Глава 1. Врата ада (2/2)

- Ясен хер,  чего ждут! - гаркнул Громар. – Ждут пока гуэннохоррские идиоты, то есть мы, побольше техники в город, как  тесную коробку, запхают! Чтобы уже не спеша, не торопясь разъебать все!

Войдя в первый же двор вдоль ограды бывшего детского сада, рота спецов остановилась, охреневая от увиденного. Срубленное живое, зеленое дерево с листьями (наверное, было местной достопримечательностью) было спилено и валялось на земле. А к сучьям были привязаны за шеи четверо подростков-мальчишек и две девочки. Видимо, повесили, потом за каким-то спилили… У девочек были  изрезаны ножами обнаженные животы, попросту, вырезаны бранные слова, у двоих мальчиков отрезаны руки. Рядом потрескивал костерок, и четыре туловища, судя по нашивкам, из железнодорожной охраны (которые вообще должны быть в районе вокзала на севере города), жарили на кострах отрезанные детские конечности, торопливо обкусывая с них мясо. А чуть поотдаль, у смешной детской фигурки маленького зверька из земли торчал толстенный арматурный штырь, на которые, как на кол, насадили двухгодовалую девочку. Вокруг важно расхаживали черные птицы, ожидая, когда можно будет приступить к законной трапезе. Даже  у далеко не сентиментальных старых зидоистов при виде подобной бессмысленной жестокости похолодело на сердце:

- Вы что творите, уроды?! – заревел быком Громар. – Где ваш командир?! Что за самоуправство?

- ****ец, они шесть голов здорового молодняка загубили! – схватился за голову сын фермера Накпэно.

Отдыхающие курортники с черепашьей скоростью и тупостью посмотрели на возникшее перед ними войско.

- Да они же вмазанные, ушлепки эти, ситт! – сказал кто-то из пехотинцев Громара. – Вон, шприцы валяются! Где командир ваш, мудлоиды?! Кто старший?!

Тщетно… Только принадлежность к общему войску не позволила старшим офицерам перестрелять на месте всю эту кодлу, от которой было больше опасности своим. Говнюков отпинали, отобрали оружие и загнали в дома, пообещав многочисленные анальные кары. Копченые конечности, отделенные от трупов Громар с ругательствами бросил обратно в костер:

- Ссука, жесткое, одни жилы, да кости! Даже соли нет!

- Для закуски этого пойла в самый раз!

Пойло вылили в костер. Откуда-то подбежал хмырь со знаками отличия. Громар с Накпэно прошли дальше, не оглядываясь. А идущие следом бойцы дурачку с погонами навешали капитальных люлей и пригрозили, что за мародерство и зверства повесят рядышком с их жертвами.

Во втором дворе картина повторилась. Злодей и душегуб Накпэно, сам того не желая, стал настоящим ангелом-спасителем без кавычек для пяти местных жительниц от четырнадцати до тридцати лет, предотвратив создание из них живого костра. Тут чудила еще одна кодла, на этот раз набранная из каких-то уголовников, воров, насильников и мародеров. Они, в отличие от железнодорожников, были под хорошим градусом и обладали способностью кладывать слова в предложения. Бывшее зэчье пыталось быковать и угрожать профессиональным воякам, о чем вскоре пожалело, -  боевики Громара и «Зверя» не стали спорить, а просто покрошили все стадо из огнестрельного оружия. Двоих Накпэно лично заколол ножом, - он терпеть не мог уголовников и блатарей. У него дома, на Востоке, хранились два абажура из кожи с блатными татухами, которые он лично снял когда-то с тамошних «криминальных авторитетов». Свежевал еще живых, как он рассказывал знакомым…

Разумеется, в мотивации старых зидоистов не было ни жалости, ни сострадания. Для них жители Амфидо были такой же добычей, существами низшей расы. Но профи умели владеть собой и блюсти порядок. Тот же Накпэно умел делать вещи и куда страшнее. Но он понимал, что стадо изуверов и мародеров, да еще и подогретых спиртным или веществами, - это без десяти тиддов конец всей армии, что употребление наркоты или бухла во время боя, тем более перед лицом такого сильного противника, как пришельцы, - это коллектичное  самоубийство.

Существует определенный алгоритм поведения при входе имперских подразделений на новые территории. Существуют правила фильтрации населения, выявления представителей натуральных и низших народов. Потом документарный контроль для равных себе и сортировка: восстановление полноправного гражданства, либо интернирование, либо переселение, либо в очень редких случаях – ликвидация. Для низших – сортировка, и далее по сортам: натурализация ( в редких случаях), направление в рабочие подразделения, на обслуживание армии, на сдачу крови, на пищевое сырье, или просто на ликвидацию. А не просто свирепое истребление всего, что шевелится! Сортировка населения осуществляется в штатном порядке при наличии хотя бы пары десятков солдат, толкового офицера, пары сержантов и хотя бы пары средненьких санитаров (лучше под командой одного опытного врача) за сутки в масштабах такого не самого большого поселения, как Амфидо. Но фильтрация – это не поголовная резня, пусть и во имя Вождя.

