часть 17. в двадцати метрах от (1/2)

Погода за окном оставляет желать лучшего: вдруг начался дождь, и Луи не на шутку испугался, что пейзаж за окном так резко изменился. Начали мелькать какие-то знаки. Что-то на подобии ?сбавьте скорость?, ?развилка? и бесконечные ничего в себе не несущие цифры.Одно расслабляло: Вальт ночевал вместе с ним, сильно не отдалялся, и это, признаться, придавало ему своеобразной уверенности.После произошедшего ночью Ширасаги стал приглядывать за компанией. Больше держал на видном месте, просил не закрывать двери купе лишний раз и предлагал помогать им в поисках чего-то путного. Телефон в купе проводницы всё ещё оставался пропавшим без вести. Теперь эта мысль по-настоящему напрягала подростка.— Я не голодный.Ширасаги вскидывает бровь и смотрит на Вальта, что разгуливает по купе дальнего от их вагона. Вокруг по-прежнему было пусто и скучно, поэтому, наверное, Луи соскучился по бреду Аоя.

— Молодец.

— Ты не понял, — настаивает Вальт. — Я съел всего лишь один батончик и выпил маленькую банку сока, но я совсем не хочу есть.Луи останавливается на пару секунд, размышляя о сказанном, а потом подходит чуть ближе к подростку.

— Закончи мысль.

— А ещё я не хочу в туалет.— Как же, — кивает Ширасаги. — в такой ситуации прямо приспичит посра...

— А ну, — он ладонью хлопает подростка по губам, и тот шокированно-недовольно хмурится. — Я же серьёзно. Разве ты не замечаешь? Знаешь, какой у меня аппетит, особенно в незнакомых местах и когда я нервничаю? Булочки мамы тогда — вообще единственное моё спасение. Уже столько времени прошло, а никто ни разу не жаловался, что хочет кушать. Понимаешь?

Луи уводит задумчивый взгляд и медленно кивает — теперь понимает. Со всем навалившимся дерьмом он совсем забыл о простейших потребностях. Удивительно, но правда: его желудок не издал и звука со вчерашнего дня, как они начали здесь бродить, его не мучила жажда и он не нуждался в уборной. Здорово напоминает их дружные (и бредовые) похождения в кошмарах.Парень соглашается с собственными мыслями. Странно. Всё страннее и страннее, и это начинает здорово ему надоедать. В этом положении он ощущает себя подопытным кроликом: ничего не понимает и терпит какую-то странную хрень, которую он не в праве объяснить.Ширасаги чувствует себя идиотом, и его это бесит.

— Достало. Отсюда уже давно пора сваливать, — Луи заходит в ближайшее купе и, оперевшись о край полки, заглядывает в окно.Вальт в стороне смешно фыркает и складывает руки по бокам.

— ?И что ты будешь делать потом? Выпрыгнешь в гущу леса на полной скорости?? — копирует злобную манеру Ширасаги он и с вызовом смотрит на соседа.— Что это? — Луи с недоумением щурится.— Забыл, что вчера говорил? Серьёзно, я же шёл к тебе извиниться, поговорить, а ты... ты просто злодей!

Луи оборачивается к нему всем корпусом, коленом удерживаясь на железном столике, и с раздражением и непониманием одновременно смотрит в лицо.

— Ты не извинялся.

Аой удивлённо вскидывает брови и раскрывает рот от возмущения, но, заметив в глазах напротив настораживающую серьёзность, меняется в лице. В привычной манере ему приходится с пальцем у губ покопаться в памяти. Что, быть может, ему это ненароком приснилось. Но разговор с соседом он помнил вполне отчётливо. Достаточно, чтобы уверенно его пересказать.— Я помню, что приходил! Немного времени же ещё прошло, как ты вышел, вот я и подумал... — настаивает Вальт. — Ты же ещё дверь мне не открывал. Закрылся и не впускал... Может, ты забыл после того, как упал?

— Зачем ты закрыл двери? — спрашивает он, и Луи вскидывает брови.

— Я ничего не закрывал, — хмыкает Ширасаги и устраивается напротив синеволосого, у включённой лампы между полками, открывая свою книгу.— Как это? Почему тогда я не мог открыть дверь?— Перестань выдумывать, я ушёл тогда. Ушёл в другой вагон. Когда вернулся обратно, ты завалился спать, — голубоволосый хмурится и щёлкает перед его лицом пальцами. — Что, галлюцинации?

— Как же так...

Луи с недоумением замечает, как Аой замирает на месте. Взволнованный взгляд цепляется за полку рядом, за лицо Ширасаги, за капли дождя на стекле. Из-за них пейзаж расплывается, кажется нереальным.

В один момент слепляется уйма мыслей, и голова от этого пухнет.

