2 Глава в которой принимают решения (2/2)

Ничего удивительного, что с подобным отношением омеги относились к потенциальному замужеству с опаской. Как бы ни погулять, ни притереться друг к другу, потому что до свадьбы плохо, да и не факт, что после потери невинности тебя за этот замуж возьмут. А детей ты и носить должен сам, и рожать тоже сам, и воспитывать. Всё сам, короче говоря, и на всё один ответ на любое недовольство и возмущение, звучащий не иначе как «ну ты же омега, это твоя природа». Мерзость.

Альфы вообще к детям подходить не очень любят, особенно к новорожденным. Не потому что брезгуют или нечто подобное, нет, они банально боятся. Младенцы маленькие и очень хрупкие, с ними нужно быть предельно осторожными, чтобы не навредить. Сами омеги-то боятся по неопытности, чего говорить о здоровенных детинах, под завязку напичканных тестостероном.

Сейчас ситуация с браками в стране с каждым годом становилась лучше. Принимались все новые и новые законы, совершенствовался и рос институт семьи, но сам юноша особой разницы в обществе не наблюдал. Он сверялся исключительно с официальной статистикой, избегая чужой личной жизни, но эти показатели его не воодушевляли.

В его представлении — должно было случиться нечто поистине невообразимое, чтобы он добровольно захотел вступить в брак, позволяя постороннему человеку… и вот тут у него возникал вопрос, что именно он должен был позволять делать. Нет, примерный процесс был ему понятен, им ещё в школе это объясняли и фильм показывали, после которого одна из девушек сознание потеряла… Но одно дело знать, а совсем другое участвовать.

А после того, как Ванцзи явственно, на собственной шкуре ощутил, что значит быть омегой в обычной, приземленной жизни, среди людей, для которых ты не больше, чем кусок мяса, ему и вовсе не хотелось сближаться с кем-то.

В глубине души парень понимал, что на самом деле ему просто не повезло. Он оказался не в том месте и не в то время, вот только за последний месяц это было слишком часто. Лань Ванцзи не хотел врать себе. Такая жизнь была не для него и ничем хорошим она не могла кончиться.

Мог ли он подумать, что когда-нибудь сможет спокойно не то что принять, а просто выслушать, как ему говорят о том, что его собственный отец принял решение о том, чтобы выдать его замуж? Скажи ему кто-то это в четырнадцать и он бы точно сопротивлялся изо всех сил.

Сейчас же, осознавая свое положение, эта перспектива не казалась ему такой уж ужасной. Не будет же потенциальный муж в самом деле над ним измываться, так ведь? Даже если его просто запрут дома, ограничив в средствах, и заставят делить постель, но при этом у него и у его брата с дядей появится возможность снова жить в тепле и нормально питаться, получая медицинскую помощь, он уже будет согласен. Его отец не был плохим человеком, всегда заботясь о них, не изменит же он себе сейчас.

Поэтому он согласился, зная, что Сичэнь, как только покинет их с дядей пристанище, поспешит передать полученный ответ главе семьи. Вот только, соглашаясь, Ванцзи абсолютно не рассчитывал, что его тут же начнут отговаривать. Это было так неожиданно, что он растерялся, недоуменно глядя на брата. Разве не на такой ответ тот рассчитывал, когда начал этот разговор. Хотя конечно, юноша мог понять брата, ведь тот считал себя теперь ответственным за них, особенно за него.

Однако Лань Ванцзи, в любом случае, оставался в шатком положении даже без перспективы получить чужую защиту и покровительство. Неужели они правда думали, что смогут своими силами исправить их жизнь в лучшую сторону?

Сколько в таком случае он должен был ждать?

Без своих витаминов и подавителей он не протянет долго, а переходить на другие было чревато последствиями. Его организм мог просто их отторгнуть и тогда могло случиться всё что угодно. На хорошего врача, как и на препараты, нужны были средства, и взять их было просто неоткуда в таком количестве. Вдобавок его беспокоило и собственное ментальное состояние. Не хотелось с ума сойти в таком молодом возрасте или покончить с собой спустя парочку лет.

Ванцзи понимал, что брат и дядя просто не хотят, чтобы он взваливал всё на себя. Решать проблемы таким путем было во все времена самым крайним вариантом. Но по мнению Лань Чжаня, действеннее прямо сейчас у них ничего не было.

