Глава 13 (2/2)

откручиванию крышек».

Полина хихикнула.

— А раздолбаи? — с интересом уточнила она.

— А распиздяи, Полин, они… Такие сапиенсы, которым главное —

жить в кайф. Это не о том, что у них работы нет, или они целый день пузо на

диване чешут, довольствуясь подачками родителей. Нет, это не об отсутствии

ответственности. Наоборот, они самые ответственные люди на земле. Они хорошо

делают свою работу, чтобы после пойти и с полным правом отдыхать, они

обеспечивают комфорт своему чаще всего маленькому прайду, потому что, когда в

прайде что-то идёт не так, это напрягает и мешает получать удовольствие.

Распиздяй — он постиг дзен и главную мысль жизни — жить нужно в кайф. Если ты

от определённого действия получаешь удовольствие, делай. Либо улучшение твоих

условий, увеличение дохода — сам процесс может быть и неприятным, но результат

всегда должен улучшать положение распиздяя, а не работать ему во вред. И

главное — мы действительно очень энергосберегающие. Мы даже не почешемся, если

не знаем наверняка, что действие как-то проапгрейтит наше состояние —

ментальное, физическое или финансовое.

— Так, может, те, кого волнуют ачивки, работают на то же

самое?

— Не-е-е, — Золотов убрал со сковородки поджаренную

грудинку, а на её место отправил лук. — Порежь, пожалуйста, картошку тонкой

соломкой. Отличники чаще всего вообще не думают о собственном комфорте. Поэтому

парятся на нелюбимой работе, стремаются подойти к начальству и попросить о

повышении зарплаты, довольствуясь грамотами, носят неудобные шмотки, потому что

«на каблуках, конечно, ноги болят, но зато всем нравится». По этой же причине

отказывают себе в еде, потому что я реально общался с бабами, которые на полном

серьёзе говорили: «Я так люблю копчёные рёбра, но их не ем, это страшно

вредно». При этом никаких медицинских показаний к строгому воздержанию чаще

всего нет, ну, пока они до гастритов себя не доводят. И вся причина этой аскезы

только в том, что они вбили себе в голову, что девочка должна есть, «как птичка

клюнет». Очень они любят эту цитату приводить, напрочь забывая, что Скарлетт

так-то трескала как не в себя и получала от этого удовольствие. В общем,

ничего, кроме геморроя — себе и окружающим — такой отличник не имеет.

— По-моему, ты сейчас просто описал бабу с загонами, —

Полина передала Васе порезанный картофель.

— На женщинах просто такое поведение ярче всего прослеживается.

Но у мужиков тоже подобное есть. Пахать, пахать, пахать, чтобы бабла

заработать. Спрашиваешь его такого: «А зачем зарабатываешь?» «Ну, чтоб меня

уважали», говорит. Но смысл бабла не в этом. Бабло зарабатывают, чтобы его

тратить на всякие полезные и приятные штуки, причём приятное не обязательно

должно быть полезным. Поэтому отличники-спасатели среди мужиков — тоже

распространённое явление. А я, повторюсь, распиздяй, и удовольствие для меня

принципиально.

— И в чём же заключается удовольствие от разруливания моих

проблем? — Полина сверлила взглядом спину собеседника, жалея, что не может

видеть его лица.

Будто прочитав её мысли, Золотов повернулся.

— Удовольствие от помощи тебе, Полин, совершенно очевидно.

Это мой психологический комфорт. Понимаешь, я жутко не люблю, когда что-то идёт

не так. Не люблю, когда обижают маленьких. И если у меня получается это

пресечь, пусть даже в малости, в какой-нибудь мелочи, мне становится

комфортнее. Это не о том, чтобы меня похвалили или поблагодарили, это о том,

чтобы устранить фактор, который мне мешает. Знаешь, как у Полозковой, «Вот бы

разом выдохнуть эти свёрла — сто одно проклятое сверлецо».

— Вот как, ты и Полозкову знаешь?

— Лично — пока нет, но тексты её — да. Удивительно

талантливая девочка. Не умрёт в «ляжки, пошлости и бока» — станет голосом

поколения.

— А подозреваешь, что умрёт?

— Хм-м, опасаюсь. Всё-таки тревожные сигналы имеют место

быть, в поэзии, я имею в виду. Лично, как я уже сказал, мы не знакомы.

— «Дженни Питерс»… — прошептала Полина.

— И «Дженни Питерс», и «Катя», и «Мать-одиночка растит свою

дочь скрипачкой…»

— Ты удивительный.

— Я всего лишь распиздяй и горжусь этим, — в очередной раз

перемешав содержимое сковороды, Золотов присел на своё место.

— А в чём твоё удовольствие было бы сейчас? — Полина

щёлкнула кнопкой чайника.

