Глава 1 (1/2)

Всё началось с малого. В самом деле, с мелочей, которые кто угодно принял бы за простое утомление на работе. Усталость, раздражительность, бессонница, головная боль — стандартные симптомы изнеможения. Если учесть, как много Гермиона делала на посту Министра Магии, неудивительно, что она нисколько не придала значения симптомам.

Она уставала в несколько раз быстрее обычного, вставать по утрам с постели было невыносимо, и дело было не в том, что ей не хотелось уходить от Драко. Ему приходилось буквально вытаскивать её, потому что никаких сил у нее не было. Она стала плохо спать, бродила по дому по ночам. Любой прием пищи буквально стал проблемой. Как и раздражающее поведение буквально всех: от подчинённых до самых любимых людей.

Малфой списал это на то, как много Грейнджер делала в Министерстве. Она буквально жила своей работой, и сколько бы раз они это не обсуждали, она не слушала. Он злился, но принимал, и все, что оставалось — проверять, что она ест хотя бы дважды в день и поддерживать её, когда она злится.

Драко выдерживал стойко все её скандалы из-за глупостей. Он знал, что её выводили каждый день до такой степени, что она срывалась на него. Гермиона знала, что она не права, а потому извинялась каждый раз. Но этот круг был бесконечным. Пока Драко не срывался в ответ, и это не перерастало в молчание на несколько часов.

Пресса нисколько не помогала в этой ситуации. Скитер на всю страну рассуждала о том, кому принадлежало кольцо, красующееся на пальце Гермионы. И это тоже становилось поводом для стресса и переживаний. Каждый чертов раз. Гермиона злилась, Драко предлагал её уволить, она возражала, и они ругались. Снова.

Самым простым решением было просто стянуть украшение и носить его, к примеру, на цепочке на груди, но Грейнджер была строго против этой идеи. Она даже толком не знала почему, лишь чувствовала острую необходимость в том, чтобы быть невестой, и пусть хоть весь мир гадает чьей.

И всё же, это было предметом разговоров. Как был и Рон, к которому Малфой ревновал. Как была и Джинни, которая давила на Гермиону идеей, что Драко её просто использует для восстановления собственной репутации. И даже, как был и Гарри, который, по мнению Драко, делал недостаточно для охраны Министра.

Ей начало казаться, что их еще не начавшийся брак, уже трещал по швам. Слишком много было скандалов, которые начинала именно Гермиона, потому что её нервы сдавали. Каждый гребаный день. А единственным, кто выдерживал на себе весь шквал эмоций, был Драко.

Она перехватила небольшой самолетик, который залетел прямо в открытое окно и аккуратно развернула его. Малфой никогда особо не заботился о том, что их переписку могут перехватить, хотя по протоколу все письма должны были быть защищены.

Аккуратным почерком на нем было лишь несколько слов.

Ты в порядке?

Они поругались, когда она уходила, снова из-за глупости, которую она совершенно не запомнила. Все причины казались ужасно притянутыми и не имели смысла, и Гермиона все равно не могла с собой ничего поделать. Как же это было неправильно.

От одного его маленького письма стало легче на душе. Грейнджер тут же написала длинное извинение за свое поведение, хотя и было не похоже, что Драко злился.

Я подумал над ужином сегодня, что думаешь? Пятница, вечер, тебе бы не помешало отдохнуть.

Боюсь, я застряла до ночи. Сегодня совещание отделов, оно редко заканчивается за два часа.

Зайти за тобой?

Было бы чудесно.

Джинни стояла на том, что Драко использует её уже два года, если не больше. Она никогда не отступала от этой позиции, делая все, чтобы и Гермиона в нее поверила. В первое время ей было страшно, что именно так все и окажется. Малфой оставался Пожирателем Смерти, которому закрыли дорогу на государственную службу, порицание его и его семьи в газетах утихло совсем недавно, и Гермиона могла стать тем самым козырем.

Она не могла спать, думая об этом раньше часами. Потребовалось время, чтобы это чувство ушло. Решающим фактором стало то, что Драко настаивал на том, чтобы сохранить все в секрете. Странный шаг для того, кто пытался бы выставить себя лучше за счет отношений. Поэтому Гермиона выдохнула тогда и никогда не переставала верить в то, что этот человек — тот, кто был ей нужен. Вот только, работало ли это в обратную сторону?

