Глава 3 (1/2)

В жизни Шоты было много случаев, когда он чувствовал себя бесполезным. Например, когда он был свидетелем того, как злодеи вторглись в тренировочный лагерь, а его ученики отчаянно боролись за жизни; или взять хотя бы то время, когда он ощущал удушение от галстука, а Всемогущий сражался с врагом, которого Шота не смог бы победить, даже если бы он был там; или тот момент, когда капли дождя падали ему на лицо, парамедики накрывали тело Оборо белой простынёй, а он всё ещё слышал в ухе призрачный голос своего друга.

Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, как Хитоши закричал, когда Джуничиро потащил его по коридору.

— Отпусти его! — Шота дёрнулся из верёвок, удерживающих его.

Рядом заревела Эри, и в голове у него загремело. Его дети плакали, отчаянно желая, чтобы он их спас, но он ничего не мог сделать, кроме как слушать.

— Подожди! Стой! — выкрикнул Хитоши.

— Хитоши! — закричал Шота со слезами на глазах, раскачиваясь на стуле.

Коридор наполнился звуками борьбы, каждый удар и глухой стук, каждый возглас и вопль пронзали Шоту.

И тут крики Хитоши прекратились.

На них опустилась оглушительная тишина. Всё, что мог слышать Шота — это плеск воды из ванной и стук собственного сердца в ушах.

Резкий вдох нарушил тишину, как будто кому-то отчаянно не хватало воздуха.

Ужасное осознание поразило Шоту, вырвав из груди болезненный всхлип.

Злодей топил Хитоши. Хитоши тонул. Его сын умирал.

— Борись, Хитоши! — крикнул Шота. — Дерись!

— Отец-!

Шота взвыл; втайне он всегда хотел, чтобы Хитоши называл его отцом, но не так. Не тогда, когда его сын боролся за жизнь.

Хитоши снова задыхался, всхлипывая, он болезненно хрипел, и затем не издал ни единого звука; звук воды, выплёскивающийся через край ванны с хлюпаньем о кафельный пол, слишком громко звучал в голове Шоты.

Шота раскачивался на стуле, и, когда он встал на цыпочки, верёвки впились в его запястья. Это было неудобно, он почти не мог удержать вес, но он помнил истории о родителях, которые до появления причуд поднимали машины, чтобы спасти своих детей. Шота отскочил назад, сильно ударившись о стену позади себя.

Стул треснул, обломки врезались в руки и спину, и Шота снова сильно толкнулся назад. Стул прогнулся, а после развалился, как сломанные кости. Верёвка упала.

Шота рванулся вперёд, прыгая из верёвок, ноги несли его по коридору. Он ворвался в ванную.

Сначала его охватила жара. Всепоглощающая. Заставляя задыхаться и щуриться от поднимающегося пара.

А после Шота увидел их. Джуничиро стоял над ванной, глубоко погрузив руки с прижатым Хитоши в воду. Хитоши боролся, царапая Джуничиро ногтями и обдирая его кожу, кровь стекала по лицу Джуничиро, окрашивая его зубы. Он насмехался над Хитоши.

Шота рванул, не задумываясь. Он сбил Джуничиро с ног и толкнул его в стену, где тот рухнул, утаскивая с собой на пол бутылки с шампунем и полки. Шота не жалел его и секунды. Он залез в ванну и, когда жар обжёг его ноги, вскрикнул. Но он отогнал боль и погрузил руки прямо внутрь, вытаскивая Хитоши из воды. Ребёнок отплёвывался и задыхался, сопротивляясь ему.

— Хитоши, это я, пацан. Это я, — сказал Шота близко к его уху. Это было ошибкой. Одним отработанным движением Хитоши вскинул голову и врезался лицом в скулу Шоты, едва не задев его нос.

Шота хмыкнул, голова мотнулась назад от силы удара. Он бы не удивился, если бы Хитоши сломал ему скулу; он уже чувствовал, как она горит. Но это не имело значения. Он продолжал держать Хитоши, вытаскивая их обоих из ванны.

— Пацан, это я. Это Шота. — Шота изо всех сил пытался удержать его. Хитоши пошатывался, и ноги Шоты отказывали держать его вес, но руки метнулись к Хитоши, чьи пальцы были похожи на когти. Шота хватанул его за запястья, удерживая ногти ребёнка подальше от своего лица.

Хитоши издал удушливый, всхлипывающий звук, и тело предало его, обмякнув, не оставив Шоте другого выбора, кроме как опуститься на пол вместе с ним. Ещё один булькающий звук вырвался из Хитоши, спина прогнулась, а руки и колени упёрлись в пол. Он хрипел и брызгал слюной, его глаза были плотно зажмурены, и он пытался дышать.

