XIII (1/2)
Мужчина стоял в тёмной комнате спиной к окну. Лишь свет фонаря за окном окутывал кожу Арсения, такой тёплый, мягкий, он обволакивал обнажённый торс, словно одеяло. Жёлтый свет мягко затрагивал его скулу, проводя линию до ключицы, подчёркивая её ещё больше, чем обычно.
Он статный.
Его осанка - идеальнее не найти.
Его плечи - широкие...могущественные.
Его руки - сильные...властные.
Его торс - рельефный.
Его торс… он истерзан множеством шрамов.
- Могу я?... - Антон аккуратно подошёл, протягивая свою руку, он хочет..он хочет показать, что нет никого прекраснее мужчины напротив него. В ответ лишь короткий кивок и закрытые глаза, которые Арсений не откроет, что бы не увидеть отвращение.
Антон осторожно взял чужую руку. Он не знает, почему его действия такие уверенные, но он чувствует, что ему следует делать. Сначала, перебирая пальцы, покрывает поцелуями каждую фалангу, затем костяшки, покрытые, давно затянувшимися шрамами, ладонь - каждый миллиметр впечатывается своими губами. Обхватывая тонкое запястье длинными пальцами, он ведёт поцелуи вдоль предплечья, будоража нежную кожу. Задерживается на каждой родинке, которыми усыпано всё тело мужчины, словно кто-то случайно рассыпал баночку точками прямо на него.
Мазнув горячим языком по чувствительной коже локтевого сгиба, Антон продолжил поднимать свои поцелуи выше. Дойдя до плеча, он на мгновение задержал свой взор на ключицах, которые по-прежнему освещал желтоватый свет фонаря, но теперь они были запретно близко. Лишь кончиками пальцев он коснулся их на мгновение, тут же уходя за спину.
Его тонкие пальцы очерчивают контур плеч, скользя к шее, перебираясь на линию позвоночника. Медленно его руки спускаются вниз, следом Антон накрывает поцелуями позвонок за позвонком. Он останавливается лишь на границе брюк, даже не собираясь переступить черту. Потому что не время. Потому что сейчас о другом.
Плавно переместив руки на талию, он поднимается наверх, изучая каждый изгиб. Припадает губами к родинкам, что рассыпаны на лопатках. Снова доходит руками до плеч, и пробирается поцелуями ко второй руке. Кидая последний взор на спину, полностью освещённую светом фонаря, которую только что усыпал поцелуями, он начинает опускаться вдоль правой руки, так же щедро одаривая её поцелуями.
И вот он. Первый шрам. В районе бицепса. Небольшой. Несколько сантиметров. Внутри болью сжимается сердце. Он припадает к нему губами, словно желая заживить то, что давно уже затянулось с годами. Но, видимо, не до конца. Арсений, который до этого стоял спокойно, словно находясь в трансе, прислушиваясь к ощущениям, резко вздрогнул, собираясь одёрнуть руку.
- Всё хорошо. Правда. Ты прекрасен, - еле слышно, почти самыми губами, не желая отрываться от рубца на коже, словно это самое ценное, что есть сейчас в мире.
Убедившись, что мужчина немного расслабился, Антон продолжил спускаться поцелуями по руке, вновь и вновь наталкиваясь на следы прошлого. Он крепко сжимал руку мужчины, не давая её спрятать, выдернуть из цепкой хватки, уйти. Он сжимал руку и выцеловывал каждый шрам, каждую неровную полосу на коже и лишь повторял одно.
- Прекрасный, ты прекрасный...