часть 10. мне страшно. (2/2)

— Что... что?.. Нет, не может быть, — он прощупывает свою грудь, пальцами ловит удары сердца. — Вальтриек... где мой... Как ты... как ты здесь оказался?..

Шёпот прекращается.

Дверь номера громко захлопывается. Свет мерцает. Доносятся брызги воды. Вокруг становится темно.

Вальт бьётся плечом об косяк соседней двери и нервно дёргает за ручку, стучит по дереву ладонью. Чем дальше от его номера, тем чернее кажется коридор. Парень стучится во все двери, в которых должны были остаться люди, ударяется об стену в неведении. От внезапного испуга к горлу лезет ком — его тошнит. Что-то отзывается в памяти: тот недавний сон, тот опустевший поезд. Реальность смешивается с фальшью. В темноте слегка кружится голова, от страха начинают дрожать руки.

Это не сон.

Это совсем не сон.— Парни!И сейчас ему действительно страшно.

Во тьме вокруг доносится громкий, бешеный топот. Вальт словно краем глаза замечает мелькнувший силуэт — длинный, нечеловеческий. Будто такой же бледный, как те ноги из сна. Аой растерянно бежит в сторону лесничного пролёта, но спотыкается. Что-то мокрое близко, в паре метров. Топот прекращается. Подросток судорожно отползает назад, ищет затылком стену. Поднимается на ноги и бежит, бежит без единой мысли в голове, кроме мигающей красной кнопки. Буквально минуя половину ступенек лестницы, до которой добрался, Вальт соскальзвает и пулей катится вниз.

Внезапная тишина звенит в ушах. Только ?хлюп, хлюп?... Хлюп, хлюп... Топ, топ... Это погода... Погода так на меня влияет... Там кролик без одного уха, бедный, несчастный кролик... Без одного уха... Эта курица, Вальт... стоит открывать её?

Над головой свисают длинные волосы. На пол капает слюна, кровь, грязная вода, сыпется земля. Мелькает дикая улыбка до ушей. Воздуха в лёгких вдруг не хватает: кажется, словно закопали заживо. Парень пытается вдохнуть что есть силы, испуганными, бешеными глазами бегает по помещению. Задыхается. Длинными, холодными пальцами хватается за горло...

... А рука не его.

***— Чтож. Поздравляем Вальта с первым опозданием в Канаде, — Вакия поднимается с места и хлопает в ладони. — Нужно приготовить ему награду, как думаете?

На улице давно вечереет.

На самом деле, скрывать своё раздражение с каждой секундой выходит всё сложнее. К опозданиям Аоя, быть может, давно стоило привыкнуть, ведь подобное случалось не в первый раз. Команда была к этому снисходительна в Японии, в родном доме. Только сейчас они в Канаде. Наверное, синеволосый ещё не понял, как важен для них этот турнир и победа в нём. Насколько ответственно стоит отнестись к этому, как, кстати говоря, лидеру их команды.Рантаро закрывает бутылку воды, откладывает её в сторону и растрёпывает собственные волосы.— Парень ослаб после поездки. Брось, ему надо настроиться.— Он много спал в поезде. Может, по дороге подхватил инфекцию? Запросто заразиться от прохожих, — встревает Дайго. — Или что-то случилось между ним и Луи.— Точно, они же были в одном купе!— После пути сложно вернуться в прежнее русло. Мы должны поддерживать его, — говорит Курогами. — Также, как он нас.— Он сказал мне, что успеет! Я лично виделся с ним, он даже предложил мне записать, — Муросаки дёргает подбородком в сторону выхода.

— Это Вальт, друг. Разве ты не привык?Вакия отвлекается на сообщение в телефоне и хмурит брови. Виснет минутное молчание, прерываемое лишь сбивчивым дыханием Маэстро после десятка запусков.Само поведение Вальта в момент поездки и после казалось странным. За то время, что он спал, что-то в нём будто поменялось. Парень всегда был немного трепетным и растерянным, но на этот раз была в нём какая-то... отстранённость? До этого его не заботило буквально ничего, но сейчас он стал о чём-то задумываться. Куда чаще, чем на пару минут, пока не закипит мозг.— Может, он расстроился из-за Амстердама? Маэстро его не разбудил, — говорит Кен за одну из кукол, и Рантаро в стороне бросает на него недовольно-умоляющий взгляд.— Я тоже расстроен. Я расстроен, что вместо нескольких часов в комфортных условиях самолёта нам пришлось добираться около полусуток на поезде, но это не мешает мне вовремя приходить на тренировки, — возмущается Вакия. — А Ширу... Где она? Как будто сквозь землю провалилась, серьёзно! Вы видели её?

