Шокирующее известие (1/2)
Учительская Хогвартса
За час до прибытия Хогвартс-экспресса
— В этом году к нашей команде присоединится Аластор Грюм, которого я попросил вернуться с заслуженного отдыха, чтобы преподавать Защиту от Тёмных искусств. К тому же на базе нашей школы пройдёт Турнир Трёх волшебников — впервые за более чем триста лет. Представители Дурмстранга и Шармбатона прибудут сюда в начале ноября. Тогда же студенты, которым будет разрешено правилами, смогут опустить свои имена в Кубок Огня. Я уверен: кто бы ни стал представителем от Хогвартса, покажет всё, на что способен, — сказал Дамблдор, поблёскивая своими синими глазами.
Преподаватели кивнули. Затем старый директор встал и жестом передал слово Северусу, который молча ждал своей очереди. Его руки, сжатые в кулаки и скрытые рукавами чёрной мантии, всё ещё дрожали от волнения, хотя, во имя Мерлина, из-за чего ему было нервничать?! Все присутствующие были осведомлены о том, что он был шпионом под прикрытием: данная информация стала достоянием общественности после суда над Малфоями. Они также знали об его опекунстве над Драко. Единственное, чего они не знали (и что он, собственно, и собирался сейчас рассказать), это что Гарри Поттер на самом деле был его сыном — Гарри Альбусом Снейпом.
Северус встал, скрестив руки на груди, и тихо сказал:
— Вы все знаете, что когда-то я был шпионом Ордена Феникса и недавно, в связи с определёнными обстоятельствами, был вынужден оставить эту деятельность. Я взял на себя опекунство как над Драко Малфоем, который является моим крестником, так и над ещё одним молодым человеком, Гарри Поттером.
За этим заявлением последовали вздохи. Северус спокойно продолжил:
— Чего я не знал до этого лета, пока тётя Гарри — Петуния Дурсль — не открыла мне секрет, бережно хранимый в течение тринадцати лет, так это того, что Гарри на самом деле является моим сыном, а не сыном Джеймса Поттера. Чтобы проверить её откровения, я тут же использовал зелье родства — результат оказался положительным.
У Макгонагалл отвисла челюсть:
— Что ты такое говоришь, Северус? Неужели Лили нарушила свои брачные обеты?
— Нет. Она уже носила Гарри под сердцем, когда выходила замуж за Джеймса.
— Тогда почему она вышла замуж за него, а не за тебя? — растерянно спросила Макгонагалл.
— Вы помните, что происходило весной и летом 1980 года? — спросил Мастер зелий. — Если нет, позвольте мне освежить ваши воспоминания. В то время мне только-только исполнилось двадцать, а годом ранее я стал шпионом Ордена. Я был помолвлен с Лили, но ещё не сделал официального предложения. Я не знал, что она беременна. И прежде, чем я успел что-либо предпринять, Альбус попросил меня подстроить ловушку для некоторых из самых влиятельных слуг Тёмного Лорда, таких как Беллатрикс Лестрейндж, Барти Крауч-младший и других. Мы спровоцировали сражение между ними и орденцами, и во время этой битвы Альбус притворился, что убивает меня. Это было необходимо, так как мы были очень близки к обнаружению секретной базы Того-Кого-Нельзя-Называть, и Альбус не хотел, чтобы я вынужденно сражался против своих, а потому инсценировал мою смерть. Мне было запрещено открывать правду кому бы то ни было, особенно Лили. Я укрылся в тайном месте и должен был вернуться, когда Альбус сочтёт это безопасным. Он обещал снять с меня все обвинения, предъявляемые Министерством. Никто не знал, что Лили носила моего ребёнка, и уж тем более не ожидал, что она так близко воспримет мою смерть и решит выйти замуж за Джеймса, чтобы у её сына был отец.
— Я так понимаю, она ему так и не сказала?
— Нет. Она никогда и никому не рассказывала правду о происхождении Гарри, кроме Петунии. К тому времени, когда я вернулся, Гарри уже родился и был признан сыном Джеймса Поттера. Узнав, что Лили вышла замуж за Джеймса, я не стал сообщать Лили, что жив, а через год после этого она погибла от руки Волдеморта, а Гарри отправили жить к её сестре. Петуния открыла мне правду этим летом, когда я прятался в её доме: до этого она тоже считала меня мёртвым.