— Ты выглядишь бледной, — Гарри шел рядом с ней по коридору в направлении зала для собраний, и заговорил лишь спустя несколько минут тишины. Гермиона мотнула головой, откидывая это заявление, у нее не было права чувствовать себя плохо, не сегодня.

— Я в норме, просто вымотана. Неделя была тяжелая.

— Вот уж точно, — он усмехнулся себе под нос, но все же остановился и взглянул на неё. Грейнджер правда была не в лучшем состоянии, у нее словно земля уходила из-под ног. Всё это усталость и недостаток сна, ничего более.

— Ты действительно бледная, Гермиона. Нормально себя чувствуешь?

Его пальцы осторожно коснулись её щеки, и девушка вздрогнула от того, насколько холодными они были.

— Вся горишь.

— Все хорошо, правда. Давай расправимся со всем, и я поеду домой. Мне только нужно отдохнуть.

Поттер кивнул, но в глазах его светилось недоверие к ней и её словам. Гермиона попыталась улыбнуться и продолжила путь по отделу тайн до дверей зала, где её уже ждали руководители отделов Министерства.

Они с Гарри разместились во главе и приступили к собранию.

Гарри стал её советником всего около года назад, Гермиона до сих пор не знала, было ли это решение, к которому она пришла сама, или её подтолкнули остальные, потому что все еще не доверяли ей достаточно. Она сомневалась и в том, сможет ли Поттер совмещать сразу две должности, но он уверил, что все будет хорошо, так в итоге и получилось.

— Господа, дамы, — она мягко улыбнулась и кивнула. — Квартал окончен, я бы хотела услышать ваши отчеты относительно работы.

Совещание шло обычно, каждый из Глав отчитывался о проделанной работе и о планах на следующие три месяца. Магическая Британия приходила в чувство после окончания войны постепенно в течение многих лет, и наконец вышла на ту точку, когда была простая стабильность и спокойствие для граждан, что Гермиона, как Министр, безумно ценила.

Она не хотела запомниться Министром, который выиграл войну или подавил восстание или устроил какие-то существенные реформы. Того, что её страна процветала и восстанавливалась после катастрофы, было более, чем достаточно.

Когда начал говорить глава Отдела Международного Магического Сотрудничества у Гермионы поплыло перед глазами. Она почувствовала, как в висках начинает ужасно давить, а в горле поднялась тошнота. На словах ей было сосредоточиться тяжелее с каждой секундой.

— Может быть сделаем небольшой перерыв? — Гарри осторожно подхватил Гермиону под локоть, когда она чуть пошатнулась в сторону, улыбка прозвучала в его голосе.

Комната наполнилась легким шумом разговоров и поднимающихся с мест сотрудников, а Грейнджер отвела голову в сторону и приложилась к спинке своего стула головой.

— Мне нехорошо…

— Вижу, — он был обеспокоен, осматривался по сторонам. Возможно, он был единственным, кто понимал, как на самом деле имидж был важен для её должности, и почему она так переживала за свое появление всюду и всегда в прекрасном виде.

Гарри потянул её за локоть и предложил вторую руку, чтобы на нее упереться. У них был выход с другой стороны в небольшую ванную комнату, поэтому отправились они именно туда. Ноги не слушались, наступать было тяжело.

В итоге, как только они оказались в ванной, где прохладный воздух тут же ударил в нос, Гермиона метнулась к туалету и перегнулась через него, выворачивая желудок наизнанку.

— Черт подери, Гермиона, — Поттер подлетел, аккуратно придержал её волосы в хвосте. — Что с тобой происходит?

Она покачала головой, было бы славно знать ответ. Наверняка, был виноват тот салат, что она принесла утром и съела только к обеду. Отравление, глупости.

Они оба сидели на полу спустя уже несколько минут, наплевав на то, как профессионально это выглядело.

— Ты давно показывалась врачу?

— Когда мне, — она усмехнулась. — С моей-то работой найти врача, который потом еще не сдаст Скитер, что я больна?

— Малфой знает?

— Мне еще никогда не было так плохо. Просто… пропал аппетит, я стала раздражительной и плохо сплю. Думаю, сказывается стресс.

— От стресса не теряют сознание.

— Теряют.

