Часть 5 (2/2)

— Что там с твоим здоровьем, кстати?

— М? С моим здоровьем?

— Ну да. Помирать пока не собираешься?

Произнеся вопрос, Чуя вдруг поймал себя на мысли, что задал его не только из желания спланировать график своей работы. Ему… действительно было интересно, сколько ещё осталось Дазаю. И даже не хотелось, чтобы время, отведённое ему на этой земле, поскорее закончилось. Почти наоборот.

— О, нет, у меня поменялись планы.

— В смысле? Какие планы?

— В другой раз объясню, — Дазай улыбнулся, увлекая Чую к дорожке, ведущей, кажется, в парк. — Рассказ о Париже навеял мне воспоминания о других путешествиях, а ты чудесный слушатель.

— И много стран ты повидал? — потрясающее умение перескакивать с темы на тему без какой-либо последовательности или логической связи.

— Давай посчитаем, — он поправил рукав и принялся считать на пальцах. — Командировки были в Китай, Корею, Россию, Францию и Соединённые Штаты. Туристом я побывал на Филиппинах, в Голландии и Чехии. А, и в Италии, но это ещё в детстве. Девять получается.

— Солидно, — Чуя кивнул, на самом деле впечатлившись. Сам-то он страну ни разу не покидал — разве что на другой остров летать доводилось.

— Больше всего историй из России, конечно, — они прошли через арку и вышли к неширокой каменистой дорожке. С одной стороны были полянки, с другой — забор и деревья. — Есть у меня там один дружок-пирожок. Знатно мы тогда загуляли…

— Ты же сказал, что это была командировка?

— Ну, работа работой, но уезжать из России, не увидев Санкт-Петербург и не попробовав водки было бы преступлением, и за ним последовало бы наказание. Ты знал, кстати, что настоящие русские закусывают исключительно чёрным хлебом?

— Чёрный хлеб? Это как? — Чуя проводил взглядом свободную скамеечку, а за ней и ещё одну. Гулять совсем не хотелось — то ли от старости, то ли от того, что целый день он провёл в одном положении, ноги гудели.

— Ну, белый хлеб делают из пшеницы, а чёрный — из ржи. Боже, а с борщом какая вкуснятина! — Дазай приложил руку к груди, с восхищением заглядывая в собственные воспоминания.

О борще Чуя только слышал, но никогда не пробовал. Да и желанием не горел, если честно — очень уж странный набор ингредиентов. В особенности его смущала свёкла, конечно. И сметана. Что это вообще такое?

— И все эти православные храмы — настоящее искусство. Совсем не такие, как у нас. Там даже запах особенный, — он вдохнул поглубже. В парке, конечно, пахло совсем не православным храмом, и даже не ладаном — только свежей зеленью, вечерним солнцем и цветущей гортензией. — И Москва — это что-то с чем-то. Такого сочетания небоскрёбов, потрёпанных пятиэтажек и памятников архитектуры всех периодов ты нигде не встретишь. Прекрасная страна.

Дазай первым заметил очередную свободную скамью прямо у лавочки, где продавали чай, кофе и охладительные напитки. Жестом пригласил Чую присесть, а сам остановился напротив.

— Хочу купить какой-нибудь лимонадик. Ты что будешь? Я угощаю, — Дазай улыбнулся, вынимая из кармана кошелёк. Он снял пальто и кинул его на скамейку рядом с Чуей.

— Не надо меня угощать, я сам себе лимонадик в состоянии купить, — Чуя хмыкнул и достал из кармана несколько смятых купюр. Он протянул их Дазаю, но тот не поспешил взять.

— Это ведь общеизвестное правило, Чуя: кто пригласил на свидание, тот и платит.

Ахуеть.

У Чуи от удивления глаза на лоб полезли. А за ними и румянец расползся по всему лицу.

— К-какое ещё свидание?! — он сказал слишком громко, чем привлёк внимание мимо проходящих. — Ты с чего такую дурость взял?!

Что надо иметь вместо мозгов — нет, не так — насколько пустой должна быть башка, чтобы предположить такое?! Кто ему вообще позволил?! Девок пускай на свидания водит, и лимонадики им там покупает, Чуя к этому отношения никакого не имеет и иметь не хочет! Не хочет ведь?

Уголки губ Дазая на секунду дрогнули, а после растянулись в улыбке.

