Какого цвета будет хамелеон, если его положить на зеркало? (1/2)
Это были ромашки, мелкие, остро пахнущие полем и свежескошенной травой. Они стояли в небольшой вазе на ее рабочем столе, а у нее не поднималась рука выбросить их прочь. Если бы Малиновский принес ей пафосные розы, она бы отправила их в полет тут же, но ромашки… “Ромашки от Романа” - пошутил он беззлобно, улыбаясь одними губами, и предложил… МИР. Даже худой мир, лучше доброй войны, это Катя понимала прекрасно, но… что-то смущало ее в этом простом, бесхитростном жесте. Она коснулась нежных лепестков, такой человек как Роман Дмитриевич был опасен даже тогда, когда прятал свои зубы за мягкой улыбкой.
В последнее время Малиновский слишком часто оказывался рядом. Даже попробовал сбивчиво, привычно язвительно извиниться за свое поведение, и снова похвалить ее новый стиль, который постепенно прививала ей Кристина. Внимание его сперва пугало Катерину, потом действовало как назойливая муха, теперь оно начинало раздражать. Ей очень хотелось отстранить от себя этого странного, липучего, едкого и неприятного человека самым простым способом, сказать, что на днях, она с Воропаевым собирается подать заявление в ЗАГС, но не могла. Эта информация должна была пока храниться в секрете даже от Кристины, из-за ее болтливости и излишней эмоциональности. Александр хотел объявить об их помолвке лично, на совете директоров, что был не за горами. Это мог быть просто-таки удар ниже пояса, особенно для Киры, хотя, применима ли такая формулировка для женщины? Может, в ее случае это будет удар под колено?
Роман изъявил желание активно помогать ей с новыми идеями для спасения фирмы, и поддержал ее, когда она предложила часть денег прокрутить на бирже, доверив их очень надежным рукам. Она ожидала, что Малиновский будет сопротивляться, устроит скандал и испортит ей жизнь. Катерина заготовила для него целую огромную тираду, чтобы убедить, или, на крайний случай, сделать так, чтобы на ее сторону встал Андрей Палыч. Но, вместо этого, Роман просто согласился с ее доводами, и даже напирал на Жданова как можно быстрее развязать Катерине руки в этом решении. Она расстроилась - ей было куда как проще держать с ним ухо востро, когда он создавал между ними напряжение, граничащее с ненавистью. Когда она слышала в его голосе пренебрежение, едва ли не презрение, ей было проще нападать на него в ответ, стараясь тоже уязвить его. Получалось это у нее топорно и неумело, но, получалось!
А сейчас, когда он пытался быть… милым, она терялась. Катя убеждала себя, что люди не меняются, что это все наносное, что он это делает умышленно, но… В Катерине Пушкаревой сидела та маленькая Катюша, что беззаветно верила в хороших людей. Ромашки, принесенные Романом, смотрели на нее укоризненно, словно намекая - нельзя ненавидеть человека, если он пытается сделать хороший поступок. Всем нужно давать второй шанс. Мы хорошие, ведь этого достаточно, чтобы попробовать посмотреть на него по-другому?
Она потрясла головой, чуть сдвигая в сторону букет, чтобы он не был на уровне ее глаз. Нет, уверенно произнесла себе Катя, ни один человек не способен измениться так круто и резко без внутренней на то необходимости. Малиновский, несмотря на весь свой шутовской вид, был опасным и умным соперником. Так говорил Александр, а не верить Воропаеву у нее не было причин, уж он знал достаточно хорошо и Романа, и Андрея, для того, чтобы давать такие советы. Катерина снова покосилась на ромашки, чем бы ни был продиктован этот жест, она не изменит своей осторожности, особенно сейчас, когда положение еще весьма шатко. Внимательность превыше всего.
