Глава 14 (1/2)

Когда Полина открыла глаза, телефон, лежавший на

прикроватной тумбочке, показывал половину второго. С громким «Твою мать!»

девушка вскочила на ноги.

— Прости-прости-прости! Я всё проспала! — выпалила она,

влетев в кухню, где Вася отмерял кофейные зёрна.

— Доброе утро, ребёнок. А что ты проспала? — Золотов

озадаченно нахмурился.

— Ну как же… Ты же… Ты же сказал, что поедем около

двенадцати. А я уже сожрала половину твоего дня.

— Так около двенадцати, плюс-минус час роли не играет.

Выдохни, — Вася развернулся к Полине и тепло ей улыбнулся.

— Ты настолько раздолбай? — Зеленова практически упала на

ближайший стул, чувствуя, как пульс приходит в норму.

— Ну, это ж не какая-нибудь деловая встреча. Это всего лишь

старая сука Эмилия, которая будет ждать столько, сколько нужно мне. Завтракать

будешь?

— Что-то не хочется, — пробормотала Полина, ощущая, как

желудок завязывается узлом от нервного напряжения.

— Ладно, тогда кофе?

— Пожалуйста.

— Две ложки сахара и молоко?

Девушка кивнула.

— Я воспользуюсь твоей ванной?

— Что за вопросы, Поль? Ты так-то переезжать ко мне

собираешься.

— Да, точно… Мне просто пока не верится…

— И тем не менее, ты переезжаешь ко мне. Можешь пользоваться

ванной, кухней, приводить девочек-мальчиков. Единственную свою просьбу я

озвучил вчера.

— А где Мурзик?

— Поднял меня в шесть утра, поел и ушёл спать.

— А ты, значит, с шести на ногах?

— Хм, зачем, я его покормил и тоже отправился досыпать. Сам,

если тебе будет от этого легче, поднялся минут двадцать назад.

— А, то есть я не одна такая?

— Не-а.

Полина облегчённо выдохнула и ушла в душ.

К её возвращению на кухню Вася успел переодеться в синюю

рубашку и чёрные брюки. Зеленова застала его за прилаживанием кобуры.

— Вась, это… Что?

— Э-э-э, аргументы, Полин, весомые, я бы сказал, аргументы,

с которыми Эмилии точно не захочется спорить. Но думаю, пускать их в ход не

придётся. Скорее, так, для острастки прицепил и для демонстрации серьёзности

своих намерений.

— Кофе выпить уже не успею? Слишком долго проторчала в душе?

— Почему не успеешь? Всё как договаривались. Вот твой кофе с

молоком. Поесть не надумала?

— Спасибо. Просто ты уже… При параде, думала, внезапно

торопимся. А есть — нет, подташнивает от волнения.

— Выдохни, ребёнок, тебе не о чем волноваться. А парад мой…

Чё кота за хвост тянуть? К тому же быстрее… Кхм, в образ войду.

— Образ?

— Поль, ещё раз повторю, я буду груб, циничен и вообще

последний хам. Знаешь, я всерьёз подумывал над тем, чтобы нацепить золотой

жгут, потом решил, что всё-таки не стоит.

— Ты знаешь, наверное, и правда не стоит, — нервно хихикнула

Полина. — Это так вульгарно.

— Ну вот.

Кофе они пили в тишине. Когда оттягивать неприятный момент

больше было нельзя, Зеленова отставила пустую чашку, отодвинула пепельницу и,

поблагодарив Васю, пошла одеваться.

**

Путь к родному дому оказался прискорбно коротким. Всю дорогу

Полина сидела натянутая как струна, и даже спокойствие Золотова не слишком

обнадёживало. Когда машина остановилась у подъезда, сердце Зеленовой упало к

пяткам. Всё, дальше это не отложится.

Прежде чем разблокировать двери, Вася взял Полину за руку и

очень серьёзно заговорил:

— Поль, что бы я ни сделал, как бы себя ни вёл, постарайся

не пугаться. Помни, маленький, что я тебя не обижу.

Полина не нашла в себе сил ответить, только судорожно

кивнула, сглатывая тугой ком.

Когда они поднимались по лестнице на четвёртый этаж, ноги

девушку почти не слушались. Приближающаяся встреча с Эмилией навевала ужас. И

хотя номинально бабка ей не угрожала, Зеленова не знала, чего ждать.

Дверь Полина открыла своим ключом.

— Бабушка, ты дома? Я не одна!

Эмилия, одетая в шёлковый халат, вышла в прихожую.