— Ладно, от стресса так не рвет, — напомнил он, приподнимая брови. Кто-то постучался и Гермиона внимательно прислушалась к голосу.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, вы здесь?

— Входи, Эмбер, — крикнула Грейнджер, но с пола так и не встала. Эмбер была её ассистенткой, невысокая девушка примерно того же возрасте с яркими рыжими прядями. Она заглянула внутрь и тут же резко вдохнула.

— Вы в порядке? Мисс Грейнджер? — она испуганно закрыла двери, прижалась к поверхности и осмотрела открывшуюся перед ней картину.

— Ты не могла бы сходить за зельем против тошноты, пожалуйста? Думаю, оно где-то в ящиках моего шкафа.

— Хорошо. Да. Конечно, минуту.

Эмбер нервно выскочила и вернулась обратно уже минуты через три со склянкой зелья, которое Гермиона тут же выпила. Стало легче секунд через тридцать, порыв снова избавиться от содержимого желудка прошел, хотя некая дымка в голове не пропала.

— Я хотела сказать, мистер Малфой в вашем кабинете. Он…

Грейнджер тихо выругалась и встала с места.

— Скажи, что он остался там.

— Он остался, да. Но он волновался.

Гарри перехватил её руку и помог устоять на высоких шпильках.

— Оставь нас на секунду, пожалуйста. Пусть соберутся, я хочу закончить собрание.

— Ты едва на ногах стоишь.

— В таком случае хорошо, что мне не придется стоять, а я буду сидеть, — она бросила на него резкий и чуть гневный взгляд, и Поттер сдался, возвращаясь обратно к Главам отделов. Эмбер в два небольших неуверенных шага оказалась рядом.

— Вы в порядке?

— Все сегодня задают мне этот вопрос, — Грейнджер усмехнулась и опустила голову вниз. Уперевшись обеими руками о раковину, она перевела дыхание, а затем облила лицо прохладной водой. — Можешь записать меня к колдомедику на понедельник?

— Хотите, чтобы он приехал? Или сами хотели бы посетить больницу?

— Лучше ко мне, через камин. Эмбер, — она подняла к девушке взгляд в отражении зеркала. — Никому ни слова. Слухи о том, что я больна — последнее, что нам сейчас нужно.

Ассистентка кивнула, несмотря на то, как сильно волновалась — это с лёгкостью читалось в выражении её лица. Гермиона постаралась натянуть улыбку, чтобы закончить эту до ужаса трудную неделю и поехать домой отсыпаться.

Они вернулись назад и продолжили собрание, зелье работало, сознание немного прояснилось, хотя и не полностью, пришлось попросить Эмбер записать основные тезисы, иначе Гермиона не смогла бы потом воспроизвести информацию в своей голове.

Та все еще трещала, сильно, раскалываясь пополам, но раздать адекватные задания вышло довольно легко. Установить контакты с магическими существами, прорегулировать волшебные чемпионаты, увеличить штат по отслеживанию неправомерного использования волшебства, заняться чередой убийств в Косом переулке. Ничего сверхъестественного.

Лишь когда все начальники департаментов испарились, Гермиона под руку с Гарри и Эмбер дошла до своего кабинета, боясь упасть где-то в пути. Драко нарезал круги по комнате, нервно заламывая пальцы.

— Мерлин, Грейнджер, — он подлетел и позволил ей опираться только на его руки. Его запах тут же окутал её всю и знакомое чувство дома мгновенно залило все тело и согрело изнутри. — Что случилось?

Она вжалась в его плечо носом и прикрыла глаза.

— Просто какое-то глупое отравление.

Но Драко её не слушал, он смотрел на Гарри, который повторил ту же версию с поправкой на то, что Гермиону тошнило и она выглядела более уставшей, чем обычно.

— Я думаю вызвать врача завтра днем, — сказал Малфой, протягивая ей новую кружку с горячем чаем, когда они уже оказались дома. Она сидела после душа на диване, ноги были укутаны пледом, смотрела на пламя, горящее в камине.

— Не стоит, это глупости, — Грейнджер отмахнулась и забрала чай, тот согревал её ладони.

Драко сел рядом и забрал книгу со столика, ноги Гермионы он подтянул к себе и провел пальцами по щиколотке.

— А если нет?

