Глава 4 - Smoke on the water (1/2)

No matter what we get out of this I know, </p>

I know we&#039;ll never forget </p>

</p>

</p>

(с) ”Smoke on the Water” by Deep Purple </p>

</p>

Он вступился за меня! Он меня защитил! Спас! Нет сомнений — он тоже неравнодушен ко мне!

От этих мыслей мой мозг буквально рассыпался на части, на сотни лоскутков нейроных тканей, на тысячи клеток поражённого сознания.

Улыбка не сходила с моего лица так долго, что даже мама забеспокоилась, не осознавая, в каком огне пылает моё влюблённое сердце, как близка я к своей цели. К моменту, когда он будет нежно держать меня за талию на дороге где-нибудь меж Токио и Киото, где лишь наша любовь скрашивает шаги, метры, мили и градусы. Когда над нами взойдёт холодная луна и при свете одних лишь звёзд мы страстно поцелуемся, тесно прижимаясь друг к другу, словно наша страсть единственное, что держит нас обоих на этом свете. Я так и останусь его непослушной девочкой, а он моей судьбой, истинно-незамутнённым сознанием, трагически жаждующим романтики, а не эро-заменителей, мой личный очаровательный бунтарь… он в моём сердце, греется внутри предсердий и желудочков, укрытый пледом с чашкой лимонного чая. Он ни на минуту не покидает его, поэтому всегда со мной. Внутри меня. Пока в моих мыслях, но… Он точно будет моим. Только моим. Я очень постараюсь.

***</p>

После памятного заседания обстановка в оргкомитете резко изменилась. Председатель Минами забрала у меня примерно половину работы, распределив её между ЗППП, за что они, естественно, меня возненавидели. В то же время, желания сходить со мной на крышу никто не изъявил, из чего я сделала однозначный вывод — они меня побаиваются, что мне только на руку.

Хирацука-сан не разговаривает со мной третий день, а при встрече лишь холодно здоровается и тут же демонстративно отворачивается, как от ошибки юности. Ну и пусть. Мне плевать. Лишь бы ОН видел, как высоко я ценю его подвиг.

Я всё это время, как могла, старалась демонстрировать Хачиману своё расположение. Если я замечу, что ты худеешь и выглядишь бледным, уставшим, разбитым — я приготовлю для тебя вкуснейший бенто из отварного риса, сосисок-осьминожек, домашних наггетсов, овощного салата- обязательно без помидор!-с ложкой чесночного соуса в отдельном отсеке, а на десерт- пышные лепешки со сгущённым молоком и… если ты пожелаешь, мои губы, покрытые клубничным блеском тоже принадлежат тебе. Когда поздним вечером ты будешь завален работой и, не успев её окончить уйдешь домой, я доделаю её за тебя, даже если буду валиться с ног от усталости. Мне не сложно, поверь, всё стоит того, чтобы одним холодным пасмурным днём ты предложил мне плед или свою куртку вместе с частичкой твоего тепла. И ничьё мнение мне не помешает.

Он не подаёт виду, что оценил мои старания, напротив — демонстрирует неудовольствие от излишнего проявления внимания, но я прекрасно вижу, что это показное, витрина. Я уверена — в глубине души он так же неравнодушен ко мне, как и я к нему, и придёт день, когда я заберу твоё сердце, Хачиман.

***</p>

Наши труды увенчались успехом и культурный фестиваль старшей школы Собу, стартовавший два дня назад, подходил к своему логическому завершению. Ничего не предвещало жертв и разрушений.

Первый тревожный звоночек прозвучал, когда председатель Сагами не старте церемонии закрытия не смогла произнести свою речь. В итоге она читала её запинающимся голосом по бумажке, за что услышала от публики заслуженный свист и смех. Получив долю заслуженной критики девушка обиделась на всех и… исчезла. Да и Ками бы с ней, если бы она не сбежала вместо со списками результатов голосования по конкурсам, без обнародования которых мы не могли закрыться.

Время вышло практически в ноль, а председатель всё не появлялась. Мы с Хикигаей сидели в аппаратной комнате звукорежиссера над сценой, когда в селекторе раздался голос Хирацуки:

— Хикигая, Юкиношита — скорее вниз, у нас ЧП.

Мы закрыли комнату на ключ и спустились в зал, где возле сцены уже стояли Хирацука-сенсей, зашедшая к ней в гости сестра, Юигахама и ещё пару девушек из комитета.

—Хьюстон, у нас проблема<span class="footnote" id="fn_32707210_0"></span>, — сказала сенсей. — Минами исчезла вместе с результатами голосования на приз зрительских симпатий, а без объявления победителей мы не можем закрыться. Что будем делать?

Я подняла руку.

— Могу наболтать что-то в микрофон и на правах зама закрыть фестиваль. А про результаты скажу, что ещё не подсчитаны голоса и…

— Этот план никуда не годится, — сходу забраковала Хирацука-сан моё предложение. — Напоминает дешёвый цирк, а ложка дорога к обеду. Завтра приз зрительских симпатий будет уже никому не нужен. Ещё предложения?

— Шизу, давай пока время тянуть, — предложила Харуно. — Обиженка небось пудру ищет, чтоб глазки заплаканные примарафетить. Найдёт — появится.

— Нет, не появится, — вдруг жёстко вклинился в беседу Хикигая. — Потому что она ждёт, что за ней прибегут и ПОПРОСЯТ закрыть фестиваль, ведь она такая бедная, не может ничего, а мы должны её УГОВОРИТЬ как она НЕЗАМЕНИМА и вообще НЕ ТАК УЖ ПЛОХА КАК О НЕЙ ДУМАЮТ.

