Глава 5 (2/2)

Она медленно подняла взгляд на Пчёлкина, сидевшего напротив и молча уставившегося на неё. Сузила глаза, скривив лицо в презрительной усмешке. Мысли озарило внезапное понимание, зачем здесь он.

Черты лица Пчёлкина, взгляда от Веры не отрывавшего, оставались непроницаемыми. Он ждал её реакции — и наверняка, уже точно предугадал, какой она будет.

– Брачный договор? – протянула с издёвкой в голосе, – между Верой Леонидовной Черкасовой и… – она, расширив глаза в фальшивом изумлении, задумчиво нахмурила брови, – …дайте-ка посмотреть… – снова пробежалась глазами по строкам, перечитывая имя. – Надо же, тут написано: «Пчёлкин Виктор Павлович», – оттолкнула бумажки от себя и в упор уставилась на Пчёлкина. – Правда. Сам прочти, если не веришь. Может, тёзка твой?

В ответ на ядовитое Верино ёрничание уголок губ Пчёлкина искривила мрачная ухмылка. Читать документ ему, конечно, не было никакой необходимости: сам прекрасно знал его содержание. Наверняка даже принимал активное участие в составлении.

Склонив голову к плечу, Вера разочарованно вздохнула.

– Жаль вас расстраивать, но я не согласна, – беззаботным тоном пропела она. – Ничего личного, – обращаясь к Пчёлкину сочившимся фальшью голосом, всплеснула она руками, – Просто на дворе давно не пятнадцатый век.

Пчёлкин, по-прежнему невесело ухмыляясь, перевёл взгляд на Вериного отца, отставляя опустевший стакан.

– Я же говорил, – протянул лениво, глядя на отца из-под полуопущенных век.

– Это решённый вопрос, а не предложение, – обрубил отец, глотнув виски.

– Мне всё равно, решённый, не решённый… – закатила Вера глаза. – Замуж я не собираюсь. Тем более за твоих братков.

Отец улыбнулся как будто с пониманием и побарабанил пальцами по столу.

– Оставь нас, пожалуйста, – приказал Пчёлкину, даже не взглянув на него. Тот молча поднялся, скривив уголок губ в насмешке. С нарочитой медлительностью плеснул в свой стакан новую порцию виски и дружески отсалютовал Вере.

– Значит, не собираешься, – протянул отец, когда за Пчёлкиным закрылась дверь.

Он выдвинул ящик стола, доставая ещё один лист, не отрывая от него внимательного взгляда.

– Тип, который с тобой вчера был, – спросил как бы походя, возвращаясь глазами к Вере, – у тебя с ним что-то есть?

Вера сглотнула внезапно образовавшийся в горле ком.

– Нет, – односложно выдохнула сквозь сжатые зубы.

Отец сощурил глаза, пристально на неё глядя. Едва заметно кивнул головой, делая для себя неизвестный Вере вывод.

– Но тебе будет неприятно знать, что с ним что-то случилось из-за тебя? – резюмировал он коротко, передавая Вере лист с фотографией.

На снимок Вера глянула только мельком: избитый Женя, морщась то ли от вспышки, то ли от боли, смотрел куда-то в сторону. Вера со злостью откинула фотографию от себя.

Уставилась на отца, будто пыталась просверлить в нём взглядом дыру.

– Что с ним? – спросила, почти не разжимая губ.

– Жив и относительно здоров, – ласково улыбнулся отец. – Пока. Его самочувствие зависит от тебя.

Он снова подвинул к ней бумаги с брачным договором, не отводя взгляда.

– Не будешь упрямиться – всё у него будет хорошо, – отец склонился к Вере, локтями оперевшись на стол. – Всё в твоих руках, – дружелюбно улыбнулся, хлопнув в ладоши и сцепляя их в замок. Уставился испытывающе, ожидая её решения.

Вера потёрла лицо ладонью, словно пыталась смахнуть усталость.

– Давно это всё придумали? – спросила с нажимом, дёрнув головой в сторону двери, недавно закрывшейся за Пчёлкиным. – Вон даже бумажки успели подготовить. Дело небыстрое.

– У меня всегда есть план на любой случай, ты же знаешь, – просто пожал плечами отец. – Если бы не твоя вчерашняя выходка, этого бы, – отец указал глазами на договор, – не потребовалось.

– Дал бы мне отсрочку в пару лет? – горько усмехнулась Вера.

Отец отвечать не спешил. Она всё правильно поняла: это был лишь вопрос времени, когда отец поставил бы перед ней ультиматум, как сейчас. И видимо, в свете открывшейся информации о болезни, вопрос короткого времени.

– Может, не пришлось бы тебя заставлять, – равнодушно произнёс он.