— Вставай, — попросил Шота, он плотно приложил руку на спину ребёнка, побуждая к действию. Хитоши подавился, глаза расширились, и затем его вырвало водой, которую он проглотил до этого. — Вот и всё. Хорошая работа, — подбодрил Шота. Его собственный желудок скручивало от вида спазмов Хитоши, от дёрганья его тела, которое пыталось одновременно дышать и извергать воду.

С тяжёлым вздохом Хитоши начал заваливаться; ребёнок падал так, будто его мышцы просто исчезли. Шота поймал его прежде, чем он успел удариться головой о плитку в ванной, и притянул ребёнка к себе на колени, положив на него подбородок и обхватив дрожащее тело руками.

— Всё в порядке, я держу тебя. Всё хорошо, — прошептал Шота, зарывшись лицом в мокрые волосы Хитоши.

Хитоши цеплялся за него, тело ослабевало при каждом движении. Шота потянул его за голову и поморщился от покрасневшего лица Хитоши. Лицо выглядело обожжённым.

— Хитоши, мне нужно облить ожоги холодной водой. — Шота попытался подняться, но Хитоши пискнул, мотая головой из стороны в сторону и скуля до тех пор, пока Шота снова не опустил их обоих на пол.

— Больно, — прохрипел Хитоши, приоткрывая налитые кровью глаза и щурясь на Шоту.

— Я знаю, но вода поможет. — Шота растрепал его мокрые пряди, и ребёнок хныкнул, когда они скользнули по его лбу. — Я буду-

Бутылка шампуня отскочила от плитки в ванной и полетела в их сторону. Шота поднял взгляд и обхватил Хитоши руками, обнимая и пряча собой, чтобы хоть как-то защитить его. Но он не отводил взгляда от Джуничиро.

— Как ты смеешь?! — завизжал Джуничиро с выпученными глазами и покрасневшим лицом, покрытым пятнами. — Этот маленький злодей-

Все мышцы на спине Хитоши напряглись, и со звериным выкриком он бросился на Джуничиро.

Шоте пришлось приложить все силы, чтобы оттащить Хитоши назад, обхватывая его за торс, пока он размахивал руками. Крича, Хитоши вцепился в руку Шоты, его ноги брыкались, и он отчаянно пытался броситься на Джуничиро.

— Позволь ему. Я накажу этого маленького сучонка так сильно, что он даже не поймёт, какой сегодня день, — прорычал Джуничиро.

— Хватит. Вы оба! — рыкнул Шота.

В голове пронеслась вся героическая подготовка, и Шота резко повернулся и загнал Хитоши себе за спину, вытянув руку, чтобы удержать его. Хитоши, находясь позади него, задрожал, а тело напряглось, борясь с болью, которая, несомненно, пронизывала его вместе с желанием напасть на Джуничиро.

— Этому мальчику нужна надлежащая дисциплина.

— Достаточно. — Шота стиснул зубы, глядя на Джуничиро.

— Он всё портит! — взревел Джуничиро, а затем указал пальцем на Хитоши. — Ты должен быть благодарен! Ты мог бы быть на улице, демонстрируя свою причуду любому злодею, который захотел бы тебя использовать!

— Иди нахуй! — рявкнул Хитоши, крутанувшись вокруг Шоты и снова бросаясь на Джуничиро. Шота едва успел схватить Хитоши за рубашку и оттащить его назад.

— Хитоши! — Шота схватил Хитоши за руку и развернул его так, чтобы Хитоши оказался прижатым к стене. — Успокойся. Сейчас, — приказал Шота строгим и низким голосом. Хитоши издал влажный звук и замолкнул, инстинктивно прислушиваясь к тону, который Шота использовал во время патрулирования и тренировок. — Успокойся. Дыши со мной. — Шота сделал большой, управляемый вдох.

Шаткое дыхание Хитоши перешло во всхлипы.

— Если бы он был моим, я бы отправил его туда, откуда он пришёл, — усмехнулся Джуничиро позади них.

Каждый мускул Хитоши напрягся в хватке Шоты.

— Спокойнее. — Шота перехватил взгляд Хитоши. — Полегче. Дыши.

Хитоши сделал три болезненных вдоха.