— Полиночка, Василий Степанович, — на лице женщины появилось

подобие улыбки. — Как галантно с вашей стороны привести Полинку домой.

— Сука старая! — рявкнул Золотов вместо ответного

приветствия.

От внезапного окрика Полина застыла.

— Простите… — глаза Эмилии округлились.

— Пошли, поговорить надо! — мужчина протянул руку и сгрёб

ворот халата. — Чего стоишь, кукла?! Кофе мне сделай! И бегом собираться!

— Д-да, В-Василий С-с-Степанович, — заикаясь, выдавила

Полина и на ватных ногах пошла на кухню.

Дверь в комнату Эмилии Золотов прикрывать не стал, а потому

девушка отчётливо слышала всё, что там происходило.

***

Войдя в комнату следом за бледной как мел Эмилией, Вася

быстро осмотрелся. Похоже, он отвлёк старую каргу от маникюра. За маленьким

столиком, освещённым яркой лампой, сидела молодая темноволосая девочка. На

столе были разложены инструменты — кисти, пилочки, похожий на миниатюрную

бор-машину прибор для аппаратного маникюра — мастер Золотова использовала такой

же.

— Брысь отсюда, — равнодушно бросил мужчина, скользнув по

девчонке взглядом.

Та удивлённо посмотрела на клиентку, которая старательно

отводила глаза.

— Чё непонятного? Я сказал, пшла вон.

— Кристина… — наконец, выдавила из себя Эмилия. — Давай,

перенесём сеанс.

Девочка кивнула, за какие-то пять минут собрала рабочий

инвентарь и почти бегом покинула квартиру Зеленовых.

— Вот теперь я буду говорить, а ты — слушать, — осклабился

Золотов, потирая руки.

— В-ваш кофе, — Полина вошла в комнату с подносом в

подрагивающих руках.

— Послушная девочка. Иди собирай манатки! — Вася слегка

хлопнул девушку по бедру и подтолкнул в сторону двери.

Коротко кивнув, Полина бросилась в свою спальню.

— Ну, карга старая! Рассказывай, как меня подставить думала.

— Василий Степанович, я не понимаю, о чём вы… — Эмилия

судорожно вцепилась пальцами в край столика.

— Да? А я тебе объясню! Мало того что пользованную девку под

меня подложила, так она ещё и малолеткой оказалась. Что, сучка, думала на меня

износ повесить?

— Нет, что вы… Полиночка очень хотела получить роль. И какое

значение имеет один год, даже меньше? Всего-то девять месяцев.

— Ты мне, сутенёрша старая, сбрехала, вот какое! Что, думала

на Золотова компромат собрать? — Вася стукнул кулаком по столику. — Или,

скажешь, не знала, что я не трахаю то, что моложе восемнадцати, даже если на

этом малолетнем суррогате клейма негде ставить?

— Василий Степанович, помилуйте, это всё формальности. Я бы

никогда не подумала использовать какую-либо информацию против вас, — Эмилия

принялась комкать салфетку, лежавшую на всё том же столике.

— Кому ты пиздишь, шкура облезлая?! А то я не знаю, что ты

уже ручки свои потные потирала, воображая, как будешь меня за ниточки дёргать.

Так вот, хуй ты Золотова знаешь, мандовошь старая! Попробуешь к ментам

рыпнуться — пристрелю и тебя, и шалаву твою малолетнюю! Ясно выражаюсь?

— Я… Вы не так меня поняли…

— Заткнись! — перебил Золотов. — Я ещё не закончил.

Ноги Эмилии подкосились и она буквально рухнула на стул,

который прежде занимала Кристина.

— В общем, так, — Золотов вальяжно развалился в соседнем кресле,

вытянул ноги на середину комнаты и неторопливо отпил из чашки. — Тебе

удивительно, блять, повезло. Девка твоя, конечно, ранетка пользованная, но

старательная. Я её забираю.

— В каком смысле забираете? Это моя внучка… — голос Эмилии

предательски сорвался и ей пришлось откашляться.

— Ещё раз спрашиваю, кому ты пиздишь?! Когда по рукам её

пускала, родственные чувства тебя не особо ебли! Повторяю, но в последний раз —

я. Её. Забираю. Роль она получит, жить будет у меня, пока я не наиграюсь. Будет

себя хорошо вести — ей даже понравится. А ты отсвечивать не станешь, если не

хочешь, чтобы тебя расфасовали по пакетам. Сыну своему, если хватится, где его

малолетка, придумаешь, что наплести — меня это не ебёт от слова совсем! Всё

ясно?

