Энни по прозвищу Сопля (1/1)
Домой пришлось идти по привычке — быстро, вцепившись в свой рюкзак изо всех сил, окольными путями. Когда тепло, ещё ничего, прогуляться даже немножко полезно. Но сейчас, после затяжного осеннего дождя, когда сырой ветер забирается под тоненькую курточку сквозь дыры, хочется как можно скорее попасть домой.
И неважно, что тётка снова обругает её за грязную и рваную куртку неряхой и растяпой. Дома тепло, это главное, а нравоучения можно перетерпеть. Да и смысла в объяснениях нет — тётка все равно не станет слушать. Скажет опять, что она сама виновата. А, может, сейчас никого нет, и не придётся говорить, что Марк с одноклассниками отняли у нее верхнюю одежду и истоптали её. Можно будет застирать грязные пятна и зашить куртку, пока тётя не заметила.
Получать пинки и тычки, слышать оскорбления от одноклассников она уже давно привыкла. Учителя смотрели на все сквозь пальцы, а просить помощи дома было бессмысленно. Поначалу она пыталась жаловаться на детей, но слышала в ответ: «Энни, тебе уже восемь, ты взрослая, решай сама свои проблемы». Или «Веди себя хорошо и не нарывайся», иногда — «Скажи учителю». Но сейчас все чаще звучало «Сама виновата», «Дура, кто тебя просил их провоцировать?», «Ты что, не знаешь этих дураков?».
В классе её до сих пор звали Соплёй, хотя она давно уже не плакала, когда её обижали, даже когда делали больно — молчала. Драться с одноклассниками она не решалась, как это делал громила Майк. Он ни с кем не дружил, но и Энни не обижал и даже называл по имени. Для него все были словно невидимки. И, по мнению девочки, он был самым лучшим человеком. Изредка они даже болтали о всяких пустяках. Тётка, с которой она жила, тоже хорошая. Во всяком случае, она заботилась о ней, одевала и кормила, хоть ей и приходилось для этого много работать.
Жаль, что Майк живёт в другой стороне, и домой им не по пути, не пришлось бы возвращаться из школы окольными путями. Когда он рядом, то никто задирать её не осмеливался. Снова накрапывал мелкий противный дождик, Энни поежилась, но капюшон надевать не стала. Он почти оторван и из-за него ничего не слышно и плохо видно. Мало ли что…
— Ты уже пришла? — стоило Энни переступить порог дома, как послышался голос тетки из кухни.
— Да! — звонко выкрикнула девочка, торопливо сдирая с себя куртку, чтобы не показывать новые дыры на ней.
— Переодевайся, мой руки и за стол! — велела тётка, и Энни с облегчением выдохнула.
— Хорошо, тётя, — девочка зашвырнула верхнюю одежду и рюкзак в кладовку. Школьная форма тоже порвана, хорошо, что по шву, легче будет зашить. А с курткой придётся попотеть.
С кухни пахнет жареным мясом — такая редкость последнее время. Возможно, у тёти хорошее настроение сегодня и можно будет попросить у нее новую куртку в честь будущего дня рождения. Вдруг у них найдутся лишние деньги?
— Рассказывай, как день прошёл, — приказала тётка.
— Нормально, — Энни пожала плечами и накинулась на жареную курицу, пряча взгляд. — Очень вкусно. Тебе дали зарплату?
— Не все, что задолжали, но жить будем.
— Тётя Роузи… — Энни, тщательно подбирая слова, подняла глаза на тётку, — на следующей неделе у меня день рождения… и я тут подумала… знаешь, из старой куртки я уже почти выросла, может… ну, если это возможно… может, купим новую?
— А чего тебе старая не нравится? — тётя нахмурилась и тряхнула уже изрядно поседевшей копной непослушных волос.
— Просто… ну такое уже давно никто не носит, — Энни вздохнула.
— С твоим отношением к вещам и думать забудь, — отрезала тётка. — Ты вечно то теряешь, то портишь одежду, а у меня нет денег вечно тебе обновки покупать.
— Да, я знаю, — тихо сказала Энни. — Прости меня. Спасибо за обед, я пойду… позанимаюсь.
— Иди.
К отказам Энни давно привыкла, но сегодня было очень обидно, почти до слез. Без подарков на праздник, она, конечно не останется, но это будет совсем не то, что ей бы хотелось. В конце концов, пятнадцать лет не каждый день исполняется, но можно было бы хоть раз сделать по ее!