Часть 9. Предупреждение. (1/2)

До слуха смутно стали долетать звуки внешнего мира. По щеке пробежал ласковый ветерок. Ноздри ощутили запах трав. С трудом приоткрывшиеся глаза поначалу не могли разглядеть ничего вокруг. Но со временем они различили деревянную тумбу. Белую ажурную салфетку на ней… Что-то лежит сверху. Деревянный пол. На нём тканный настил и овечья шкура. Под щекой хлопок, а от подушки ощущается сильный травяной запах. Глаза стали расширяться. Сельма перевернулась на спину и увидела знакомый потолок, стены… — комната в доме Асцелии.

Как от кошмара девушка подпрыгнула на кровати, но резко пожалела об этом, ощутив боль во всех мышцах.

— Это был кошмар?!

Одним резким движением она сорвала с себя покрывало и увидела перемотанные стопы, на бинтах местами выступила кровь. На ключицах всё ещё саднили царапины от собачьих когтей. Из дверного проёма раздался женский голос.

— Нет, это был не кошмарный сон.

Асцелия вошла в комнату с подносом, на котором дымилась тарелка с супом, лежала куча чистых тряпок, глиняная пиала с водой и баночка с зелёной мазью.

— Асцелия?

Как только беловолосая ведьма приблизилась, чтобы поставить поднос, Сельма схватила её руки, платье, поспешно ощупывая, сжимая. Всё по-прежнему реально!

— Ты заставила меня переживать.

Тон ведьмы с лёгкой укоризной был спокоен, как и раньше, хотя в глазах и впрямь читалось волнение. Или Сельме показалось?

Некоторое количество дней назад.

После ухода гостей, которые не дали Асцелии тайком двинуться за Сельмой в тот злосчастный день, беловолосой ведьме так и не удалось найти свою подопечную. Та словно сквозь землю провалилась. Колдунья действительно переживала. Если с этой девицей что-то случится, Некромант голову ей оторвёт. А потому испуг Асцелии был искренним. Но случилось то, что даже она не могла себе представить.

Через считанные часы появление Некроманта в городе и его гнев ощутили все! Это было подобно беззвучной сирене, которая по подсознательным виткам пробилась в голову к каждому. Лишь затем небо померкло, а гром начал терзать слух.

Асцелия подскочила к окну, всем своим существом чувствуя беду. И не зря. Будучи самой близкой из ведьм к Некроманту, она знала и чувствовала больше остальных. Причиной гнева стал глупый человек! Появление Сельмы в чертогах города она ощутила также ясно, как и её причастность к надвигающейся буре.

— Что же ты наделала, девочка?..

Действительно, территория монастыря не подвластна была её чутью. Все избегали это место. Даже Асцелия. Проклятая территория в жителях вызывала лишь ненависть и презрение. Её посещение было под запретом, да и никто не захотел бы добровольно ступать туда своей ногой. Жители сердечно винили монахов во всех своих муках, а Некроманта почитали за спасителя, который смиловался над ними и дал шанс.

Асцелия — единственная, кто не побоялся под гнетом Его гнева выйти на улицу. Каждой своей клеточкой ощущая, где находится «жерло вулкана», она побежала в ту сторону. Но слишком поздно. К тому моменту, как девушка прибежала, всё уже было кончено. Переулок пустовал. Раскаты грома прекратились. Жители, как помойные крысы, до сих пор боялись высунуть нос из своих укрытий, даже несмотря на то, что воздух значительно разрядился.

Она опоздала.

— Бедные ноги…

Асцелия с заботливостью сестры милосердия осторожно снимала старые повязки, промывала раны, смазывала их тёплой мазью, по консистенции больше похожей на мягкое сливочное масло, и снова начинала бинтовать.

— Раны почти затянулись? Так быстро?!

— Ты пролежала здесь несколько дней. Опухшесть уже сошла, поэтому неудивительно. К тому же не стоит ставить под сомнение мои умения. Моя мазь затягивает ссадины на глазах.

— Сколько всего по времени меня не было?.. — голос Сельмы стал вдруг робким и нерешительным.

