Часть 20. От чего плавится лёд (1/2)

Разумеется, в тот самый вечер, когда всё тайное стало явным, Се Лянь сорвался. Слишком много информации, слишком много мыслей. Пожелав Хуа Чэну спокойной ночи, он закрылся в своей комнате, навалился на дверь спиной и медленно сполз вниз. Болела голова, дико стучало сердце, рот наполнялся слюной. Хотелось жмуриться до белых пятен, кричать и царапать запястья. Но вместо этого он лишь тяжело дышал, стараясь выровнять дыхание, чтобы справиться с панической атакой. Такие случались очень редко, но всякое психологическое дерьмо имеет эффект накопления.

Так случилось и в этот раз.

Обычно такой сильный, такой стойкий. Всегда улыбающийся, всегда готовый помочь, и не ждать при этом взаимности. И вот, когда эта взаимность неожиданно случилась, Се Лянь второй раз в жизни понял, что не знает, что делать дальше. Неизвестность, пусть, скорее всего, и в хорошем смысле, но пугала так, что хотелось закрыться в комнате и никогда больше не появляться людям на глаза.

Хуа Чэн видел его в лучшее время. В кругу хороших людей, с любимой работой, в красивой одежде и со здоровым румянцем на лице. Он же видел Се Ляня тогда, когда у него не осталось ничего, кроме собственного имени. И в обоих случаях он действительно... Хотел быть рядом? Помогать? Быть ближе, чем... Чем что?

Се Лянь прерывисто вздохнул и закинул голову наверх, чтобы не дать слезам брызнуть из глаз. Глупо было отрицать, что его тянет к этому человеку. Дело было не в деньгах, как однажды высказался Му Цин. Се Ляню нравился Хуа Чэн весь и без остатка – со всеми несовершенствами и недостатками. Однако, в каком плане ”нравился”? Как человек, как друг?

Очевидно, нет.

Се Лянь, вытерев нос рукавом, поднялся на ноги и осторожно потрогал затылок. Больно, очень больно. А ведь ребята не знали всей истории. Они не знали, что Хуа Чэн был обязан Се Ляню жизнью, и поклялся помогать. Не знали, и поэтому видели в нём сумасшедшего, который годами преследовал Се Ляня, стараясь зачем-то запечатлеть его образ на всех возможных носителях. Видели ненормального, нездорового человека, который наблюдал за Се Лянем из тени ради своих целей.

Се Лянь признался самому себе, что, будь на их месте, он поступил бы так же. Конечно, по голове, разумеется, не бил, потому что это уже крайность, но как минимум, приложил бы все усилия, чтобы обезопасить друга. Почему он сам так легко поверил Хуа Чэну и упрямо пошёл обратно, даже после увиденного? Да банально потому что он знал его куда лучше, чем Фэн Синь и Му Цин, для которых Хуа Чэн был каким-то страшным демоном. Они были твёрдо уверены, что от него добра не жди, и у них были на то причины.

Се Лянь наклонился к раковине и тщательно умылся холодной водой. Немного придя в себя, парень вернулся в комнату, взял с полки телефон и, несколько поколебавшись, набрал номер Му Цина. Тот не отвечал.

”Неужели Хуа Чэн всё же... Нет, этого не может быть...” - пулей пронеслась страшная мысль в голове Се Ляня, и он, тяжело сглотнув, нахмурился. Нет. Хуа Чэн, несмотря на всю свою неприязнь к ребятам, вряд ли что-то с ними сделал. Ведь он знал, что Се Ляню эти люди дороги... Или ему всё равно?

Се Лянь набрал Фэн Синю, чувствуя, как всё внутри холодеет. Се Лянь, слушая гудки, едва не обзавёлся седыми волосами, и когда они прекратились, и на том конце провода послышался голос Фэн Синя, Се Лянь громко выдохнул в трубку от облегчения.

