Каждый ищет своего гипнотизера (1/2)
Халат все-таки вернулся в ее собственность, правда, уже ночью, когда Саша постарался тихонько выбраться из постели. Катя подняла глаза, слепо моргая на… супруга, который пытался нащупать впотьмах хоть что-то, чем можно было прикрыться.
- Ты куда? - Катя спросила это для того, как и сама поняла, он старался сбежать от нее, чтобы покурить, - включить тебе свет? - она перекатилась по своей стороне постели, но, вместо того, чтобы нажать на включатель, просто опрокинула настольную лампу на пол. Ее обычное невезение, сонливость и буквальная слепота без очков, да еще и в темноте, создавали из нее оружие массового поражения.
- Ты знаешь, наверное, не стоит, - хохотнул Воропаев, а когда Катерина бессильно откинулась на постели, добавил, - ты только не дуйся, я просто дразнюсь.
- Я не дуюсь, - Катя была абсолютно честной, - просто думаю, зачем ты со мной, такой бесталанной связался, - она ощутила, как постель прогнулась под весом мужчины. Он навис над ней сверху, и Катерина пожалела, что не может сейчас увидеть его лица. Ей буквально до боли захотелось насладиться блеском его глаз. Его улыбкой, которой озарялось его лицо каждый раз, когда он смотрел на нее, когда они оставались наедине. Это было чем-то совершенно особенным.
- Я связался с тобой потому, что такой как ты, я больше не отыщу, - он говорит уверенно, четко, но Катя слышит то, что он хочет сказать, она знает, и от этого на губах ее загорается улыбка, - а я дорожу всем уникальным, дорожу всем особенным.
- Ты знаешь, - она скользит ладонями по его рукам, затем по шее и зарывается пальцами в волосы, - мне кажется…я думаю… нет, - Катя немного трясет головой, - я знаю, да, так будет правильно, я знаю что я…
Ей казалось очень хорошей, хоть и совершенно глупой идеей признаться в любви к собственному мужу. Вот прямо сейчас, толком на него не глядя, но, мобильный телефон Воропаева решил иначе. Они синхронно вздрогнули от его звука, а потом, неслышно ругаясь, Александр все-таки принялся искать телефон.
- Слушаю тебя, Тала, - ответил он совершенно не радушно, - и что теперь? - он даже принялся раздражаться, и Катя села на постели. Калатай позволяла себе звонить так поздно в первый раз. - Если ты ее туда потащила, то почему ты за ней не смотрела? - на этот раз из его груди вырывается вздох сожаления. Он поднимается с постели, - я сейчас приеду, а ты давай, попробуй, поищи ее сама. И прошу тебя, не выключай телефон, пожалуйста, и держи его поближе к себе, чтобы я мог дозвониться.
Воропаев опускает телефон, и, направившись к стене, включает свет. Катя прикрывает глаза рукой, невольно издавая возмущенный стон. К такой световой атаке, глаза ее не были готовы, ни под каким соусом.
- Саш, ты бы хоть предупредил, - она находит очки на тумбочке, и теперь смотреть на Александра ей становится куда сподручнее, - что случилось?
- Кристина решила поздравить нас с бракосочетанием, - шипит Воропаев, принимаясь выбрасывать из шкафа одежду. Джинсы, свитер, короткая кожанка… Что?
- Я не понимаю, - Катя поднимается со своего места, набрасывая на плечи халат, - ты куда, на ночь глядя? - в ее понимании Кристина была достаточно взрослой, чтобы справляться со своими проблемами самостоятельно. И то, что Александр собирался в неизвестном направлении, могло значить только одно, его старшая сестра куда-то действительно вляпалась.
- Нужно удостовериться, что с Кристиной все хорошо, - Воропаев выглядел крайне странно в джинсах, свитере и с босыми ногами. Всклокоченный и немного сонный, но с решительным взглядом, - все хорошо, я скоро вернусь, - он притянул Катю к себе, чтобы оставить на ее губах короткий поцелуй, а потом присел рядом с небольшим сейфом, извлекая оттуда пистолет, - ты только не переживай.
- Вот именно сейчас я и перестала переживать, - выдохнула Катерина, в одно движение избавляясь от халата, - я с тобой, - она принялась рыться в тех вещах, которые успели перекочевать в дом, боковым зрением замечая как замер Александр.
- Нет, со мной ты не поедешь, - он выглядел уверенным и строгим, Катя вздохнула. Она не так представляла себе выходные, проведенные вместе с супругом. Да и ругаться тем более не хотелось.
