И рад бы ошибиться, да не в чем (2/2)
- Уже есть, - Малиновский поджимает губы, день ведь так хорошо начинался! Почему именно сегодня Пушкареву должен был подбрасывать именно Воропаев?
- Вот это да, давненько он не привозил ее самолично, - Жданов даже спустился на ступеньку ниже, чтобы лучше видеть, как Александр принялся помогать Катерине выбраться из автомобиля. Воропаев делал вид, что не замечает устремленных на него взглядов. Пушкарева приподнялась на носках, поправляя ему воротник пиджака, мягко улыбаясь мужчине. Он что-то ответил ей, заставляя смеяться, она хлопнула его ладонью по груди, словно укоряя в чем-то, а Александр в свою очередь перехватил ее руку, прижимая к себе сильнее.
- Нашли место где нежничать, - Малиновский сплетает руки на груди, недовольно хмурясь, - в конце концов, это не дом свиданий, а компания с достаточно громким именем. Милко на них нет, - Роман невольно представил, как Вуканович мог высмеять эту парочку, и на губах его разгорается улыбка. Правда, ненадолго.
- Да ничего они такого не делают, успокойся, - улыбается Жданов, Малиновский косится на него, буквально изнывая от желания сказать что-то резкое и язвительное, но замечает, как широко распахиваются глаза друга, - или делают! Не ожидал я такого от Катеньки, не ожидал! - Роман разворачивается резко, прекрасно понимает, что он там увидит. И точно! Воропаев прижал к себе Пушкареву с такой силой, что она буквально прогнулась посередке, и целовал ее так, словно несколько лет ее не видел. Малиновский невольно сжал кулаки, недовольно косясь на парочку.
Нужно было развернуться и двинуть прочь, вглубь здания, пусть себе… черт. Но, он продолжал смотреть, словно та злость, которую в нем рождал этот поцелуй, была буквально спасительной.
- И ты ничего не собираешься сказать своей…сотруднице? - уточняет Малиновский, когда Воропаев с Пушкаревой, наконец, разлепляются, - в конце концов, разве это достойнее поведение твоего помощника?
- Ты же сейчас шутишь? - Жданов смотрит на него осторожно и изучающе, и Роману приходится приклеивать на лицо натянутую, немного нервную улыбку.
- Конечно, шучу, Господи, Андрей, после того, что ты делал в своем кабинете, грешно в принципе ругать кого-то за что-то столь… невинное, - он старательно улыбается, продолжая наблюдать за парочкой, что, наконец, прощается.
- Ну, положим, об этом вспоминать было не обязательно, - Жданов не выглядит ни расстроенным, ни пристыженным, скорее, он воспринимает это как похвалу, даже чуть задирая подбородок вверх, - но, я думаю, меня перещеголять можешь только ты. Им до меня далековато, это уж точно.
Малиновский никак не комментирует слова друга, хотя, ему странным образом хочется уязвить его чем-то вроде намека, что все-таки он, Роман, перепробовал гораздо больше красоток в этих стенах, чем Жданов мог себе представить. А все от того, что Андрею приходилось быть периодически верным Кире. Вот чего может лишать моногамия! Он покосился на поднимающуюся по ступенькам Катерину. На губах ее играла мечтательная улыбка, и она уж точно не видела ничего кругом, если так удивилась приветствию Жданова.
- Добрый день, Катенька, если ваше утро началось столь прекрасно, может и день вас не подведет? - Пушкарева разве что не отпрянула прочь. Она смерила каким-то обреченным взглядом сперва Андрея, а потом Романа.
- День у нас у всех будет прекрасен в любом случае, - замечает Катерина, справляясь с эмоциями, - ведь сегодня мы начинаем, хоть и медленные, но выплаты по задолженности, так что…
- Значит, это вы с Сашенькой праздновали малую победу? - Малиновский не может удержаться от комментария, - не боитесь, что на первых порах она может оказаться Пирровой? - Пушкарева вдруг пожимает плечами, и улыбается мягко и открыто, заставляя Романа растеряться на короткую секунду. Он еще ни разу не удостаивался такой… улыбки. От каких щедрот?
- Как бы там ни было, а Пирровой эту победу называть не стоит, - она чуть приподнимает свой портфель, и Малиновский едва ли не со злостью замечает, что он совершенно новый. Лаковая черная дорогая кожа, а еще совершенно раздражающая витая буква В рядом с застежкой. Он ощутил, как у него начал дергаться глаз, - у меня здесь есть еще один сюрприз. Это, конечно, непростительная вольность, - на сей раз, она улыбается Жданову, и выглядит при этом крайне довольной, - но, учитывая то, что результат превзошел все ожидания, я не думаю, что вы будете меня ругать.
- Как можно! - Андрей едва ли не подпрыгивает на месте, спускаясь еще ниже, чтобы приобнять Катерину за плечи, - Катенька, я бы никогда не позволил себе ругаться на вас! Вы что! - он увлекает Пушкареву за собой в здание, и Роман вынуждено плетется следом. Конечно, думает он возмущенно, ощупывая точеную Катину фигурку жадным взглядом. Будь он на месте Жданова, он бы тоже не ругался с курицей, что несет золотые яйца… Хотя, ему сегодня хотелось быть не на месте Жданова, ему казалось, что место Воропаева ему бы подошло куда больше.