- Се Лянь? Алло? Се Лянь, ты в порядке? - обеспокоенно спросил Фэн Синь, не понимая, почему Се Лянь позвонил ему и молчит.

- Да... А вы? Му Цин, он...? - Се Лянь снова сглотнул.

- Му Цин... Он... - Фэн Синь замолчал, и Се Лянь снова напрягся. Что с ним? Ранен? Без сознания? Или...

- Он – что? - тихо спросил Се Лянь, сжимая край одеяла до побелевших костяшек.

- Он в ванной закрылся, - негромко ответил Фэн Синь. - Минут сорок уже там сидит и молча воду льёт.

- А где вы?

- У меня дома, - вздохнул Фэн Синь. - Се Лянь... Как ты? С тобой все в порядке? Мы... Мы несколько... Мы снова обманули твоё доверие.

- Я хотел сказать вам, что не держу зла... - тихо ответил Се Лянь. - Вы ведь ничего не знаете. Вы хотели меня защитить, и я ценю вашу заботу, но попрошу, в следующий раз, вместо того, чтобы лупить по голове, попробуйте просто поговорить.

- С тобой нет смысла говорить, когда речь идёт о... Неких лицах, - буркнул Фэн Синь. - Ты сказал, что мы ничего не знаем. Чего именно?

- Сань Лан не сталкер. И не сумасшедший. Он не следил за мной, а просто ждал момент, чтобы пообщаться, - сказал Се Лянь, и, судя по тишине в ответ, его слова звучали как-то не очень убедительно. - Я когда-то оперировал его. И спас жизнь.

- Ты спас сотни людей, но что-то только один из них додумался ”ждать момент” и рисовать миллион твоих портретов, - фыркнул Фэн Синь, и Се Лянь неловко рассмеялся в ответ.

- Всё совсем не так, как кажется, честно, - заверил Се Лянь. - Он хороший, правда.

- Тебя послушать, так Хуа Чэн вообще овечка, - хмыкнул Фэн Синь. - Ты любому придумаешь тясячу оправданий. Откуда ты можешь знать, что он рисовал твои портреты не для того чтобы на них др...

Фэн Синь резко замолчал.

- Чтобы что? - переспросил Се Лянь, и посмотрел на телефон, чтобы убедиться, что не пропала связь.

- Чтобы... На них... Смотреть... Долгими вечерами... - тщательно подбирая слова, ответил Фэн Синь, искренне надеясь, что Се Лянь не обидится на столько гаденький намёк.

- А что ещё с ними делать? - удивился Се Лянь, и буквально услышал, как Фэн Синь хлопнул себя по лбу.

- Очень надеюсь, что ничего, - ответил Фэн Синь. - С тобой точно все хорошо? Что он тебе ещё сказал?

- Касательно вас – ничего. А всё остальное... Боюсь, я не имею права распространяться. Это не моя тайна, - тихо, но твёрдо ответил Се Лянь. - Передай Му Цину тоже самое, что я тебе сказал. И пусть он мне перезвонит.

- Он телефон где-то у вас дома забыл, - сказал Фэн Синь, сделав упор на слова ”у вас дома”. - И ключи от дома в куртке. Поэтому пришлось у меня ночевать.

- Не убейте друг друга, - искренне пожелал Се Лянь, после чего, попрощавшись, отложил телефон и откинулся на подушки, наблюдая за тем, как за окном стремительно светлело.

Фэн Синь, отложив телефон в сторону, встал с кровати и начал мерить комнату неровными шагами. Не беспокоиться? Не волноваться? Это не то, чем кажется? Да как в это можно поверить после всего, что произошло!

- Эй! Хватит воду лить, не ты счета оплачиваешь! - крикнул Фэн Синь, стукнув кулаком по двери в ванную. Му Цин ничего не ответил. Что там можно так долго делать? Не уж-то утопился с горя?