Психопат, кайфующий от вида крови, при контрударе могучего врага побежит первым. Армия, в которой нет порядка, даже в мирное время несет неоправданно высокие потери. Хрен знает, по кому озверевший от крови отморозок огонь откроет через миг, -  по чужим или по своим же товарищам. Если все это не остановить – армия рассыплется и начнет пожирать сама себя еще даже до контакта с врагом.

Кстати, если бы даже сейчас, спустя пару часов после оккупации, старшие подразделений  построили бы своих башибузуков на предмет проверки наличия личного состава, они бы уже обнаружили  нехватку бойцов. Почти полтора-два десятка боевиков уже покинули сей грешный мир с помощью рук неизвестного мстителя. И уже сейчас техники обнаружили бы повреждение нескольких установок РСЗО. Кто это сделал? Пока оставалось тайной. .. Но против зидоистов уже начал работу неизвестный специалист, и не факт, что один.

Когда рота Громара вышла на бульвар рядом с оранжевым супермаркетом, неподалеку от администрации Герезла, бойцы еле смогли протиснуться между стоящими борт к борту тяжелыми трехгусеничными «Опустошителями» и двухгусеничными, чуть полегче, «Адскими пахарями». Из репродукторов на столбе гремел «Марш Героев». А к самому супермаркету, где около двух суток назад киборг удивлял республиканских бойцов своим умением курить, подогнали ПРТК*, развернули его, подняли направляющие с ракетой почти на 60 градусов, а на крыше кабины изучал бумажки, которые протягивали ему репортеры, темнокожий генерал Глуммс, толстый, как дородная баба, в парадном черном мундире с белыми аксельбантами и целым иконостасом орденов, медалей и почетных знаков. Позади фоном развевалось огромное черное полотнище с золотыми скрещенными стрелами. Перед ракетной установкой кучковались гомонящей развеселой толпой одетые в парадное офицеры из свиты Глуммса.

А на столбах были развешены люди. Это были пленные солдаты из подразделений офицеров «Сияния», которые пошли на сделку с зидоистами. Но в связи с событиями прошлой ночи, когда большая часть офицеров-коллаборационистов была уничтожена пришельцами, а город был изуродован бандитами-герезловцами  (выведена из строя нефтебаза и электростанция), в так называемом оккупационном местном «правительстве» толку уже не было, и остатки республиканских сил были разоружены и пленены, а частично уничтожены. Предатели сыграли свою роль неумело и бестолково, и лишились покровительства. Просто предавать и делать глазки оказалось недостаточно перед такими жестокими и рациональными хозяевами. Герезл был прав…

А в центре бульвара, рядом с истоптанными огородами, стояли клетки, заполненные людьми-обитателями городских строений.  Женщины, у которых специально отобрали их детей, и затолкали в другую клетку, по правилам фильтрации.  Женщины и дети всхлипывая и плача, звали друг друга и пытались дотянуться из клетки до матерей своими ручонками. Мужчины, раздетые до гола, отводящие взгляд от тех, кого они должны были защищать от смерти, боли и позора. Пленных охраняли четверо охранников с автоматами.

И свисали со столбов оборванные провода. Один из них болтался перед Глуммсом, и он периодически опирался на него, как на гимнастический канат. Машина с ракетной системой стояла как раз перед столбом.  У кабины бегали, жужжа камерами и блистая вспышками камер, корреспонденты с черными зидоистскими повязками.

- Ситт генерал! – закричали одновременно Накпэно и Громар, продираясь со своим войском через толпу.

Однако их здесь ожидал не самый ласковый прием:

- Вот и мой зам по безопасности Громар. Наконец-то изволили добраться! Почему не в парадной форме?!                                Или для вас взятие бастиона противника – не праздник?!

- Ситт генерал, у нас проблемы! – нахмурился полковник Громар.

Он попытался объяснить все, что происходит за пределами города и по окрестностям. Однако, тучный Глуммс отнесся к его тревожным донесения с прохладцей:

- Не говорите глупостей, полковник, не вносите панических настроений! Город противника пал, теперь главное – торжественные мероприятия! Парад в честь окончания бессмысленной войны! Возможно, на параде будет высшее командование, - Глуммс многозначительно поднял пале к небу. – Возможно, сам Гамзадаро! А вы не по форме одеты!