- Я не отпущу тебя одного, - она быстро принялась натягивать серые спортивные брюки, которые должны были заменить ей некое подобие домашнего костюма, - я с ума сойду, ведь… - Катя натягивает свитер Александра, потому что ничего из своего ей совершенно не подходит, - я не буду знать, где ты, кто тебя окружает, - она скрутила волосы в пучок, принимаясь высматривать шпильку или резинку, хоть что-то, что могло бы помочь ей удержать волосы в относительном порядке, - от одной мысли, что ты можешь быть в опасности, у меня замирает внутри.
- Тебе незачем беспокоится, - он смотрит на нее нечитаемо, чуть склонив голову к левому плечу, - я не первый раз иду искать Кристину. Еще ни разу ничего плохого со мной там не случалось.
- Именно поэтому ты берешь с собой пистолет? - Катя начинает раздражаться и от того, что Александр не понимает ее желания, и от того, что не видит ни одной резинки. Да что же это такое! Воропаев хмуро взирает на нее, не шевелясь, и она отодвигает его плечом, чтобы посмотреть вокруг кровати. Где-то же она должна быть!
- Я беру с собой пистолет, чтобы отпугивать всякую шпану, которая, без сомнения, будет там, - он разворачивается, продолжая наблюдать, как она проводит свой бесцельный поиск, - у меня не будет времени, чтобы приглядывать еще и за тобой.
- А за мной не нужно приглядывать, - она бессильно опускает руку, позволяя волосам снова рассыпаться по плечам непричесанной копной, - я сама способна за собой присмотреть. Я не обуза, Саш, и не маленькая девочка, - Катя сглатывает, немного нервно, замечая, что он не меняется в лице, оставаясь все таким же непреклонным и упрямым. Поджатые губы, хмурые брови, руки, сплетенные на груди.
- Ты моя ответственность, - он чеканит слова излишне резко и холодно. Ей становится неуютно под его взглядом, страшно. Она ответственность - да, а он ее ответственность, неужели он этого не понимает? - Моя работа заключается в том, чтобы ты была в безопасности. Всегда. Я не могу взять тебя туда, где с тобой может что-то случится даже чисто теоретически.
- Саша, ты не закроешь меня от всего мира, - она делает шаг к нему, желая донести до него свою мысль как можно точнее.
- Давай проверим это прямо сейчас, - он тоже дает шаг к ней, и она ощущает, какая опасность исходит от этого человека, какая сила. Ей кажется, что она готова подчиниться его воле, но…
- Сколько не заворачивай меня в вату, реальность найдет меня, ты ведь не всегда можешь быть рядом. А ты обещал мне, что будешь со мной предельно честным и откровенным. Твои дела - мои. Я иду с тобой, - Катя ощущает, что готова ко всему, к любому выпаду, скандалу, вплоть до того, что он привяжет ее к этой кровати до своего прихода. Воропаев и смотрит на нее именно так, с угрозой, злостью… страстью.
- И почему ты думаешь, что я возьму тебя с собой? - вдруг спрашивает он, заставляя Катерину растеряться на миг, - что не позволит мне просто запереть тебя в квартире?
- Если бы ты хотел это сделать, ты бы уже это сделал, - уверенно говорит она, хотя в глубине души все дрожит и трепещет, - ты… ты не просто боишься за меня, я не только ответственность, я не просто удачный выбор, - глаза его разгораются сильнее от ее слов, - ты… - она осекается, сглатывает, прикусывает нижнюю губу, - я люблю тебя, Саша, и я знаю, что ты меня тоже любишь.
- Завяжи, - он бросает Кате резинку для денег, которую он, скорее всего, извлек из сейфа, пока она искала свою вокруг постели, - и пойдем, - он не прикасается к ней, и Катерина понимает, что это правильно. Слишком большое напряжение, слишком высокий градус желания. Не сейчас, не время. Воропаев разворачивается и выходит в коридор, прихватив куртку, и ей приходится бежать за ним следом, на ходу сооружая из волос некое подобие узла на затылке. Резинка больно тянет волосы, но Катя не обращает на это внимания - мелочи. В конце концов, резинку из волос можно будет выпутать, срезать, а то и вовсе сделать стрижку короче, чтобы не иметь таких проблем впредь. В коридоре она мучительно выбирает между слишком легкими кроссовками, призванными помочь пробежаться до ближайшего магазина и домой, и ботинками, хорошими, добротными, но, в сочетании с ее нарядом…
- Кроссовки, - не глядя бросает ей Александр, - и вот это, - в руки ее перекочевывает его кожаная куртка, а затем еще и шапка.