Она резко повернула к нему голову и увидела неподдельный страх в этих глазах. С войны прошло так много времени, но этот страх потерять кого-то, кого он любил, как потерял семью, не пройдет никогда. Сколько бы лет годовщины победы они не отпраздновали.

Гермиона второй рукой потянулась, чтобы провести по его щеке.

— Я не умираю, я не больна, все хорошо.

— Я настаиваю на враче.

— А я настаиваю на том, что волноваться не о чем.

Драко качнул головой в её сторону, чтобы носом чуть задеть основание ладони. Он перехватил её своими пальцами и прижался губами туда, где бился её пульс.

— Я не прощу себе, если ты пострадаешь.

Гермиона откинула плед с ног и в мгновение оказалась рядом. Обхватив лицо Малфоя обеими ладонями, она, стоя на коленях на диване, мягко поцеловала его. Это успокоило его, вынудило расслабиться под мягкими прикосновениями и уже через минуту Драко улыбнулся, а она повторила его улыбку, залезая теперь уже к нему на колени.

Пусть иногда с Драко было сложно, пусть разница их характеров и стремлений была ощутима, с ним Грейнджер чувствовала себя по-настоящему счастливой. Стоящей такой любви, какую он ей дарил, словно она заслуживала её.

— Я люблю тебя, — шепот раздался над ухом за секунду, как Гермиона провалилась в сон в его объятиях.

Она подскочила глубокой ночью, когда живот снова скрутило сильнейшим приступом, и тут же ринулась в ванную. Держась неизвестно за какую логику, она бросила заклинание на закрывшуюся дверь и упала коленями на холодный пол. Её снова тошнило.

Это был первый раз, когда Гермионе было так паршиво, что она не могла подняться с пола из-за трясущихся ног.

Одна лишь холодная плитка помогала хоть немного приходить в себя. Грейнджер могла отключиться на несколько минут, сидя и прижавшись всем телом к стене, чтобы потом вновь проснуться от тошноты. Это длилось по ощущениям целую вечность, часы, не минуты, и сердце будто замирало с каждым приступом.

Гермиона подняла глаза к потолку и сглотнула только вставшую в горле желчь, мягкий свет теперь казался слишком сильным.

— Это последствия зелья. Все в порядке, — шепнула девушка, стараясь делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы успокоить тошноту и прийти в себя. Прохладный воздух работал скорее против неё, сознание утекало куда-то очень далеко от комнаты, в которой она находилась.

Раздражительность, усталость, тошнота… Мерлин, это могли быть признаки чего-угодно, любой болезни, от чего-то, что лечилось бы зельем и неделей постельного режима до действительно серьезных проблем со здоровьем. Обычно Гермиона могла сходу назвать целый список, но голова резко заболела, как только она попыталась придумать хоть один вариант.

Вызывать Мипси было опасно, она тут же разболтает все Малфою, и он закроет её дома до приезда врача. Этого допустить было нельзя. Как и разбудить его.

Да, это было некоторым эгоизмом. Грейнджер могла только представить, какие проблемы начнутся, если она перестанет регулярно показываться на публике или если поползут слухи о её болезни. Ни одному руководителю правительства такое никогда не шло на пользу. Тем более не ей.

Даже спустя несколько лет в стране относились слегка скептически к женщине на посту Министра Магии. Гермиона была быть трижды героиней войны, не иметь детей, не собираться уходить в декрет, не выстраивать сугубо женское правительство (хотя такое желание у нее мелькало несколько раз), и все равно к ней присматривались очень тщательно. Искали ошибку. Болезнь стала бы прекрасным способом уличить её в том, что теперь она не сможет выполнять свои обязанности.

Гермиона залезла в ледяной душ, он немного прояснил голову и уменьшил недомогание. Оставалось лишь выйти из ванной, добыть зелья из кабинета Малфоя и запастись ими так, чтобы иметь к ним доступ в случае необходимости. Парочка взмахов палочки, чтобы высушить волосы, и Грейнджер вернулась обратно в постель, будто ничего не было. Мерзкий привкус железа во рту ей не нравился, но рука Драко, обернутая вокруг её талии, уже не давала ей возможности сбежать.