- Ситт, еще не выполнены основные задачи по обеспечению безопасности войск! – пытался запротестовать Громар. – Войска встали на въезде в город! Окраины и высотные здания никем не контролируются!..

А Накпэно тоскливо думал об обеспечении основного задания, которое поручил ему Лан. Если сейчас пришельцы нанесут контрудар, все будет кончено… Да тут и герезловских бандитов хватит с лихвой, чтобы обеспечить мясорубку…

Он озверело посмотрел на площадь, заполненную техников и бесцельно слоняющимися армейцами, на знамена, на людей в гражданском с повязками на рукавах. И начинал понимать, почему обезлюдели казармы столичных убежищ, если ими командовали подобные деревья, которым не было дела ни до чего, лишь бы повесить очередной погон на плечи или стрелу на грудь. Они и гнали войска на тепловые лучи пришельцев, - войск много, авось, прорвутся! Он не вполне доверял рассказам Лана, но теперь в воображении Накпэно это было более чем вообразимо.  «Зверь» вспомнил, что чернокожий генерал среди армейцев имел репутацию с одной стороны не злого, не мстительного вояки, а с другой стороны – обжоры, пьяницы и бабника, обожающего праздновать разные даты. А тут его поставили командующей всей группировкой?

- Отставить! – рыкнул толстый любитель торжеств. – Вы полковник, а не понимаете политической значимости момента?! Как же вы носите погоны?! Ваше дело не только танки двигать, но и воспитывать подчиненных! Новая дата - новая победа!

- Нужно сначала навести порядок на территории!  - не выдержав, вскрикнул Громар.

- Так навести порядок, дьявол вас побери! – рявкнул генерал. – И чтобы до прибытия Вождя, до начала парада порядок был идеальный! Или ответите своими погонами! – Генерал еще что-то хотел сказать, но его отвлекли репортеры, прибывшие из центральных убежищ.

Громар, схватившись за голову (это был распространенный жест отчаяния на Болхиа), отошел в сторону, трезво оценивая свои перспективы. Но его вдруг кто-то похлопал по плечу. Громар обернулся и увидел старого приятеля Калли, бывшего психолога и нынешнего разведчика. Тот был себе на уме, но перед начальством он не кланялся. Поэтому до сих пор и ходил в капитанах.

- Мое почтение, ситт, - поприветствовал его Калли с дурашливой улыбкой. – Да успокойтесь вы…! После парада «Черный Сапог» налакается сивухи, и забудет не то, что про порядок, а как ногой в штаны попасть!

- Уж не знаю, радоваться этому факту, или печалиться, дружище, - ответил Громар. – Рад тебя видеть здесь!

Молодые бойцы рассмеялись, поговаривая о том, что нужно «пометить» себе какую-нибудь местную самку. Они были веселее, бесшабашнее, думали прежде всего, об отдыхе, о развлечении. В таком же безоблачном настроении была большая часть армии, считая, что самое главное уже сделано. И крепость пришельцев их не пугала. Они считали, что пришельцы просто забрали до их прихода свою долю добычи, и теперь будут спокойно и бесстрастно смотреть на то, как гуэннохорро разбираются со своими трофеями. А чего бояться, когда сам главнокомандующий беззаботен и готовится к параду победы?! Чего бояться, когда вон какая мощь за нас!

При этом звуки стрельбы и даже аханье самоходок на восточной окраине, всего-то в паре халсиа, не пугали, а только держали в тонусе, будили взрывы адреналина в крови. Это вам не в убежищах дерьмо убирать и на грядках работать! Воином может стать не каждый!

Офицеры постарше, поопытнее, не разделяли общего позитива. Им важна была судьба предприятия, им нужна была дисциплина и порядок. Такие, как Громар и Накпэно были себе на уме, их не прельщала риторика партийных бонз с трибун. Вот и сейчас тот же Накпэно решил пробиться в штаб и выйти на связь с самим Ланом, чтобы рассказать, что здесь творится. Его звериное сердце чувствовало беду. И не конец битвы это еще! Вся битва еще впереди! Накпэно было наплевать на знамена, на аксельбанты и на рев трибун, он чувствовал неприятности. Он показал Громару жестами, что скоро будет, и стал протискиваться через толпу ревущих полупьяных офицеров, щелкающих аппаратами репортеров и кинооператоров с их жужжалками в сторону штаба. Где должен находиться исправный длинноволновый радиопередатчик.

А по бульвару уже расхаживали деловитые повара с помощниками, тащащими за собой юркие легкие деревянные тележки. Обычно помощниками были совсем маленькие мальчишки, лет по десять-двенадцать. Это была их первая «должность», с которой, если повезет, начнется их восхождение по карьерной лестнице послеатомной империи.