— Может, у неё дела, — говорит Кен одной из своих кукол. Мурасаки бьёт руками по бокам.

— А вы решили всех оправдывать сегодня, да?

— Перестань. Почему ты такой? — Рантаро одаривает Мурасаки многозначительным взглядом и идёт в сторону уборной, что неподалёку.— Мы ещё даже понятия не имеем, против кого будем играть. Вас это не смущает?Вакия достаёт напарника и разминает плечо слегка резкими круговыми движениями. Команда благополучно молчит. Из уборной доносится приглушённый звук смыва в унитазе, прерывает мгновенную тишину.— Если мы проиграем, парни, знаете, какой это будет позор? Как вы можете не знать, — Вакия встаёт в позицию. — Ответственность в любом случае будет лежать на Вальте. Не думаю, что он с этим справится, если теряется после одной пропущенной остановки.Звук смыва утихает. Слышится возня, брызги воды из крана. Кажется, после поездки всё-ещё мерещится ?чу-чух, чу-чух?. Даже слегка шатает.— Дайго.Парень тянется в сторону, разминается и встаёт напротив Мурасаки. Кен благополучно становится между ними, занимая место судьи. От Вакии словно какая-то аура исходит: то ли раздражённая, то ли злая, то ли нервная. Кажется, будто вообще всё вместе. Парни терпеливо ждут конца счёта и одновременно запускают волчки с негромким ?вперёд!?.***Спустя около пять-шесть матчей долгое отсутствие Маэстро стало последним кубиком в башне выбешивающих вещей Мурасаки на этот день. Дайго уходит в коридор, чтобы найти пропавшего Аоя, а голубоглазый уверенной походкой ?решалы? идёт в уборную.Дверь едва не слетает с петель: в силу своей нервозности Вакия открывает её с особой мощью и силой.Чу-чух, чу-чух... Чу-чух, чу-чух...

Парня резко качает в сторону. Внезапно железная вместо деревянной дверь за спиной закрывается, хлопком прерывает тишину. Под ухом звучит бесконечное ?чух? поезда. Вакие не кажется: в помещении безумно мало места, за слегка запотевшим окном одни за другими сменяются ели. Его качает то туда, то сюда, внезапное движение дарит лёгкое головокружение. Мурасаки с полными ужаса глазами спиной жмётся к соседней стене.

Поезд? Коридор? Ели? Мгновение назад парень на все сто процентов был в Канаде, в тренажёрном зале. Он зашёл в обычную уборную. Где только раковины и кабинки, где как-то надолго задержался его друг...Это всё бред. Это ложь, это полный бред, это галлюцинации. Наверное, он чем-то отравился? Переборщил с тренировками? Или запах здесь какой-то другой? Может, в обморок упал, споткнулся, ударился об что-то?Почему всё, сука, так реально?— Что за чертовщина... — парень бьёт себя по щекам, трёт глаза, лицо. Пальцами нервно зарывается в волосы. Полные шока глаза не отлипают от окон, в ушах звенит от глухого движения транспорта. По спине пробегает буквально табун мурашек.Железная дверь в стороне с негромким свистом и шумом отъезжает в сторону. Вакия думает, что, наверное, спятил, но чётко слышит такой же перепуганный голос Киямы.— Вакия! — подросток с трудом добегает до блондина. Мурасаки приходится с силой сжать его плечо.— Что за чёрт? Что это? Что это такое?!

— Я не знаю, — уверяет Рантаро. — Клянуюсь, я понятия не имею.— Тренажёрный зал, — говорит Вакия. — Мы были в зале, в городе. В Торонто, помнишь? Далеко от станции!

— Парни!Двое почти одновременно оборачиваются. К ним ближе подбегает Дайго: весь запыхавшийся, слегка растрёпанный, такой же растерянный. Происходящее почему-то всё меньше начинает казаться ложью. Кажется, ещё немного, и голова от всего происходящего просто взорвётся.— Это не сон. Не может быть сном, — мотает головой Курогами.Полураскрытые купе прячут в себе разве что пустоту: в вагоне буквально ни души. Вокруг тишина, подозрительная пустота. Лёгкий ветерок, бьющие по шторке порывы свежего воздуха.

Они одни в этом вагоне. Наверное, одни и в целом поезде.

Со стороны уборной приглушённо что-то капает.Хлюп, хлюп.Хлюп...Это погода так на меня влияет.