Глава 7. Перекресток судеб. (1/2)

Объект «Крепость», г. Амфидо. 30 мая 2339. 01:50 (по Москве)

- Итак, голосование в Совете ООН уже началось, - сообщила голограмма товарища Подгорного. – Сначала голосуют инопланетяне, - члены Федерации, потом все земные колонии и удаленные территории, и только потом, - Земля. Думаю, голосование завершится не раньше четырех-пяти утра по московскому. Так что держим кулаки.

Кетцоалькоатль, почти физически ощущающий усталость как человек, встал. Закурил еще сигарету. Зажужжали маленькие моторчики, приводящие его тело в движение. Если бы кто-нибудь посторонний увидел его сейчас, ни за что бы не поверил, что это машина. Подумали бы, что это человек, зачем-то напяливший костюм робота, - настолько плавны и замедлены были его движения.

За эту ночь ферро-титановый* Заместитель Председателя Политбюро устал, как черт. Кетцель не сидел сложа руки, он непрерывно курсировал между «Крепостью» и «Зарей», он поучаствовал в пяти баталиях лично, он постоянно был на связи с членами Военного Совета «Зари», с армией Герезла, с автономной машиной Лилией-652-Х, с кучей камер и систем слежения в городе, с Верховным Советом, с секретным Военно-техническим Институтом военной кибернетики на Земле,  в Кубинке, и еще с кучей абонентов со всего Мироздания. Казалось, искусственный мозг киборга просто разлетится в куски от такой нагрузки. А человек умер бы только от одного количества террабайтов информации, ежеминутно получаемой и перерабатываемой Кетцелем.

- Товарищ Подгорный! Хочу напомнить… У нас тяжело раненный в критическом положении. Капитан Титов получил тяжелые повреждения в бою. Он помещен в криокамеру*, потому что, разморозь мы его сейчас, он умрет в течение минуты. У нас нет такого оборудования, чтобы провести целую цепочку операций. Речь шла о его эвакуации, помните?

- Разумеется, - ответил Подгорный. – Я уже связался с госпиталем имени Бурденко. Титова готовы принять хоть сейчас. Но решен ли вопрос с транспортировкой? Я могу направить к вам корабль из Солнечной, но он будет не ранее завтрашнего полудня в лучшем случае.

- Решим, - согласился Кетцель. – И по поводу моего сигнала в Кубинку по линии КГБ…

- Кубинка выслала корабль со специалистами, - ответил Подгорный. – Должен прибыть к вам с часу на час. Но, увы, информация о подключении «спецполигона Кубинка» слишком широко разошлась. И мне звонят товарищи из Верховного Совета и с Минобороны с вопросами. И критикой, Кетцель Петрович…  Дескать, не слишком ли много Политбюро и отдельные его члены себе позволяют? Такие решения в обход органов управления государства очень нервируют общественность. Нас обвиняют в бонапартизме* и попытке узурпации власти. А в Верховном Совете у нас критиков, - сам знаешь… Только спусти с цепи, - загрызут. И многие жаждут реванша за последний Съезд… Понимаешь, о чем я?

- Понимаю, - сказал Кетцель. – Все под мою ответственность. Лично своей головой отвечаю! Все мои действия оправданы. Крупную рыбу хочу взять, говоря словами Ковуна. Рыбаков побольше требуется, мои ребята не справятся, да и мало их. Им ближайших задач по батарею хватит.

- Рыбу, говоришь, - прищурился Подгорный? И сильно крупную?

- С верхушки местной пищевой цепи, - ответил Кетцель. – Кита.

- Кит не рыба, но я тебя понял, -  вздохнул Подгорный. – Эх, широко ты размахнулся, Петрович! Размаха-то хватит?

- Вот и поглядим, - прогудел киборг.

- Давай аккуратнее там, - сказал Подгорный – Если что, на связи. Вся Земля сегодня не спит. И некоторые товарищи уже сорвались с места. Через час проводим экстренное совещание Верховного Совета. Давай, Петрович, ждем добрых вестей!

