Глава 3 (1/2)

— Ленка, — Степнов выловил девушку в коридоре на следующий день после инцидента. — Где тебя носит? Пётр Никонорович волнуется. Я его всю ночь Корвалолом отпаивал.

— Отпоили? — Лена даже не сбавила шага.

— Ну, да…

— Вот и ладушки. А в остальном — избавьте меня от подробностей, пожалуйста.

— Когда ты вернёшься домой? — физрук снова схватил её за локоть.

На сей раз Кулёмина сдерживаться не стала и, вырвавшись, заехала локтем куда дотянулась. Судя по сдавленному «Бля», попала неплохо. Благо, коридор был пустым, и их стычки вроде никто не видел.

— Степнов, я же тебя просила, не распускай руки!

— Да что не распускай? Ты шляешься непонятно где целую ночь.

— Даже если бы я провела предыдущую ночь в парке или на стройке, это было бы более безопасно, чем в квартире деда. А теперь простите, Виктор Михайлович, литература у меня.

Кулёмина толкнула дверь в класс и скрылась за ней.

Физруку оставалось только чертыхнуться и отправиться в собственный кабинет. Настаивать на разговоре при всех было небезопасно.

***

Домой Лена вернулась ещё через два дня, да и то лишь потому, что понимала — злоупотреблять гостеприимством Каримовой не стоит. В конце концов, не её, Ирины, ответственность решать проблемы Кулёминой.

Нельзя сказать, что Ленкин демарш не подействовал на деда вовсе. Примерно с неделю девушку даже не донимали разговорами о Степнове. Но идиллия нейтралитета закончилась довольно скоро и радикально.

***

На первый взгляд, этот урок физкультуры ничем не отличался от десятка предыдущих. Класс поделился на две команды, чтобы сыграть в баскетбол. Грёбаный любительский матч по баскетболу, даже не соревнование — Степнову просто нужно было их занять. И несчастный поцелуй в щёку, коих между ней и Игорем были десятки, причём не только поцелуев и не только в щёку. Но физрук словно озверел.

Буквально через секунду он с рявком «Что ты себе позволяешь?!» подлетел к Гуцулу и ударил его по лицу. Парень упал, а в зале воцарилась мёртвая тишина, которую через несколько мгновений разорвала Лена:

— Нет, какого чёрта себе позволяете вы?!

— Дисциплина должна быть хоть какая-то, Кулёмина. Вы ещё засоситесь тут.

— Надо будет — все тут пересосёмся, — рявкнула Лера. — А бить его вы не имели никакого права, даже если бы он голым выплясывал с Кулёминой на руках.

— Тебе, Новикова, слова никто не давал! — мужчина грозно двинулся на ученицу.

— Ну давайте, ударьте ещё и меня. Я вам обещаю, после такого папа закатает вас в асфальт.

— А ты чуть что — к папочке бежишь?

— А мне семнадцать, это нормально — рассказывать родителям, что происходит пиздец. Вы меня на свои тюремные понты тут не берите! Мне… Хмм… не западло и стукнуть.

— Ты как с учителем разговариваешь? — глаза Степнова побелели от гнева.

— Считайте, что учителем вы перестали быть пять минут назад. Сейчас вы не более чем психованный мужлан, который по недоразумению, чистому недоразумению ещё числится в штате этой школы.

Спор Леры и Виктора оборвал звонок. Ученики разбрелись по раздевалкам, но даже за пределами зала не решились обсуждать произошедшее, по крайней мере, девочки — поступок физрука был слишком обескураживающим, выходящим за рамки, свидетельствующим о небезопасности каждого.

Лена, наверное, была единственной, для кого в поведении Степнова не обнаружилось почти ничего нового. Девушка быстро сменила спортивный костюм на привычные джинсы с рубашкой и пошла в сторону мужской раздевалки, чтобы перехватить Игоря. Кулёмина боялась, что из-за опасности, которой его подвергла дружба с ней, парень больше не захочет никакого общения.

Ждать Гуцула не пришлось. Он подпирал стену неподалёку от своей раздевалки.

— Лен, ты как?

— Как я? Так тебе же прилетело. Гуцул, прости, пожалуйста, это из-за меня всё.

— Ленка, о чём ты вообще? Не из-за тебя, а из-за того что Степнов — неуравновешенный мудила.

— Что мы будем делать по этому поводу? — Кулёмина пошла в сторону столовой.

— Чё тут сделаешь? Да ну его нахуй. Скоро выпустимся и забудем про этого придурка.

— Игорь, ты серьёзно? Он как бы на тебя напал.

— Ну а чё я ещё могу сказать? У нас ученик по умолчанию бесправен, а то ты не знаешь.

— Да знаю, но… Блин… Это ж не какая-нибудь ерунда… Так можно было бы сказать, если бы он тебе оценку занизил или после уроков несправедливо оставил. Это преступление, вообще-то, Гуцул.

— Знаю. Всё это я знаю, Лен. Но понимаешь, ваши ребята его любят. Мы вон переодевались, так мне тот же Платонов втирал, что я сам виноват, типа на чужую бабу облизываюсь.

— Чё? — Лена остановилась и во все глаза уставилась на друга.

— Ну да, — тяжело вздохнул Игорь.

— Платонову я популярно объясню, кто здесь баба и чужая. Но, Гуцул, по-моему, ты должен об этом заявить.

— Нет, Лен. Если предположить, что его уволят, вся школа будет ходить и тыкать пальцами, что хороший учитель из-за меня ушёл.