Бродя между танками и бронемашинами, между лежащими вповалку трупами, повара и заготовщики переругивались между собой, - каждому надо кормить свое подразделение, поэтому лезть на чужую территорию не смей!  При себе у повара была веревка и железный багор, иногда самодельный крюк или щипцы, для погрузки мяса.

Вот лежит тело более-менее молодой женщины, вроде без заметных физических … Стоп, отставить, вон у нее какой нарост на колене! Еще парней потравишь на хер! А вот тут расстреляли пленных! Эти поздоровее будут!

- Тормози! Стоямба! – орет веселый повар. Скрипучая тележка останавливается в паре шагов от клеток с рыдающими пленниками. Повар с видом знатока осматривает убитых и недовольно ворчит:

- Это сколько крови пропало?! Ну, нас-то позвать нельзя было, мы бы туши сразу оприходовали! Давай, ребятки, пока мясо не пропало, а то сейчас жарко! Шкуры на кухне снимем! Э, боец! Скажу командиру, пусть на ихней кухне пошукает! Нам соль и приправы нужны!

Боец-охранник, поправляя ремень автомата, лениво кивает…С противным чваканьем багор вонзается в мертвые тела молодых мальчишек, и со скрипом бросает на тележку. Трупы уже начали коченеть, и конечности пришлось с хрустом обламывать, чтобы места на тележке хватило всем. Заготовщики поглядывают на еще живых, хныкающих пленных и показывает патрульным охранникам, чтобы вон того, и эту попридержали. Потом повара сдирают со штыря пробитое тельце младенчика и кидает на тележку. Это для зверушек, тоже пригодится…

И тянут сквозь прутья клеток руки к детям плачущие матери, проклиная себя, что не ушли к пришельцам. Пока была возможность… Бросают проклятия молодым парням-бойцам в соседней клетке,  чьи командиры купились на лживые обещания захватчиков и предали своих сограждан. А тем только и остается, что отводить взгляды и прикрывать свою наготу, как животным, - с пленных-мужчин сняли всю одежду, до трусов. Своим бойцам пригодится…

Гремят марши, развеваются флаги оккупантов…И на все это смотрит сквозь облака багровая звезда, будто радуется…

В то же время… ВПК «Заря-21». На борту корабля «Жю Сет»…

- …И что долго так стоять?! – недоумевающе спросила Ирина. Она, по приказу Стеллы, стояла напротив иконы с двумя горящими свечами в вытянутых руках и раздумывала, не вызвать ли братьев в белых халатах?

- Сказала, - помогать будешь, так помогай! – шикнула на нее Жю Сет. Она, ползая по полу попкой кверху, начертила на полу что-то четырех сходящихся линий, причем старые отметки на полу указывали, что такими делами хозяйка здесь занимается уж не в первый раз. Потом она расставила в разные концы этих отрезков по красивому самоцвету красного, синего и зеленого цветов. В центр пересекающихся отрезков она встала сама с книгой и теперь читала заклинания на старом наречии народа нуакши. Именно поэтому Стелла говорила Иоффе, что язык этот жив и используется по сей день.

- Повернись по часовой стрелке на тридцать градусов! – скомандовала ведьма Иванниковой. Та, заглядываясь на ведьмину попку и попутно чувствуя себя круглой дурой, выполнила приказания, обещая себе убить и закопать эту хилликийскую сволочь за все ее глумления над Заслуженным Врачом Самарской области. Потом…

- Так что ли? – прокряхтела подполковник медслужбы «Зари-21», занимая указанное положение.

- Да, стой и поменьше шевелись, - буркнула Стелла, пытаясь убить быструю улыбку на лице. В действительности, в действиях Ирины не было никакого смысла. Она с таким же успехом могла бы стоять здесь с крестом, факелом или транспарантом «Даешь пятилетку в три года!» Стелла просто нашла ей «занятие», чтобы та не мешалась под ногами.

А потом Черная Ведьма Жю Сет, подняв руку и прикрыв глаза (этот отрезок текста она и так знала на память), четко и громко прочитала на своем языке четырежды. И неверующая Фома-Иванникова вдруг удивленно заметила, что воздух вокруг них начал наэлектризовываться. Послышался треск искорок, а камни-самоцветы вдруг стали темнеть. Включилась даже система оповещения корабля, в голос заявляя о перегрузках в системе.

Стелла сейчас была не здесь. Она будто стояла в окне брошенной семнадцатиэтажки, и видела площадь, на которой бесновались черные души под черными знаменами. И в центре площади на кабине боевой машины под черными столбами – самый громкий и вертлявый бес, с черной кожей и черной душой:

- Братья! Я рад сообщить вам, что наша война, продолжавшаяся несколько лет, закончилась! – торжественно провозглашал черный на камеры репортеров. – Глупая затея сепаратистов потерпела поражение, ее лидеры прячутся у пришельцев на положении домашних животных! Идея расколоть единство Державы и Нации провалилась! Наше черное знамя вечно и нерушимо!