- До свидания, Андрей Семенович.

Связь с Землей прекратилась. Кетцель прекрасно осознавал, что в ближайшие два-три часа решится и его судьба, и судьба всей этой нечастной планеты и последних ее жителей. И он с удивлением отмечал, какие даже с ним происходят перемены. С ним, с киборгом ста тридцати восьми лет от даты выпуска.

Находясь под многократной нагрузкой, мозг киборга как бы разгонял сам себя, повышая свою продуктивность. Из-за этого машина чувствовала перерасход энергии и то ощущение, которое было эквивалентно человеческому чувству усталости. Но это лишь полбеды… Работая с удвоенной, утроенной интенсивностью, мощный кибермозг начал давать сбои. Мозговой узел как бы сам начал контролировать и проверять решения, в том числе, которые были приняты ранее. И в одну прекрасную минуту мозг Кетцеля задал сам себе вопрос – а имел ли он право обрекать на смерть тех гражданских, которые остались в городе на момент вторжения зидоистов?

Оправдана ли гибель женщин, детей, стариков, - гражданского населения, которое осталось в городе? И кто за это должен отвечать? Непосредственные убийцы? Или тот, кто своими манипуляциями создал такую ситуацию?

Киборг, склонившись над столом, выпил остатки любимой азотной кислоты. Компьютер показывал, что ему требуется около часа на перезагрузку. Иначе всю систему может просто замкнуть.

Но кто даст ему этот волшебный час покоя?

Вот новый вызов… Кетцель включает монитор. Перед ним руководитель производственного сектора Антонов Уилл Раджевич. Американец по отцу, индиец по матери и русский по бабке и деду.

- Товарищ Кетцель! Говорит Антонов. Мы здесь с мужиками, в общем, собрали заявления… Просим зачислить нас в боевой отряд, создать вроде как народное ополчение… Нет больше сил смотреть, как этим мрази людей мучают! Нас полсотни, да еще ребята-ученые к нам присоединились! Меру опасности осознаем! Все написали заявления, под нашу личную ответственность. Вы нам только оружие раздайте и в строй поставьте, мы уж этих зидоистов, пи@@@@сов поганых в хвост и в гриву погоним!

Кетцель ответил, что принял заявку. На самом деле он не собирался этого делать, гробить людей, не имевших отношения к армии. Каждый должен заниматься своим делом.

Пришло сообщение: «Федерация строительных профсоюзов РСФСР сформировала шестнадцать строительных бригад для восстановления братской Болхианской АССР. Готовы к вылету».

- Сначала победить надо, а потом уже отстраивать! – огрызнулся киборг.

В местную локалку он даже не заходил – там открыто уже несколько часов честили Кетцеля на все лады. «ЧЕГО ЖДЕТ 127349? СКОЛЬКО ЕЩЕ КРОВИ И ПОВЕШЕННЫХ МЛАДЕНЦЕВ БУДЕТ, ПОКА РУКОВОДСТВО ПРИМЕТ РЕШЕНИЕ?»

Вот еще сообщения… Несколько десятков агроферм Украины в порядке братской помощи отчисляют в помощь Болхиа сорок тонн пшеницы… Новосибирская область формирует отряды добровольцев для борьбы с нацистами на Болхиа. Записалось шестьдесят тысяч человек…. Болгарская и Греческая ССР готовы принять беженцев на лечение… Город Урал готов предоставить помощь в количестве двадцати пять горнопроходческих машин и оборудования, и еще две роты добровольцев, которые с этими машинами научат работать. Профсоюз врачей Самарской области готов отправить для борьбы с болезнями и эпидемиями почти сотню врачей и медсестер, с оборудованием и лекарствами. Чеченская, Кабардино-Черкесская, Карачаево-Балкарская и Дагестанская АССР готовы направить пятьдесят тысяч добровольцев на войну с неверными… Духовенство Северного Кавказа до кучи объявило режиму Зидо Гамзадаро джихад.