— Господи, а тебе не класть на чужое мнение? Игорь, Степнов небезопасен — для тебя, меня и всех остальных. Видел, как он на Лерку начал быковать? Тебя ударил. Про себя вообще не говорю, потому что то, что он делает по отношению ко мне, — пиздец полный. Мне страшно, блять, — последние слова девушка произнесла шёпотом.

— Даже так? — Игорь серьёзно посмотрел ей в глаза.

— Даже так.

Гуцул молчал примерно минуту, а потом глубоко вздохнул.

— Ладно, Лен, пойдём к Савченко.

— Давай, сначала к Каримовой. Что-то мне подсказывает, что это более продуктивно.

— К Каримовой? Почему к ней? Она ведь даже не завуч.

— Потому что Борзова скажет «Я говорила» и ударится в нотации. Нам нужна поддержка хоть одного… Лояльного учителя.

— Ладно, двигаем к нашему солнышку, — Игорь слегка улыбнулся.

***

Ирина сидела в своём кабинете. Рядом с ней на учительском столе стояла раскрытая косметичка, в руке женщина держала пудреницу.

— Ирина Ренатовна, мы… — Лена осеклась, увидев синяк на скуле Каримовой, который та старательно пыталась замаскировать.

— Боже, ребят, напугали. Думала, младшие дети или Борзова.

— Ирина Ренатовна, это что? — нахмурился Игорь.

— Хм, в косяк не вписалась? — полувопросительно произнесла учительница химии.

— На всю школу один большой двуногий косяк, да? — буркнула Лена. — Я же вас просила не заниматься самодеятельностью.

— Прости, Лен, у меня своё видение ситуации, поэтому выполнить конкретно эту твою просьбу я не могла.

— Отлично, блин. Давайте все ляжем под кулаком Степнова! — девушка ударила ладонью о парту.

— Все? — только теперь Ирина обратила внимание на разбитый нос Гуцулова.

— Здравствуйте, Ирина, теперь вы одна из нас, — флегматично констатировал Игорь.

— Как это произошло? — в унисон произнесли Ирина и Лена.

— Ну что, вы расскажете нам, а мы — вам?

— Баш на баш, значит? — невесело усмехнулась Каримова.

— Типа того, — подростки синхронно кивнули.

— Пф-ф, с чего ж начать-то… Я, разумеется, пошла к Степнову. У нас произошёл довольно мерзкий разговор. Прости, пожалуйста, Лен, пересказывать его полностью не очень хочу. Результатом этого… Хм, сомнительного диалога стало вот это вот, — конечно, Каримова никогда не рассказала бы детям, как паскудно всё было на самом деле.

***

— Вить, можно к тебе? — Ирина постучала в дверь кабинета учителя физкультуры.

— Конечно, Ирочка, всегда тебе рад, — Виктор со вздохом облегчения отодвинул журнал 9Б.

— Страдаешь над бюрократией?

— Не трави душу, Каримова. Господи, не моё это всё. Я по прыжкам-бежкам, а бумажки — это… — Степнов неопределённо передёрнул плечами и выразительно фыркнул. — Ты по делу или так, потрындеть в форточке?

— Вообще, серьёзно поговорить, — женщина прошла вглубь комнаты и присела на диванчик.

— Даже так? Чего случилось? Нужна помощь?

Каримова сглотнула. Степнов был неплохим приятелем — искренним, всегда готовым прийти на помощь. И сейчас, когда мужчина смотрел на неё и так открыто улыбался, ей становилось тошно, потому что она понимала — не врёт, правдив в каждом жесте. И эта честность адски диссонировала с той другой правдой, которая заставляла Кулёмину бежать из дома.

— Нет, Вить, помощь не нужна. Слушай, даже не знаю, как начать…

— Да чего ты? Мы ж друзья, я для тебя чё хочешь сделаю. Хошь, морду неверному ухажёру набью? Хошь, эскорт тёмными вечерами обеспечу — от школы и домой? Или, может, это… Перестановку наметила и требуется грубая мужская сила?

— Да нет же, помощь как таковая правда не нужна. Вить, что у вас за история с Кулёминой? Почему девчонка от тебя из дому бегает?

Виктор побледнел.

— Господи, Каримова, вот от кого от кого, а от тебя купания в сплетнях не ожидал, — мужчина начал заводиться.

— Степнов, пока это были сплетни, я их игнорировала, потому что не сомневалась в твоей порядочности.

— А теперь, значит, сомневаешься?

— Вить, ты не там расставляешь смысловые ударения. Сейчас я уже не могу сомневаться в обоснованности слухов, но всё ещё хочу верить, что ты… Прости, не мудак.

— Чудно. И откуда же информация про обоснованность?

Каримова задумалась. Говорить, что знает о происходящем от самой Лены — значит лишать девушку возможного убежища, ведь после такого ответа Степнов догадался бы, где искать свой объект. На Гуцулова тоже не сошлёшься. Он такой же школьник, как и сама Кулёмина. Наконец, Ирина решила рискнуть.

— Я видела, как вы ругаетесь.

— На днях? — глаза Степнова расширились от испуга.

Сердце Ирины ухнуло к пяткам. Всё-таки не ошиблась. Судя по выражению лица Виктора, произошло что-то токсичное или, по крайней мере, компрометирующее. Она призвала на помощь всё своё самообладание, чтобы доиграть до конца.

— Да, в коридоре. И как ты это объяснишь?

— Боже, Каримова, это не то, о чём ты подумала.

— А о чём ещё можно было подумать? Ты же ругался с ней, как навязчивый мужик в процессе развода, — Ирина надеялась, что достаточно хорошо знает Степнова и сравнение не получилось слишком гиперболизированным.