Она опустила руку во внутренний, потайной, карман своего оливкового жакета. Обычно, такие тайнички были несвойственны женским вещам, но, Катя избрала его частично именно ради этого самого кармана, где могла со спокойной душой прятать помолвочное кольцо. Если нельзя рассказывать об их помолвке, то, скрывать такую очевидную вещь, было просто великолепной идеей. Она одела кольцо на палец, успокаиваясь от легкой прохлады металла. Невольная улыбка коснулась ее губ. Саша. Боже, как она боялась встречи с родителями, как она страшилась того, что все изойдет на скандал и… Дальше она додумывать боялась, оставляя все на уровне громкого и пафосного высказывания ее отца и того, что Воропаев громко хлопнет дверью, навсегда исчезая не только из ее квартиры, но и жизни. Боялась она, как оказалось, совершенно зря. Александр внял словам Николая, которые она так заботливо передала ему, и пришел не только с цветами, что так сильно напоминали пионы, но еще и принес с собой хороший коньяк. Правда, язвительность свою никуда не убрал, но она, как не странно, сыграла им на руку.
На кухне царило странное, непривычное напряжение. Мама сетовала, что Воропаев принес слишком много продуктов, отец косился на странного мужчину со смесью недовольства и интереса. А сам Александр лихо разливал коньяк, расхваливая угощения, и совершенно не смущаясь того, что Пушкарев всем своим видом пытался показать, что гость ему неприятен. Где-то после третьей рюмки, Александр подмигнул Кате и выложил на стол перед ее отцом несколько довольно пухлых папок.
- Что это? - Валерий Сергеевич выглядел совсем немного захмелевшим, но, вполне адекватным. Катерина знала, что три таких рюмки для него это так, баловство, но в качестве релаксанта действовали они отлично.
- Это, - Воропаев указал на первую папку, - мои финансовые возможности. Доходы, расходы, инвестиции. Конечно, не все, но основная масса того, чем владею лично я, без учета того, что я, в обязательном порядке, делю с моими сестрами. Это, - он постучал по следующей, - мои налоговые выписки, чтобы вы убедились, что я не уклоняюсь от уплаты налогов, а еще, там справка о несудимости и выписка из медкарты о том, что я здоров, с телефоном моего лечащего врача здесь и в Англии. А это, - последняя папка тоже удостоилась его внимания, - брачный контракт, который я собираюсь заключить с вашей дочерью. Могу заверить вас сразу, что никакого мелкого шрифта там нет. Правда, есть несколько спорных моментов, от которых, я не собираюсь отступать, но, я готов потратить достаточное количество времени, чтобы обсудить их, и даже, если мы придем к обоюдному соглашению, внести коррективы.
Катя ощущает не просто шок, а панику, разглядывая разложенные перед отцом документы. Саша… он… он, фактически, принес всю свою жизнь, разложил ее по полочкам. Он действительно готовился к этой встрече так, как он привык готовиться к важным совещаниям. Четкость, уверенность, планирование. Катерина сглотнула, скользя внимательным взглядом по фигуре своего… жениха. Если кто-то когда-то скажет ей, что умный мужчина, способный организовать мир вокруг себя до мелочей, не сексуален, она просто даст этому самому человеку в глаз. Она невольно сглотнула, наблюдая за его расстегнутой у горла рубашкой, жилка на его шее билась так часто, так быстро. Несмотря на все свое показное спокойствие, Александр был взволнован.
- Зачем мне это все видеть и знать? - Пушкарев не торопится открывать предложенные ему документы, глядя в упор на Воропаева. Тот только пожимая плечами, охотно поясняя все принесенное на суд Валерия Сергеевича.
- Все равно вы будете задавать мне все эти вопросы, в чем-то будете готовы верить, в чем-то не очень. Таким нехитрым способом я экономлю свое и ваше время. Я прошу руки вашей дочери, и не собираюсь тянуть с официальным бракосочетанием. Она должна стать моей, и поэтому я готов доказать вам, что вы можете вверить мне самое ценное что у вас есть, - он легко кивнул в сторону Катерины, - вашу дочь.
- А если я скажу “нет”? - Валерий все еще буравит суровым взглядом Александра. Воропаев же в свою очередь отвечает ему не менее упрямым взглядом, привычно чуть поднимая уголки губ кверху, оставляя глаза совершенно лишенными веселья.
- Папа! - у Кати это получается слишком громко и возмущенно, но никто из мужчин не обращает на нее внимания. Елена тут же подходит к дочери, чтобы приобнять ее за плечи, успокаивая. Не может же отец говорить это серьезно? Ведь, не может?
- Если вы скажете “нет”, это очень расстроит вашу дочь, - весьма резонно замечает Александр, - но, не остановит меня, ведь я не изменю своего решения, и все равно сочетаюсь с ней браком, даже если это вызовет у вас недовольство.
