IV. Глава 5 (1/2)

Город не изменился.

Дорога заняла два с половиной дня. Влад пару раз останавливался в самых дешевых гостиницах и все ночи провел в Лесу. Тело и разум привыкли к ритуалу: выход в мир мертвых не заменял сон, но Влад совсем не чувствовал себя усталым. По утрам ему казалось, что он мог бы не спать и вовсе неделю. Марк больше не приходил к нему. Может, общался с Варей. Влад все так же бродил по Лесу, встречал теней, несколько раз ему встретились только что умершие люди — двое стариков и немолодой мужчина. Совсем живые, объемные, слишком яркие для Леса, который вытягивал из жизни любой цвет. Они сразу напомнили о Ренате — такой же живой, но с потерянным, неестественно пустым лицом. Влад постарался быстрее пройти мимо них. Лучше уж смотреть на теней, те давно забыли человеческую жизнь.

Бродя по Лесу в одиночестве, сопровождаемый лишь шепотом теней и деревьев, Влад не мог отделаться от мысли, которая просверливала мозг визгливой дрелью. Он мог бы попытаться найти Ягу. Позволить имени слететь с языка, как призыв. Иногда Влад гнал от себя мысль, что она наблюдает за ним, за ними всеми, но чаще — заставлял себя возвращаться к ней.

Она все видит. Она все знает. Почему не мешает им? Почему позволяет Владу бродить по Лесу, Варе — готовить заклинание, а Марку — приходить на зов возлюбленной? Быть может, потому, что их затея обречена. Влад не мог представить себе ни победы, ни поражения. Может, потому, что не знал, что будет после. Он не смог бы назвать удавшуюся месть победой. Варя и Марк точно размышляли иначе. Они надеялись, они хотели вернуться друг к другу, пусть и ненадолго, они мечтали о свободной жизни. Владу было плевать на них обоих. История Вари не заставила его еще больше ненавидеть Ягу, лишь вызвала желание разузнать больше о самой Варе, чтобы понять, что творится у той в душе. Он не хотел бы оказаться на месте Марка, но и только. Парень производил впечателение хорошего человека, но размышления о его судьбе мешали Владу сосредоточиться на деле.

В прошлый раз, когда он приезжал сюда, снимал номер в самой дешевой гостинице, которая располагалась на углу старого трехэтажного дома. Маленькие комнаты, выходишь и сразу натыкаешься на дверь противоположного номера. Облезлые светло-коричневые обои, низенькая одноместная кровать, вечно занятые общие туалет и душ, в которых, кроме мочи, пахло еще и подвальной сыростью. Сегодня Влад собирался оставаться здесь не более одного дня. Хотел наведаться на кладбище и к лесу, но передумал. Деревья и трупы ничего ему не расскажут. Он глянул на себя в зеркало заднего вида. Трехдневная щетина, домашняя старая рубашка — он совершенно не задумывался, когда кидал в рюкзак вещи для поездки. К шраму на шее прибавились красочные синяки. Влад понял не сразу, что задыхался во время ритуала оттого, что вцепился в шею собственной рукой. Он понятия не имел, что заставило его это сделать, и не хотел разбираться. Дела до работы над ошибками ему не было. Влад не собирался больше пользоваться ни ритуалом поиска, ни любым другим заклинанием, за исключением того самого — последнего оружия, которое Варя вложит ему в руки.

Он вздохнул и вышел из машины. Что ж, он отвратно выглядит, а вызывать доверие и симпатию так заново и не научился. Оставалось надеяться, что если заклинание привело его к человеку, то у того будет причина общаться с ним. Влад посмотрел на восьмиэтажный дом перед собой. Номер «14а». Он увидел лишь номер дома, не квартиры. Может, в видении крылась подсказка? Он попытался вспомнить. Темные окна словно вовсе не были окнами. Заколоченные плотно досками, закрашенные краской цвета непроглядной ночи, обманки. Глаза дома глядели на Влада потускневшим взглядом трупа. Ему придется обойтись без подсказок.