– То есть: вопрос уже решённый, – отчеканила Вера, передразнив его же собственные слова и брезгливо глянув на договор.

Отец потёр подбородок пальцами, откидываясь на спинку кресла. Хмуро глядя на Веру, он глубоко вдохнул.

– Я болею, Вера, – он вытащил из нагрудного кармана пиджака блистер с таблетками, демонстрируя Вере. – Мне нужно успеть передать дела. И тебя пристроить, чтобы ты была под защитой. Юридически и не только, – посмотрев на дверь, добавил он. – А ты внезапно решила лезть в какие-то разборки.

– Не надо меня никуда пристраивать, – повысила Вера голос. – Переживаешь за состояние – так отдай ему всё. Бизнес, деньги, хоть дом этот дурацкий, жалеть не буду… – тряхнула она головой. – Я в этой вашей сделке на кой чёрт? Сама справлюсь.

– Как? Снова полезешь куда-нибудь своей головой рисковать? – прикрикнул он на Веру. – Так не пойдёт. Он обеспечивает твою безопасность, – ткнул пальцем в договор, – это главное условие, по которому он становится наследником основных долей в моём бизнесе.

– Так я тоже твоё имущество? – констатировала Вера, схватив бумаги и пихнула их в отца. – Так и написано: отдаю дом, землю, бизнес, дачу – и дочь в придачу? Как кобылу. Только кормить не забывайте.

– Ты меня услышала, – не обращая внимания на её возмущение, осадил отец. – Обсуждений больше не будет.

Вера выдохнула, раздражённо про себя чертыхнувшись. Откинулась на спинку кресла, бессильно закрывая глаза ладонью.

Выхода она не видела. Понимала, что расплывчатые угрозы навредить Жене – не пустой звук. Сто́ит Вере проявить непокорность, он обязательно воплотит их в жизнь – и самое паршивое, что ситуацию это абсолютно никак не изменит. Своего отец добьётся. И Пчёлкин шанса не упустит.

Она, вскочив, сжала в пальцах бумажки и уставилась на отца сверху вниз.

– Я ведь тебе не прощу, – выплюнула сквозь зубы.

– Совет да любовь, – равнодушно пожелал он на прощание, когда Вера уже шагала к двери.

Из кабинета отца Вера вылетела, громко хлопнув дверью. Проходя мимо гостиной, заметила беззаботно беседующего с Таней Пчёлкина.

– Не-ет, в ресторанах таких пирогов не готовят, – льстиво улыбался он ей, кивая на тарелку перед собой.

– Бросьте, Виктор Павлович, – пряча смущённую улыбку, пробормотала ему в ответ Таня, всплеснув руками.

Наблюдая эту идиллию, Вера хмуро прислонилась к дверному косяку, складывая на груди руки. В пальцах шуршала пачка бумаг.

– Приданое оцениваешь? – прервала она беседу, тряхнув головой в сторону Тани. – Зря. Пироги и домработницы в контракт не входят, – она помахала перед ним бумажками.

Таня в замешательстве посмотрела на Веру.

– Вера Леонидовна, давайте я вам тоже пирога вынесу, вы ничего весь день не ели… – начала она.

– Оставь нас, – прервала Вера, не удостоив Таню взглядом. Та поспешила ретироваться, оставляя их один на один.

Вера вздёрнула упрямо подбородок, царственной походкой вышагивая в сторону Пчёлкина с надменной улыбкой на губах.

Пчёлкин наблюдал молча, любовался её выдержанными движениями; а в глазах плясала самодовольная усмешка.

– Привыкла ты распоряжения отдавать, принцесса, – оглядев её с ног до головы, протянул с масляной улыбкой. – Даже красиво получается.

– Доволен собой? – оставляя его колкость без внимания, спросила она. – Добился своего. По всем статьям в выигрыше.

Он свободно откинулся на спинку стула, вытянув руки на столе.

– Идея не моя, если хочешь знать, – пожал он плечами, цокнув языком.

– Ты просто не нашёл в себе сил отказаться, – пропела Вера, сладко улыбаясь.

Пчёлкин лениво взмахнул ладонью.

– Не видел причин, – подытожил он и нахмурил брови, будто раздумывая. – По-моему, все в выигрыше.

– А мне-то какая выгода? – спросила равнодушно, опуская ладони на спинку пустого стула напротив Пчёлкина. – Тебе бизнес, отцу – наследник… – вздёрнула на этом слове брезгливо губу. – Я тут просто… – она побродила взглядом по комнате в поисках подходящих слов, – …залог.

– А у тебя всё просто будет хорошо, – широко улыбнулся он, глядя Вере в лицо. – Обещаю, принцесса.