Фэн Синь дёрнул ручку, думая о том, что что-то такое уже было, и, как и в прошлый раз, дверь открылась. Му Цин действительно сидел в душевой кабине, привалившись лбом к кафелю, и его тело от чужих глаз могли скрыть лишь тугие струи воды, которые обжигающе-горячими ручейками стекали по раскрасневшейся коже.

- Эй... Ты чего? - спросил Фэн Синь, и выключил воду. Му Цин медленно поднял голову, глядя на Фэн Синя сквозь завесу мокрых волос, которые потемнели от воды и стали какого-то совсем необычного графитово-серого оттенка.

- М? - спросил он, будто ещё не понимая, что происходит и где он находится. - Долго я тут...?

- Час почти варился! - грубо сказал Фэн Синь, и сдернул с крючка полотенце. - Ты нормальный вообще в кипятке сидеть? Красный уже как рак.

- А тебя ебёт? - вяло огрызнулся Му Цин, рывком вырывая полотенце из чужих рук. - У тебя какой-то фетиш на то, чтобы врываться к людям, когда они моются в душе?

- А ты что, тут один? Пиздуй к себе и хоть жабры отрасти, - фыркнул Фэн Синь, пропуская Му Цина, который, завернувшись в полотенце, встал на коврик.

- А ты мне воды зажал? Жлоб ебучий, может, мне к тебе ещё и со своим шампунем ходить? - продолжил перепалку Му Цин, но от Фэн Синя не ускользнуло, что тот язвит скорее по инерции, и у него будто нет вообще никакого желания отвечать. Видимо, очень устал... Или дело было в другом?

- Се Лянь звонил, - как бы невзначай сказал Фэн Синь. Му Цин, вяло вытираясь, тут же обернулся к Фэн Синю.

- Да? Что он? С ним все хорошо? - начал задавать вопросы Му Цин, но под пристальным взглядом Фэн Синя тут же поджал губы и отвернулся к зеркалу.

- Да. Он сказал, что понимает, почему мы так поступили, - ответил Фэн Синь, на что Му Цин неожиданно ответил:

- Конечно. Он все понимает. Он всех прощает. Его великодушие не сравнится ни с чем. Весь из себя такой идеальный... Ха.

- Что тебе опять не так? - нахмурился Фэн Синь, глядя на мускулистую бледную спину, и искренне стараясь не смотреть ниже.

- А то, что я чувствую себя говном. Я никогда не прощу себе, что вечно вёл себя как гандон, зная, что в конечном итоге меня все равно простят и поймут, - выплюнул Му Цин, сверкнув глазами. - Он всегда простит, всегда поддержит и поможет. А мы? А мы что?

- А мы два ублюдка, - ответил Фэн Синь, чувствуя нечто схожее на душе. Бросили Се Ляня тогда, когда он сильнее всего нуждался в друзьях, и нарисовались, когда у него начало все налаживаться. И мало нарисовались – так ещё и начали палки в колёса вставлять. Может, Хуа Чэн действительно не такой уж плохой человек, и его нежное отношение к Се Ляню и в правду не имеет какой-то подоплеки? Верилось с трудом, но если это так, то выходило, что они с Му Цином – просто бельмо на глазу.

- Может, ему будет лучше без таких ”друзей”, как мы, - будто прочитав мысли, сказал Му Цин, и вышел из ванной, оставив Фэн Синя стоять и смотреть на запотевшее зеркало.

Когда Фэн Синь вышел из душа, Му Цин ещё не спал. Он лежал на краю кровати, завернувшись в покрывало, и смотрел в стену, явно из последних сил держа глаза открытыми. Судя по лежащему на стуле аккуратно сложенному полотенцу и вещам, которые благополучно остались лежать в ванной, он решил не обременять себя одеждой и лечь прямо так. Фэн Синь не стал заострять на этом внимание и лёг на другой край кровати, перед этим задвинув занавески. За окном окончательно рассвело.

