2.1 песня сирены (2/2)

Взглянув на небо, Сонхва заметил, что тучи разошлись так же быстро, как и когда-то появились. Похоже, не только море говорило с ним, но и само небо. Значило ли это, что он мог управлять погодой так же, как и морем? Ему многое предстояло узнать о себе, и это пугало больше, чем любой из пиратов. Кем он был и откуда у него были все эти силы? Никто не расскажет ему об этом, только он сам.

— Ваша Светлость, Вы уверены, что сможете идти с нами? Вам бы отдохнуть.

— Вы правы. Я лучше останусь на корабле, а путь я и отсюда смогу указать. Они пошли вглубь острова, наверное, хотят спрятаться. Ищите их вон там. — он указал рукой направление. — Им не убежать от вас. Там лишь два неопытных юнги и капитан ростом ниже меня. Три дерзких мальчишки, не многим старше. Вы уж с ними легко справитесь, верно, офицер?

— Конечно, Ваша Светлость. — ответил офицер, осматривая Сонхва и будто не веря своим глазам и ушам. — Тогда Вас проводят в каюту. Отдохните.

— Спасибо, офицер.

— Меня зовут Сумин, Ваше Высочество.

Сонхва только кивнул, направляясь вниз за солдатом, который вёл его к каюте.

Оставив его одного, солдат откланялся и ушёл, а Сонхва упал на кровать. Он собирался потопить корабли своего же отца, собирался убить множество людей, ни в чём не повинных, просто подчинявшихся королю. Смелость, впитавшаяся в него с солёной водой, начала исчезать, а неприятные мысли заполняли голову, отговаривая от того, что он задумал. Кажется, не только он влиял на море, но и оно на него. Как он вообще посмел так говорить с капитаном?

Сонхва застонал, перекатываясь на кровати. Почему он вообще решил, что сможет чем-то помочь? А теперь только сделал хуже, отправив за пиратами не один, а целых три корабля. Боже, какой он глупец. Подумал, что в силах всё решить. Захотелось снова, как тогда на пиратском корабле, сжаться в комок и расплакаться.

Крик в голове заставил вздрогнуть и откинуть мысли о слезах. Голоса стали ещё объёмнее и били по ушам с невероятной силой, казалось, словно перепонки вот-вот не выдержат и порвутся от напряжения. Сколько это будет продолжаться? Вцепившись в волосы, Сонхва громко застонал, надеясь, что, как и вчерашней ночью, голоса скоро затихнут, сменившись песней. Но с каждой минутой крик лишь сильнее давил на голову, казалось, она в любую секунду разорвётся на части, испачкав свежей кровью всю каюту. Сквозь боль и слёзы, всё же проступившие на лице, он постарался осмотреться и найти то, что сможет ему помочь. Взгляд упал на небольшое окошко, через которое в каюту падал свет. У Сонхва тут же появилась идея, и он вскочил с кровати, открывая ставни. Внизу ждало море, зазывало и обещало, что всё изменится. Сонхва послушно нырнул в глубину моря. Кажется, он не умел плавать… Да?

***</p>

— Вы слышали? — шёпотом спросил Минхо, поворачиваясь в сторону выхода из пещеры. — Или мне показалось?

— Слышал. Что это? — Хонджун удивился не меньше Минхо.

— Песня сирены. — ответил им Юнхо. — Мы слишком далеко, с нами ничего не случится. Но вот королевским кораблям не повезло.

— Сирена? Откуда ей тут быть, да и голос… Голос не женский. На мужской похож. — Минхо прислушался, тут же удивляясь. — Это мужчина. Поёт ведь мужчина, да?

— Очень похоже. — Хонджун вскочил с места, направляясь к выходу.

— Не выходи, капитан. А то и на тебя подействует, ты же не хочешь утопиться. — предупредил Юнхо. — Лучше отсидимся тут, пока сирена не замолкнет. А там можно будет спокойно уходить. После такого ни одного живого солдата не останется.

***</p>

Когда Сонхва очнулся, крика в голове не было. Наоборот, там была такая тишина, что становилось страшно, будто весь мир замолчал в одну секунду и только Сонхва был живым. Он попытался вдохнуть ртом, тут же понимая, что глотает воду. Он был под водой, но не тонул. И даже не дышал. Солёная вода щипала язык и глаза, заполняла лёгкие и всего Сонхва, с головы до ног.