Роман замер, мысли пошли в совершенно непозволительном направлении. Он потряс головой, словно стараясь сбросить наваждение, но оно не просто не уходило. Оно еще и развернулось, удивленно вскинув брови.
- Роман Дмитриевич, а что же вы замерли? Разве вам с нами не по пути? - Малиновский даже не сразу понял, о чем говорила ему Катерина. Он пристально взглянул на ее губы. И ничего в них особенного нет, чтобы Воропаев там к ним присосался. Или есть? Роман наблюдал за тем, как она улыбнулась, и снова что-то произнесла… Ему казалось, что лучше всего у нее получается звук О… Да, однозначно, это у нее получилось бы…
- Рома, ты чего застыл, пойдем! - голос Андрей вывел его из ступора, буквально подтолкнув под лопатки, - или ты что-то забыл снаружи?
- Забыл, - вместо шага вперед Малиновский делает один назад, а потом слегка склоняется в шутливом поклоне, - увы, вынужден оставить вас в гордом одиночестве, правда, на короткое время, так что соскучиться не успеете.
Он круто разворачивается на каблуках и снова выходит на улицу, стараясь не бежать, пока две пары глаз следят за его продвижением. Ужа на улице он приваливается к одной из колонн, чтобы позволить себе выдохнуть. Это еще что такое! С каких таких пор Пушкарева стала для него навязчивой эротической фантазией? Он прикрыл глаза, сделав вдох полной грудью. Если в ближайшее время эти картинки не уберутся из его головы, им нужно будет создать реальные условия для воссоздания. Ведь Малиновский знал, что лучший способ прекратить желать какой-то плод, хорошенько его надкусить.
Мария скатилась с него в сторону с пронзительным, едва ли не болезненным стоном.
- Мне было невероятно хорошо, - промурлыкала она, устало проводя ногтем по его плечу, - ты как всегда самый лучший.
- А ты что, каждый день с кем-то сравниваешь? - Роман говорит это бездумно, просто глядя в потолок, и слабо морщится, когда получает ощутимый шлепок от Тропинкиной.
- Я, между прочим, сделала тебе комплимент, - надувает она губ недовольно, - очки эти дурацкие нацепила, а ты все равно… - Мария недовольно вздыхает, немного сдвигаясь в сторону, чтобы изобразить глубокую обиду.
- Ладно тебе, - Малиновский поднимается с постели, совершенно не заботясь о том, как он выглядит, и стоит ли прикрыться хоть чем-нибудь, - пошутили и все, ты же знаешь, я этого не люблю, - он кривится в недовольстве, - не нужно драмы.
- Ни одна женщина не способна жить без драмы, - замечает Мария, укладываясь на бок так, чтобы прикрыть грудь углом одеяла, - разве не в этом наша прелесть?
- Ваша прелесть в хорошей фигуре, симпатичном личике, и молчаливом ротике, - Роман наполняет для себя бокал небольшой порцией виски и опрокидывает ее залпом, - а то, что мы, мужчины, любим драму и гоняемся за стервами, вам рассказывают сказки, книжки и фильмы, - он разворачивается к Марии, подмигивая ей, - не стоит этому верить, Маш, ничем хорошим не закончится.
- Но, тогда женщина должна напоминать робота! - Тропинкина выглядит искренне удивленной, - разве не интереснее иметь дело с женщиной с характером?
- Робот, это было бы слишком гениально и прекрасно, - тяжело вздыхает Малиновский, - но, увы, это пока еще недостижимая мечта. А что касается характера, - он снова присаживается на постель, лаская своей рукой ее лицо, - то здесь очень тонкая грань. Мужчинам и впрямь нравятся женщины уверенные, целенаправленные, но никак не с придурью, которую, многие из вас, путают с понятием характера.
- А у меня есть характер? - Мария льнет к его руке сильнее, старательно заглядывая в глаза Роману, очень преданно заглядывая. Он щелкает ее по носу.
- Нет, у тебя, Машенька, придурь, - говорит он, заставляя ее отпрянуть и снова возмущенно надуть губы.
- А у кого, по-твоему, тогда характер? - интересуется она, когда Малиновский принимается одеваться. Он хмыкает, как предсказуемо, но, тем не менее, отвечает.
- Пушкарева, например, - он застегивает штаны, принимаясь поправлять ремень, - вот у нее все в порядке с характером.
- Почему бы тебе тогда не спать с ней? - Тропинкина садится на постели резко, отбрасывая одеяло в сторону. Скорее всего, тоже собираясь одеваться.
- Потому, что я сплю с тобой, - Роман обходит постель, прихватывая лицо Марии за подбородок, впиваясь в ее губы поцелуем, стирая выражение недовольства и гнева. И, тем не менее, в голове его бьется мысль, что не спит он с Пушкаревой потому, что она никак не может ему попасться. Но, это ненадолго.