- Вы очень самоуверенная личность, - Валерий Сергеевич все-таки пододвигает к себе одну из папок, а к Александру свой стакан, чтобы тот мог его наполнить желанной жидкостью, - думаете, все это поможет вам стать лучшей кандидатурой для Кати?
- Я больше хочу сказать, - усмехается Воропаев, подливая коньяк, - я стану для нее единственной кандидатурой, - он весело подмигивает Кате, чокаясь рюмкой с Пушкаревым, и лихо опрокидывая ее содержимое в рот.
- Вы думаете, что за нашей Катей больше никто не приударит? - Валерий закусывает несколькими кусочками колбасы, старательно вытирая пальцы салфеткой прежде, чем снова приняться изучать документы.
- Да нет, я как раз более чем уверен, что за вашей дочерью готов приударить любой мужчина, у которого мозг и глаза на нужном месте. Я просто сделаю так, что другие не смогут приблизиться к ней ни на шаг, - он пожимает плечами, откусывая кусочек сыра, который к нему пододвигает Катя. Если они так и будут только пить и препираться, то, ничем хорошим это не закончится. Они оба перепьются, и все это закончится печально.
- Такого рода заявления не звучат как… как ее выбор, - в разговор крайне осторожно встревает Елена Александровна. Она подсаживается к Кате, глядя на нее немного неуверенно. Ну вот, теперь еще и маму нужно убеждать в том, что она, правда, хочет замуж за Александра! Но Воропаев разворачивается к Елене, одаривая ее мягкой улыбкой, самой милой в его арсенале.
- Вы можете не переживать, прежде чем ограждать ее от других людей, я внимательно изучил вашу дочь, а еще уточнил у нее, хочет ли она за меня замуж, - он протягивает руку к Катерине, и она тут же сплетает свои пальцы с его, чтобы еще раз подтвердить свои намерения. Маме все должно стать понятно без слов.
- Вы богатый человек, - Валерий снова пододвигает свой стакан к Александру, - чего же вы ищете от брака с Катериной?
- Папа, почему Саша обязательно должен что-то искать? - Кате становится жутко неприятен тон отца. Она высказывается раньше, чем успевает решить, что лучше промолчать, не провоцируя его еще больше. Упрямство в нем закипало именно от спора. Пальцы Воропаева сжимают ее руку чуть сильнее, но, тем не менее, нежно, даже ласково. Успокаивая и даря уверенность.
- От того, - охотно отвечает Валерий, - что такие люди как он, - кивок в сторону Александра, - не сходятся с кем-то просто так. Значит, ему что-то от тебя нужно. Раз это не деньги - значит что-то другое. У меня вопрос - что это?
- Конечно, у меня есть причина соединить свою жизнь с вашей дочерью, - не отказывается Воропаев, - такой честной, открытой, прямолинейной и верной спутницы мне просто не сыскать. А ее ум это только плюс к ее остальным достоинствам.
- Вы говорите о ней так, словно она выгодное приобретение, - Пушкарев поджимает губы, изучая мужчину пристально и холодно. К Катиному ужасу Александр снова кивает, словно подтверждая слова Валерия о нем.
- Именно так, - Воропаев подносит к губам пальцы Катерины, оставляя на них мягкий поцелуй, заставляя ее немного вздрогнуть от нежности и неловкости одновременно. - Она лучшее, что может принадлежать мне, и самое ценное, чем я, когда либо, обладал. А самое важное для меня именно то, что моей она будет по своей воле.
- Это какое-то очень странно признание в любви, - снова осторожно замечает Елена, неотрывно глаза на сплетенные пальцы Александра и дочери, и то, как он бережно ласкает своим большим пальцем ее тыльную сторону ладони.
- Какой нынче мир, такое и признание, - снова отвечает мужчина, подкрепляя все это усмешкой, - поверьте, все могло бы быть гораздо проще, и я бы мог предложить вашей дочери жить вместе. Она бы согласилась. Конечно, далеко не сразу, но, я умею быть убедительным. Это было бы просто, привычно, но в корне неверно. А для меня важно, чтобы наши отношения выстроились правильно.
- Значит, вы пришли просить руки Катерины, чтобы все было правильно? - Пушкарев смотрит сперва на Александра, а потом и на дочь, - а я уж думал, что Катя беременна.