Москва… Петроград… Киев… Камчатка… Вологодская область… Казахская ССР… Гагаринская ССР… Луна… Марс… Сотни предложений о помощи, тонны грузов продовольствия, медикаментов, стройматериалов… Десятки тысяч добровольцев… И это только Советский Союз… Индия, Америка, Африка,  - сотни миллионов людей, тысячи городов направляли такие же предложения о помощи. Последней в списке (пока) отметилась Гражданская стрелковая ассоциация Южных Штатов «Дикcиленд» из Мемфиса, которая предложила отправить на Болхиа полсотни снайперов, прошедших ранее горячие точки, для ликвидации «боссов» преступного режима.

Спасибо всему прогрессивному человечеству, но от их помощи пока придется отказаться! Никто из посторонних не должен пока коснуться поверхности этой планеты. По крайней мере, до окончания сражения. Причины просты: если нашелся скрытый враг на базе, то есть и его хозяева за пределами планеты. И где гарантия, что вместе с порядочными добровольцами на планету не прибудет пара десятков диверсантов и вредителей, которая под видом строителей и врачей начнет террор против мирного населения с целью дискредитировать землян?

Нет… Сами, сами… То, что персонал базы ропщет против его действий – это как раз нормально: они живые люди, ими движут эмоции. Эмоции… А вот машинам эмоции противопоказаны.

И тем не менее Кетцель ждал помощи извне. Из Кубинки, с объекта «Полигон-186». Это было что-то среднее между закрытой военной частью и научно-исследовательским институтом. Вот этих специалистов «сто двадцать седьмой» ждал с большой надеждой. Сообщили, что их корабль уже вошел в гиперпространство и направляется к Болхиа. Ориентировочное время прибытия – с трех до пяти утра. Никто не может абсолютно точно рассчитать время нахождения в гиперпространстве. Бывало, что корабли выходили с опозданием на несколько часов, а то и на сутки. Спасибо, что вообще выходили… Вон, на Сириус два года назад долетел космолет, вышедший с Луны …тридцать пять лет назад. И не к Сириусу, а к Проксиме Центавра. Причем по внутренним часам корабля прошло три дня.

Еще звонок, на этот раз с Центрального Пульта. А вот это серьезно… На «Заре-21» полетела одна из энергостанций от перегрузки. Еще бы, ведь на нее запитали еще два вновь построенных объекта, в  том числе – Центр приема беженцев! Техники сказали, что на ремонт уйдет минимум час, а пока лагерь беженцев остается без электричества. В том числе, получается, и операционные, и реанимация?!

- Экстренные центры жизнеобеспечения запитать любой ценой временными источниками! Да хоть от собственных батарей! – гаркнул Кетцель. – Перебрасывайте на соседний контур! Под мою ответственность! У вас сейчас больные в операционных умирать начнут! Выполнять!

После этого Кетцель вызвал замученную Жю Сет, которая за последние двое суток сделала, наверное, уже вылетов десять. Маленькая женщина в черном одеянии, постаревшая от усталости лет на пять спросила сонным голосом:

- Что вам угодно, милорд?

- Жю Сет, выручайте! – проклекотал Птицезмей*. – Нужно срочно лететь на Землю.

Кетцель кратко обрисовал графине детали предстоящего задания. Нужно было доставить саркофаг с замороженным телом Титова в госпиталь имени Бурденко на Землю. С ней полетит Шинджу, которая будет контролировать состояние капитана. Задача – доставить за три, максимум – за три с половиной корабельных часа. Ждать, пока подойдут крейсеры с Земли, пока примут раненного, пока развернутся в обратный путь – это трата драгоценного времени.