- Ура-а-а! – реготала толпа вооруженных разбойников.

- Слава Вождю и нации!

- Сла-ва!

- Во славу Великого праздника и, помня о юбилейной дате, которую мы все скоро будем праздновать! Несите бензин! Вон клетки с местными ублюдками! Обливайте их бензином! Пусть видит весь мир! Грядет юбилей Великого Зидо Гамзадаро! Приказываю! Составляйте письменный приказ! В течение сегодняшнего дня принести в жертву в честь Великого Вождя пятьдесят…

Стелла подняла палец, будто снайпер для стрельбы свою винтовку. Она должна помешать ему сказать, любой ценой! И только в последний миг ведьма поняла, какая может быть цена… Но нельзя! Пусть она когда-то пришла в этот мир другой, пусть она сделала много не самых хороших поступков. Но сейчас невероятное сочувствие, почти материнское сострадание к этим несчастным болхианцам затопило ее сверху донизу, и она решила, - любой ценой, - отвратить от этих людей неотвратимое.

Она вспомнила, что знает каждая ведьма – будучи беременной, колдовством заниматься не рекомендуется. Тем более, таким мощным. Почти наверняка, результатом будет выкидыш. Но там сейчас эта сволочь обречет на гибель десятки людей. Он должен заткнуться. Любой ценой. Какой выбор должна сделать мать, у которой на одной чаше весов – ее родной, долгожданный ребенок, которого она носит под сердцем, зачатый от любимого мужчины,  а на другой – десятки незнакомых людей другой расы, которых она и в глаза-то не видела?! Отдать жизнь своего дитя ради других?! Или пусть умирают чужие дети от рук этих варваров?!

…Ирина вздрогнула от яркой вспышки, которая неожиданно осветила полутемное помещение. Она даже подумала, что какой-то из приборов коротнул. Но вспыхнули огоньками камни-самоцветы и задымились, издавая противный запах, напоминающий запах канифоли, в которую ткнули горячим паяльником.

А потом на пол рухнула Стелла с истошным криком, хватаясь за спину.

- Ира! Спаси меня! Умираю! – завопила колдунья. – Почки горят! Матка горит огнем!

Ирина, отбросив в раковину к чертовой матери свечи, подхватила падающую подружку и понесла ее в медблок. И только потом Иванникова увидела красный след по полу…

- Да твою же мать! – воскликнула Иванникова… Я тебя убью сейчас! Что ты сделала?! Что это за магия хренова?!

- Ира… - прошептала Стелла. – Он не успел приказать… Я ему не позволила… Никаких пятидесяти жертв не будет…

- Да что ты за человек такой?! – возмутилась Иванникова. – Тебе в дурку пора!

- Да я и не человек вовсе… - тихо прошептала Стелла.

- Это точно! – согласилась Иванникова. – Разве человек станет людям так нервы трепать?!

Не понимая даже близко, что хилликийка имела в виду, Ирина привычными действиями стала подключать ее к медаппарату… Собственно, она понятия не имела, в чем она вообще участвовала, и кому там эта черная дура не дала приказать… Это уже Кетцель и Иоффе разбираются…

А хилликийка-Черная Ведьма, чувствуя, что теряет самое дорогое, что должна подарить мужу, горько зарыдала. Какая она мать и жена после этого?!

- Матушка- Куалийская Богиня – рыдала Стелла, ища взглядом Владимирскую икону Богородицы. – Спаси моего ребенка, пожалуйста! Сделай чудо!

- Да не голоси ты! – вскрикнула Ирина. – Цело твое дитя, цело! Тонус, конечно, очешуительный, но сейчас снимем. Не выкинула ты, успокойся! – Она сунула Стелле икону, как игрушку малому ребенку. – Но будешь такими же играми заниматься – выкинешь!

- А кровь?

- Сосудик лопнул, поверхностное кровотечение! Молись, Стелка, дура, пронесло тебя, колдунья хренова! Сейчас накачаю тебя успокоительными, и чтобы спала. Я пишу Кетцелю, что ты на сутки госпитализирована. И вообще, как врач, участие в военных действиях – запрещаю!

- Спасибо тебе, - застрекотала с акцентом застыдившаяся Жю Сет. – Спасибо, Ирочка!