В тот вечер, стоило Лань Сичэню покинуть квартиру, как дядя снова попытался поговорить с ним о последствиях принятого им решения. Впервые за всю свою жизнь юноша позволил себе быть с ним непочтительным. Он игнорировал Лань Цижэня, не отвечал на его вопросы, зная, что долго такого его поведения тот просто не выдержит. Дядю хватило на чуть больше, чем два часа, прежде чем усталость и истощение одолели его, заставляя отступиться, оставляя племянника в одиночестве. Возможно, он рассчитывал на то, что сможет продолжить завтра вправлять ему мозги и уговаривать подождать, потерпеть ещё немного.

Вот только деньги с неба не падают, потому что если бы было иначе, им не пришлось бы сейчас испытывать подобные неудобства, да и не только им, но и многим другим людям. Он ведь не первый оказывается в подобной ситуации и не ему быть последним.

Рано утром его разбудил звонок телефона, который громко вибрировал у него под самым ухом. В комнате было ещё совсем-совсем темно, за окном чернота и холод, и кто-то в это время уже не спал и не хотел давать ему. Впрочем, он был бы рад, если бы это звонили с одной из тех подработок, где бы сказали, что всё же готовы дать ему работу и оплачивать её без обмана, или же, просто, что всё это было ошибкой и на самом деле их компания не разорена и хоть часть отобранного им вернут обратно. Только из динамика раздался смутно знакомый приятный голос, а сам номер, с которого был совершен звонок, был ему незнаком.

Ванцзи не сразу вспомнил о том, что вчера говорил его брат. Но Цзинь Гуанъяо мигом напомнил ему. Лань Сичэнь договорился с одним из своих побратимов о том, что тот должен будет отвезти его за город в больницу к отцу, когда тот будет к этому готов.

Неужели так скоро? Прошла ведь всего лишь одна ночь. Юноша думал, что это займет минимум несколько дней, и уже смирился с ожиданием. Но так было во много раз лучше. У них обоих уже почти не осталось ни сил, ни времени.

Выслушав господина Цзинь, юноша тихо, насколько только был способен, поднялся с дивана, спуская босые ноги на холодный пол. Бесшумно и не спеша Лань Ванцзи одевался, складывал одеяло, убирая постель. Привезенная вчера братом одежда пришлась как нельзя кстати, ведь на улице было холодно, он слышал тихий шум ветра и чувствовал прикосновения сквозняка к оголенной коже.

Звук в маленьком невзрачном на вид смартфоне был выставлен на самый минимум, чтобы не пропустить сообщение о том, что друг Сичэня уже ждет его на улице и готов ехать. За это время Ванцзи успел собраться и оставить дядюшке на столе записку. Это было лучше, чем если бы он не оставил ничего. Не будить же мужчину, тогда он точно снова начнет его отговаривать, будет глядеть блеклыми карими глазами с долей боли и разочарования. Лань Цижэнь им был как второй отец. Ванцзи было бы больно разочаровывать старика.

Как бы юноша ни ждал, а тихий сигнал входящего сообщения всё равно заставил его вздрогнуть от неожиданности. Парень встал, тихо прошел коридор, обулся, надел пальто, которое едва могло его согреть, и вышел за дверь, захлопывая ее за собой. Ноги несли его сами, в тот момент он даже не отдавал себе отчета в том, что делает, почему так нервничает и спешит. Быстро спускаясь по лестнице, все ниже и ниже мимо чужих дверей на улицу, где холодный воздух щипал щеки и нос, заставляя сильнее кутаться в шарф, прячась за его шерстяной тканью.

Машина стояла прямо перед крыльцом, освещая улицу светом желтых фар. Всё, что ему нужно было сделать, это пару шагов вперед, открыть дверь и сесть. Внутри было тепло и темно, приятно пахло чужим парфюмом и ароматизатором в углу перед лобовым стеклом.

Они ехали молча, обменявшись лишь короткими приветствиями. Ванцзи это полностью устраивало, несмотря на то, что они были знакомы, это не означало, что он хотел бы что-либо обсуждать. У него даже не было уверенности, что сейчас у него хватило бы сил на беседу. В тишине было куда проще.

Здания пролетали мимо, не оставляя никакого впечатления и желания сосредоточиться на дороге. Пальцы Лань Ванцзи мелко подрагивали от волнения, и как бы он ни сжимал их в кулаки, эта дрожь не уходила. Ему было страшно и одновременно его мучило нетерпение от встречи с отцом, которого он не видел весь этот месяц, если не больше.