- Не хочешь дать мне покрывало? - поинтересовался Фэн Синь.

- А ещё чего дать? - фыркнул Му Цин, даже не пошевелившись.

- Короче, не выёбывайся, иначе спать пойдёшь на коврик под дверью, - решил не церемониться Фэн Синь, но Му Цин снова лишь великодушно проигнорировал его слова. - Мне силой у тебя покрывало забрать?

- Рискни здоровьем, - совсем тихо буркнул Му Цин. Фэн Синь, решив, что с него хватит, просто пододвинулся поближе и забрался под покрывало, чувствуя, что держать глаза открытыми становится всё труднее с каждой секундой. Зевнув, он поудобнее устроился на подушке и опустил ресницы, слушая, как дышит человек, лежащий рядом. Вскоре сквозь сон Фэн Синь почувствовал, как Му Цин, скорее всего, тоже отрубившийся, отполз от края, прижавшись спиной к груди Фэн Синя.

Фэн Синь, уже не совсем понимая, где сон, а где нет, просто перекинул через него руку и слегка приобнял, уткнувшись лицом в шею, которая пахла его гелем для душа и лёгкой ноткой одеколона, который, казалось, въелся в кожу Му Цина настолько плотно, что уже давно породнился с его собственным запахом.

- Почему ты такой бесячий... - прошептал Фэн Синь, касаясь губами белоснежной кожи. Му Цин ничего не ответил. Он, распаренный после душа и утомлённый почти суточным отсутствием сна, крепко спал в чужой кровати, в чужом доме и в чужих объятиях.

Пока что чужих.

* * * * *

И Хуа Чэн сдержал своё обещание. Он, пытаясь выглядеть невозмутимым, наблюдал за тем, как Се Лянь с упоением разглядывает каждый рисунок и набросок. По вечерам он приходил в мастерскую, и Хуа Чэн вытаскивал откуда-то из недр многочисленных стеллажей и шкафов очередной альбом. Се Ляню безумно хотелось сесть и залпом рассмотреть все тысячи работ, но он делал это постепенно, смакуя каждую, словно величайшую сладость.

- Тут совсем другой стиль изображения, - сказал Се Лянь, аккуратно тронув подушечкой пальца рисунок, стараясь не размазать графит.

- Некоторые наброски были сделаны, грубо говоря, на коленке, - ответил Хуа Чэн, сидя на полу в кругу множества листов бумаги и пытаясь их сложить по папкам. - Всё, что стоит твоего внимания, я уже показал. Гэгэ может не искать среди этого мусора ”шедевры”.

- Мусор? - удивился Се Лянь. Хуа Чэн взял ближайший к нему рисунок, скользнул взглядом по изображению и сложил в папку, уверенно кивнув:

- Мусор.

- Я бы так не сказал, - ответил Се Лянь. Первое время ему было очень неловко изучать свои собственные портреты, но теперь он смотрел поверх своего лица, видя лишь работу. Да, не все рисунки были идеальны. Некоторые были явно сделаны впопыхах, некоторые не получались, но по мере того, как Хуа Чэн развивал свой навык, изображения становились всё чётче и реалистичнее. Вот уж правду говорят, что талант – это лишь один процент, а остальные девяносто девять – это приложенные силы и время.

- Ого... Вот это... Это... - Се Лянь, взяв в руки рисунок, с улыбкой вздохнул. На нём Се Лянь сидел на корточках и протягивал игрушку Жоё, которая была ещё совсем нескладным подростком, с куцым мехом и большой ушастой головой. А Се Лянь уже и позабыл, что Жоё, такая грациозная и красивая, когда-то была всего лишь слюнявым щенком. - Сань Лан... А можно мне взять этот рисунок?

- Можешь забрать хоть все, - улыбнулся Хуа Чэн, наконец-то разобравшись с рисунками, которые уже просмотрел Се Лянь, и вернув их на место. Да, он не любил их, считая не идеальными, но они изображали того, кто был для Хуа Чэна идеальнее всего на свете, и поэтому имели невероятную ценность.