- Теперь я Ирочка – заворчала Иванникова. – А до этого «прощайте сударыня, не пишите мне больше». «Подарки все вам в морду возвращаю!» К трубке не походит! Ох, не будь ты беременная, прибила бы к такой-то матери Владимирской, прости меня Матушка-Богородица, грешницу! Силве почему ко мне не пускаешь? Ты что, мне Силве не доверяешь что ли? Совсем крыша потекла? Она у меня сколько в Самаре жила? Я за нее сама кому хошь глотку перегрызу, в том числе и тебе! Спи уже, чтоб глаза мои тебя не видели!.. Графиня херова! Жертва сексуального рабства по собственному желанию! Молчи, и рот свой закрой, а то я в него такое засуну, что ты даже себе представить себе не можешь! Ненавижу тебя, а люблю все равно! Спи, дура!..

Примерно то же время. Амфидо… Правительственный митинг.

- Братья! Я рад сообщить вам, что наша война, продолжавшаяся несколько лет, закончилась! – торжественно провозглашал Глуммс, торжественный и сияющий, как сапог курсанта перед присягой.

Гремел порядком поднадоевший «Марш Героев».

- Глупая затея сепаратистов потерпела поражение, ее лидеры прячутся у пришельцев на положении домашних животных! Идея расколоть единство Державы и Нации провалилась! Наше черное знамя вечно и нерушимо!

- Слава! – заорала толпа. Послышались одиночные выстрелы в воздух. Громче всех орал партийный комиссар, показывая подчиненным, как надо приветствовать победы родного флага.

Накпэно в этом не участвовал, - он все-таки забурился в штаб и отправил сообщение Лану по высокочастотному аппарату связи, высказав в том числе свою оценку событий. Оставив связистам свои возможные координаты на случай ответа, «Зверь» поспешил на выход.

Выйдя, он окинул тревожным взглядом здание школы, в котором был штаб Герезла, а теперь здесь же зачем-то разметили штаб имперской армии. Школа, узенькая дорога с детским садом по ту сторону… А это что такое? Накпэно прошел несколько шагов от штаба и увидел довольно небольшой стадион с каменными невысокими трибунами в виде чаши. Если заблокировать два широких гейта, которые, видимо, сделали для въезда санитарной или спасательной машины, то получится небольшая крепость. Глупо, чтобы такое сооружение пропадало без толку, конечно…

К северу, в двух кварталах был небольшой вокзал, где останавливались поезда, идущие из столицы. Нужно обеспечить безопасную дорогу до вокзала, - это около двух халсиа. Туда скоро придет их поезд, за ценностями и трофеями. И, самое главное, - перед Накпэно поставлена задача – добыть, захватить и переправить на этот поезд трофейную инопланетянскую машину. И он бы уже давно этим занялся, если бы командующие армии не превратили боевую задачу в фарс. Парад им еще! Не намаршировались еще на смотрах, не накланялись портретам, кретины? Ему бы, Меджеду Накпэно, их проблемы!

Меджед, не спеша, побрел к площади, где дым стоял коромыслом. Интересно, а что вот в этих высоких ангарах хранится?.. Он даже попытался поглядеть в замочную скважину. Где же они эту машину прячут?

- Во славу Великого праздника и, помня о юбилейной дате, которую мы все скоро будем праздновать! Несите бензин! Вон клетки с местными ублюдками! Обливайте их бензином! Пусть видит весь мир! Грядет юбилей Великого Зидо Гамзадаро! Приказываю! Составляйте письменный приказ!

- У кого с собой листы есть! Канцелярия! – прикрикнул парткомиссар. – Приказ должен быть издан в письменной форме!

Старые фронтовики смотрели друг на друга с недоумением. Вот только этим сейчас не хватало заниматься?! Совсем черный поехал?! Вот пусть сам этим и занимается! Кого он потом продотряду сдавать будет?

- Кого продотряду сдавать будем, если сейчас пожжем этих?! – выкрикнул Громар, обращаясь к Глуммсу, но его, похоже, даже не услышали.

- Ну да, каждая капля бензина на счету, - скептически покачал головой завхоз. – Я ни канистры не дам! Мне машины заправлять чем-то надо.

- Родина прикажет – дашь! – полез с завхозом в амбицию молодой офицерик с «драконом». – Или для вас партийные мероприятия – пустой звук?!

И тут случилось то, что после выжившие будут называть началом конца армии.

Ополоумевший Глуммс, вращаясь на своем постаменте-кабине, как балерина, требовал издания письменного приказа. Над ним возвышалась твердотопливная ракета, поднятая на направляющих почти в зенит. Так солиднее смотрелось в кадре. И тут раздался хлопок. Обе опоры для ракетных направляющих почему-то хрустнули и сложились напополам. И обе направляющие (по две тонны каждая) вместе с ракетой начали складываться в исходное положение – на кабину. Полный от жрачки и славных прожектов Глуммс, верный сын Партии и Народа вдруг увидел, как на кабину, на которой он толкал речь солдатским массам, быстро надвигается длинная тень.