— Э-э-э, да… — выдохнула женщина.

— Вот и отлично! И ещё одно — запомни и постарайся удержать

эту информацию в своих куриных старящихся мозгах! Девка моя, пока я не

наиграюсь. Узнаю, что мимо меня пытаешься её ещё под кого-нибудь подложить —

урою всех троих. Я не делюсь своими вещами, — Золотов медленно поднялся.

Эмилия попыталась встать, но под тяжёлым взглядом

безжалостных зелёных глаз тут же рухнула обратно.

— Ты глянь, инстинкт самосохранения работает. Умница. Сиди и

не рыпайся! — тяжело ступая, Вася вышел из комнаты и, пройдя по коридору,

рывком распахнул дверь в спальню Полины.

— Чё копаешься? — гаркнул Золотов, плотно закрывая дверь и

поворачиваясь к девушке, которая сидела на кровати и бездумно смотрела перед

собой.

Зеленова повернулась на голос и успела заметить, как

стремительно смягчаются черты Васиного лица. От блатного бандюги, угрожавшего

пистолетом и сыпавшего отборной бранью, в секунду не осталось и следа.

Полину затрясло.

— Поль… — мужчина осторожно приблизился к девушке.

— П-прости, я ни-ничего не собрала…

— Солнышко, всё хорошо, — Вася присел на корточки у кровати.

— Всё нормально, я тебя не обижу, помнишь?

Полина судорожно кивнула. Сердце Васи сжалось. Он вовсе не

хотел пугать маленькую, но выхода другого не было. Такие, как Эмилия, понимают

и уважают только силу, и одной лишь финансовой состоятельностью он бы её не

потряс.

— Солнышко, хочешь, я сам чемодан соберу? Ты мне просто

скажешь, где что.

Полина кивнула снова.

— Чемодан. На шкафу, — односложно отозвалась она.

Золотов потянулся к большому чёрному чемодану на колёсиках.

Опустив его на пол, мужчина откинул крышку.

— Думаю, начнём с тёплых вещей? — Вася открыл платяной шкаф

и придирчиво оглядел его содержимое. — Что ты хочешь взять?

— Без разницы.

— Ладно, — мужчина пожал плечами и принялся скатывать валиком

первый попавшийся джемпер.

Несколько свитеров, рубашки, три пары джинсов, четыре платья

постепенно перекочевали из гардероба в чемодан. Мужчина двигался удивительно

легко и тихо, словно всё ещё боялся напугать хозяйку комнаты резким движением.

— Если чего-то не хватит, докупим, — пояснил он, когда нутро

чемодана было заполнено примерно наполовину. — Какой из этих ящиков бельевой?

— Верхний.

Полина во все глаза следила за Васей. Золотов кивнул,

вытащил ящик и просто перевернул его над чемоданом.

— Думаю, мне не стоит рассматривать твоё бельё… — смущённо

буркнул он.

Стремительно краснеющие уши и тихий голос оказали

удивительное воздействие. Ступор отступил, и Зеленова, наконец, смогла мыслить

без мешающей панической пелены.

Если бы мужчина хотел обидеть её, он бы сделал это вчера,

напомнила девушка сама себе. Вася честно предупредил, что сцена будет

неприятной, просто его безжалостность и жестокие слова «шалава», «кукла», хотя

и были правдивыми, но парализовали напрочь. С другой стороны, Золотов вовсе не

обязан с ней миндальничать. И даже если бы он постоянно сыпал грубостями, не

Полине предъявлять претензии. В конце концов, он мог просто попользоваться и

вернуть её бабке.

Девушка встала с кровати и подошла к письменному столу,

чтобы освободить его ящики от учебников, тетрадей и личных вещей. На всё это

хватило одного большого рюкзака.

— Я готова, Вась.

— Подожди-подожди, маленький, а документы: паспорт,

загранпаспорт, свидетельство о рождении, ИНН, медполис, медкарта, аттестат за

девятый класс? Собери все официальные бумаги, касающиеся тебя. Потом — флешки,

диски, ноутбук. Может, какие-то памятные вещи.

— Точно… — Полина всплеснула руками.

— Я жду тебя. Не торопись, выдохни и подумай. У нас есть

столько времени, сколько нам нужно. И даже если ты что-то забудешь, ничего

страшного — в любой момент можно вернуться. Только, Поль, пожалуйста, в моём

сопровождении.

