Глава 1. My name is Yuki, but my heart is haru (1/2)

Хочешь узнать, как будет выглядеть </p>

твоя девушка в будущем? </p>

Взгляни на её маму…</p>

© Народная мудрость</p>

Меня зовут Юкино. Урождённая Юкиношита. Родом я из префектуры Чиба, Япония. Младшая дочь в семье известного политика и бизнесмена. В семье ли? Нет, скорее всё же — в клане. В клане Ю.

Согласно традициям, будучи младшей дочерью семейства, я не должна была опасаться за свою свободу, но… моя мать решила иначе, оставив старшую сестру позади. Таким образом, я стала наследницей семейного бизнеса, и по сей день несу это бремя. Несмотря на некоторые ограничения, накладываемые моим будущим статусом, мать все же позволила мне жить отдельно от семьи.

Вынуждена признать, в клане Ю. все держится на маме, и пока отец тешит себя иллюзиями по поводу своего главенствующего положения, вся реальная власть сосредоточена в ее руках. Мама властная, чудовищно умная и весьма жестокая женщина. Её слово в нашем доме закон, но должна признать — это не делает ее плохой матерью. Воспитание, манеры и умение преподнести себя — вот те бесценные подарки, которые очень пригодились мне — и как человеку и как будущей наследнице.

Связь между мной и мамой всегда была крепче, чем с остальными членами семьи и я выросла ее маленькой копией: переняла от нее всё, даже любовь к роду кошачьих, за что получила прозвище Ю-неко<span class="footnote" id="fn_32331992_0"></span>, которым мать иногда называет меня в те моменты, когда семейная обстановка размывала ее привычный образ.

Если же говорить прямо ‐ она действительно заботливая мать, которая интересуется всеми аспектами моей жизни, от самочувствия и оценок, до нужд и желаний, некоторые из которых исполняет постфактум.

— Значит, фестиваль культуры? — задумчиво спрашивает она. Её голос — словно свежий бриз морских степей. Ее интонация полуутвердительна, вопрос отвлечённый, но…

— Так и есть, — подтверждаю я.

— Вот как… — она задумчиво смотрит на меня. В её взгляде сейчас нет характерной для него стали, но определённо есть что-то другое. Я не понимаю пока что.

Возможно, её заслуженно обвиняют в авторитарности, дьявольском уме и беспощадности, но справедливости и проницательности у неё тоже не занимать.

Через два дня курьер привез шелковую юкату с узором из фиолетовых лилий, сшитую по моим лекалам, что лежат на полке у нашего личного портного рядом с выкройками остальных членов семьи.

Запылившиеся отцовские, строгие материнские, скомканные сестринские, и кристалльно-чистые, словно пустой лист бумаги — мои.

Я могла бы подумать что, не произведя уточнения, о том что фестиваль школьный, а не уличный, я ошиблась, и она восприняла все слишком прямолинейно но… порой сама забываю, с кем имею дело: она всегда на шаг впереди, выверена и безошибочна.

Сшитая по её заказу для меня юката была прекрасна, ведь ее вкус безупречен. Я убрала подарок в шкаф с твердой уверенностью, что совсем скоро она мне пригодится.

Между нами, несмотря на холодную отстраненность как основу характера мамы, царило полнейшее взаимопонимание: до недавнего времени она была единственным человеком, способным меня понять.

Словом — она была моей поддержкой, и хотя подобная помощь была основана на ее представлении об идеальной Юкиношите Юкино (коей я, к сожалению, не являлась), а любое несоответствие пресекалось, ей удавалось поразительно тонко чувствовать все движения моей души.

Проще говоря, в клане Ю. не было человека для меня более близкого, чем моя жестокая и властная, добрая и внимательная мама.

Говоря же о Харуно — моей старшей сестре, на первый взгляд совершенно несерьёзной особе, я могу уверенно утверждать, что все что она показывает миру — вечная маска, что приросла к её личности, словно паразит из антинаучной фантастики.

Раньше она была совершенно другой.

Смутные воспоминания из детства, в подлинности которых я не могла быть уверена показывают мне картины, в которые я сейчас уже и сама не верю.

— …Онэ-сан, ты такая красивая! — восторженно пищит маленькая девочка, крутясь вокруг юной статной девушки, одетой в фиолетовую юкату с узором из осенних листьев. — Когда-нибудь, я стану такой же как ты!.

— Что ты, сестрёнка! — весело отвечает старшая, — Ты будешь куда красивее меня, моя королева…

Все эти слова давно в прошлом… Харуно давно уже не тот человек, на которого я хочу быть похожей. Что её сделало такой? Может быть… зависть? Или страх снова испытать боль? Я не знаю ответ. Любимая и ненавистная одновременно, она преследует меня, не давая и шагу ступить, словно моя жизнь — это ее забота. И хуже всего то, что она, похоже, чувствует мнимую ответственность за меня. Хотя я ненамного младше.

Она совершенно беззастенчиво лезет в мою личную жизнь, начиная от моих увлечений и заканчивая критикой моего нижнего белья.

Я не пресекаю ее вмешательство, потому что прекрасно понимаю, что моя сестра — это родительские глаза и уши. Лучше не дразнить цепного пса, пока он молчит. Проще смириться с ее присутствием, и иногда, для проформы, оказывать вялое сопротивление. Я не хочу поставить под угрозу те крупицы независимости, которые пока остались при мне.