— Держу пари, это был шок, Снейп, — хрипло сказал Грюм, хлебнув из своей фляжки.
— Более чем… Я забрал Гарри в дом своих предков на оставшуюся часть лета, и нам удалось вполне сносно поладить. Вскоре после этого к нам присоединился Драко, и я буду воспитывать мальчиков как братьев. Также мой сын теперь носит своё настоящее имя — Гарри Альбус Снейп. С самого рождения на нём были чары, наложенные Лили. Я снял их ещё летом, однако Гарри наложил их снова, перед тем как отправиться в Хогвартс. Как только ты раскроешь его личность гриффиндорцам, Минерва, он снимет морок уже навсегда. Тогда вы увидите, что он очень похож на меня. — Последнее Северус произнес с оттенком гордости.
— Поздравляю, профессор! — сказал Хагрид, улыбаясь ему. — Лучшего сына, чем Гарри, и желать нельзя. И даже Драко теперь смирится с тем, что ты его опекун.
— Спасибо, Хагрид, — искренне поблагодарил Северус. — Я хотел сначала проинформировать всех вас, дабы во время собрания перед началом семестра вы донесли эту информацию до студентов ваших факультетов. Я думаю, так будет лучше, чем делать объявление в Большом зале. Гарри, как и я, не любит быть в центре внимания.
Деканы согласились с этим, и все вместе отправились в Большой зал — ждать прибытия студентов. Неожиданное откровение коллеги повергло их в шок, но эмоции преподавателей не шли ни в какое сравнение с предполагаемой реакцией студентов.
***</p>
Во время пира Гарри то и дело замирал и украдкой поглядывал на стол Слизерина, где Драко сидел с Крэббом и Гойлом, а также на стол преподавателей, где рядом с Аластором «Грозным глазом» Грюмом сидел его отец. И изредка — на своё плечо. Он никак не мог избавиться от странного ощущения, что за ним наблюдали.
Его беспокойство передалось мерцанию, спрятавшейся в складках его капюшона, и он в мыслях услышал шипение Крошки:
«Что-то не так, Гарри? Ты нервный, как блохастая тёмная гончая.»
«Не то что бы… Просто… Я чувствую, что люди пялятся на меня. Глупо, верно? Я ещё даже не снял чары. Думаю, папа уже всё рассказал Макгонагалл и остальным. Интересно, как они это восприняли? Скорее всего, я узнаю это на собрании факультета. Папа сказал, что Макгонагалл сама расскажет всё гриффиндорцам».
«Не волнуйся, Гарри. Твоя родословная как Принца достаточно известна, чтобы удовлетворить даже самых убеждённых чистокровных представителей вашей расы. А если нет, то они глупее пикси», — фыркнула мерцание.
Гарри ухмыльнулся и откусил кусочек жареного цыпленка. Вкус был чудесный, а вот тыквенного сока было слишком много. Снейп вздохнул, жалея, что не может заказать сока мерлины. Пока он жил в поместье Принц этим летом, то сильно пристрастился к фрукту фейри: сладко-терпкий сок был подобен нектару богов. До возвращения в поместье ему придётся забыть о мерлинах, а значит — научиться игнорировать тягу к фруктам в форме сердца.
Все гриффиндорцы обсуждали нового учителя защиты, а также предстоявший Турнир Трёх Волшебников. Дамблдор не принёс с собой Кубок Огня: он сказал, что покажет его после пира, и Гарри не терпелось взглянуть на сей артефакт.
— Как вы думаете, кого кубок выберет для участия в турнире? — спросила Лаванда Браун.
— Хотелось бы, чтобы нас, — с тоской сказал Фред. — Тупое возрастное ограничение! Ну почему обязательно быть совершеннолетним…
— …чтобы участвовать?! — закончил Джордж, нахмурившись. — Может быть, мы могли бы изготовить зелье старения? Я имею в виду, нам до семнадцати не хватает каких-то пару месяцев.
— Кубок может выбрать только одного из вас, — наставительно напомнила Гермиона. — И, если вы думаете, что можете обмануть Дамблдора, подумайте ещё раз. Существует веская причина, почему вы должны быть совершеннолетними, чтобы участвовать в турнире. Раньше там гибли люди.