Зеленова кивнула и пошла к комоду, в нижней секции которого

хранились документы. К счастью, всё лежало в одной папке, а паспорт она и так

всегда носила с собой. Напоминание о носителях было лишним. Их Зеленова

сложила, когда освобождала стол.

Остались памятные вещи. Полина горько усмехнулась. Живых,

непостановочных фотографий, которые хотелось бы унести из этого дома, у неё

было не так много. Какие-то снимки с отцом, которого она видела в последний раз

в октябре — он в кой-то веки вспомнил, что у дочери день рождения; молодые

фотографии матери, до того, как она подсела на иглу. Зеленова никогда, никогда

не простит Илону за то что та её бросила! Никакой развод с Ильёй этого не

оправдывал. Хотя теперь хотя бы понятно, кого в их семье Илона любила. Никогда

не простит! Нет, фотографии предателей ей ни к чему. Их брать — только нервы

себе бередить. Полина хочет их забыть. Навсегда забыть и не вспоминать.

Были, конечно, ещё фотографии покойной бабушки Тани — матери

Илоны. Их нужно взять обязательно. В память о единственном в этой семье

человеке, который её любил и берёг. Но бабули рано не стало, и жизнь девушки покатилась

к чертям.

Несколько карточек да, пожалуй, гарнитур с мелкими

изумрудами — бабушкин последний подарок, как она сказала, на свадьбу, которой я

не увижу.

Вот и всё. Полина застегнула рюкзак и в последний раз

оглядела комнату. Если всё сложится удачно, она сюда больше не вернётся. И даже

если неудачно, всё равно не вернётся.

— Друга своего оставляешь? — Вася кивнул на одинокого

медвежонка, сидящего в углу кровати.

— Чёрт, совсем башка не соображает! — Полина подхватила

игрушку и прижала к себе. — Он у меня не простой.

— А Золотой? — серьёзно уточнил Вася.

— Ну, во-первых, это бабушкин подарок, а во-вторых — да,

почти золотой. Зеленью питается, как кролик, очень прибыльный кролик.

— Предусмотрительно, — хмыкнул Золотов. — Позволишь, я

возьму?

— Бери, конечно, — сама Полина схватилась за ручку чемодана.

— Полин, тут присутствует мужик. Бери свой рюкзак, а чемодан

оставь мне, — Вася надулся и засопел.

— Ты же не станешь таскать шмотки ночной бабочки, которую

берёшь в качестве забавной игрушки?

— Ты не ночная бабочка и не игрушка, — тихо отозвался

Золотов, снова сжимая травмированную руку.

— Тем не менее, наша легенда такова, так что дай сюда

чемодан.

— Оставь чемодан в покое! Я, может, не хочу, чтобы моя

игрушка надорвалась.

— Ну разве что. Но медведя всё-таки заберу, а то он очень

диссонирует с твоим амплуа.

Вася кивнул, после чего они вышли в коридор. Пока Полина

одевалась, из комнаты робко выглянула Эмилия.

— Чего тебе?

— Василий Степанович, что подумают соседи?

— Мне поебать, — пожал плечами Золотов. — Можешь сказать

правду — что продала её в сексуальное рабство к богатому папику, — произнося

это, мужчина заметил, как напряглись плечи Полины, и возненавидел себя, за то

что приходится быть такой мразью.

Если девочка замкнётся, он уже ничем не вернёт её доверия.

Но, по крайней мере, ребёнок будет в безопасности.

— Пойдём, я и так уже потратил кучу времени на эту возню и

твою туго соображающую бабку, — смерив Эмилию презрительным взглядом, Золотов

открыл дверь, подхватил чемодан и вышел на лестничную клетку.

Полина, не оглядываясь, покинула квартиру вслед за мужчиной.

В машину они сели молча. И только отъехав на несколько

домов, Вася заговорил.

— Поль, ты же понимаешь, что ничего из того, что говорил, я

не думаю, ну, за исключением того что Эмилия — старая сука?

— Да ладно тебе, наконец-то ты признал, что я шлюха, —

отозвалась Полина бесцветным голосом.

— Я настаиваю на прежней позиции — ты не шлюха, ты девочка,

подвергшаяся групповому изнасилованию, девочка, с которой случилось много

плохого, и девочка, которую я буду защищать. И мне больно от того, что пришлось

произносить все эти гнусные вещи. Но ничем другим я бы эту старую тварь не

выключил.

— Тебе незачем оправдываться перед ночной бабочкой, которую

ты исключительно по собственной доброте хочешь защитить.

