Часть 8 (2/2)

Если так подумать, уборщик не так уж плох. Горение и отравление не так уж хороши, сравнивая с нормальным оружием. Копье ему подходит: не будет соваться близко. А я?

Мне бы когти. Кастеты что ли замутить?

По итогу со всей лаборатории был собран небольшой набор для создания наркоты. Реактивы вроде были не особо плохие, так что результат могла быть неплохим.

— Слушай, а… где ты этому научилась? — носильщик недоверчиво косился на вытащенные мной колбы и смотрел, как я проверяю работу техники.

— Чему? Я фармацевт. Я всё знаю.

— Но не как варить наркотики же. Или ты…

— Нет. Химия — наука творческая. Органический синтез тем более. Мне нужно просто знать формулу.

— Я… Неважно. Я в тебя верю.

— Вот и отлично. Помоги перенести всё это в камеру для опытов.

Я сбагрила всё в кучу и, стиснув в зубах злосчастную карту, потащилась к двери. Дернув ручку ногой, я прошла в небольшое помещение, оснащенное прозрачным стеклом и уже загерметизированным проходом в камеру испытаний. С третьей попытки я попала по датчику, и уже теперь наконец смогла поставить свой груз на стол.

Ближайшие пару часов мне будет пиздец как весело.

***

Носильщик через стекло наблюдал за тем, как я сходила с ума. Ну да, бля, очень весело час подряд бегать от прибора к прибору и следовать последовательности, вычерченной на доске. Конечно, на словах всё это круто, но на деле…

— Как же я заебалась.

Осталось немного. Смотря на то, как приборчик бодяжит мне анастетик, я просто хотела сдохнуть. Пять минут были дохера долгими. Всё это время я старалась не смотреть на здоровую колбу метр высотой с рыжим газом рядом.

Блять, вот надо было начать работу в уже занятой. Ничем хорошим это не кончится. Паразит тихо скулил, что-то ощущая, и я решила глянуть на его собрата по интеллекту. Тот радостно продемонстрировал мне сварганенное на коленке копье, и я решила, что если выберусь, попытаюсь убить его, чтобы не дать его генам распространяться.

Тревога явно была вызвана паразитом. Он бил тревогу по неизвестной причине, а я сижу и должна чувствовать то же самое. Ну заебись.

От нечего делать я снова глянула на уборщика, однако его почему-то не оказалось. Я прищурилась, думая, что ослепла к херам и он слился с цветом стены, но потом я увидела движение. Быстрое, через всё стекло на десять метров.

Блять. Чуяла моя печень, ничем хорошим и эта вылазка не кончится. Хотя, я так про все вылазки думаю. И всегда права.

Не особо думая о реагентах, я сорвала респиратор, отшвырнув его куда-то, и метнулась к двери, которую открыла взмахом карты, после чего, понимая, к чему всё идет, крикнула:

— Беги из лаборатории!

Снова моё еще не успевшее толком отдохнуть тело будет испытывать перегрузки. Ну ничего, если другие паразиты за это время смогли приспособить тела, то боль мне точно не помешает.

Подскочив к замершему зараженному, оценивавшему ситуацию, я пнула его со всей силы, однако результат был такой же, как когда меня пинали дети коллег. Зато мне в плечи и щеки тут же вцепились когти, которые, впрочем, соскользнули, когда я пнула его в живот. Уёбок пошатнулся, и я, пользуясь шансом, метнулась в обратно экспериментальную камеру. Сука, был бы у меня нож…

Зараженный ворвался внутрь следом, однако я уже схватилась за весы и швырнула их в сторону угрозы. Дальше вслепую нащупала еще что-то, что отправилось в ту же сторону, какую-то колбу, банку. Проку было мало, однако ничего более тяжелого не было.

Зараженный бросился на меня, и я отскочила, хватая что-то еще и запуская в него же. Снова прыжок, снова уворот. Это были чертовы салочки, в которых мне выпала роль жертвы. Тем не менее, ничего другого я сделать не могла.

Очередной раз увернувшись, я влетела в ту самую колбу с газом и, споткнувшись, полетела на пол. В жопу тут же впились осколки стекла, и я задержала дыхание, дернувшись в сторону. Помещение мгновенно заволок противный рыжий, которого явно на это не хватило бы; в него я смело рванула, не желая оставаться рядом с монстром, который уже летел в то место, где я была секунду назад.

Дышать стало тяжело, словно воздуха в раз стало меньше. Моим планом было съебывать из помещения, забив на мясо, однако ноги стремительно слабели: стало тяжело даже просто двигаться. Я хотела передать управление паразиту, однако он затих, словно исчезнув. Это было хуже боли: через боль можно двигаться. Через усталость — нет.

А затем я услышала голос.

— Что же ты натворила, милая…

Я дернулась. Мама?

— Вы крупно встряли, юная леди!

Мам? Нет, нет. Они мертвы. Много лет как мертвы…

— …ли. Элли. Элли, что ты делаешь?

Нет. М…ар… Ар…тур?

Нет. Нет, блять, мы укурились, мы чокнулись, я… Они мертвы. Соберись, блять, не плачь. Ты уже выплакала всё. Что за сантименты?

Думать тяжело. Дышать тяжело.

— Элли, или ко мне.

Он стоял передо мной. Артур стоял, по-особому добро улыбаясь, и хитро смотрел на меня, распахнув руки.

— Я заобнимаю тебя до смерти.

Я… Нет. Нет, нет, нет… Это ложь. Мне сделают больно, физически ли, морально ли. Может, убьют.

— Ну?

…пусть убьют. Я так устала.

Я сквозь то ли сон, то ли наваждение, шагнула к нему. А потом мне в горло впились когти. Конечно.

Я отбросила тварь в сторону и из последних сил рванула вверх, оказываясь над ней, после чего вгрызлась в ее шею. Кровь, кровь, много крови. Такая соленая. Наверное, от этих ебаных слез. Давно я так сильно не плакала, давно.

Борьба длилась пару минут, пока оно не перестало дергаться. После этого я оторвалась, утерев рот и глаз, после чего, пошатываясь, поднялась на ноги.

Голоса, голоса, голоса, голоса.

Шаг, вдох, выдох, шаг. О чём болит моя душа?

Кофе в крови, адреналин в голове. Сколько прошло лет? Где я? Где моя собака?

Я остановилась, когда перед моим носом тонкое лезвие ножа рассекло воздух у моего носа. Я даже не дернулась, когда он приставил нож к моей груди. Я молча буравила носильщика пустым взглядом.

Носильщик. Спокойный, собранный, холодный. Не тот, кого я помню. Значит, таким я его вижу?

А голоса всё говорили. Говорили, что я ошиблась. Говорили поспать. Говорили…

— Может, тоже скажешь что-нибудь?

Эта легкая насмешка, это фырканье.

— Хуй, — как-то вяло отозвалась я. Больше говорить было нечего.

Он нахмурился и снова заговорил, но уже куда увереннее.

— Ты… Скажи что-нибудь.

— Ну хуй, блять, что я тебе еще скажу? Пошел нахуй. Убей меня, если хочешь. Это всяко лучше будет, чем слушать тебя, дебил.

Немного неуверенно носильщик опустил копьё.

— Это ты?

— Кто я, блять? Кто я?

Уборщик сделал шаг ближе и, протянув руку, осторожно коснулся кончика моего носа. Осмелев, он перешел к щекам, ушам, волосам, шее.

— Ёбаный стыд, ты снова в мясо!

Я просто смотрела куда-то на его лоб и думала, правда ли мы из разных миров.