— Так в этом же и заключается добрая половина веселья! Риск! — воскликнули близнецы хором.
Гермиона с отвращением закатила глаза, как и половина девушек за столом:Мальчишки! Чем опаснее предприятие, тем больше им это нравится. Все они идиоты, лишённые разума. Даже у насекомых мозгов больше!
— Больше чем уверена, что ваша мать не согласится с этим утверждением, — вставила Кэти Белл.
— Ну, конечно же, нет. Это же наша мама! — сказал Рон. Он обменялся взглядами со своими братьями и половиной мальчиков за столом: Девчонки! Упомянул об опасности — и они сразу задрожали и заныли. Они такие скучные: вечно пекутся о безопасности и боятся смерти. Никакого веселья.
— Кто собирается бросить своё имя в Кубок от Гриффиндора? — спросил Дин.
Несколько семикурсников и несколько шестикурсников, которым только что исполнилось семнадцать, подняли руки.
— Надеюсь, Кубок выберет одного из нас, — сказала Анджелина Джонсон.
— У вас равные шансы с остальными кандидатами, — сказала Гермиона. — Однако Дамблдор сказал, что не активирует Кубок, пока не прибудут студенты из Шармбатона и Дурмстранга. Он просто хочет, чтобы мы посмотрели на него заранее. Мне кажется, Турнир — это варварство, но очень захватывающее.
— Почему ты так считаешь? — спросил Рон.
— Ну, мы сможем познакомиться с учениками из других школ и посмотреть, что они знают о волшебстве, и знаем ли мы больше, чем они — это интересно. Однако, это варварство, потому что турнир опасный и очень рискованный, — пояснила Гермиона.
— Девчонки! — пробормотал Рон с отвращением. — Их невозможно понять. Упомяните опасность и драку, и они сделают вид, будто вы оскорбили их мать.
«Кроме Сары», — иронично подумал Гарри. — «Вот уж кто не боится сражений.»
«В мире не так много женщин, фейри или людей, как Сара Кинсалари Валинек», — гордо заявила Крошка, мягко мурлыча на ухо Гарри.
«Это верно», — с восхищением ответил подросток, вспоминая, как воин-полукровка фейри сражалась как дьявол, чтобы спасти его и Драко от Невидимых фейри в Дремучем лесу. Он надеялся, что увидит Сару ещё до того, как вернётся в поместье Принц: ему очень понравилось тренироваться и разговаривать с ней. Он догадывался, что и отец тоже скучал по капитану Королевских Клинков, хотя и по совершенно другой причине.
Размышляя о поместье, Гарри положил руку на свой амулет, который он всегда носил под рубашкой. От простого прикосновения его неизбывная тоска по прохладным лужайкам и фруктовому саду, наполненному мерлиной, немного утихла. Он мог чувствовать пульс поместья через амулет: магия, связавшая их, была настолько сильной, что без труда преодолевала расстояние и время. Снейп был един с землёй, и земля была едина с ним. Если бы что-нибудь нарушило защиту поместья, он бы сразу же узнал. Но, конечно, такого никогда ещё не случалось: поместье было слишком хорошо скрыто — как Волшебным туманом, так и другими защитными чарами.
Всё, что ему нужно было сделать — закончить первый семестр, а затем он вернётся в поместье на каникулы. Гарри надеялся, что семестр пройдёт быстро и без происшествий, хотя и знал, что это — пустые мечты. Неудачи, похоже, сами находили его, и то, что он теперь наследник поместья и сын Северуса, отнюдь не гарантировало, что это изменится.
«Я очень надеюсь, что, какие бы неприятности ни настигли меня, у папы не будет из-за этого сердечного приступа».
Наконец, пир закончился, и Дамблдор поднял руки, призывая к тишине. Все притихли, а он сделал приглашающее движение рукой, и в комнате с резким хлопком появилась простая деревянная шкатулка.
Она подплыла к подиуму, где стоял Дамблдор, и тот благоговейно достал из коробки большую золотую чашу, инкрустированную опалами и сапфирами, и поднял её, чтобы все в зале смогли её разглядеть.
— В этот Кубок через несколько месяцев вы будете бросать свои имена, — объяснил Дамблдор. — Разве он не великолепен?!