- Вам будет открыта «зеленая трасса» прямо на Землю, к Москве. Там – северо-восток, район Королёвский*, у такого большого лесного пятна. Это национальный парк «Лосиный Остров», а вам нужна его северо-восточная грань. Короче, диспетчеры вас выведут. Там своя посадочная площадка. А у вас самый быстрый и компактный корабль. Там передадите груз местным врачам. Они уже оповещены, ждут, готовы к операции.

- Я поняла вас, милорд, - кивнула глазками Жю Сет. – Должна ли я буду дождаться окончания операции и взять Титова обратно?

- Вам это не удастся, - ответил Кетцель. – Там только процесс декрионизации займет несколько часов. Выполнив задание, немедленно возвращайтесь обратно.

- Да, милорд, - послушно сказала Жю Сет. – Скажите, ваше высочество, могу ли я взять с собой мою дочь, Силве.

- Увы, нет, - Глаза киборга сменили цвет с красного на фиолетовый. – Жю Сет-младшая госпитализирована с диагнозом «Астения». Ей нужно буквально сутки побыть под аппаратом, иначе последствия для психики будут тяжелыми.

При этих словах Жю Сет вздрогнула и заплакала, чем смутила даже киборга. Вот же ее гормональные сбои!

- Жю Сет, не тратьте энергию зря! Вашей копии нужно всего несколько часов восстановительных процедур для перезагрузки. Это не страшно, прилетите, - будет как новенькая! Завидую ей! И вам. У вас очень сильная дочь, неуклонно выполняющая задачу. Прямо, как киборг! Жаль только, что ее тело органическое, мощностей не хватает… Может, было ошибочно пускать ее в дело вот так сразу…

- Она у меня очень сильная, милорд, - пряча глаза, улыбнулась Жю Сет. – Но сможет ли она найти себя в этом вашем мире…огромных скоростей? Она всего лишь маленькая религиозная служительница.

- Не знаю насчет религиозных культов, - ответил Кетцель. – Но детский кризисный воспитатель-психолог из нее получается неплохой. Религия, - она, конечно, опиум, как говорили в старину. Но опиум, - это не всегда плохо. Из опиума делают лекарства, обезболивающие… Подгрузить знаний, компетенций, - вот вам и готовая профессия. «Утоли мои печали» - была в древности такая икона. Вот она и утоляет… При ней дети в детском отделении перестали смотреть в одну точку, как отключенные. Она с ними играет, поет песенки, читает молитвы, утешает, сказки какие-то рассказывает… Работники отделения для беженцев говорят, что они за ней стаей ходят… Она их оздоравливает как-то самим своим присутствием. Грамотное психологическое поведение или биоэнергетика, этот вопрос еще изучить надо… Так что поздравляю, она-то как раз свое место нашла. Все! Готовьтесь и отправляйтесь. Стелла! У вас пачки сигарет не будет?!

Жю Сет, одновременно счастливая и печальная, молча сделала перед киборгом глубокий «королевский» реверанс, одарила его пачкой курева, и беззвучно исчезла. Она не стала говорить ему, что ее ведьмино сердце УЖЕ НЕ ВИДИТ Титова среди живых людей. Может, она ошибается… Может, могущественные куалийцы- земляне поднимут раненного? Если есть шанс, надо лететь…

И все же что-то ее беспокоило… Что-то темное нависло над ее дочерью? Или над Иванниковой? Или еще над кем-то из близких? Уставшая графиня не могла определить точно. Но что-то плохое еще может случиться.

Хотя, где? Здесь? В этой сверхкрепости?! Нет, скорее всего, просто усталость! Вот в полете и отоспится!..

Жю Сет позвонила дочери, но та не подошла…

Пункт временного размещения беженцев. 02:00 (по Москве)

Ирина Иванникова, сжав кулаки, направлялась в один из блоков, построенных буквально за сутки на пустом месте у самого края купола. Внешне она была спокойна, но внутри ее клокотал вулкан, и желание кого-нибудь покалечить .

Она знала, кого она искала. И где искать, тоже знала.