- А ты? - но Воропаев ей не отвечает, извлекая из шкафа что-то похожее на спортивную видавшую виды ветровку, и Катя не спорит. Она быстро шнурует обувь, прячет под шапкой неудачную прическу и заворачивается в куртку.
- Пошли, - на этот раз он протягивает ей руку ладонью вверх, и она хватается за нее, словно от этого зависит ее жизнь, словно она тонет, и это единственный шанс. Воропаев сжимает в ответ ее пальцы, превратно понимая ее напряжение, - не бойся, тебя никто не обидит, я не позволю.
- Я знаю, - ей с трудом дается и этот простой ответ, и мягкая полуулыбка. Ей хочется закричать во все горло, что он дурак, и что она боится не за себя. Но сейчас это не к месту, не нужно, не важно. Потом, все потом.
И дорога до машины, и то, как он буквально подсаживает ее в салон, и то, как он заводит автомобиль, буквально кричит о его собранности, настроенности, направленности. Катя смотрит на Александра широко открытыми глазами, понимая, в каком напряжении пребывает этот человек. Постоянно пребывает. Они выруливают с парковки, встраиваясь в общий поток машин. Катерина не решается что-то спросить, завести диалог, она просто молчит, внутренне радуясь, что решила поехать с ним. Ей почему-то кажется, хотя, скорее всего, просто кажется, что и ему с ней… легче. Она утешает себя этой мыслью, неотрывно глядя на его профиль.
- Не так давно, около пяти лет назад, Кристина встряла в совершенно неправильную компанию. Точнее, я бы сказал, что она восстановила с ней знакомство, - тон у Александра сухой, деловой, Катерина понимает, что он вводит ее в курс дела, делится информацией. Она не перебивает его, просто слушает, сейчас достаточно того, что он ей скажет, - компания в принципе была такая себе, алкоголь, наркотики… Но, в последнее время они стали баловаться, чем потяжелее, и Кристина немного ввязалась в это, - он берет небольшую паузу, Катя видит, как он сжимает челюсть, буквально до хруста, и ей хочется коснуться его лица, чтобы он расслабился. Она сжимает руки в замок на коленях, чтобы не позволить себе лишнего, - до зависимости, слава Богу, не дошло, но, мне пришлось очень хорошо постараться, чтобы она в ту компанию больше не вернулась. Парочку деятелей пришлось даже за решетку отправить, как ты понимаешь, не на пустом месте, но, с моей подачи.
- Тала не входила в эту компанию? - все-таки интересуется Катерина, припоминая, что их ночная поездка началась именно после звонка Калатай.
- Нет, - Александр качает головой, - Тала к этой компании никакого отношения не имеет, но, я могу сказать, что мне очень сильно повезло. Если бы она не решила найти, куда запропастилась Кристина, то не факт, что мы бы ее завтра отыскали.
- Может случиться что-то плохое? - Катя продолжает изучать лицо мужчины пристальным взглядом. Тот вздыхает, продолжая хмуриться.
- Крис, конечно, всегда могла себе позволить косячок другой, но тут никто не без греха, да у нее дальше такого релаксного баловства дело не шло. В той компании, в которую ее опять потянуло, был такой себе Штрих, Василий Штрихов, можно сказать первое серьезное увлечение Кристины. Вот с ним она много чего попробовала и до, и по возвращению в эту компанию, - Воропаев принимается барабанить по рулю, быстро выбивая ритм, ожидая, когда можно будет ускориться на следующем, гораздо более пустынном отрезке дороги. Катя понимает, что они едут если не за город, то на окраину точно, - Тала сказал, что ей сказала Кристина, когда еще могла говорить адекватно, что она встретилась со Штрихом, и они решили немного посидеть.
- Тала знает, где они могут посидеть? - если Калатай знала точное местоположение Кристины, тогда понятно, куда так уверенно и стремительно едет Александр.
- Нет, - качает он головой, проскакивая в поворот и тут же принимаясь наращивать скорость. Будь здесь пост патрульной милиции, их бы давно уже оштрафовали за превышение допустимого лимита, - она ищет ее по тем злачным местам, о которых знает сама, и которые ей когда-то называла Кристина.