Часть 9 (1/2)
Прислонив ладонь к глазам и поднявшись с дивана, Саша прошел в коридор напротив и выключил свет. Вымученно оперевшись спиной на стену, он поднял взгляд, рассматривая едва просыпающийся город за окном. Солнечный свет так и норовил избавиться от последних чернильных пятен темноты, вылизывая с усердием каждый уголок обшарпанных домов.
Беспокойство никуда не ушло. Он все еще пытался подробно воспроизвести события вечера и понять, происходило ли это на самом деле. Подойдя к столу, он провел указательным пальцем по стеклянному покрытию, отмечая отсутствие кружки с кофе, которую бросил Пчелкин.
— Сукин сын…
Белый наклонил голову чуть набок, заметив большую черную надпись на персиковой краске, покрывающей соседнее здание. Коммунальщики решили так бороться с обветшалым видом кирпича едва ли не с неделю назад. Пробежав взглядом по буквам, Саша открыл окно, впуская в офис прохладный воздух.
— Твое желание — для меня закон.
Вытащив из кармана пачку сигарет, он подкурил одну, машинально чиркнув зажигалкой. С одной стороны он его понял и принял «яростную работу над ошибками», но с другой… Доверять ему Саша больше не мог.
Назойливый телевизор все еще работал, раздражая яркими вспышками. Звук был выкручен на минимум, поэтому Белый не сразу вновь потянулся за пультом. Делая на ходу глубокий вдох ядовитого дыма, он только хотел нажать на кнопку выключения, как уставился в экран. На ОРТ как раз показывали американскую газету, на развороте которой красовался Филатов.
Одежда Валеры была насквозь мокрой, отчего рубашка прилипла к груди, не то что скрывая рельеф его тела, а скорее подчеркивая достоинства. Крепкие руки боксера сжимали увесистую цепь, удерживая трех полуголых девиц, изображающих нечисть, но при этом обхватывая Филатова с такой жаждой и похотью, что Саша едва ли успел выдохнуть полные легкие дыма, минуя приступ кашля.
Телеведущий нахваливал актерское мастерство Валеры, а Белый, схватив пистолет с края стола, прострелил телевизор насквозь, никак не реагируя на множество искр. Он не переставал издеваться над мертвой техникой, пока патроны не закончились.
Легче не стало.
Белый остро почувствовал как его сердце захлебывается в желчи от ревности. Сосуды, вены и артерии будто разом пришли в негодность и начали гнить, окружая нервную систему дурманящим ароматом разложения.
Саша ни разу не ощущал столь сильных эмоций. Когда вернулся с армии и Ленка ему изменила, он перегорел, расстроился, устал. Ему хватило пары дней чтобы переключиться. Но сейчас… Это было невыносимо.
Валера всегда был ему верен. Он был надежным, как скала, на которую можно опереться. Даже в самое тяжёлое время Саша в нем не сомневался, всецело доверяя. Белый никогда не думал почему… Почему именно он? Дороже других. Тот кого нельзя заменить.
Саша жалел, что вообще поддался искушению, позволил себе забыться. Ведь будь они до сих пор просто друзьями, братьями… Разве Белый почувствовал бы такую боль?
Нет, это была даже не ревность, точно нечто большее, его грудную клетку разрывало на части. Дышать стало невозможно. Валера не разбил его сердце, он его вырвал. Внутри Саши зияла черная дыра, которая затягивала в себя все до единого нервные окончания, охватывая ломотой.
Нужно было найти за что уцепиться. Затушив в пепельнице сигарету, он накинул пальто, спустившись на улицу. Ему было плевать, что все как один рекомендовали не садиться за руль. Выхватив на ходу у Шмидта ключи, он рванул с места со скрипом шин, вдавливая педаль газа в пол и не отпуская.
Белый доехал до дома Суриковой всего за семь минут, чуть было не спровоцировав три аварии. Он с такой силой сжимал руль, что его пальцы на его левой руке онемели, приобретая белый оттенок.
Выбравшись из автомобиля, он нажал на дверной звонок и, казалось, вообще не отпускал кнопку. Обеспокоенная Ольга вскоре открыла дверь, укутавшись в тёплую кофту и настороженно рассматривая лицо супруга.
— Саш, что-то случилось?
— Не задавай тупых вопросов. Ваню хотел на прогулку забрать.
— На тебе лица нет, ты меня пугаешь.
— Я в порядке! Мне уже сына нельзя увидеть?!
Оля сделала шаг в сторону, позволив Белову пройти в дом и закрыла за его спиной дверь, повесив кофту обратно на тремпель. Сурикова подошла к зеркалу, распустив забранные широкой заколкой волосы и рассматривая свое отражение.
— Саш, не уходи, пожалуйста. Побудь с ним здесь, — Оля прислонилась ладонями к комоду, шумно выдохнув.
— С чего вдруг?
— Я вспылила. Прости меня, пожалуйста. Ванька по тебе скучает, постоянно спрашивает где ты, — повернув голову, она поджала губы, не отводя от Саши жалобного взгляда.
— Ладно, — сняв с себя пальто и спрятав его в шкаф, Белый разулся, проследовав в детскую с безразличным видом.
Хватило пары часов, чтобы Саша не чувствовал себя разбитым. Ваня даже успел устать, восхищенно бегая вокруг отца и перетаскивая все до единой игрушки Белову.
Вскоре Саша скрылся за ними почти по пояс и впервые за проведенное с ним время засмеялся, ведь Ваня мирно заснул на мягкой горе, удерживая его за указательный палец и не отпуская.