Глава 6 – Откровение (2/2)

В ответ тишину разорвали радиопереговоры — звук, который заставил Фримена броситься в укрытие рядом с ближайшей грудой ящиков: реакция, которая быстро становилась инстинктом. Рик, однако, остался на месте, его глаза расширились от страха, когда послышались характерные голоса морских пехотинцев HECU.

— У нас что-то есть! Датчик движения в секции 9А только что зарегистрировал перемещение.

— Похоже, у нас гости. Вперед! Вперед!

Гордон приготовился к огню наступающих, его глаза лихорадочно искали, где находился Рик. И расширились в недоумении, когда увидели этого человека: Фримен не мог поверить, что ученый все еще стоял на том же месте. Прямо рядом с ним была куча ящиков: все, что требовалось от Уилсона — это присесть и пробраться туда.

— Рик, пригнись!

Тот, к кому обращались, никак не отреагировал: он встал как вкопанный, словно застыв от страха. Гордон крикнул еще раз, пытаясь продвинуться вперед, хоть и знал, что это бесполезно: между ними было слишком большое расстояние.

Рик оглянулся на Фримена, глазами умоляя о помощи. Но тут же огонь, открытый военными, пронзил тело ученого насквозь, заставив его упасть на пол в луже собственной крови. Большинство людей закричали бы в ярости при виде этого зрелища, но Гордон обнаружил, что не может сделать ничего, кроме как в ужасе смотреть на происходящее. Взгляд карих глаз, который когда-то просил о помощи, все еще был направлен на Фримена — вот только на этот раз остался неподвижным.

***</p>

</p>

Гордон резко вернулся в реальность: последнее изображение, казалось, было выжжено на его сетчатке. Сердце буквально отбивало чечетку, зрачки расширились до невозможности, а на уме была лишь одна мысль — защитить Аликс Вэнс. К этому моменту она отдалилась от него еще больше, но Фримен лишь подтолкнул себя к полноценному, усиленному костюмом, спринту. Конечности просто горели — из-за перенапряжения и всех его ноющих ран. Но, несмотря на это, ветеран не остановился, а только ускорился.

Аликс уже была близка к тому, чтобы повернуться и побежать вверх по лестнице, когда Гордон, наконец, оказался от нее на расстоянии вытянутой руки. Он быстро ухватился за капюшон ее толстовки с эмблемой «Черной Мезы», потянув девушку на себя. И она только собралась что-то возмущенно крикнуть, как Фримен крепко прижал ее к стене. Но, какие бы слова ни хотела сказать Вэнс, они, похоже, застряли у нее в горле, когда она увидела выражение лица Гордона.

— Не двигайся, — чуть ли не умоляя, произнес он, прежде чем подняться по лестнице, до которой немного не добежала Аликс.

Как и ожидалось, этажом выше поджидали солдаты Альянса, но град картечи из дробовика Фримена заставил замолчать шестерых сильных противников вскоре после их появления. Но, хотя угроза была устранена, ветеран обнаружил, что не может прийти в себя. Разум продолжал возвращаться к воспоминанию, которое только что всплыло в его голове. Внезапно почувствовав усталость, Гордон прислонился к стене, постепенно приняв сидячее положение.

«Почему он не послушал?»

Напавшие мало что сделали против Фримена. Некоторые из морпехов, несмотря на все их тактическое мастерство, оставляли желать лучшего, когда дело касалось интеллекта. После смерти ученого они посчитали, что зона зачищена. Гордон доказал, что военные ошибались. Но, несмотря на то, что жажда мести была удовлетворена, это никак не могло подавить чувство вины, которое он испытывал, глядя на труп Рика.

«Прости меня».

После этого выпускник Массачусетского технологического института пошел дальше, так, как предпочел бы для остальной части своего пути из «Черной Мезы» — один.

— Гордон?

Тихий вопрос донесся с соседней лестницы, свидетельствуя о непосредственной близости Аликс. Он не ответил, он не мог доверять своему голосу, даже если бы был способен сформулировать слова. Вскоре послышались быстро приближающиеся шаги, и это вынудило Фримена бороться с воспоминаниями, все еще терзавшими сознание. Он поднялся на ноги, мертвой хваткой сжимая дробовик и пытаясь скрыть свои чувства. Апатия была щитом, который защищал его от темных тайников его собственного прошлого и сохранял в здравом уме, позволяя идти дальше.

Когда девушка выбежала с лестницы, Гордон чувствовал, что добился успеха. Но, как только прозвучали обеспокоенные вопросы Аликс, он понял, что это не совсем так.

— Гордон, ты как?

Ветеран тут же развернулся к ней лицом, гнев вспыхнул в его глазах. «О чем ты, черт возьми, думала?» — слова вертелись на кончике языка, но он не произнес их, полагая, что это было вызвано скорее остатками воспоминаний, которые Фримен все еще пытался подавить, нежели чем-либо другим. Вместо этого он кивнул ей, выждав немного, чтобы собраться с мыслями.

Аликс выглядела так, как будто собиралась сказать что-то еще, но Гордон не дал ей такой возможности. Он пошел дальше по коридору, ненадолго останавливаясь, чтобы оглянуться через плечо, как бы спрашивая, идет ли она. Девушка несколько мгновений смотрела в его сторону, прежде чем осторожно последовать за ним; смятение овладело ей.