Утром субботы Малфой, несмотря на все недовольство, вынужден был уехать на работу по поводу какой-то чрезвычайной ситуации. Драко занимался реставрацией старых зданий после разрушений войны, а позже, он сам изучил все, что касается архитектуры, и основал большой бизнес, приносивший ему удовольствие. Их семья могла жить и не нуждаться ни в чем еще поколения три, но ему жизненно необходимо было чувствовать, что он приносит пользу.

Гермиона, проводив Драко за дверь и оставшись наедине в их небольшом доме, который они купили для жизни только вдвоем, подальше от суеты Лондона и мрачности мэнора, поднялась в своей кабинет и отправила короткую записку Эмбер.

Возможно, если Малфой задержится на пару часов, у нее будет возможность быстро увидеться с колдомедиком и понять, что происходит. И если проблема будет серьезнее, чем она предполагала, то тогда она скажет уже ему после возвращения.

Именно это и было решено, особенно, когда Эмбер отправила записку, сообщающую, что целитель уже ждал Гермиону в кабинете. С тяжелым сердцем от лжи, она оставила короткое письмо Драко и, приведя себя в порядок, шагнула в камин.

Откинувшись на кресло, на котором было так удобно вытянуть затёкшие ноги, вероятно, после целой недели на высоких шпильках, Гермиона едва ли вслушивалась в хмурое бурчание мужчины рядом с собой. Она не запомнила его имя, что было не слишком-то важно, учитывая, как сильно болел её затылок.

— Может быть какие-то травмы, падения, прием новых лекарств? — он был в замешательстве, тонкие полосы магии, переливающиеся разными цветами, не говорили Грейнджер ни о чем, как и ему, похоже. Колдомедик исследовал её всю, но так и не нашел причину. Если её нет, то значит, это ведь ничего серьезного, так?

— Ничего подобного. Можно мне что-нибудь от головы? — боль становилась пульсирующей и приносила слишком много дискомфорта. С явной неохотой мужчина протянул ей крохотный бутылёк с красноватой жидкостью и полностью проигнорировал скептически настроенную Гермиону.

Колдомедик хмурился, стараясь понять, что все-таки нарушало состояние Министра Магии, снова и снова осматривал собственное заклинание. Пока его не озарила идея, которую он нашел, похоже невероятной и объясняющей все. Новый взмах почки и яркая вспышка света. Изумленный выдох Эмбер было единственным, что Гермиона услышала в звенящей тишине.

Она приподняла голову, чтобы взглянуть.

Это было похоже на сердцебиение, только не сердца, а линий магии, собравшихся клубочком над животом. Они были золотыми, практически светились изнутри безумно красивым светом. Время на секунду замерло, осталось лишь это биение крошечного сердца где-то внутри нее. Чужого сердца.

— Примерно шестая неделя. Поздравляю, — улыбка звучала в голосе целителя и Грейнджер резко подняла к нему глаза. Этого делать ей не стоило, поэтому она тут же откинулась обратно на спинку кресла с новым приступом, поднимающимся к горлу. — Ваша тошнота, раздражительность, усталость — последствия беременности на ранних сроках.

Она была в ужасе. Беременность. Ребенок. Маленький мальчик или девочка, который никак не входил в их планы.

Тревога поселилась в душе, смешиваясь с искренними переживаниями обо всем, что будет дальше. Гермиона будто запустила мыслительный процесс, который просчитывал наперед каждый из десяти тысяч вариантов развития событий. Нужно сказать Драко. Оставлять ли ребенка? Как будет дальше развиваться её карьера? Ребенок…

— Я… — впервые она терялась в словах за долгое время. Не знала, что сказать. — Я смогу продолжить работу?

— Так называемый токсикоз, — уже без особого возбуждения продолжил мужчина, — сопровождается частой тошнотой и рвотой, усталостью и нарушением сна. Чтобы облегчить ваше состояние, я бы рекомендовал исключить стресс и выделить больше времени для сна днем, если вы будете в этом нуждаться.

Исключить стресс? Эмбер тихо усмехнулась за спиной, читая мысли Гермионы. В день, когда она полностью исключит стресс, планета, вероятно, будет поглощена солнцем.

— Можете дать мне какие-нибудь лекарства?

Он кивнул и наклонился к своему небольшому чемоданчику, тут же отозвавшемуся легким звоном склянок внутри.