Благоговейные и тоскливые вздохи пронеслись по залу, стоило студентам увидеть бесценное сокровище.
Только двое в зале не попали под действие заклинания кубка.
Филипп, стоявший у колонны, окутанный вампирским заклинанием незаметности, в шоке и гневе уставился на кубок в руках старого архимага.
— Ты не имеешь права пользоваться тем, что тебе не принадлежит! Это было украдено у фейри столетия назад! — пробормотал он слишком тихо для человеческого уха. — Твой Кубок Огня — это Чаша Чудес!
Мерцание тоже пришла в ярость, увидев похищенный предмет, выставленный напоказ, как призовой трофей на ярмарке, без всякого почтения к его священному происхождению. Она зашипела, хлестнула себя хвостом по бокам и, слетев с плеча Гарри, свирепо уставилась на Дамблдора.
«Наша священная Чаша, похищенная у нас вором Круглого стола, обманувшим Дев Чаши, использовав чары гламура, которым его научил его отец-полукровка Ланселот, теперь будет использоваться, как простой сосуд для выбора чемпионов для Турнира!»<span class="footnote" id="fn_33170590_0"></span>
«Титания была бы в ярости, если бы узнала», — прошептал Фил самому себе.
Крошка навострила уши:
«Что? Кто это сказал? — она повернула уши и полетела к источнику звука. — Кто знает о королеве фейри, моей хозяйке? Покажи себя!»
Филипп напрягся, услышав голос в своей голове.
«Подойди ближе, и я немного спущу свои вуали невидимости».
Мерцание так и сделала, и, когда она подошла ближе, бросила:
«Я примерно в четырёх шагах от тебя».
Филипп на мгновение опустил вуаль, и Крошка сморщила нос.
«Кто ты такой? Ты работаешь на королеву? Ты не фейри. Ты — Ночной Странник».
«Да. Титания предупредила об опасности, грозящей Гарри Снейпу, наследнику Принц-мэнора. Я здесь, чтобы уберечь его от беды. Он мой потомок. Я — Филипп Энтони Снейп. А как зовут тебя, мерцание?»
«Моя мать назвала меня Крошкой, Филипп», — ответила мерцание. Она бросила ещё один взгляд на чашу в руках Дамблдора.
«Наглость этих волшебников, использующих священную Чашу Чудес таким образом, поражает! От этого у меня шерсть встаёт дыбом».
Фил кивнул:
«Они не знают, чем обладают. Сейчас мало кто изучает старые легенды о фейри. Только род Принц может осознать серьёзность того, что Чашу используют, как простой сосуд для турнира. Они не знают, на что она способна».
«Скорее всего, нет, иначе они никогда бы не отнеслись к этому так безответственно», — фыркнула Крошка.
Оба посланника Благого двора наблюдали, как Дамблдор ещё несколько минут демонстрировал кубок, а затем вернул его в шкатулку и отправил обратно в свой кабинет.
— А теперь я рад объявить о начале нового года и надеюсь, что он станет для вас незабываемым. Помните: отмечайте различия, а также сходства между вами и учениками других школ и даже среди нас. Различия делают жизнь интереснее.
Он замахал руками на студентов.
— Ступайте: полагаю, деканы также хотели бы с вами побеседовать, а уж потом вы сможете расслабиться. Но не засиживайтесь допоздна, так как занятия начинаются уже завтра!
При этих словах из более чем четырёхсот глоток вырвался стон; все поднялись на ноги и гуськом вышли из зала.
Мерцание полетела за Гарри, всё ещё взволнованная внезапным появлением Чаши Чудес.
Лорд вампиров бесшумно следовал за ней на расстоянии нескольких футов.
***</p> Гриффиндорская гостиная
— А теперь у меня для вас есть ещё одно объявление, — сказала Макгонагалл и жестом пригласила Гарри подойти и встать у камина рядом с ней. Остальные гриффиндорцы расселись на диванах и столах или присели прямо на пол.
— Большинство из присутствующих знают, что Гарри остался сиротой, когда Сами-Знаете-Кто убил его родителей. Но недавно выяснилось, что это не так. В ту ночь он потерял только свою мать. Его отец всё ещё жив и здоров.
— Что?
— Гарри. — Она жестом велела ему продолжать.
Гарри с трудом сглотнул и сказал: