7. Первый (2/2)

— Иди ты, — Казуо выдавил улыбку, ткнув друга в бок. Пугать его собственной снулой рожей не хотелось, пришлось вновь скалиться.

— Так-то лучше! — Сатоши бы не поверил, что сможет улыбаться в такой дикой ситуации, однако это было так. И даже часть напряжения улетучилась каким-то невероятным образом. Ведь порка не демон и не трибунал, а стыд можно пережить.

Гурен молча прошёл в угол комнаты и взял из высокой вазы длинный чёрный прут из упругого пластика. Очень больно, чешется потом неделю, но никакого серьёзного вреда. Самое то, чтобы пороть проштрафившихся мальчишек.

Он вернулся к станку для порки, аккуратно завернул на спину Юджи полу футболки.

— Готов?

— Д-да, — с голосом Юджи на этот раз справился, но глаза от волнения широко распахнулись.

— Пятьдесят ударов каждому, — озвучил приговор Гурен и больше не стал ждать. Прут зловеще свистнул, и поперёк выставленных едва ли не в потолок ягодиц медленно проступила и налилась первая полоса.

«Сколько?!» — успел подумать Юджи, прежде чем вжаться в жёсткую поверхность всем телом из-за резкой вспышки боли.

«Блядь! Куда ему пятьдесят? На его заднице и тридцать-то не поместятся!» — Сатоши нервно натянул футболку пониже.

Казуо смог не поперхнуться воздухом, но глаза вновь закрыл, чтобы не видеть первого удара. Ещё бы закрыть уши, чтобы не было этого мерзкого звука.

Раньше его не пороли, потому сравнивать количество было не с чем, но что-то подсказывало, что это, мать его, много. И если эта хреновина бьёт так же как выглядит — дело дрянь. Настолько дрянь, что, быть может, все же стоило похватать товарищей за шкирки и все же сигануть тогда в окно со второго этажа.

Первые пять ударов подполковник медлил, делая долгие паузы между стежками. Давал привыкнуть. Потом увеличил темп, укладывая жгучие полосы ровной лесенкой сверху вниз. Зад под розгой стремительно наливался воспалённой краснотой.

Юджи быстро понял, что нихрена он такое не выдержит молча. То есть, одно из двух: или гордо молчать и тихо разреветься, или орать с сухими глазами, потому что контролировать одновременно обе реакции и ещё и лежать у него не получалось. Поэтому негромкие стоны быстро перешли в ойканье и вскрики.

— Возьмись за край руками покрепче, будет легче, — Гурен ненадолго остановился, давая наказанному отдышаться, мальчишка уже начал давиться воздухом, как бывает всегда, когда дыхание сбивается болью. — Вот здесь, да. Пятнадцать было. Ещё тридцать пять. Терпи, ты молодец.

Теперь Сатоши точно знал, что хуже расстрела — смотреть на такое. Но он смотрел. Метался взглядом между Юджи и Казуо, застывшего у стенки. Чёр-р-рт! Легче было бы самому за всех получить!

Создавалось впечатление, что сердце бьётся в такт ударам, а между ними и вовсе замирает. Даже собственные стыд и страх отступили под звуками хищно рассекающего воздух прута и тихими ровными командами Гурена. Собственная трусость душила, но открыть глаз и взглянуть на друга Казуо не мог.

И ему повезло, что Гурен на первый раз не требовал поведения точно по уставу, потому что смотреть — часть наказания, а Казуо от него откровенно отлынивал. Впрочем, судя по лицу, парню хватало осознания и звуков.

«Ещё тридцать пять», — даже звучало страшно. Юджи вцепился в планку изо всех сил. Он был рад передышке, только теперь заметив, что задерживал дыхание и воздуха конкретно не хватает.

Гурен обошел станок и теперь конец прута ложился на другую ягодицу. И, что хуже, лестница полос спустилась к тем местам, на которых Юджи обычно сидел, поэтому жгучее и болезненное могло прилететь и под ягодицу. Пять… десять…

Вначале Юджи помнил, что надо держаться. Потом просто изо всех сил напрягал руки и концентрировался на счёте, уже забив на гордость и вскрикивая от каждого удара. Ещё б и матом поорал, но не перед командиром Лунных демонов же, вдруг добавки пропишет.

После второго десятка Юджи уже орал во всё горло.

Неосознанно парень то вжимался в станок, то его зад пытался вильнуть в сторону, но из-за неудобного выпяченного положения далеко он не увиливал, а все удары приходились точно в цель. Причем отчего-то каждый из них казался апогеем, больнее которого уже некуда, но прилетал новый удар и Юджи понимал, что ошибался.