— Должен же кто-то из нас делать первый шаг, — он усмехнулся, отворачиваясь к стенду с меню. — Ладно, не свидание. Пока что. А лимонад-то будешь?

— Что значит “пока что”? — Чуя почти прорычал, подошёл и всё же запихнул Дазаю деньги в карман. Тот только покосился на него, не поворачивая головы.

— Да так, — он повел плечом, подходя к кассе. — Последний раз спрашиваю, будешь лимонад или нет?

— Имбирный, — Чуя буркнул ему в ответ и вернулся обратно на скамейку.

Пока Дазай делал заказ, строя глазки и мило улыбаясь продавщице, он всё прокручивал в голове эту его тупую, абсолютно бестолковую и очень раздражающую фразу про свидание — и чем больше времени проходило, тем горячее становилось его лицо. Это же надо было такое спиздануть, просто слов нет!

Нет, ну Чуя мог допустить, что понравился Дазаю. Чего греха таить, в студенчестве всякие эксперименты были, он не осуждал — да и в своей привлекательности не сомневался. В конце концов, все неоднозначные вопросы и намёки Дазая давно давали понять, что что-то тут не чисто.

Но он ведь, получается, предположил, что это взаимно! А это взаимно не было! По крайней мере… Чуя об этом не задумывался. В поиске он не находился, и хоть иногда и ловил себя на мысли, что было бы неплохо кого-нибудь найти, сразу быстро вспоминались и собственные страдания, вызванные делами сердечными, и, что было ещё совсем свежо в памяти, нытьё Тачихары по этому поводу. Желание обрекать себя на отношения в такие моменты сразу отпадало.

Но Дазай… ну нет. Он красивый, да. Высокий, да. Голос у него приятный, да. С ним, прости Господи, даже бывает интересно, да. Всё как ему нравится, чёрт возьми… Но как же он бесит! Они знакомы всего ничего, но его уже так пиздецки много в жизни Чуи, и это так пиздецки раздражает. И эти его непонятные ухаживания… Чуя не хотел быть зависим от кого-то. Если на то и пошло, он предпочёл бы быть тем, кто ухаживает, а не тем, за кем ухаживают. Не то чтобы это было унизительно, но как будто ставило его в неловкое, уязвимое положение.

— Держи, — Дазай выдернул Чую из его размышлений, плюхнувшись рядом. Чуя нехотя принял у него пластиковый стаканчик с мутной жидкостью и кучей льда.

— Спасибо, — он ответил на автомате, даже не смотря в его сторону, и сделал первый глоток. Терпко, не слишком сладко. Вкусно.

— У меня ягодный. Попробуешь? — Дазай потряс своим стаканчиком, гремя кубиками льда. Чуя глянул в его сторону: посеял, значит, зерно сомнения в его сердце, и сидит теперь, лыбу давит. Охуевший!

— Попробую, — Чуя не сказал, а, скорее, гаркнул, и выхватил из рук Дазая этот дурацкий стакан с дурацким лимонадом насыщенного красного цвета. Сделал один глоток через трубочку и поморщился. — Хуйня. Приторно.

Дазай с кривой ухмылкой забрал у него стакан.

— Один косвенный поцелуй есть, — он усмехнулся, присосавшись к своей трубочке. Чуе хватило сил только на то, чтобы закатить глаза.

— Только не говори, что ты из тех долбоёбов, кто коллекционирует косвенные поцелуи.

— Нет, таким не занимаюсь. Но это первый шаг на пути к прямому, — он подмигнул ему, откидываясь к спинке лавки. Нашёлся тут Казанова. Фу.

Чуя не стал отвечать, только закинул ногу на ногу и расположился поудобнее.

— Вчера показывал свои наработки редактору журнала, — Дазай подвинулся к Чуе, Чуя от него. — Даже не нашёл, к чему придраться. Так что, думаю, уже в следующем выпуске будет твоя статья.

— И когда он выйдет?

— Не помню. Через пару недель.

Они посидели ещё немного в неловкой тишине: Чуя ушёл в свои размышления, Дазай, наверное, наслаждался летним вечером. А может и компанией Чуи. Блять, вот надо было ему ляпнуть эту чушь! Она заняла в голове Чуи непозволительно много места, и думать о чём-то другом было просто невозможно.