Что отец скажет ему? Был ли он разочарован его решением? И если вдруг да, то насколько сильно это чувство?

Наконец они выехали на трассу, что вела прочь из города, количество полос увеличилось, машин стало меньше и ехать все стали быстрее. Раньше он как-то не обращал внимания на дорогу, ему было слишком грустно ездить навещать отца. Каждая такая поездка грозилась стать последней, что после неё живым главу семьи он больше уже никогда не увидит. Лань Ванцзи хотел быть хорошим сыном, хотел быть рядом, но вот прощаться он не хотел. Не сейчас, не так рано.

От выезда из города до самой больницы было ехать ещё не менее получаса. Та располагалась в отдалении, в живописном ухоженном месте, окруженном высокими хвойными деревьями и искусственными прудами. Хорошее место, так говорил его отец. Ванцзи же оно угнетало, ведь все, кого здесь содержали, уже никогда не выйдут живыми обратно, здесь, скорее, доживали остаток жизни, чем лечились. Но персоналу он был благодарен. Те заботились о каждом своем пациенте, окружая его постоянным вниманием и заботой. Медсестры, санитарки, сиделки — в коридоре всегда можно было кого-то встретить и они были готовы исполнить любую просьбу по первому же требованию.

Цзинь Гуанъяо не пошел с ним в приемный покой, оставаясь сидеть на уютном обитым светлой тканью диванчике. Мужчина лишь ободряюще сжал его плечо и пообещал, что дождется его здесь, чтобы отвезти обратно домой. Ванцзи пришлось дальше идти в одиночестве по белым полупустым коридорам, шурша бахилами по гладкому кафелю пола. Он шёл всё дальше и дальше, больше по памяти, чем по направлению, что указала ему молоденькая медсестра. Цифры на дверях палат поблескивали металлическим блеском, в пластиковых подставках лежали карточки с именем и диагнозом больного. Можно было подойти к любой и заглянуть.

И вот она, та самая палата. Дверь была чуть приоткрыта, приглашая его войти, но чтобы приблизиться и постучать, ему понадобилась пара долгих минут. Наконец, собравшись, юноша шагнул вперед, опуская кротко костяшки пальцев на окрашенное в серый дерево, а после потянул дверь на себя.

— Отец? — тихо, едва слышно позвал он, оглядывая палату и единственную высокую койку, что в ней стояла.

— А-Чжань? — увидев его, отец улыбнулся, когда разглядел вошедшего к нему сына. — Я рад, что ты приехал.

— Мгм… — опустившись на стул перед кроватью, юноша неловко сжал пальцами полы белого халата, что был на нем, не зная куда себя деть. Сейчас, в эту минуту, он снова ощущал себя маленьким ребенком и ничего не мог с этим поделать.

— Брат рассказал тебе? — господин Лань говорил очень тихо, было видно, что каждое слово дается ему с большим трудом.

— Да. Я согласен, — так же тихо отозвался Ванцзи, наконец заглядывая в мутные глаза родителя, от прежней стати, силы и величия которого не осталось и следа.

— Я рад это слышать. Мне не хотелось принимать это решение против твоей воли, зная, что там меня встретит твоя мать, — мужчина хрипло и надрывно засмеялся, заставив юношу удивленно, едва заметно приподнять брови. Скупостью на эмоции он сам пошел в отца, и теперь, спустя столько лет, слышать его смех было непривычно.

Они оба замолчали. Лань Ванцзи не знал, стоило ли ему говорить что-то ещё, и просто разглядывал палату и её единственного обитателя. Они сидели очень близко друг к другу, настолько, что юноша смог без проблем взять в свои холодные руки отцовскую, сжимая его пальцы.

Каждая встреча могла стать последней для них. Был ли теперь смысл сдерживать желания наконец просто прикоснуться, показать, что он здесь и он рядом.

— Я постараюсь сделать всё, что смогу, — тихо выдохнул господин Лань. Силы покидали его, мужчина уже едва держал глаза открытыми, глядя на него.

— Спасибо.

Он сидел возле больничной койки, пока отец не уснул, и даже после этого не находя в себе решимости подняться, продолжая держать чужую ладонь.

Из палаты его мягко вывела медсестра, зашедшая проверить пациента. Ванцзи уже подумал, что женщину послали специально за ним, но он ошибся. В любом случае, ему уже пора было возвращаться обратно.

Серьезные разговоры на сегодня ещё не закончились.