— Ты же знаешь, что время здесь течёт иначе. Мало для цикла, и долго для твоего мира.

— Как всегда содержательный ответ.

Со стороны Асцелии не было ни единого укора, хотя за время «изгнания» Сельмы каждой своей клеткой она чувствовала недовольство ею своего Хозяина. Ментально колдунья не могла с ним связаться, он блокировал все её способности, игнорировал. Конец этого цикла предвещал ей страшную участь. Но в один из дней всё изменилось. Что-то повлияло на расположение Некроманта. Даже погода переменилась. Впервые сквозь облака пробилось солнце. Сельма снова вернулась в этом мир.

В комнате воцарилось молчание. Лишь приглушенно доносились звуки города и редкое щебетание птиц. На улице явно стоял зной, но здесь, в этом доме, в этой комнате, было прохладно. Сельма завороженно наблюдала за тем, как Асцелия обматывает её ноги. В голове ясно возникло воспоминание с их первой прогулки:

— После того, как Владыка создал это место, те, кто увлекался магией, само собой прознали об этом. Тот ритуал, о котором ты говоришь, — это проклятие. Оно было создано для того, чтобы отправить человека в этот мир и навсегда лишить загробного покоя. Раньше отправляли прямо вместе с физическим телом. Но если практикующий слишком слаб, то тело перенести не удается, и сил хватает только на то, чтобы забрать душу. Так что твоя «Шарли», как ты её назвала, скорее всего, одна из этих пустышек, существование которой обречено на вечное скитание из цикла в цикл. Сейчас в твоём мире уже нет носителей сильной магии, способных проклясть настолько сильно, чтобы проклятый перенёсся сюда вместе с телом. Поэтому, предполагаю, её тело осталось за границами.

— Может ли быть такое, что моё тело всё ещё там, в психиатрической лечебнице? А здесь лишь моё сознание? — Вместо ответа на вопрос беглянки Асцелия неожиданно больно надавила на одну из ран на её ступне. — Ай! Чёрт, больно!

— Вот видишь. Разве такая боль может быть исключительно в твоём сознании?

Снова замолчали.

— Я помню, что ты говорила о проклятии, которое обрушивает на жертву кару Некроманта… Что нет уже такой сильной магии, которая бы была способна переносить человеческое тело проклятого в этот мир.

— Это правда.

— Тогда моё переселение возможно только благодаря крови Иоханны в жилах?

— Частично тут ты права.

— Почему частично?

Руки Асцелии замерли. Губы сжались в тонкую нить, она словно думала: что можно говорить девушке, а что нет.

— Даже несмотря на то, что в тебе её кровь, переселить тебя с телом сам Некромант не может. Лишь ты сама можешь сюда прийти. Всё, что в его силах — это лишь всяческое содействие. Сейчас город и Некромант уже далеко не так сильны, как раньше.

От фразы «всяческое содействие» Сельме захотелось истерически засмеяться. Монстры, шествующие по улице, кошмары — хорошее «содействие». Хотя, с другой стороны, кто же тогда открыл дверь в её палату и оставил дверь туалета незапертой? Но поток сознания<span class="footnote" id="fn_29455184_0"></span> зацепился после за другую часть фразы:

— Не так сильны? Что это значит? — Асцелия резко поднялась, словно осознала, что взболтнула лишнее. Она немедленно засуетилась, пытаясь этим отвлечь свою подопечную. Шатенка мгновенно насторожилась. — Почему ты не договариваешь?

— Ты бы мне сказала, что твои туфли слишком тонки для тебя. Я бы дала другие. На, посмотри, какая подошва. Специально сшила для тебя потолще. Оставлю их здесь. — Ведьма положила туфли на пол, возле постели. — Но даже не вздумай сейчас вставать! Иначе все мои старания пойдут прахом.

— Ты не ответила.

— Отдыхай и не думай ни о чём. Всему своё время.