Дотронувшись до шеи, Сонхва тут же отдернул руку, чувствуя склизкие и неприятные на ощупь… жабры? Господи, да что вообще с ним произошло? Пытаясь не поддаться панике, Сонхва осмотрелся. Удивительно, он довольно-таки хорошо видел под водой. Тело чувствовалось совсем иначе, даже казалось ненастоящим, будто Сонхва всё это снилось и он не плавал под водой, дыша жабрами, словно рыба. Могло это на самом деле быть правдой, или он сошёл с ума?

«И что дальше, море? Это ты меня звало, я пришёл. Что мне делать?»

Пой.

«Что делать?»

Пой.

«Я могу спеть всё что угодно?»

Пой.

Разозлившись, Сонхва оскалился и зарычал, будто животное. Кажется, у него были клыки. Море говорило ему петь, но он знал лишь детские песенки, которым его научила сестра. И одну песню, которую ему пела мать.

«Ладно, я спою, море».

Двигая ногами, Сонхва быстро поплыл вверх, вскоре вынырнув. Корабль был совсем рядом, и его отсутствия ещё не заметили, судя по тому, как тихо было на палубе. Офицеры только готовились спускать шлюпку, а два других корабля всё так же стояли на местах, будто бы и не собирались плыть в погоню за пиратами.

— Чтобы я отпустил два корабля по приказу какого-то принца? Вот ещё. — это был голос офицера Сумина, Сонхва сразу понял. — Пусть полежит в каюте, может, одумается, что вообще наговорил. Мои солдаты и впятером поймают каких-то там пиратов. Верно я говорю, Чансу?

— Верно.

— Это он у пиратов научился, я вам говорю. — продолжил Сумин, а Сонхва начал закипать от злости. — Лучше бы они его акулам или крысам скормили, а теперь терпеть его на корабле, пока не доплывём.

Эти слова были последней каплей в и так полной чаше терпения Сонхва. Он слишком много вытерпел на пиратском корабле, чтобы услышать пожелание смерти. Глубоко вздохнув, он запел.

Эту песню ему когда-то давно пела королева. Сонхва даже не помнил, насколько маленьким был, но слова не смог забыть даже спустя много лет.

Он громко рыдает,

Он тревожится,

Желание о море его убивает,

Но в воду ступить он не может.</p>

Кажется, море не ошиблось. Пропев несколько слов, Сонхва почувствовал, как смелость, исчезнувшая на корабле, снова наполнила его, она будто лилась по венам вместо крови. Он запевал всё громче и громче, ощущая, как море вокруг начинает будто бы вскипать; на небе снова собрались тучи, в этот раз настолько чёрные, что стало так темно, словно наступила ночь. А солдаты и офицер, до этого болтавшие, внимательно смотрели на Сонхва, покачиваясь под слова песни.

Сонхва нахмурился. Слова рвались практически из груди, а голос становился всё мощнее, объёмнее. Он окутывал всю округу плотным туманом. Сонхва был уверен, что каждый слышал его песню, каждый слышал его зов. В каждое слово он вкладывал всю ту боль, что испытал на пиратском корабле, каждая буква была пропитана ненавистью к офицерам и всем, кто был прислан не ради его спасения, а ради мести. Ради мести короля, который когда-то решил полюбить лишь одного сына, позабыв о других детях, желавших получить хотя бы каплю любви своего отца. Они мечтали о любви, а получили лишь разочарование. Сонхва хотелось закричать, но песня не отпускала, словно сама заставляла допеть последние слова.

Желание о море его убивает,

Но в воду ступить он не может.

А может, море внутри него?</p>

Яркая молния ослепила Сонхва, и он замолчал, пытаясь прийти в себя. Как долго он пел? Взглянув на корабли, Сонхва понял, что их не было. В воде плавали лишь обломки, где-то виднелись бездыханные, на первый взгляд, тела солдат и офицеров.

Тишина накрыла бухту. Сонхва начинал влюбляться в тишину.