— Я бы не советовал принимать зелья против рвоты, если приступы будут меньше десяти раз в день. В идеале, выделите время для сна, ешьте небольшими порциями и изучите то, какая еда будет вызывать у вас отрицательную реакцию. И, конечно, мисс Грейнджер, пейте больше воды. Я оставлю вам зелья на все случаи, пусть они у вас будут. В том числе и успокоительное. Будьте с ними аккуратны.

— Да, безусловно, — автоматический ответ, информация вроде бы уложилась в голове, но уже спустя секунду Гермиона не могла вспомнить, что именно услышала. Её мысли были далеко от этого кабинета и колдомедика, они парили где-то возле факта, что у нее будет сын или дочь. — А когда станет… виден живот?

Про беременность она знала так же мало, как про воспитание детей и их жизнь в целом. Никогда не занималась этим вопросом, и, вообще-то, никогда не думала, что ей придется.

— Примерно на шестом месяце, но изменения будут видны немного раньше.

Будут видны раньше…

Гермиона тяжело сглотнула, подняла глаза к Эмбер, и она поняла её без слов, перенимая вопросы с лекарствами и рекомендациями для её самочувствия. Если они вообще ей когда-либо пригодятся…

Грейнджер, хлопая глазами, посмотрела за окно, на идеальное чистое небо без единого облака. Редкость в последнее время для вечно хмурого Лондона. Сюрприз, преподнесенный ей жизнью не имел должного эффекта, этот факт резал по сердцу.

Когда-то Гермиона мечтала о том, чтобы сделать тест и, визжа, прибежать к своему мужу, или просто обрадовать его другим способом, но, главное, что она сама была бы рада. Спустя время ей сказали, что она не сможет иметь детей, и после всех пролитых слез и истерик, они с Драко смирились с этим. Значит, их жизнь будет строиться иначе, и приоритеты у них будут другие.

Гермиона будто окунули в ледяную воду и заставили пересмотреть все, что она сделала, как она чувствовала, и о чем переживала. Она уже проложила себе план на все оставшиеся несколько лет, исключила из него возможность стать мамой.

Как только колдомедик скрылся в камине и пропал в языках пламени, в глазах заблестели слезы.

Она вспомнила, как в тот день разбила какую-то кружку и впервые сломалась. Драко вытаскивал осколки из её ладоней, пока она плакала, не переставая. Он бережно перематывал запястья и убеждался в том, что она не пострадала, а затем часы лежал рядом и говорил, как он любит её независимо от того, будут ли у них когда-то дети. Гермиона не верила, что сможет сделать его счастливым.

— Мисс Грейнджер, — Эмбер присела возле нее и подняла свои невинные глаза, Гермиона вынуждена была выдавить улыбку. Спустя секунду она тихо рассмеялась, и это было чем-то на грани истерики. Но прошла еще минута, и чувство безумного счастья, которое было так страшно потерять и в которое было так страшно поверить, стало заполнять сердце.

— Вам что-нибудь нужно?

— Нет, нет, я… я в порядке, — она улыбнулась так сильно, что щеки заболели, и пусть по ним все еще бежали слезы. — Ты не узнала, можно ли мне пользоваться камином?

— Любым способом перемещения, кроме трансгрессии и желательно воздержаться от полетов на метле.

Гермиона встала с места аккуратно, её все еще слегка тошнило, но это казалось последней важной деталью во всем, что происходило. Уже перед тем, как зайти в камин, она кивнула девушке, наблюдавшей за каждым её действием.

— Эмбер… спасибо.

— До встречи в понедельник?

— Отдохни, следующие восемь месяцев обещают быть сумасшедшими.

Пламя теплого оттенка зеленого заставило её исчезнуть и шагнуть обратно в свою гостиную.

~*~

Гермиона ходила по комнате из стороны в сторону, нервно кусая губы. Каждый шаг отдавался легким стуком по деревянному полу. Все настроение, похоже, напрягло эльфийка Мипси, потому что она тут же убежала куда-то на кухню, чтобы не попадаться чете Малфоев на глаза.

Грейнджер надеялась выйти из камина и встретить Малфоя, но он не вернулся. Она даже отправила ему небольшую записку, чтобы спросить, когда он будет дома, на что получила ответ, что завал сумасшедший и, возможно, придется остаться до ночи.