— У тебя кто-то появился, Юкино-тян? — обеспокоенно хмурилась она, вращая на пальцах лямки моего кружевного бюстгальтера. — Почему не поделилась с сестренкой? Я могла бы дать тебе пару ценных советов…

— В советах по уходу за собой не нуждаюсь, — зло отрезала я, отбирая у нее предмет одежды.

— Ну и как его зовут, — рассмеялась она, — этот твой «уход за собой»?

Несколько секунд моего молчания оказалось достаточно, чтобы она, поняв что ничего от меня не узнает, отстала. Но это не было отступлением. Демоны имеют свойство приспосабливаться.

— Поняяяяятно… — произнесла она протяжно, поворачиваясь в сторону выхода. — Не хочешь моего совета сейчас — обращайся в любое время. Сестрёнка всегда поможет.

Моя любимая заклятая сестра.

Что касается отца, с ним мы в последнее время почти не общаемся. Сколько я себя помню — он всегда тяготел к Харуно, наверняка из-за её более открытого характера. Не могу сказать, что он меня совсем уж не любит, но карты легли так, что в случае конфликта он всегда занимал сторону сестры, а мать покровительствовала мне. Этому я не видела рационального объяснения, кроме того, что в нашей семье так исторически сложилось.

Моё взаимодействие с отцом по большей части сводилось к обсуждению учебы во время редких семейных ужинов, и реже — его неловким попыткам узнать, как протекает моя жизнь и ничего ли мне не нужно. В остальном наши разговоры сводились к бездарной неочёмщине на дежурные темы. Иногда он рассказывал мне о событиях, касающихся его работы — таким образом, я имею неплохое представление о том, как идут ведутся дела в бизнесе и в парламенте Чибы. Видимо, отец думает, что таким образом он готовит меня к предстоящей миссии единоличной наследницы клана Ю.

Мы не были близки, однако он всё равно беспокоился обо мне, что определённо заслуживало моего уважения и похвалы.

И, несмотря на то, что мы плохо понимали друг друга, я все равно его любила.

Казалось, так будет продолжаться вечно: я, сестра, мать и отец продолжим играть в эту бесконечную рулетку, а маленькая Юкино-тян так и останется на уровне оценок, журналов про кошек и «Пан-сан Дайджест», но… в один день мое сердце впервые застучало быстрее, чем когда-либо раньше.

Хачиман Хикигая — парень с глазами тухлой рыбы жутко бесил меня с самого первого дня своего появления в клубе волонтеров. Мнимый циник и мизантроп, пофигист, презираемый обществом, он и не пытался мне понравится. А ещё у он совершенно не имел друзей.

До неприличия груб и прямолинеен, умный и одинокий.

«До чего же мы похожи…»— однажды с удивлением поняла я.

При этом он глубоко скрывал от всех свою тайну, которая заключалась в том, что он до глубины души добрый, отзывчивый, и жертвенный человек. Хикигая никогда не требовал благодарности и давно смирился с тем, что его может ненавидеть весь мир.

Наверное, даже если я приложу весь свой ум я не смогу внятно выразить, почему именно ОН: я делала вид, что он мне противен, потому что защищалась — он видел меня насквозь… и потому мне хотелось спрятаться от его взгляда, подобно Харуно.

Со временем мне показалось, что Хачиман смотрит на меня без неприязни и даже слегка заинтересованно. Тогда я посмотрела на него словно другими глазами. День за днём он занимал мои мысли все больше, пока я не поняла, что первый раз в своей жизни влюбилась.

Четко и ясно это осознав, я не стала паниковать, здраво рассудив о том, что торопится мне некуда. В ближайшее время Хачиман от меня никуда не денется, а потому я медленно строила в уме планы наступления, чтобы рано или поздно подвергнуть крепость осаде.

А затем в клуб пришла Юигахама Юи. Вечно-неунывающий яхалло-хаос, да ещё и с симпатией к моему дорогому Хачиману. Она почти не скрывала своей заинтересованности в нем, и не считала нужным сильно шифровать свои чувства.

Однако я не боялась. Рыжеволосый ураган не мог предложить ему ничего кроме милой мордашки, и неприлично большого бюста, которым я похвастаться не могла.

У меня же было было полно других, настоящих достоинств. Я знала, что я намного сильнее.

Юкиношита Юна, моя мама — невероятно красивая, умная и властная женщина, а я ее дочь. Дочь Юны, чуть не ставшей Гасай<span class="footnote" id="fn_32331992_1"></span> в молодости. Не какая-то там собачница, а наследница великого клана. Разве может кто-то соперничать со мной?

Ответ — нет, никогда.

— Привет, Хикки! — громогласно оповещала она о своем прибытии.

«Не пытайся наседать на него своей непосредственностью. Хачиману это просто неинтересно, и ты его раздражаешь. Ему гораздо милее проводить свое время в тишине, — думала про себя я. — Иди клейся к тому рыжему идиоту… Тобэ кажется… как раз твой уровень.»

Он отвечает ей настолько вымученно, что мне хочется выгнать Юигахаму за дверь: неужели она не понимает настолько очевидной незаинтересованности?

Ничего, Хикигая, держись. Видят боги, черта аристократов — сдержанность. Нет ничего плохого в том чтобы заниматься саморазвитием и «нарабатывать очередной навык», как ты это называешь. Для тебя он будет сто десятым, если я не ошибаюсь.