Зайдя в одно из помещений, она прошла в секцию, помеченную буквой «С». Когда отключился свет (осталось только аварийное освещение), женщины проснулись и сбились в кучку, негромко переговариваясь,  беспокоясь и боясь чего-то ужасного из-за купола. Ирина громко объявила беженкам, что работы ведутся, и скоро подача энергии будет восстановлена. А потом она громко сказала:

- Хелма Бахер, Дуа Крин, Сатала Риценс! Есть такие?

Двое женщин, одетых в разноцветные халаты и платки, откликнулись. Третья, по фамилии Крин, была в травматологическом отделении. Иванникова равнодушно приняла это с словами: «Her s ney, uje nakazana!» Что значила эта фраза, разумеется, никто не понял.

Двух остальных дам Ирина зачем-то позвала в туалет. Зайдя в санузел, она зачем-то закрыла дверь и не спеша, подошла к двум беженкам, которые недоумевающе смотрели на высокую грудастую инопланетянку с огненными волосами и очень недобрым лицом:

- Как самочувствие, женщины?

- У меня хорошо, - робко ответила Хелма.

- У меня еще нога болит, - осторожно сказала Сатала. – Мне ее зидоисты отбили, со всей силы кованными сапогами пинали!

- Поняла, ногу трогать не буду, – Иванникова была милостива. – Вы не втыкаете, зачем я вас сюда позвала?

Две женщины испуганно сказали, что не знают. Тогда Иванникова достала персональный комлинк и включила голозапись, взятую из памяти Шинджу. Запись того самого момента у госпиталя в Амфидо, когда ее чуть не растерзала толпа.

Женщины с испугом вдруг увидели трехмерное изображение себя любимых. Одна, со злобно-дебильным выражением лица пыталась выдрать волосы у бедной Шинджу, другая остервенело молотила ее арматуриной по спине и материла последними словами. Одна,  соответственно, Хелма, другая – Сатала.

- Ну что, понравилось мою дочь избивать?! – очень-очень спокойно спросила Иванникова, склонив голову к правому плечу и смотря на беженок, как на говорящее дерьмо.

- Ситти, мы не знали, - залепетали женщины, понимая, что сейчас им будет больно, тесно и неуютно, – Она же была роботом?!

- Да, прикиньте, моя дочь – робот…Удачно я замуж вышла, за командира нашего!… Киборг вообще-то, а не робот, еб вашу мать! – поправила Иванникова, оскалившись, как волчица. -  И я ее обожаю, как дитя родное! И как вам было над моим ребенком издеваться?!

Молчали болхианки, уставившись в пол. А Иванникова только входила в раж, по-мужски разминая кисти рук.

- Вы же женщины! Она же вас спасала, лечила, еб же вашу тухлую! Я понимаю солдаты-зидоисты, - они хоть присягу давали! Или шпионы и диверсанты,  -они хоть свою работу делают! А вы что творите? Вам в радость было поиздеваться над той, кто вам жизнь и здоровье возвращал? Вам что, нельзя добро делать?! Вы только сапогом в морду понимаете?

- Мы не виноваты, ситти!  - подала голос Сатала. – Нас заставили!

- Вас заставили?! – Иванникова вдруг отстегнула ремень и как-то нехорошо принялась накручивать его на кисть правой руки. – ****ите! Вон, посмотрите на свои счастливые ****ьники! Не просто поддались на провокацию, не просто вышли дерьмо поорать, но и с удовольстствием, потеряв человечий облик, издевались над слабой! Надо моей бедной девочкой!

С этими словами Иванникова вдруг резко и сильно ударила в солнечное сплетение сначала одной, потом другой. Болхианки отлетели в стену, пискнули и повалились на пол, по-рыбьи хватая воздух ртом. Потом Иванникова врезала корчившимся на полу преступницам с ноги в грудь. А потом взяла лазерный резак и вырезала бедным скулящим изуверкам несколько клочков волос, которых и так-то на голове было небогато.