Смотря на Фримена, можно было сказать, что им овладел сильный страх, прежде чем он бросился вверх по лестнице. Зрачки его были расширены до такой степени, что выглядели почти как естественный цвет глаз. Это воздвигло ее беспокойство на новый уровень, заставив задуматься, что же могло вызвать данную реакцию у такого человека, как Гордон. Их предыдущие встречи ясно давали понять, что он с чем-то борется, но мужчина оставался непоколебим в своем безразличии, меняясь лишь на короткие мгновения, чтобы Аликс уловила проблески эмоций, слишком сильных, чтобы он мог их скрыть.

Она оттолкнула эти мысли, как только подошла к бронированной двери, закрывающей доступ в один из многочисленных отсеков обработки Нова-Проспект. Капсула Илая была хорошо видна снаружи через цилиндрическое смотровое окно, находящееся внутри, а рядом располагался дисплей, демонстрирующий тонкости человеческой анатомии и нервной структуры. Девушке едва не вздрогнула при виде этого зрелища: подумать только, сколько еще граждан было исследовано на предмет «кибернетического потенциала»…

Последовательность команд, введенных в главный интерфейс отсека, управляла капсулой, закрепленной на рельсе, тем самым позволив внешнему корпусу раскрыться и появиться капсуле меньшего размера, в которой и находился Илай. Мужчина, казалось, тряхнул головой, словно выходя из транса. Он открыл глаза, окинул взглядом два лица возле него. И лидер Сопротивления чуть не отпрянул от неожиданности, когда узнал в них Гордона и свою дочь. Илай несколько раз моргнул, как будто пытаясь понять, не обманывает ли его зрение.

— Аликс? Гордон? Не могу поверить, что вы нашли меня.

Руки в перчатках прижались к стеклу, отделяющему отца от дочери. Аликс с беспокойством смотрела на него.

— Папа, как ты?

— Я-то в порядке, — уверенно сказал Илай. — Но вот вы… — На его лице на миг отразился страх из-за внезапных последствий того, что его дочь здесь. Мысль о том, что она станет безмозглой рабыней Альянса, вызвала у него дрожь: это было гораздо хуже смерти. — Вы должны убираться отсюда. Будет очень плохо, если они схватят вас именно тут. Уходите, пока можете.

— Нет, — решительно ответила Аликс. — Мы не оставим тебя здесь.

— Не беспокойтесь обо мне, спасайтесь сами.

Девушка лишь посмотрела на него с прищуром, давая Илаю понять, что, напротив, он только убедил ее в обратном.

— Думаю, я смогу вытащить нас отсюда с помощью телепорта Альянса.

— Но куда вы пойдете?

— Я разговаривала с доктором Кляйнером: его телепорт практически снова заработал. Если он починил его, мы окажемся там. Если нет, ну… — она замолчала, думая о возможной альтернативе, а затем просто пожала плечами и посмотрела на отца. — Вряд ли будет хуже, чем сейчас.

— Не стоит так рисковать собой, Аликс, — Илай попытался уговорить ее еще раз, почти умоляя. — Я не могу потерять тебя.

Однако его беспокойство никак не повлияло на дочь.

— Мы не оставим тебя, папа. И не спорь!

Акцентированный жест ее рук дал понять старшему Вэнсу, что они с Аликс просто топчутся на месте: ни один из них не желает уступать другому. Он был вовлечен в достаточное количество споров со своей дочерью, чтобы знать, что нет никакого смысла продолжать это: упрямый характер обоих только усугубляет ситуацию. У лидера Сопротивления вырвался глубокий вздох, прежде чем он снова посмотрел на Аликс.

— Но Джудит мы тоже не можем здесь оставить.

Гордон следил за разговором несколько рассеянно, больше сосредоточившись на словах Илая, чем Аликс. Указания старого друга словно отражали его собственные. Стараться спасти других прежде самого себя. Разница между ними заключалась в том, что Илай делал это из чувства любви и сострадания, в то время как Фримен — попросту из пренебрежения к собственному благополучию. Ветеран проверял, насколько далеко он может зайти в этом, задаваясь вопросом, позволит ли его «наниматель» ему умереть, если такое произойдет, или же просто оживит, чтобы продолжать борьбу. Он верил, что G-man способен на это, но сомнения оставались. И все же Гордон надеялся, что это не так: мысль том, чтобы вечно быть закованным в кандалы, была, мягко говоря, неприятной.

— Не волнуйся, папа: мы найдем ее, — сказала Аликс, и ее слова вернули Фримена к разговору и отвлекли от тех самых мыслей, от которых обычно защищало равнодушие. — Сейчас я собираюсь отправить тебя в камеру телепортации. Я не говорю «прощай»: мы там встретимся с тобой.

На лице Илая появилась теплая улыбка при этих словах.

— Да, я знаю.

Выпускник Массачусетского технологического института наблюдал, как Аликс вернулась к терминалу управления, испытывая одновременно и раздражение, и понимание. Первое было вызвано той его половиной, которая подавляла чувства и сочла последние высказывания Аликс и Илая чрезвычайно бессмысленной и пустой тратой времени. Другое же ощущение, однако, исходило от части его, которая упрямо отказывалась погружаться в апатию — которая хотела, чтобы все было иначе.

«Уже слишком поздно для этого. Пути назад нет».