— Ты не ночная бабочка. Ты маленькая девочка, о которой я с

радостью позабочусь, хотя я понимаю, что никаких прав на твоё доверие у меня

нет. Но я всё-таки не совсем ублюдок, хоть и насильник. И пока ты нуждаешься в

моей защите, я постараюсь тебя не разочаровывать ещё больше.

— Вась, ну что за глупости, — Полина положила холодную

ладонь на подрагивающие пальцы Золотова. — Ты вообще первый в моей жизни

взрослый, кто ко мне по-человечески отнёсся, ну, после смерти бабушки.

Сердце мужчины пребольно сжалось. Эта маленькая, столько

пережившая девочка говорит, что насильник, из-за которого она едва не шагнула

из окна, — единственный, кто хорошо к ней отнёсся. Вася не знал, что Зеленова в

этот момент думает о том, что солнечный медведь, который ей ничем не обязан,

отчаянно пытается защитить её от собственной вполне заслуженной ненависти и

презрения к себе самой.

— Вась?

— Да, ребёнок?

— Слушай, почему «ранетка»? Ну то есть «шлюха», «шалава» —

это я и так о себе знаю. А при чём тут яблочки?

Вопреки царившему в салоне машины напряжению, Золотов

тихонько рассмеялся.

— Понимаешь, на фене ранетка — девушка, которая очень рано

начала сексуальную жизнь. Это констатация факта, если что, не оскорбление.

Полина расхохоталась. Вася удивлённо и встревоженно посмотрел

на девушку, подозревая истерику.

— Поль, может, тебе водички?

— Золотов, это не истерика… — сквозь смех выдавила Полина. —

Честно. Просто я нашу школьную группу теперь нормально воспринимать не смогу.

Помнишь, я тебе рассказывала?

— Э-э-э… Помню… А что не так? — Вася озадаченно почесал

бровь.

— Угадай, как называется группа.

— Да ладно?! — зелёные глаза округлились в удивлении.

— Ага. Просто мы такие детки, мы Ранетки, — пропела Полина,

борясь с очередным приступом хохота.

— А-а-а! Гужу внутрь себя!

— Нет, Васенька, ты гудишь в наружу себя. Если что, имелись

в виду всё-таки яблочки, — Зеленова, больше не сдерживая смеха, уткнулась в

плечо собеседника — благо, они стояли в небольшой пробке, и девушка не отвлекла

его от управления автомобилем.

— Ну, не повезло девчонкам, чё. Хотя с другой стороны, и

хорошо, что они настолько не в курсе. Ты, кстати, вполне можешь найти мне

обещанное аудио, пока стоим.

— Хм, Вась, а куда мы едем вообще?

— Жрать, — безапелляционно заявил Золотов.

— Я — за. Тут неподалёку хорошее кафе — «Под мухой», очень

популярно у старшеклассников и студентов, но кормят вкусно.

— Предложение принимается, — кивнул Вася. — Тем более

название у него весёлое.

— Ну, по сравнению с Ранетками, кафешка курит в долгий

затяг, — хихикнув в последний раз, Полина переключилась на галерею телефона.

Табуреточная песенка отыскалась позорно быстро. Всё-таки

вслух к поклонникам Табуреток Полина себя не причисляла, и если бы не голос

солирующей Новиковой и талантливые тексты Ани, вряд ли в её фонотеке скопилась

бы почти вся «дискография» самодеятельного ансамбля «Песни и пляски».

— Вот, слушай.

Из динамиков полилась «Зима», которую Полина любила больше

всего и тайком от одноклассников заслушала до дыр.

Вася хмурился, ловя каждый звук. Когда песня закончилась,

он, потирая подбородок, улыбнулся.

— Поль, я тебе должен.

— В смысле?

— Ну, годится. Ваши… Кхм… Ранетки, — Золотов не удержался от

очередного смешка, — как раз то, что нужно. Главное — когда с ними встречусь,

не взоржать, как полковой конь.

— Спокойно, как полковая кобыла взоржу я. Спасибо, Золотов,

теперь я вообще не смогу относиться к ним хоть сколько-нибудь серьёзно.

— Смех смехом, а песня — очень даже, и тембр интересный.

— Это Лерка, — Полина не знала, какой нежностью засветились

её глаза и сколько тепла она вложила в два коротких слова.

Даже если бы прошлой ночью Зеленова не сказала Васе, что

любит эту неведомую Леру, после последней реплики у мужчины не осталось бы

никаких сомнений в чувствах девочки.