Будь Глуммс тренированным фронтовиком, или хотя бы более молодым и спортивным человеком, он спрыгнул бы с кабины и остался жив. Но полное тело в обтягивающем мундире только и умело в последнее время, что воевать языком за столами. Рухнувшее многотонное сооружение промяло кабину, повредило передние рессоры грузовика-носителя, а сама ракета слетела с направляющих и упала на землю. Хорошо хоть не сдетонировала, а то трупами была бы полна вся площадь, это как минимум. Что касается Глуммса, то его размазало по крыше кабины и правой дверце, как жирную муху от удара мухобойкой. Бестолковую голову срезало к чертям стабилизатором, и она, выпучив глаза, покатилась под правое колесо…

Толпа, чуть не затоптав друг друга при падении ракеты, замолчав, осторожно приблизилась к месту трагедии. Толпа вдруг смолкла, как на похоронах, только гремел марш по репродуктору. Знамя Империи хлопало на ветру в полной тишине.

Осмотр опор направляющих ничего не дал, - их как будто переломали, как деревянные прутики, приложив невероятное усилие к каждой опоре. Но что за невидимый великан мог такое сделать?

А в одной из опустевших квартир на противоположной стороне улицы, торопливо хозяйничала киборг Лилия – 652-Х. Она уже наметила цели, взяла в руки снайперку и приготовилась собирать дань. Но, после всего произошедшего (она была удивлена не меньше), она заметила, как зидоистское руководство скучилось вместе у бывшего супермаркета. И там ни одна пуля не пропадет даром. За сегодняшний день она уже истребила голыми руками и встроенными электробластерами около трех десятков вражеских боевиков, пепел которых покоится в бывших ванных комнатах и мусоропроводах. Теперь время огня…

Рядом с ней появился крупный миниган с лентой на пятьсот патронов. Но сначала Лилия вновь взяла снайперку…

Толпа еще сгрудилась у изуродованного ПРТК с ошметками бывшего командарма, строя различные гипотезы и рассуждая, как жить дальше. И тут бойцы увидели, как лопается голова у парткомиссара от попадания пули, и как на рядом стоящих летят ошметки его крови и черепа. Только после этого болхианцы услышали отдаленный щелчок выстрела.

Еще три попадания… Еще три старших офицера с пробитыми головами летят на землю… Только тут армия очнулась:

- Снайпер! В укрытие! – раздались крики. Кто обладал хорошей выучкой и быстрой реакцией, уже летел по-кошачьи за танк, или наземь за трубу, или за корпус БТРа. Но вот проблема… Площадь перед супермаркетом была полна народу, и половина просто бросилась друг на друга, толкаясь и перелезая через уши боевого товарища.

А снайпер «на той стороне» свое дело знал хорошо. Огонь вел крайне быстро и не давал промахов от слова «вообще». Поэтому в течение ближайших двух минут он, не особо напрягаясь, упокоил еще десяток офицеров, в звании от капитана и выше, брезгуя простой солдатней. Уничтожил всех полковников и подполковников... Потом взял пулемет с вражающимися стволами, и открыл по мечущейся толпе шквальный огонь.

Звенели пули, врезаясь в броню и чвакали, вонзаясь в живую плоть. Пулемет косил живую силу, как косой, - с пару десятков солдат и офицеров превратились в дырявое мясо. Еще несколько было ранено рикошетами от твердых поверхностей. Потом прошлась стальным ливнем по скучившейся у домов технике… Разложила на атомы охреневшую компанию, расслабившуюся за «косяком» у костерка… Разнесла пытавшися подъехать джип с аналогичной пулеметной установкой…

Из подворотен выбегали, вращая глазами в  разные стороны, шакалы-мародеры, которые мирно занимались неспешным грабежом и насилием. Они метались, как ошпаренные коты, пытаясь найти хоть какое-то укрытие:

- Убивают! Помогите! Убива-ююють!

Киборг-женщина не смогла пересилить себя, и с откровенным презрением перепилила малолетних убийц напополам. На этом боезапас пулемета закончился.

Через пару минут, когда большая часть бойцов нашла укрытие, армия Гуээннохорро начала огрызаться в ответ. Заговорили и все более нарастали автоматные и пулеметные очереди в сторону дома. Туда же покатился колесный танк ПП*, жахая по фасаду осколочными снарядами. Выпущенные снаряды повредили окна четвертого и пятого этажей. Однако, места для маневра лекгой технике просто не было, - большая часть пространства была заблокирована тяжелыми машинами.

Вот и они завелись, заурчали моторами (кто завелся, а кто и нет), пытаясь выехать из цепи, сдать в сторону, развернуться… Мешаясь друг другу, цепляясь за корпуса, за фонари и деревья (валя их наземь), тяжелая техника приносила больше вреда, чем пользы.