— Теперь выдохни. — Всё тело Хитоши содрогнулось, лёгкие выталкивали воздух. — Не слушай его. Ты же знаешь, что это неправда. — Шота подождал, пока Хитоши сделает ещё один вдох, затем выпустил его из хватки. Хитоши так и остался прижатым к стене, тяжело дыша, и его руки раскинулись на плитке, будто он не знал, что с ними делать. Ребёнок выглядел истощённым. — Всё хорошо?

— Ага… — буркнул Хитоши, прежде чем рухнуть на пол. Его ноги распластались, как мокрая лапша.

Шота похлопал его по колену и повернулся к Джуничиро. Тот смотрел тёмными, яростными глазами.

— Он ослушался меня, — сказал Джуничиро так, будто бы это было оправданием.

— Я не бью и не оскорбляю своих детей, — прорычал в ответ Шота.

— Этот ребён-

— Я думал, ты хочешь эту семью, — парировал Шота. — Этот ребёнок наш.

Слова тяжело оседали в животе, хотя и лились из его рта. Авантюра, риск — использовать детей таким образом, но если Джуничиро был правдив в своих намерениях, то Шота готов дать ему то, что он хочет. Пока что.

Джуничиро сделал паузу. А потом моргнул.

— Что?

— Ты хочешь быть их отцом? Ты хочешь быть моим партнёром? Тогда мы вместе решим, что делать. — Шота никогда не изменял Хизаши, эта мысль никогда не приходила ему в голову, но то, что происходило сейчас, было очень похоже на измену.

— Но он-

— Да, он проявил к тебе неуважение, но его наказание — это то, что мы должны были обсудить. — Шота потянулся назад, схватив Хитоши за штанину, надеясь, что Хитоши не слишком погружен в мысли, чтобы принять его слова за правду. Хитоши был хорошим ребёнком, который едва ли выходил за рамки приличий. Он был дисциплинирован и вежлив куда больше, чем подобает подростку. За то время, пока он находился под его и Хизаши опекой, им ни разу не пришлось его наказывать. Они даже не думали об этом.

Джуничиро нахмурился, губы задумчиво скривились. Этот человек отчаянно хотел одобрения Шоты, его любви, его семьи, и если он действительно этого хотел, то ему нужно было правильно разыграть карты. Шота готов позволить Джуничиро думать, что он выигрывает эту партию. Если это поможет им выжить, то он сделает всё, чтобы умиротворить его.

Джуничиро вздохнул и потёр лицо ладонями, пыхтя в них, как чрезмерно нетерпеливый ребёнок.

— Хорошо, — сказал Джуничиро, — но я больше не потерплю его неуважения.

— Спасибо. — Шота быстро склонился и повернулся к Хитоши, чтобы поднять его на ноги. — Мне нужно нанести немного лосьона на его ожоги. — К счастью, ожоги выглядели не так плохо. Руки самого Джуничиро, которыми он держал Хитоши под водой, были красными и язвенными. Похоже, он не мог выдержать ни жару, ни холод, излучаемые его причудой. — Я принесу немного и для твоих рук.

— Спасибо. — Джуничиро наблюдал за ним с открытым и любопытным лицом, но в глазах плескалось подозрение.

Шота проигнорировал его и повёл Хитоши в гостиную, где оставил его рядом с диваном.

Джуничиро наблюдал за ними из коридора.

— Я скоро вернусь, — сказал Шота, обращаясь к Хитоши, — мне нужно забрать Эри. — Он повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда почувствовал, что его дёрнули за низ рубашки. Он оглянулся, находя рубашку зажатой в руках Хитоши, но затем ребёнок отпустил ткань и кивнул. — Я буду через две секунды.

Хитоши снова кивнул, его глаза были влажными и доверчивыми. Шота почти остался рядом с ним, но Эри всё ещё была одна.

Эри застряла в стуле, её лицо было покрыто пятнами, а глаза расширены от испуга. Шота подошёл к ней.

— Извини, что оставил тебя здесь, — сказал Шота, проведя рукой по её спутанным волосам. Он приступил к работе, ослабляя переплетения верёвок.

— Ты мокрый. — Эри моргнула.

— Я в порядке.

— С Хитоши всё хорошо? — Эри хныкнула, верёвки спали. Шота нежно убедил её протянуть ему руки. Её запястья были мутными от синяков, а в местах, где стяжки тёрлись о кожу, образовались волдыри.

— Он в порядке. Иди сюда.

Эри подняла руки, и Шота поднял её и прижал к груди. Она крепко обняла в ответ и вцепилась в его рубашку дрожащими руками.

— Папочка, мне страшно.

— Я здесь, — прошептал Шота, целуя её в макушку и не обращая внимания на то, как сердце сжалось от её тихого голоса. — Я здесь.