— Приехали, тормози.

— И правда, твоя Муха очень близко. Надеюсь, нас там покормят.

— Покормят-покормят, не переживай. Без изысков, конечно, но

голодными не останемся, — Полина открыла дверь и вышла в январский холод.

***

Вася выбрал стол подальше от стойки. Отодвинув стул для

Полины, мужчина сел напротив и принялся рассматривать меню.

На то чтобы изучить ассортимент, им понадобилось минут пять.

Долистав меню до конца, Золотов кивнул проходящему мимо официанту.

— Готовы сделать заказ? — вежливо улыбнулся юноша.

— Пожалуй, да. Полин?

— Греческий салат, филе с овощами на гриле и апельсиновый

сок, пожалуйста.

Официант кивнул, делая пометки в блокноте.

— А мне рис с овощами, стейк и капучино, будьте добры.

Уточнив заказ ещё раз и пообещав, что всё будет готово минут

через двадцать, парень удалился на кухню.

— Я готов сожрать слона, — Золотов хищно облизнулся.

Прислушавшись к себе, Полина поняла, что и её голод достиг

критической отметки. Переживания ослабли, а с ними и тугая пружина, стягивающая

внутренности. И, судя по голодному откату, большая часть давления приходилось

на многострадальный желудок.

— Знаешь, я разделяю твои устремления.

Первым принесли стакан с соком, который Полина ополовинила в

несколько секунд. Заметив это, Вася сразу же попросил официанта принести ещё

два стакана и бутылку с водой.

— Скажи, пожалуйста, ты никогда не завтракаешь? — спросил мужчина.

— Ну, раз на раз не приходится. А что?

— Просто, ребёнок, тебе бы неплохо завести привычку по утрам

пить хотя бы воду.

— Я стабильно пью кофе, — Полина пожала плечами.

— Кофе — это не то. Я и сам начинаю утро с кофе, но им жажду

не утолишь.

— Думаешь?

— Знаю наверняка. Если чай, особенно зелёный, справляется с

этим на ура, то кофе — это так, получить удовольствие. Но недостатка воды он не

компенсирует.

— Возможно, я и прислушаюсь к твоему совету, — улыбнулась

девушка.

Как и обещал официант, их заказ принесли через двадцать

минут, за которые Полина успела полностью расслабиться. Напряжение первой

половины дня постепенно отступило. Так что ели они в уютном молчании, даже фон,

который создавали другие посетители и негромкая музыка, не нарушал

умиротворения, царившего за их столиком.

Доев, Зеленова подозвала официанта и попросила зелёный чай с

жасмином. Дожидаясь, пока заказ выполнят, она заговорила:

— Так ты намерен взять девчонок в качестве музыкантов?

— Да, почему нет, — Вася отпил из кофейной чашки. — У них

очень… Подростковая музыка. В хорошем смысле.

— В смысле, абсолютный формат?

— Ну да. Формат — это не всегда плохо. Вокал у них, конечно,

ах и швах, но, если захотят, я и уроки им организую, а нет — автотюном дотянем.

— Голос Новиковой в автотюне… Бр-р-р, — Полина передёрнула

плечами.

— Говорю же, это один из вариантов, для меня, кстати, тоже

не самый желательный. Давай надеяться, что они согласятся на уроки по вокалу,

как умные и профессиональные. А ещё… У меня, Поль, интернат на попечении.

— Даже так?

— Ну да. Небольшой, всего сто пятьдесят детишек.

Полина благодарно кивнула официанту, поставившему перед ней

заварник и чашку. Когда парень отошёл, Золотов взялся за ручку заварника и уточнил:

— Позволишь за тобой поухаживать?

Дождавшись лёгкого кивка, он налил девушке чаю.

— Сахар?

— Нет, Васенька, спасибо, — Полина улыбнулась и погладила

мужчину по руке. — Зелёный я без сахара пью.

Не успев закончить предложение, Зеленова почувствовала

спиной чей-то взгляд и обернулась, как раз вовремя, чтобы заметить вихрем

взметнувшиеся светлые кудри. Девушка ещё не поняла, что произошло, а дверь кафе

уже с грохотом захлопнулась. Колокольчик, висящий над ней, жалобно зазвенел.

Полина озадаченно нахмурилась и оглядела кафе.

— Полин? — Вася осторожно взял девушку за руку, чтобы

привлечь её внимание.

— Липатова… — вместо ответа, выдохнула та.

— Кто?