- Восьмой этаж, второе окно от лестничного пролета! – заорал из-за борта БТР Накпэно, засекший очередной выстрел. – Ебашьте по восьмому из танка, дебилы!

«Зверь» со своей командой и еще несколькими бойцами, осторожно шагали за БТР, который пытался подобраться поближе к проклятому дому. БТР вел огонь по окнам из крупнокалиберного пулемета, насколько позволял угол возвышения. Накпэно взял в руки снайперку и пытался взять на прицел проклятые окна, ожидая, что там мелькнет противник.

Раздались два танковых выстрела…Еще два снаряда угодили в дом, отчего бетонные панели рухнули вниз с ужасным грохотом, подняв в воздух тучи пыли. Дом зиял огромной дымящейся раной, угрожая рухнуть…

Зато загадочный стрелок стоял уже на крыше, держа в руках относительно короткоствольное оружие. Накпэно, видя его, глянул на него в бинокль. Не то баба, не то довольно низкорослый, молодой парень. Он попытался взять его на прицел, но стрелок вдруг стал невидимым. Что за фокусы?! Зато четыре  энерголуча, выпущенные им же, которые прожгли насквозь броню колесного танка и продырявили БТР, показали, что противник готов к встрече и с бронетехникой.

- Вот и пришельцы, суки, обозначились! – прошипел Бур, оглядываяь по сторонам диким взглядом первобытного человека с пулеметом в руках.

Но это еще было только начало...

Через минуту с неба начали падать огненные шары, выпущенные с восточной стороны. Шары летели с определенным интервалом и скоростью, по порядку укладываясь на вереницу тяжелых танков.

Раздались взрывы и дрогнула земля… Броня танков прожигалась огнями, как брикеты масла под раскаленным ножом. Загорелся металл. Из раскалившихся машин с криком стали вылезать горящие заживо танкисты.

Некоторые шары пробивали металл, а некоторые разбрызгивались при ударе, как раскаленное масло, на лету превращаясь в жидкий огонь. И вновь заметались по изуродованному бульвару горящие тела имперцев. Кого-то пытались тушить огнетушителем, валили на землю, но огонь не гас, а только разрастался. Утро началось со смертных криков убиваемых детей и женщин. Теперь выли от боли, по-звериному, горящие заживо имперцы. Это была первая ответка за утренние зверства зидоистов. Апофеозом стала детонация боекомплекта в тяжелом «Опустошителе». От чудовищного взрыва клепанный бронекорпус разнесло по сторонам, башня с двумя короткими орудиями, взлетела в воздух, будто на реактивном двигателе, и рухнула на горящий корпус, перевернувшись в полете. Осколками от взрыва убило и покалечило еще с десяток служивых.

Потом вроде стало стихать. Оставшиеся в живых солдаты и офицеры ошарашенно смотрели на горящую технику, убитых, орущих от боли раненых, многочисленные трупы товарищей... Соседи с востока намекнули им, что война только начинается...

Всего за десять боя потери армии составили: почти три десятка тяжелых танков, самоходок и РСЗО, два химических миномета, полсотни убитых и раненых живой силы и почти весь командный состав армии. Кроме того, герезловцы, держащие восточные кварталы, уничтожили почти сотню бойцов Империи, сожгли пять танков, БТР и ракетную установку. И сейчас, как показывала разведка, быстро занимали весь квартал бывших общежитий Института легкой промышленности в северо-восточной части.

Такова была пощечина, нанесенная пришельцами «победоносным армиям Непобедимой Державы».

А потом пораженные, разинувшие рты имперцы, вдруг увидели, как небо над ними стало становиться темным, облака - серыми, а солнце стало на глазах чернеть. От верхушки пирамиды пришельцев в небо ударил черный луч, который размножился на множество мелких черных лучей, огородивших город словно прутьями клетки. И внутри этой «клетки» солнечные и вообще световые лучи непонятным образом искажались, не доходя до земли и рождая тьму среди бела дня на ограниченном пространстве.

Через несколько минут после начала погрома имперской группировки в город на вертолете прилетит сам полковник 1 класса Лан, который возьмет командование в свои руки. К сожалению, прилетит не он один, а с целой группой партийных кровососов, - таковы правила. Штаб Лана будет планировать дальнейшие действия, а в городе, при свете костров, факелов и фар будет наведен практически железный порядок. До поры, до времени...

-----------------------------------------------------------

ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Фолиант - огромная старинная книга.

”По приказу Лана вперед в последний момент выдвинули «тяжеловесов»...” - Тяжеловесы - здесь тяжелые танки прорыва.

ПРТК - передвижно ракетный тактический комплекс.

Танк ПП - танк поддерки пехоты