Влад подождал у подъезда минут десять, пока благодаря вошедшей женщине не сумел вслед за ней проникнуть внутрь. Незнакомка, обернувшись, бросила на него неприязненный взгляд и напряглась, когда он резко шагнул к ней.

— Простите… — он напряженно соображал.

Шрам на шее, связь с упырем, ну же, ну же! Ему стоило поразмыслить об этом раньше.

— Я, правда, не знаю, как объяснить, — он откашлялся. — Я пришел из-за своего друга… Он погиб чуть больше года назад, мне нужно поговорить с его…

— С Ангелиной Николаевной? — глаза женщины широко распахнулись. — Вы о ее сыне?

— Верно.

— Тридцать восьмая квартира, — женщина нажала на кнопку лифта, продолжая смотреть на него как на потенциального вора.

— Спасибо, — он ринулся было по ступенькам, но незнакомка окликнула его:

— Стойте!

Он обернулся.

Женщина мялась, явно не зная, какие подобрать слова, как и он сам пару минут назад.

— Она давно уже… Плохо ей, в общем. Вы раз знали ее сына, уж попробуйте… — она пару раз открыла и закрыла рот, будто задыхающаяся рыба.

— Я понял, — быстро ответил Влад и поспешил вверх по ступенькам.

Возле квартиры он стоял меньше чем через минуту. Медленно нажал маленькую кнопку звонка. Трель улетела во внутренности квартиры.

Может, Ангелина — не та, кто ему нужна. Может, ее вообще нет дома.

Влад еще раз нажал на кнопку звонка. В голове разливалось тяжелое чувство, что за дверью его ждет та же самая пустота, которую он встретил на конце золотой нити. Никого и ничего. У него не получится выяснить ни крохи информации, хотя вот она, кажется, протяни руку и лови.

— Да?

Он вздрогнул. Дверь открылась совсем незаметно. Перед Владом стояла немолодая женщина с блеклыми волосами, собранными в тугой пучок. Не понять, то ли светлые, то ли седые. В отличие от соседки снизу, она не смотрела на Влада неприязненно, не испугалась незнакомого постороннего мужчины на пороге.

Влад не видел в ее глазах даже искорки удивления.

— Ангелина Николаевна?

— Это я.

Бледное лицо, настолько бледное, словно она очень редко выходила из дома. Сухая, подтянутая, одета в застиранный светло-голубой халат и… Влад коснулся взглядом ее ключиц и застыл. Будто начерченные углем, кожу пересекали грубые, чуть кривоватые черные полосы. Крест-накрест. Три креста, не нарисованные, один совсем свежий — окруженный красноватой воспаленной кожей. Ангелина проследила за его взглядом, они вместе подняли глаза и будто встретились во второй раз. Ее движения были плавными, неторопливыми, словно и не живыми. Так качаются ветви, так переговаривается шелестом листва. Владу вспомнились тени из Леса, позабывшие, как быть людьми.

— Я хочу поговорить о вашем сыне.

Жизнь вернулась к ней. Ворвалась ураганом и наполнила хрупкое тело трепетом как от холода. Ангелина схватилась за грудь, где среди татуированных крестов висел настоящий — из тусклого серебра. Пятый крест — она перекрестилась, зашептала себе под нос, прикрыв дрожащие веки, а затем ее пристальный взгляд почти ударил Влада. Темный, утопленный в страхе, который превратился в болезнь.

— О чем вы хотите поговорить? — ее голос охрип, она подалась к Владу будто собака, учуявшая лакомство. Она ждала от него нужных слов.

— Я был на кладбище. И я видел его.

Они быстро переместились на кухню. Ангелина закрыла тяжелую дверь на несколько замков — Влад сразу увидел, что два установили совсем недавно. С обратной стороны дверь покрывали нарисованные белой краской кресты и слова молитвы. «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, на кресте сокрушивший древнего змия и узами мрака в тартаре связавший, огради меня от козней его…» Войдя в квартиру, Влад на минуту застыл, оглядываясь по сторонам. Кресты и молитвы покрывали каждую стену и даже потолок. Они и старые иконы заменили картины и фотографии, если те когда-то здесь были.