- Не в чести у моего народа – над слабыми издеваться, - сказала Иванникова, демонстративно протирая ботинки отрезанными волосами. – Может, Бог меня за это накажет, и поделом! Но за мою девочку я вам матки повырываю бы и п@@ды наизнанку выверну! Шинджу моей скажите спасибо, она попросила вас не трогать. Она у меня добрая и умненькая. А то бы я вас усыпила и заживо в пустыню бы выкинула, как мусор. Вас и дальше лечить и кормить будем, слава Гиппократу!.. Но не дай Бог пищать будете не так, как надо! Я вас мигом вышибу отсюда, вон за купол, в пустыню. Мутантам на закуску! Вам понятно, курицы?! Или… просто представлю это видео прокурору, как вы ее избивали. И будут вас судить, как военных преступников, напавших на врача. И повесят к ***м, ясно?! Ясно вам, дырки говорящие?!

- Да,.. ситти…- всхлипывали беженки на полу, пытаясь заново научиться дышать.

- Стуканете кому, - за купол отправитесь в момент! Или вернем вас к зидоистам в клетки, может, вам там лучше будет. Усекли?!

Высказав все это, Иванникова сняла брюки, присела на унитаз и демонстративно помочилась перед охающими болхианками, не сводя с них глаз. Потом встала, оделась, нажала на спуск и сказала побитым женщинам, не спуская с них глаз:

- Привести в порядок! Чтобы сиял, ясно? Чтобы я в кафеле свое отражение видела! А то в следующий раз я вам на морды нассу! Выполнять!

Переводчик несколько раз сбивался, не находя в гуэннохоррском языке аналогов некоторым особо едким русским выражениям. Бросив плачущих инопланетянок, Ирина гордо выпрямившись, прошла к двери, вымыла руки и покинула помещение. Через десять минут ей надо быть на месте. Придут за Титовым…

Медблок. 02:20 (по Москве)

Изуми Сайто, стараясь не мешаться рабочему персоналу, осторожно ступая, прошла в палату, где громоздился огромный серебристого цвета криогенный саркофаг. От одного вида этого громоздкого сооружения, похожего на громадный гроб, становилось не по себе.

Она нерешительно, как школьница, подошла к маленькому голубому окошечку в окружении разноцветных лампочек, индикаторов и цифровых табло. Там, в зелено-голубой линзе замораживающего вещества еле просматривалось лицо Степана Титова. Можно было подумать, что русский богатырь заснул в куске льда. Так оно в общем и было.

Сайто, с трудом сдерживая желание разрыдаться, посмотрела через окошечко. Она в сотый раз проклинала себя за то, что тогда оттолкнула Титова, что приняла ухаживания Неделина. Себя она какими только грязными словами не называла.

В том, последнем бою, Титов получил пять гранатометных выстрелов практически в упор. Система отразила три из них, но ударный импульс поломал Титову грудную клетку и разорвал оба легких. Обороняться капитан не мог, он до последнего закрывал болхианского мальчика, которого держал на руках. Робот, сопровождавший группу, видя, как умирает Степан, принял решение ввести ему в кровь крионическую капсулу. Спасти Титова на «Заре-21» или в «Йеллоу Форт», или даже на борту «Виктора Ерофеева» было невозможно, - не было такого оборудования. Только на Земле, в военном госпитале есть какой-то шанс.

Сайто знала, что Титова готовят к переброске на Землю. Она погладила холодный серебристый металл капсулы-саркофага, внутренне проклиная себя. Да, в том, что произошло с Титовым, она по какой-то неумолимой женской логике винила себя. И молила Бога, чтобы тот сделал чудо для нее, - позволил бы переиграть тот вечер, когда она прогнала своего бывшего возлюбленного. Изуми сейчас было наплевать на все условности, на все обиды, на жену Степана, она бы простила ему все. ВООБЩЕ ВСЕ. Увы, чудес не бывает, и никто для нее пленку назад перематывать не будет.