— Главное и неотложное — пожрать. Главное на перспективу —

найти Сашку и какую-нибудь толковую группу для саундтрека, желательно девичью,

потому что сериал всё-таки, думаю, будет откликаться больше в девушках, чем в

парнях. Хотя подозреваю, что мальчики тоже будут его смотреть, но втихаря.

— А что с Сашей? Проблема с кастингом на роль моей

партнёрши?

— Проблема, Поль, это пробка на пути в аэропорт. А найти

девочку на роль Саши — пиздец! Погоди, я помешаю картоху, — мужчина с тяжёлым

вздохом отошёл к плите.

— А что так? Будешь ещё чай?

— Спасибо, Полинка, зелёный.

— Угу, — девушка достала из шкафа пачку Липтона.

— Блять! Да пиздец в том, что, как только речь заходит о

двух девочках-лесбиянках, одна из них обязательно фем, а другая — то ли лошадь,

то ли бык, то ли баба, то ль мужик.

— Тебе не нравятся бучи? — Зеленова поставила наполненные

чашки на стол.

— Поля, солнышко моё незатухающее, бучи прекрасны, когда это

настоящие бучи.

— Э-э-э… Настоящие? А бывают поддельные, что ли? — хихикнула

Полина.

— Ты зря смеёшься. Процентов девяносто — поддельные.

— Это как? Выдают себя за бучей, а в тайне мечтают отрастить

длиннющие ногти, выкрасить их в розовый, включить Максим и под неё же выйти

замуж?

— Я вот не буч, а Максим иногда слушаю, но замуж, как уже

говорил, не хочу, — Вася вернулся на своё место и отпил из чашки. — Понимаешь,

дитё, настоящий буч — это уверенная в себе женщина, которой маскулинный образ

мыслей, действий и внешности ближе, чем гендерно стереотипный феминный. Но она

при этом остаётся женщиной. Дело не в трусиках-бусиках, просто она… Не

подражает паттернам нездорового мачизма. Ей, прости, не зашквар и Максим

послушать, и в пассивной роли в постели побыть, потому что она знает, что,

несмотря на клетчатую рубашку, умение разбираться в моторе и увлечение

каким-нибудь спортом, она всё равно остаётся женщиной и не воспринимает это как

личное оскорбление. Это не обязывает её следовать моделям гендерной

социализации, это помогает ей не стыдиться того, что у неё хуя, прости, нет, а

также того, что ей присущи некоторые… Кхм, женские и условно женственные

привычки, манеры, вкусы, в конце концов, физические проявления и возможности. А

то знаешь, зашёл я однажды на бучевый форум.

— И? Испугай меня, — Полина отставила опустевшую чашку.

— И увидел темы вроде «Истерят ли настоящие бучи при ПМС?».

Спойлер, солнышко, оказывается, нет, не истерят, это стыдно. «Готовят ли бучи

своим бабам?»

— Дай угадаю, тоже нет?

— Нет, потому что баба на то и есть, чтобы готовить. А буч

деньги приносит.

— А-а-а! — рука Зеленовой взметнулась ко лбу, поравнявшись с

её же бровями.

— И, наконец, бинго: «Позволяют ли бучи себя ебать?» Нет, не

позволяют, потому что это унизительно. Также, кстати, не мастурбируют и не

лижут, потому что зашквар.

— А мы о бучах или о зеках?

— Знаешь, впечатление такое, что о бучах-зеках, — Вася встал

и выключил огонь под сковородкой.

Достав из пенала пару тарелок, Золотов разложил ужин.

— Слушай, а открой мне тайну, а то я по подобным форумам не

хожу. Если бучи не ебутся, не лижут, не рукоблудят, как у них происходит секс?

— Полина пыталась сдержать рвущийся наружу гомерический хохот.

— Ну, я так понял, настоящий буч ебёт свою бабу, причём ебёт

как в плохих фанфиках — три движения, после которых она должна улететь. Потом

этот же буч кончает без стимуляции от осознания собственной охуенности.

— Ой, бля-я-ять, грустно им…

— А их бабам ещё грустнее, — подхватил Золотов, ставя

тарелку напротив Полины. — Огурчик маринованный?

— Огурчик — да, но… Вась, я столько не съем, — Зеленова с

лёгкой паникой уставилась на содержимое тарелки.

— Ну, не съешь, так оставишь, — Вася достал из холодильника

банку и переложил на тарелку несколько огурцов.

Полина кивнула — есть хотелось так сильно, что возражать сил

не было. К тому же соблазнительные запахи картошки и жареного мяса напрочь

отбивали желание спорить.

— И вот, солнышко, когда я пытаюсь найти Сашку, приходят вот

эти вот экземпляры. А я не хочу ничего токсичного, — Золотов, наконец, закончил

с сервировкой, сел и взялся за вилку. — Приятного аппетита!

— И тебе, — Полина кивнула с набитым ртом.