– Самому не противно? – скривилась она, глядя в его довольное лицо. – Что, денег всё мало? Надо ещё больше? – вскинула бровь в презрении. – Или в шестёрках надоело бегать то у Белого, то у отца?

Ухмылка медленно, но всё-таки сползла с его лица. Прищуренный взгляд ожесточился – Вера попала по больному. Ладонь с золотым перстнем сжалась в кулак, костяшки пальцев побелели.

Он поднялся из-за стола и неспешно его обошёл, оказавшись рядом с Верой. Закусил уголок нижней губы, внимательно осматривая её.

Она напряжённо сглотнула, следя за ним исподлобья.

– Не нравлюсь тебе? – спросил, голову склонив к плечу.

Вера не отвечала, неотрывно вглядываясь в его лицо.

– Неподходящая партия для избалованной профессорской дочки? – протянул с издёвкой, глядя куда-то вбок. Вернул к ней пронизывающий до костей взгляд.

Вера повернулась к нему всем телом, пытаясь угадать плещущиеся где-то за глубиной оледеневших голубых глаз мысли.

Наверное, её холодность он принимал за банальный снобизм. В том, как намеренно она не замечала его попыток сблизиться или как вежливо-равнодушно улыбалась на граничащие с неприличием комплименты, видел надменность дочери высокопоставленного советского чиновника.

Только вот сама Вера точно знала, что ни с гордыней, ни с высокомерием её подчёркнутое равнодушие к Пчёлкину ничего общего не имело. Ей не подходил ни этот человек, ни род его занятий, ни мировоззрение – меньше всего Вера хотела видеть рядом с собой такого, как он. И не важно, звали бы его Виктор Павлович Пчёлкин или как угодно ещё.

Зато ему, очевидно, теперь представился неплохой шанс за всё её унизительное равнодушие отыграться. Не просто отыграться, а получить намного больше, чем просто её благосклонность – пускай и вынужденную.

– Я же тебя всю жизнь буду ненавидеть, – в бессильной злобе выплюнула она ему в лицо, понимая, что ничем серьёзней задеть она Пчёлкина не сможет.

Он невесело ухмыльнулся.

– Переживу как-нибудь.

Замолчал и перевёл взгляд куда-то чуть ниже её глаз. Тыльной стороной пальцев коснулся оставшегося после пощёчины отца синяка, слегка погладив щёку, задумчиво рассматривая тёмное пятно.

– Только драму не устраивай, – предупредил тихо, когда Вера, наконец, отдёрнула лицо от его руки. – Если б не твоя выходка, всё было бы по-другому.

Она усмехнулась с горечью.

– Как? – прямо взглянула ему в глаза.

– Приличней, – дёрнул он одним плечом, – может, доехали бы всё-таки до Парижа, – улыбнулся ей по-мальчишески.

Вера устало закатила глаза, вяло качнув головой.

– Рецепт всё-таки возьми, – кивнул Пчёлкин на тарелку с недоеденным пирогом, кусочек отщипнул пальцами и отправил в рот, причмокнув. – Приготовишь мне как-нибудь, – подмигнув напоследок, он удалился из гостиной, оставляя Веру наедине с тиканьем секундой стрелки часов, отсчитывающей минуты её жизни.

Она сорвалась с места, догоняя Пчёлкина в прихожей. С силой швырнула ему в спину договор, разлетевшиеся шуршащим ворохом страниц.

– Бумажки эти ебучие в трубочку сверни и в жопу себе засунь, – с обжигающе ледяной ненавистью выплюнула ему в лицо сквозь сжатые зубы, когда Пчёлкин обернулся.

Черты его лица замерли в холодной невозмутимости. Он упёрся в Веру немигающим прищуром, от которого слова у неё застряли где-то в горле. Широкая улыбка собственного превосходства тронула губы Пчёлкина, но в снисходительном взгляде не отразилась.

Да, он определённо был рад отыграться за все те годы, что она из раза в раз жалила его шипами ледяного высокомерия.

Наклонил к ней лицо так, что она ощутила на губах отдающее алкоголем дыхание.

– За языком следи, – он крепко обхватил её подбородок ладонью, поднимая Верино лицо ближе к себе. – Тебе не идёт так выражаться.

Она оскалилась с отвращением, уязвлённая собственным бессилием и неспособностью противопоставить хоть что-то его над ней превосходству.

– Пошёл вон, – презрительно вздёрнув верхнюю губу, бросила Вера.

– Как прикажете, – с лаской в тихом голосе улыбнулся он, и лёд в синих глазах, окружённых лучиками тонких морщинок улыбки, тронулся, оттаяв.