- Степа… - тихо позвала японка, как будто пострадавший мог ей ответить. – Я верю, что ты слышишь меня. Просто хочу верить, что ты слышишь, через эти стенки… Прости меня, Степан… Я всю нашу жизнь тянулась к тебе и всю жизнь хотела чего-то несбыточного… Я приму тебя любого, с семьей, без семьи, только вернись ко мне. Я тебя одного люблю!

Сайто обернулась по сторонам. Где-то в соседней палате слышался голос Иванниковой, кому-то она что-то приказывала, распоряжалась. Потом послышались мужские голоса. Видимо, скоро саркофаг с телом любимого повезут на погрузку. На Землю повезет его Жю Сет.

Ни в коем случае не хотела бы Изуми, чтобы кто-то застал ее в таком виде. Она склонила колени и присела прямо на пол возле этого печального ложа. Будто грешница на молитве.

- Банальная и азбучная истина, - что имеем не храним, потерявши-плачем, - сказала Изуми по-японски. – Я верю, ты слышишь меня и понимаешь. Я все поняла раз и навсегда, дай мне второй шанс. Я просто не смогу без тебя. Я не выживу без тебя. Дай мне еще шанс. Вернись ко мне, пожалуйста.

Сайто пригнулась, будто от вражеского обстрела. Голоса приближались… К голосу Иванниковой прибавился голос Иоффе. Что-то они с подполковником медслужбы обсуждали в голос…

Тогда Изуми, с дрожащими губами, прильнула к окошечку, еще раз увидела лицо Титова и сказала, снова по-японски:

- У тебя есть сын, Степан. Я не говорила тебе, потому что не хотела давить на тебя, как делают это некоторые непорядочные женщины. У тебя есть сын, ему восемь лет, он живет в Японии  с моими родителями. Он ждет отца, он верит, что ты придешь к нему. Возвращайся к нас, Степан. Я буду ждать, пока ты выздоровеешь. Сколько надо: неделю, месяц, год… Сколько надо!..

Изуми вскочила, утирая слезы. В этот момент в помещение вошли Иванникова, Иоффе и двое техников с пультом от аэроплатформы.

- …А может не Бурденко? – спрашивал у Иванниковой Дэвид. – В принципе я могу договориться с «Хадассой*» в Иерусалиме. Очень хороший госпиталь. Потом у «Хадассы» филиалы по всей Солнечной Системе. Просто в Иерусалиме у  меня родственник…

- Я тоже могла бы договориться с клиникой в Босваше, Дэвид Аркадьевич, - покачала головой Ирина. – Но Кетцель уже направил в Бурденко. Мы же слуги государевы, на государственной службе… Вот и госпиталь у нас военный, государственный. В принципе, Бурденко – это очень неплохо, там очень сильные врачи. Просто…понимаете?.. Очень сложный случай… Очень…

- Ну, на то и военно-клинический госпиталь, - развел руками Иоффе, избегая взгляда Иванниковой. А, Изуми, и вы здесь?

- Здравствуйте, - тихо ответила Сайто. – Ирина, скажите, он выкарабкается? Я прошу вас…

- Что я могу сказать.., - нахмурилась Иванникова. – Прогнозов не даю. Случай тяжелый… Будем надеяться на лучшее.

- Давайте, на погрузку! – скомандовал Иоффе техникам.

Техники повели саркофаг к воротам. И вдруг с Сайто случилось страшное. Она, с искаженным лицом, бросилась к огромному ящику, не обращая внимания ни на кого, вцепилась в него и зарыдала, причитая по-японски. Присутствующие были поражены происходящим. Саркофаг, конечно, остановился.

- Изуми, что вы делаете?! Что с вами?!

- Изуми, отцепись! Что ты творишь, дура! Живой ведь еще! Что ты его, дурная, как покойника оплакиваешь, примета плохая! Не мешайся, уйди  в сторону!