Асцелия вышла, а Сельма плюхнулась затылком на подушку. Неожиданно её взгляд зацепился за знакомую флягу, лежавшую на тумбочке. Памяти пришлось напрячься, чтобы вспомнить её. Взяв вещь в руки, девушка ощутила, что та полна. Зачем Некромант оставил её при ней? Ответ на этот вопрос не находился, но фляга была немедленно спрятана под подушку.

***</p>

Ближайшие двое суток Сельма только лежала и периодически провалилась в дрёму. Ей нужен был этот отдых. Физический отдых для тела и психологический — для её нервов.

При первых же попытках встать девушка смогла оценить всю чудодейственность лечебной мази Асцелии. Боли почти не было. Да и новая обувь оказалась значительно удобнее старой.

Предложение омыться на этот раз Сельма приняла послушно и без капризов. Как-то сейчас уже её не волновало, что воду будут таскать и греть маленькие дети. Асцелия помогла ей и спуститься в подвал, и залезть в деревянное просторное корыто, и омыть волосы, и натереть кожу какими-то травами. Её пальцы ловко обходили заживающие синяки и ссадины.

В новое платье Сельма влезла даже с радостью. Бордовое, оно надевалось прямо поверх сорочки, в которой шатенка спала. Но спать в нижней ночной девушке было по-прежнему непривычно, поэтому оставшись одна, она разделась донага и завернулась в лоскутный плед.

Сон не шёл. В голове после горячей воды торжествовала кристальная ясность. Чтобы хоть как-то себя занять, Сельма села на постели и долгое время смотрела в окно. Затем её руки нащупали под подушкой уже знакомую флягу. Впервые девушка рассматривала её так внимательно. На обратной стороне она нашла нацарапанный крест и короткую фразу на латыни. Скорее всего молитва. Пальцы прошлись по знакомым ремешкам. Быть может, из-за скуки захотелось привязать её обратно к ноге. Пусть всегда будет рядом, мало ли? Не просто же так Сельме её вернули с полным содержимым.

Устало девушка легла обратно. Наконец-то сон настиг её, мягко, почти сладостно приняв в свои объятия.

***</p>

Очнулась Сельма на земле на мягкой траве. Сон. Она это поняла сразу. Шатенка уже хорошо помнила это место. Та же поляна, тот же лес вокруг, звёздное небо и луна над головой, низкая весенняя трава, неестественное отсутствие каких-либо звуков.

— Интересный выбор одежды, — неожиданно послышался из-за спины насмешливый голос.

Подхватив лоскутный плед, в который была завернута Сельма, она, как кузнечик, подскочила на ноги и вытянулась в полный рост, жалкими движениями прижимая к себе цветное полотно и пытаясь им прикрыть свою наготу. Девушка нервно, напуганно и зло выдохнула:

— Снова ты!

— После всех твоих молитв мне я надеялся на более ласковый приём.

— Сложно его оказывать, когда стоишь абсолютно голая!

Некромант рассмеялся, и от этого смеха по спине невольно пробежала череда мурашек.

— Уж хотя бы в этом, надеюсь, ты не станешь меня винить? Я не заставлял тебя ложиться спать нагой.

Он сделал шаг к ней, и шатенка невольно ещё сильнее прижала к себе покрывало, особенно пряча за ним своё правое бедро. Это неожиданно заставило Некроманта остановиться. Тьма капюшона снова уставилась на её ногу, как и в прошлый раз. Правда сейчас в воздухе не носились вихрем кровью выбитые слова «гнев и опасность».

— О, так ты у нас с подарочком от святых отцов. — Не сокращая дистанции, монах стал медленно обходить Сельму по кругу, заставляя её неуклюже оборачивается вокруг своей оси. На какой-то момент в воздухе проскользнуло что-то вроде похоти. И, кажется, невидимый взгляд из-под железной маски ничуть этого не скрывал.

— Если бы ты не хотел, чтобы она у меня была, то уничтожил бы! И уж точно не оставлял любезно в моё распоряжение.

— Впервые соглашусь с твоими мыслями.

— Не кажется глупым оставлять мне то, что тебе так противно? Так понимаю, она тебя пугает…

— До сих пор хочешь использовать эту воду против меня?