Слезы закончились, оставив так много вопросов после себя. Гермиона попросила найти все книги про беременность, чтобы прочесть их, и даже написала короткое письмо Гарри, чтобы сообщить ему одному из первых. Не раньше, чем Драко, конечно.

Мысленно она уже решила, какую комнату они сделают детской, но только одно оставалось проблемой — её карьера. Рождение ребенка означало полностью уйти с должности, либо пропустить взросление малыша. Второе, как и первое, Гермиону категорически не устраивало. Вопрос с тем, как скрыть свое положение, она решила поиском легкого заклинания иллюзии. Лишь карьера…

Она решила, что оставит этот вопрос для обсуждения с теми, кому она доверят. Слова Драко она слышала наяву, он скорее огородит её всем, чем возможно, чтобы не подвергать опасности, чем позволит продолжать переживать из-за работы.

Усталость брала свое, и теперь Гермиона знала причину. Поэтому она позволила ноющей боли в затылке победить и легла на диване. А позже не заметила, как заснула.

Проснулась Грейнджер, когда Драко мягко укрывал её пледом. От него пахло чернилами и пергаментной бумагой, возвращая во времена, когда они могли часами сидеть в библиотеке и переписывать конспекты. Гермиона улыбнулась сквозь отступающий сон.

— Который час?

— Слишком поздно для того, чтобы не спать, — Драко провел рукой по её волосам, склонил голову на бок. — Как прошел твой день?

— Лучше, чем твой. Мне есть, что рассказать.

Он шепнул:

— Тогда расскажешь завтра, — прежде чем поднять Гермиону на руки и понести в спальню на втором этаже.

— Это важно.

— Нет ничего важнее твоего отдыха и здоровья.

Последнее, что она запомнила — его теплые губы у виска с мягким поцелуем, сопротивляться Морфею она больше не могла, и погрузилась в очень неспокойный сон на следующие несколько часов.

Этот приступ был легче, чем предыдущие, но комок в горле словно не давал ей дышать, перекрывал доступ к кислороду. Она даже не осознала, что закричала, когда ей стало слишком больно втягивать воздух в легкие. Поняла, когда Драко раскрыл двери ванной и нашел её на полу в слезах.

— Эй, эй, что случилось? — его раскрытые от страха глаза были едва ли не единственной вещью, которую Гермиона видела достаточно четко. Но стоило ей открыть рот, чтобы ответить, желудок снова сдавило болезненным припадком, а Малфой перехватил пряди её волос и сжал на затылке. — Всё в порядке, все хорошо…

Он повторял это словно для себя, не для нее, хотя и гладил при этом по спине. Мягко вдоль позвоночника, позволяя ей успокоиться под тёплыми прикосновениями. Как только порыв спал, Драко помог ей умыться и крепко обнял, оставаясь на полу.

Его тепло помогало, ненадолго, но все равно оно являлось обезболивающим, в котором она так нуждалась. Гермиона уткнулась носом в его шею, стараясь восстановить нарушенное дыхание.

— Что с тобой происходит, черт подери?

— Это то, о чем я хотела поговорить, — хриплый надломленный голос был показателем, насколько плохо ей было на самом деле. — Но я не хотела сообщать новости так.

— Сообщи уже хоть как-нибудь, — раздражение как понятный шаг после всего волнения, которое он испытывал.

Произнести вслух простую констатацию факта стало почему-то тяжело, Гермиона сглотнула, зажмурилась на несколько секунд. Лишь бы не спугнуть правду, только не проснуться, не узнать, все это было сном.

— Я беременна. Примерно шестая неделя.

Драко не замер, но его дыхание над её ухом прекратилось. Ладони все еще гладили её по плечам, стараясь согреть.

— Ты уверена?

— На двести процентов. Я сама видела эту магию. Он… — она улыбнулась своим мыслям, — он размером сейчас, как маленькая горошинка.

— Ты, конечно, уже успела достать книги, да? — Драко наклонился к ней и она почувствовала его улыбку в поцелуе. Через секунду она ощутила, что её лоб стал совсем слегка влажным, и не от покрывшей его испарины.

Гермиона выпрямилась, несмотря на то, что это стоило ей огромных трудов.

— Не плачь, — она стёрла влажные дорожки большими пальцами, как только заключила его лицо в ладони. Вопреки собственным же словам, в её глазах собрались слезы.