— Потому что токсичный в жизни человек никогда, блять, не

отыграет здорового поведения. К тому же хочется, чтобы атмосфера на площадке

была комфортной для каждого. А говнюки умеют отравлять всё вокруг.

— Кхм-м, — Зеленова с хрустом откусила от огурца. — Скажи,

пожалуйста, а типаж принципиален? Тебе нужен именно буч?

— Нет, но на кастинг почему-то приходят в основном они. Фем

обычно надеются получить роль Олеси.

— Так может. Тебе дайк нужен? Такая золотая серединка между

псевдо-тестостероновым мешком стереотипов и воплощением слащавого концепта

трусики-бусики?

Услышав формулировку, Вася прыснул.

— Изящно формулируешь, ребёнок. Может, и так… В общем, я

пока в поиске. Но ты же спросила, что доставит мне удовольствие.

— И правда, поищи среди дайчат. Они обычно не такие душные,

как то, что ты описал. А насчёт группы… Тут я, пожалуй, могу тебе кое-что

предложить.

— Ты играешь?

— Я? Нет. Эмилия считает, что музыка — это пустая трата времени

— пошло, вульгарно, бесперспективно и вообще плебейство.

— Но?

— Но в нашей школе есть девочковая группа. Они тешат себя

мыслью, что играют рок. На самом деле, их песни — классическая попса: кровь,

любовь, морковь… Не то чтобы в этом было что-то ужасное, нет, тексты вполне

хорошие, да и мелодии очень неплохи. Просто не рок. Но в твой формат, возможно,

вписались бы.

— А есть что-то? Ну, там, видео или хотя бы аудио? — Вася

заинтересованно приподнял бровь.

— Поедим — я принесу телефон. У меня несколько песен. Могу

поискать даже видосик.

— Хорошо бы… — задумчиво отозвался Золотов. — А кто им

пишет-то?

— Сами и пишут. Тексты — преимущественно Анька, моя подруга,

музыку — девочка из параллельного, Наташка.

— Спасибо.

— Пока не за что, — Полина с удивлением уставилась на

собственную опустевшую тарелку. — Вась, я всё это смела? Ебать, я бегемот!

— Ты не бегемот. Сама же говоришь, не обедала. Когда вообще

ела в последний раз?

— Э-э-э… Давно, давай сойдёмся на этом. И да, спасибо, всё

было очень вкусно.

— Ещё огурчик? — Золотов взял с плиты сковородку и положил

себе добавки. — Или, может, картошки?

Полина с сомнением посмотрела на тарелку, перевела взгляд на

то, что осталось в сковороде, и кивнула.

— И огурчик давай.

— Кушай, ребёнок, кушай, — Золотов, расплываясь в широкой

улыбке, заботливо придвинул банку к собеседнице.

— Господи, завтра я об этом пожалею. Но можно, это будет

завтра?

— Чего жалеть? Ты всего лишь восполняешь многочасовое

голодание. От этого не набирают десять кило разом.

— Это, скорее, привычка — заниматься самоедством по поводу

каждого лишнего куска. При этом в принципе я себе в еде не отказываю. Просто

она редко такая… Обильная и жареная, в основном какое-нибудь отварное мясо,

овощи тушёные, сыр, творог.

— Ну, такой рацион тоже неплох. Но… Если его ничем не

разбавлять, взвоешь.

— Иногда я к этому близка, — призналась Полина. — Разбавляю,

ну, разбавляла, когда к Лере ходила.

— Девушка, которую ты любишь, заботится о том, чтобы ты ела.

Это прекрасно, — Вася доел и понёс в раковину грязные тарелки.

— Я помою? — робко предложила Зеленова.

— Боже, утром кто-нибудь из нас вымоет. Сейчас я это просто

сгружаю, а мыть — слишком лень.

— Полчетвёртого, — констатировала Полина, глядя на часы над

столом.

— Думаю, нам надо поспать. А группу твою завтра покажешь,

после того как к Эмилии съездим.

— А во сколько мы едем?

— Ну, часов в двенадцать, думаю.

— Хорошо, я будильник заведу, — Полина поднялась на ноги и

потянулась всем телом.

— Нахрена?

— Э-э-э, чтобы не проспать?

— Не надо никаких будильников. Эмилия знает, что ты у меня,

и уже надеется, что меня охомутала. Вряд ли будет бить тревогу и кидаться в

милицию, разыскивать тебя. Спи, и не морочь себе голову. Эмилия — не тот

человек, из-за которого стоит недосыпать.

— Ты считаешь? — Полина улыбнулась мужчине, решительно

настроенному отстаивать своё право поспать в выходной.

— Считаю, — безапелляционно припечатал Вася, меняя воду в

поилке кота.

— Тогда спокойной ночи, — Полина зевнула и отправилась

досыпать, наконец-то, сытая и с ощущением некоторого умиротворения.

На этот раз никакие кошмары ей не мешали.