10. Вместе (2/2)

Он не просто так это сказал. С чётким прицелом в будущее. Лунные демоны — команда. Здесь каждый, каждый должен уметь протянуть руку помощи товарищу, а ещё — уметь принять эту помощь в нужный момент, а не рваться в бой одиноким смертником.

Сатоши чуть нахмурился, всё же заметив стёсанные костяшки. Есть ли такое место в мире, где Зу не сумеет повредиться?

А в это время Ю почти нежно обхватил его за руку. Так он и воробья не удержит. Смешно. Но почему-то всё это — и мягкая забота Юджи, и то, как по-своему его оберегает рассерженный Казуо, трогало до глубины души. Даже слёзы навернулись, если честно. А ещё слова командира!

Сатоши так привык негласно присматривать и заботится обо всех, кто оказывался рядом, что сейчас совершенно потерялся в новых для него чувствах. Принять помощь? Это как?

Впрочем, не важно, есть приказ, его и будем выполнять.

— Удержишь? — с ненастоящим сомнением спросил он Казуо, решительно укладывая руку в подставленную ладонь. — А то что-то ты часто тренировки пропускал в последнее время. Ю, думаю, тебя обставит в два счета.

— Ещё как удержу, — Казуо с некоторым трудом заставил одервеневшие мышцы лица работать. Улыбка получилась не слишком широкой, но и так тоже неплохо. — Кто же знал, что у тебя чувство юмора прорезается только когда вся задница в полосочку.

Злость немного схлынула и он всё же осторожно сжал пальцы. Если сам Тоши смирился — к чему дальше ерепениться?

Юджи недоверчиво нахмурился. Чтобы он кого-то обставил? Разве что в количестве залётов и причинении проблем. Он вообще сомневался, что Сатоши будет вырываться, скорее напротив, сумеет собраться и взять себя в руки. Ради них, а не чтобы на штраф не нарваться. Слишком хорошо Юджи успел это понять… Но всё же сжал пальцы покрепче, намекая, что на него можно положиться и что за него можно цепляться — в том числе и с силой, до боли.

Гурен оставался внешне таким же бесстрастным, но в глубине души улыбнулся. Клоуны. Точнее, морковки, что с них взять? Но чувство юмора и умение собраться в самой поганой ситуации парням ещё не раз пригодится. А пока — урок первый.

И прут снова загулял по уже полосатой заднице, рисуя на ней шотландский плед: свежие красные полосы вперемешку с уже чуть остывшими синими. Пять с одной стороны, пять с другой, и снова кончик прута перемещается по заднице с ягодицы на ягодицу.

Ну и последняя пятёрка традиционно по бёдрам.

Аччерт! Во время невольного перерыва боль вроде бы утихла, а сейчас казалась ещё более злой и кусачей. Так что Сатоши поневоле вцепился в руки ребят со всей дури. И всё же… всё же теперь он отдал им часть контроля за собственным телом и стало будто... нет не проще, — легче. Как будто часть тяжёлого груза разделили на троих. Об этом говорил подполковник.

Впрочем, скоро стало совсем не до размышлений. Зад непроизвольно подпрыгивал и чуть вилял в сторону, не соглашаясь с хозяином, что ему надо лежать на месте и все это терпеть. Сатоши дышал часто и прерывисто, закидывал голову в беззвучном крике, теперь он мог себе это позволить без риска сорваться с места. И капли пота ползли по лбу и вискам. Только пота, конечно же!

А потом боль сместилась и стало ясно, что до этого момента все было ещё не так плохо. Сатоши изо всех сил закусил губу, вскидываясь теперь уж точно на каждый удар и молясь только о том, чтобы не заорать, как очень хотелось.

Зато после этого удары прекратились. Всё?

Неужели всё?

Парень уронил голову между рук, которые всё ещё удерживали парни. Пережидая дрожь и слабость.

Как ни смешно, в этот раз контакт сработал для Казуо прямо противоположным образом. Если быть частью боли Юджи было для него невыносимо, то рука Сатоши, впившаяся в него со всей дури, странным образом утихомиривала кипящую в голове злость. Наверно потому, что непоколебимой уверенности этого осла хватало на них всех.

И, хоть каждый удар заставлял всё внутри натягиваться, леденеть и неумолимо трескаться, он каким-то шестым чувством понимал: всё будет хорошо. Пытка рано или поздно закончится.

Казуо понятия не имел, как Сатоши ухитряется выносить удары молча. Но, чёрт дери, ухитрялся! Ещё как ухитрялся!

Когда все закончилось, юноша осознал, что, кажется, задерживал дыхание… сколько? Не всё же время, правда? Не мог он столько не дышать.

— Скажи честно, у тебя вместо задницы плита гранитная? — сбитое дыхание портило насмешливый тон, но совсем немного. Почему-то от осознания, что для друзей это испытание почти окончено, на Казуо накатила злая весёлость. — Или ты просто язык прикусил и орать разучился?

Всё, чем мог помочь Юджи — стоять рядом на коленях и держать Сатоши за напряжённую руку. И молча восхищаться тому, как стойко держится друг. Вслух бы он, пожалуй, этого не сказал, не сейчас по крайней мере, но то, как Сатоши до самого конца сумел даже не пикнуть — внушало уважение. Вот кому тут точно можно хоть сейчас в курсанты. И пусть Сатоши сжимал кулаки и закусывал губу, но молчал ведь! Силён!

Лучше, чем Казуо, разрядить обстановку было невозможно, поэтому Юджи лишь облегчённо вздохнул… но вдруг застыл и покосился на неестественно весёлого Зу. То есть, он и так всегда юморит, но ведь… сейчас же, блин, наступит его очередь!..

«Вот жешь… Казуо! — мысленно хмыкнул Сатоши. — Неужели именно его дурацкого бесячего юморка не хватало, чтобы прийти в себя? Быть того не может».

— Зато ты, я смотрю, никак не прикусишь. Руку-то отпусти.

Сатоши с трудом распрямился, спешно одёрнув рубашку, прежде чем полностью подняться. И застыл, ожидая приказа. Уходить к стене не хотелось. Всё закончилось, да. Для них с Юджи, но не для Казуо.

И даже ему было сейчас заметно, как через маску веселья проступает страх, и его уже не спрятать, как тёмный силуэт за тонкой занавеской в легкомысленный цветочек.

— Что, не можешь вырваться? — язвительно фыркнул Казуо, но руку отпустил. — Кто ещё из нас тренировки пропускает.