— Я согрею нам чаю, — Ангелина улыбнулась ему, быстро превращаясь в гостеприимную домохозяйку. Будто и не заметила ничего странного ни в реакции Влада, ни в том, как выглядит ее жилище.

На стол она поставила тарелку с бутербродами, песочное печенье и вазочку с янтарным вареньем. Она мельтешила по кухне, почти растеряв скованность и боязливость. Электрический чайник вскипел, и зеленая кружка перед Владом наполнилась свежезаваренным чаем. Ангелина села напротив, обхватила свою чашку ладонями и вновь застыла. Влад потянулся к печенью.

— Подождите, — Ангелина остановила его сухой нежной ладонью. — Надо помолиться перед едой. Я всегда молюсь. Нужно как можно чаще общаться с Богом и благодарить его за все, что у нас есть. Тогда… — ее лицо дернулось, она понизила голос, — тогда он защитит нас от зла, когда будет нужно.

— Хорошо, — Влад на самом деле не помнил, молился ли хоть раз в жизни.

— Повторяйте за мной, — предусмотрительно решила помочь Ангелина и сложила перед собой руки.

Вместе они прочли «Отче наш». Владу совершенно расхотелось есть, и он ограничился ложкой яблочного варенья — чересчур сладкого. Ангелина аккуратно делала маленький глоток за глотком, иногда отвлекая Влада от чая застывшим взглядом — в том будто поселились тени, а еще, когда она смотрела прямо на него, в жаркой квартире без кондиционера сразу становилось чуть прохладнее.

— Зачем вы приходили на могилу? — наконец начала она разговор, сжимая побелевшими ладонями край стола.

— Чуть больше года назад я приезжал сюда из-за убийств, — Влад вздохнул и отставил кружку с чаем. Он понятия не имел, о чем спрашивать и о чем рассказывать, даже когда входил в квартиру. Но прямо сейчас решил — он скажет всю правду. Нет смысла что-то скрывать: Ангелина уже столкнулась с миром нечисти. Он сломал ее. — Эти убийства совершал не человек, а… восставший мертвец. Я собирался уничтожить его. Я занимаюсь такими вещами.

Губы Ангелины медленно растянулись в улыбке. Глаза засияли.

— Да! — воскликнула она. — Я знала это, я надеялась! Если существует такое зло, то должны быть и те, кто с ним сражается. Слуги Господа! — улыбка слетела с ее губ так же быстро, как и появилась, Ангелина сжалась в клубок, как замерзающая на улице кошка, затряслась. — Это я сделала, простите, простите, это я виновата, я пошла с Мишей на кладбище, и мы… мы… — она резко задохнулась и закрыла ладонями рот, будто слова мешали ей дышать.

— Вы не виноваты, — тихо произнес Влад, — я никогда не собирался вас в чем-то обвинять. Расскажите, что вы сделали.

На самом деле он уже знал, что именно она совершила. Труп козла на могиле, слова заклинания для ритуала, громада леса за спиной — земли силы. Все это сделала красноволосая Мишель. И сломленная горем женщина перед ним.

— Я не знаю, зачем я согласилась, — Ангелина покачала головой. — Я не знала, что мы делаем. Мне кажется, что Миша тоже не знала. Она просто рассказала мне… она… — Ангелина всхлипнула, утирая красное лицо. — Я не помню, — ее глаза стали похожи на заледеневшие блюдца. Дальше Ангелина заговорила медленно и ровно, как робот. — Мы пошли на кладбище ночью. Миша кого-то убила, какое-то животное, мы все перемазались в крови, пока резали его, она была такая горячая, но я вся продрогла. Миша что-то говорила, потом она кричала.

— Вы видели его?