Ведь он разговаривал с Луи, который в это время был в другом месте, когда совсем недавно Рантаро покинул их купе. Он заступился за друзей, когда их обвинили в пропаже старого телефона, как единственного минимального шанса связаться с кем-либо. Он почти собственными глазами видел, как перепуганные Маэстро, Вакия и Дайго встречаются друг с другом в этом поезде, находясь в нескольких вагонах от них. Вальт засомневался в друге, который по словам Ширасаги скинул его на пол, Вальт самолично видел, как его же преданный лучший друг по воле случая достаёт давно выброшенный бей и Вальт же нескончаемо вспоминал пугающий сон. Словно сердце ему подсказывало.

Стоит открывать курицу, пока Ширу нет?

Бах. В голове разносится звук разбитого стекла от прилетевшего в него Рактавора, и подросток ловит взгляд Ширасаги. К удивлению, такой же растерянный.

— Не смешно. Вообще не смешно, ни капли. Вам меня не обмануть.

— Эй, — окликает младшего Луи.Вальт напряжённо сглатывает, не отрывая зрительного контакта. Немного поразмыслив, он хватает голубоволосого за руку и ведёт в коридор, в сторону дверей их вагона. Зато голос его звучит куда неувереннее действий:— Нам надо кое-что выяснить.

Луи лишь с сомнением и интересом одновременно молча следует за ним.

* * * * * *Суета на кухне не вызывает никаких эмоций. Парень лишь отстранённо следит за приготовлением, словно севший андроид после тяжёлой работы. Глаза плывут следом за мелькающими руками мужчин и женщин: с интересом, запоминая каждое движение. В футболке прохладно, но он не чувствует холода. Напротив. Он уверен, что холод ему очень даже по душе.

— С тобой всё хорошо?Луи оборачивается к дяде, что накидывает свой пиджак подростку на плечи, и следит, как он переговаривает с персоналом. Повара то и дело растерянно кивают.— Что с ними? — игнорирует вопрос выше голубоволосый и кивает на работников. — Почему такие взвинченные?— Готовят ужин. За эти два дня ты почти не ел, твой отец просил проследить, чтобы ты хорошо питался.— Отец так сильно меня любит.Мужчина кидает на него неопределённый взгляд.

Луи усмехается. Кажется, будто до этого ничего такого не произошло, и кома эта была для него отпуском где-то на пляже. Парень не потерял слабого бледного цвета кожи, но выглядел расслабленно. Он буквально не напрягался.Ширасаги неоднократно интересовался у врачей, не будет ли каких последствийплохого самочувствия племянника. По словам специалиста, парню бы сначала хорошо наесться и набраться сил. В бейблейд было играть запрещено, физические нагрузки не рекомендовались и вообще, как факт, хранить это дитя, словно зеницу ока. Было бы странно ждать других рекомендаций: вид у мужчины был такой злющий, что за весь диалог врач успел раз двадцать напомнить самому себе о наличии жены и детей дома. Как говорится, для серьёзных людей всегда всё в лучшем виде.

— Он заботится о тебе, очевидно.— Он заботится обо мне, а ты — о своей репутации в его глазах и полезности, — монотонно отвечает парень. — Не обо мне, очевидно. В жизни я тебе не сдался. А, или всё-таки нет?

Старший несколько раз по-рыбьи раскрывает рот, но на ум ответа не приходит. По затылку пробегают ледяные мурашки: этот парень на его, как на раскрытую книгу взглянул, с таким лицом, словно плевать ему на это было. В стиле Луи — мужчина беспокоится меньше, когда думает, что подросток быстро идёт на поправку.Только вот никогда в жизни Луи о подобном ему не говорил. Быть может, безумно хотел, но не делал.Где ж написано, что дядя для него, на самом деле, в последние годы казался куда роднее собственного отца.

Луи приподнимает свисающий с плеч рукав пиджака и вскидывает брови.

— Привычка?— Не говори глупостей. Чем хочешь перекусить?Парень пробегается взглядом по отделу с продуктами и лениво пожимает плечами. Пока дядя отвлекается на заглянувшего из зала администратора, отлучившись, по его словам, на пару минут, Ширасаги идёт к продуктам и раскрывает холодильник. Оленина, свинина, курица в морозильнике. Зелень, овощи в стороне, бутылки с непонятным содержимым. Луи отвлекается на рядом стоящую миску с сырой говядиной и поворачивается к персоналу.— Я могу остановиться на говядине?— Будет сделано, — кивает повар, кланясь головой, и берёт неподалёку похожую миску с мясом.Луи руками обхватывает кусок мяса. Недолго размышляя и с интересом наблюдая за капающим на пол соком, он вдруг вгрызается в говядину зубами. Неприятный вкус и слабая горечь заставляют сморщиться — парень смыкает челюсть сильнее.