- Этот хочу, - ответил Се Лянь, и, взяв ручку, протянул её и рисунок Хуа Чэну, - Подпишешь?

Улыбка Хуа Чэна застыла, и он удивлённо уставился на ручку.

- Подписать? Зачем? - спросил он, нахмурившись.

- На память. Почему бы не оставить автограф? Все художники подписывают свои работы, - ответил Се Лянь. - Подпишешь? Напиши, пожалуйста... М... ”Се Ляню от Сань Лана”. Можно?

- Ну... Может, я могу тебе на память лучше что-то другое сделать? А то какая-то каракуля явно не память, - с сомнением сказал Хуа Чэн, и отряхнул руки от пыли. Се Лянь сложил руки на груди и удивлённо спросил:

- Сань Лану что, сложно написать?

- Нет, просто... Гэгэ, у меня не очень красивый почерк.

Се Лянь от удивления посадил пятую точку на диван. Нет, бывают люди, которые стесняются внешности, какой-то особенности речи или поведения, но чтобы кто-то стеснялся почерка? Такое вообще бывает? Тем более Хуа Чэн, который волшебно рисует и идеально делает вообще всё, за что только не возьмётся, плохо пишет? Да ну, это же смешно.

- Да ладно, Сань Лан, всё наверняка не так уж плохо, - улыбнулся Се Лянь и протянул рисунок. - Пожалуйста. Это же для меня, а я не буду шутить.

- Ну... Если гэгэ действительно пообещает не смеяться, - сдался Хуа Чэн и сел рядом с Се Лянем, взяв деревянный планшет и устроив на нём рисунок. Се Лянь в предвкушении посмотрел на изящную кисть Хуа Чэна... Которая взяла ручку в кулак, как обезьяна. Се Лянь не успел даже ничего понять, как на рисунке появилось что-то такое, что не смог бы изобразить даже сумасшедший, который бился в предсмертных конвульсиях. Се Лянь с очень круглыми глазами осторожно взял в руки рисунок и поднёс поближе к глазам, закусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы случайно не засмеяться. Сохранять серьёзность лица под пристальным взглядом чёрной радужки было чудовищно тяжело, но Се Лянь пока что справлялся.

- Ну как? - поинтересовался Хуа Чэн, глядя на покрасневшие щёки Се Ляня с лёгким прищуром.

- Ну... Как... Кхм-кхм... Это выглядит довольно...

- Безобразно?

- Нет-нет, Сань Лан! - Се Лянь перевернул рисунок, чтобы не видеть этих каракуль и случайно не тронуться от их вида умом, - Довольно интересный... Кхм... Стиль.

- Да? А почему тогда гэгэ улыбается? - склонил голову Хуа Чэн, и Се Лянь накрыл рот ладонью. Но если с губ улыбку спрятать было можно, то весёлые искорки, которые плясали в медовых глазах, скрыть было невозможно.

- Настроение хорошее, - соврал Се Лянь, и, выдохнув, снова перевернул рисунок, чтобы дать заключение, но увидев писанину Хуа Чэна снова, не удержался и тихо ”прокашлялся” в кулак. Хуа Чэн легонько толкнул Се Ляня плечом, и с улыбкой сказал:

- Гэгэ не сдержал слово.

- Тут просто пыльно! - возразил Се Лянь, и толкнул Хуа Чэна в ответ. Тот в долгу не остался и ответил тем же. Се Лянь со смехом навалился на Хуа Чэна плечом, ожидая, что тот будет сопротивляться, но тот расслабился и завалился на бок, и Се Лянь по инерции последовал за ним. Хуа Чэн расставил руки и поймал Се Ляня в свои объятия, тихонько посмеиваясь.

Переиграл и уничтожил.