— О чём думаешь? — Дазай снова подвинулся ближе — Чуе бежать уже было некуда, разве что забираться прямо на подлокотник.

— О том, как ты меня бесишь, — Чуя соврал без зазрения совести. Уж перед кем-перед кем, а перед Дазаем он чувство стыда испытывать отказывался.

— Заметь, я тебя не держу, — он пожал плечами, — моя скука уже развеяна.

Но Чуя не спешил уходить. Что он, в самом деле, мальчик по вызову? Плохое сравнение. Но всё-таки развлечь Дазая своей компанией и удалиться — это вариант не для него. Он тоже хотел получить от этой прогулки что-то хорошее. Ну, помимо свежего воздуха, пары историй о поездках заграницу и имбирного лимонада.

— Зачем ты купил гроб для себя?

Дазай помолчал немного. Потом усмехнулся.

— Хочешь узнать, да?

Конечно, он хотел узнать. И что скрывается под бинтами Дазая, и что это за болезнь такая, вроде бы смертельная, но та, что может отступить, стоит его планам поменяться, и почему он тратит время на то, чтобы планировать собственные похороны, вместо того, чтобы взять от жизни всё — он хотел узнать.

— Ответ, на самом деле, вполне прозаичен. Я просто не хочу принести никому лишних трудностей.

— А не плевать ли? Всё равно горевать будут.

— Вот именно. Ты ведь должен понимать, что организация похорон близкого человека — это дополнительный удар по психике, — Чуя сразу вспомнил своего сегодняшнего клиента. — Я хочу избавить своих друзей от этого бремени.

— И ты не хочешь провести свои последние дни каким-то более… стоящим образом? Исполнить какие-то свои давние мечты, я не знаю?

— Ну, — Дазай усмехнулся, — это неприятно признавать, и ещё неприятнее говорить вслух, но я слишком долго был эгоистом и думал только о себе. Хотя бы в последние месяцы жизни я хочу это изменить и позаботиться о других.

Чуя помолчал, крутя в руках стакан. Захотелось покурить.

— Это странно. Я думаю, твои близкие будут только рады, если ты перед смертью успеешь сделать всё, что хочешь, и уйдёшь без сожалений. По крайней мере, если сделаешь для этого всё возможное. А ты даже сейчас продолжаешь работать, хоть и знаешь, что тебе не долго осталось.

— У меня слишком много сожалений, от которых я не смогу избавиться, как бы ни старался, — он тихо усмехнулся, не поднимая глаз. По печальному лицу скользнули лучи закатного солнца. — А что касается моих близких… я надеюсь, что они не будут об этом думать.

Какое благородство. Чуя и подумать не мог, что кто-то вроде Дазая добровольно пойдёт на такое: отдать последние месяцы жизни, утопить их в рутине, чтобы не принести никому сложностей. Может, на самом деле он не так противен, как хочет показаться?

— А работаешь ты сейчас зачем? Только ради денег?

— О, нет, денег у меня вполне достаточно. На самом деле, я давно уже ничего не публиковал, но ты снова зажёг во мне интерес к журналистике, — Дазай улыбнулся, повернув голову к Чуе. — Мне нравится писать статью о тебе. Это интересно.

— Сегодня, кстати, ты тоже лез мне в голову?

— Нет. Сегодня я просто хорошо провёл время. Спасибо тебе.

Что-то в улыбке Дазая в этот раз отличалось. Она не была натянутой, самодовольной или противной. Она была благодарной и даже какой-то… тёплой. Хотя, скорее всего, дело в закатном солнце, повисшем у него над головой.

— Не за что, — Чуя почувствовал, как щёки теплеют, — я тоже… в каком-то смысле… хорошо провёл время.

— Я очень рад это слышать, — Дазай ответил не без усмешки, но — надо же — даже воздержался от язвительных комментариев. А ведь возможность была. — Будет ли наглостью с моей стороны проводить тебя до дома?

— Да. Своё место жительства я перед тобой пока не готов раскрыть.

— Как скажешь, — Дазай звонко рассмеялся, — а предложить такую же встречу завтра?

— Ну. Это можно.

— Замечательно. Тогда я зайду завтра, Чуя, — Дазай со вздохом поднялся, выкинув пластиковый стаканчик, где остался только лёд, в мусорку у лавки.

— И это не будет свиданием.

— Конечно, — Дазай усмехнулся, — просто дружеские посиделки.