— И что нам делать? — спросила его Хирацука. — Уже вся школа её обыскалась. Нигде нет.

— Если вы придумаете, как потянуть время — я её найду, — загадочно улыбнулся Хачиман.

Шизука-сан с сестрой посмотрели друг на друга, а после на меня.

— Ты подумала о том же, о чём и я? — спросила Харуно.

— Танцевать стриптиз на закрытии культурного фестиваля — не лучшая идея, Хару. На это я пойти не могу, — ответила сенсей без тени улыбки.

Харуно ухмыльнулась и посмотрела на меня.

— Сестрёнка, соляку лабать на гитаре ещё не разучилась?

— Ну, разве что на перегрузе<span class="footnote" id="fn_32707210_1"></span>, — отшутилась я.

— Ясно. Три песни хватит? — спросила Харуно у сенсея. — Мои пальчики к клавишам уже года два не прикасались. Поэтому на большее не подпишусь.

— Вполне! — заверила её Хирацука.

Оставался нерешённым один, но крайне важный вопрос. Все знали на него ответ, но высказать его вслух никто не решался. Это было абсолютно японское, истинно-духовное противостояние улитки и горы Фудзи, когда никто уже не бьётся, но тела всё ещё валятся замертво. В воздухе повисло экстремально высокое напряжение. Все взгляды устремились на Юигахаму.

— А ты будешь петь! — сказала Хирацука-сенсей тоном, не терпящим возражений.

— Я? Мне? Почему? Я же только в караоке…- неуклюже попыталась возразить Юи, но как-то быстро сникла. — Ладно. Если это нужно для дела — я спою.

— Итак, группу мы собрали. Я на басу попытаюсь что-то изобразить. Рученьки должны помнить… Быстро в кладовку! — выкрикнула Шизука-сан и развернулась на выход. — Хачиман! У тебя есть максимум десять минут. Пожалуйста… СДЕЛАЙ ЭТО ДЛЯ НАС!

***</p>

А дальше начался форменный дурдом. Галопом добежав до кладовой мы схватили покрытые изрядным слоем пыли инструменты, протёрли их как могли подручными средствами и понеслись в актовый зал играть этот импровизированный сейшн.

Поскольку ударную установку никто перенести не мог, Хирацука притащила из кладовки драм-машину<span class="footnote" id="fn_32707210_2"></span> и сейчас методом научного тыка пыталась понять, что из зашитых в неё ритмических рисунков мы сможем использовать. В это же время я лихорадочно настраивала на слух в слюни расстроенную электрогитару, которая последний раз издавала звуки ещё до реставрации <span class="footnote" id="fn_32707210_3"></span>. Старенький Лес Пол<span class="footnote" id="fn_32707210_4"></span>расхлябанный СтрингРей Пять<span class="footnote" id="fn_32707210_5"></span>и нечто, по звуку напоминающее зашитые в синтезаторы звуки ударных. Сестра тем временем достала из сумочки плоскую маленькую фляжку, из которой они с Шизукой-сан сделали по одному длинному глотку.

— Пока что из того, что я услышала, репертуар вырисовывается скудненький, — горестно кивнула на ритм-компьютер наша классная.

— Юкиношита! Не торомози! — буркнула она мне. — Все готовы, кроме тебя. Ми-си-соль-ре-ля-ми, так сложно?

— Я помню строй, сенсей. Пара струн осталась.

— Скорее, публика уже свистит.

Я, как могла, настроила пятую и шестую в ля и ми соответственно и выразительно посмотрела на Хирацуку.

— Юи, готова? — спросила она у Юигахамы.

— Да…- неуверенно ответила Юи.

— А что играть-то будем? — озадаченно спросила сестра и, порывшись в сумочке, повторно отхлебнула из фляги.

— А что хотите. Что-то забойное и не слишком короткое по времени, — ответила та. — Поэтому попса с песенками по две минуты отпадает. Да и этот хлам, — кивнула она на драм-машину, — нихрена выжать не может. Наследие имперского прошлого. Остаётся только старый добрый рок. Причём такой, который все знают. Что скажете?

Все ошарашенно промолчали и только Харуно хихикнула.

— Ну если всем всё ясно, тогда… ПОГ-НАЛИ!!! — крикнула Шизука-сан и дёрнула свисающий сбоку шнур. Занавес эффектно улетел вверх, открывая зрителям нас прекрасных. Зал заревел в предвкушении.

— Мы — супер-группа старшей школы Собу «Розовый Цитрус»<span class="footnote" id="fn_32707210_6"></span>! — пафосно объявила залу Хирацука. Все заинтересованно притихли. — Собранная пять минут назад из того, что было. И сейчас мы вам сыграем…сыграем вам…

Неожиданно для всех Хирацука начала наигрывать на басу вступление к «Smoke on the Water»<span class="footnote" id="fn_32707210_7"></span>. Харуно заржала как сумасшедшая и начала лабать на клавишных соло из той же песни. Юи изобразила фейспалм. Зал заревел.

Кажется, наступает конец света.

— Справишься? — крикнула классная мне.

Я уверенно кивнула — полторы кварты на рифф, пара аккордов на припев, и соло, которое я не помню. Придётся импровизировать.

— Слова знаешь? Вы её на английском должны были разучивать в средней школе, — обратилась Хирацука к Юигахаме.

— Да… — неуверенно ответила Юи. — Это любимая песня моего дедушки, поэтому я её наизусть знаю… — она напряглась, вплотную приблизилась к микрофону, и громко, харизматично затянула: