Глава 2. Грань Иллюзий (1/2)

Мавен

Хлеб был зачерствевшим, мясо пережаренным, а вино оставляло во рту не полагающийся букет, а лишь приближённый к нему привкус, смешивающийся с запахом, которому обычно полагалось царствовать в выгребных ямах. Владелец заведения не счёл необходимым находится в трезвости и вместо полагающейся доброжелательности встретил их проклятиями. Прислуживающий у него мальчишка в ободранной одежонке долго не хотел просыпаться и упрямился идти в конюшню, чтобы чистить лошадей, но получив от хозяина щедрую затрещину, всё-таки поплёлся выполнять свою работу. Чего ещё стоило ожидать от таверны, находящейся в таком захолустье?

Мавен кое-как заставила себя проглотить последний отрезанный от ножки пригоревший кусок, с тем же усердием запила его поганым вином и отодвинула тарелку. Она надеялась, что сытость отгонит сон, однако тот всё навязчивее отяжелял веки глаз. Кровати в этом проклятом месте скорее всего такие же дрянные, как и всё остальное, но спать вторую ночь подряд на холодной (пусть и под покровом палатки) земле ей не хотелось. Придётся довольствоваться тем, чем поделилась дорога. Да и что терять? Всё равно за такой приём трактирщик не получит от неё даже ломаного септима.

Она покосилась на сидящего по соседству с ней Дар`Го́ша. Каджит разделывался со второй порцией рыбьей похлёбки, хлебая кушанье прямо из глиняной плошки. Опорожнив через край последнюю каплю и утерев лапой короткие усы, наёмник ухватил последнюю оставшуюся в корзинке корку хлеба и принялся вычищать ею осевшие на дне посудины остатки. Расположившийся напротив кошколюда А́лен вёл себя чуть более интеллигентно, несмотря на то, что в одиночку опустошил уже четыре бутыли мёда. Впрочем, винить его за это Мавен не собиралась — нынешним утром паренёк с тем же успехом расправился с таким же количеством бандитов, что вознамерились взять с них «пошлину» за пересечение границы Хьялмарка. От остальных телохранителей проку было столько же сколько от пятого колеса в телеге, но за свою бесполезность они уже расплачивались тем, что прозябали на соломе в конюшне, довольствуясь ужином из закупленной в Солитьюде два дня назад солонины.

Да уж, подумала Мавен, протирая уголки глаз двумя пальцами, давно уже никто не осмеливался так подшутить надо мной. Ей пришлось привлечь к разбирательству всех солитьюдских подкаблучников и агентов, чтобы выяснить кто допустил произошедшее. Сначала связной не встретил её на обычном месте, потом выяснилось, что их приезд в город никем не ожидался, а итог всего этого вылился в откровение в виде того, что никакой сделки вовсе не планировалось. Мавен добилась аудиенции у негоцианта Восточной Имперской Компании, подняла связи в Синем Дворце и даже обратилась к городским представителям Гильдии Воров, но все они отвечали ей одним и тем же: «Должно быть, вас ввели в заблуждение, госпожа Чёрный Вереск».

Ввели в заблуждение… Мавен могла с уверенностью сказать, что за всю свою жизнь повстречала больше лжецов и интриганов, чем кто-либо ещё, однако все они заканчивали одинаково. Этот же шутник теперь занимал в её списке недоброжелателей самое первое место. Кем бы ни был сей наглец, постарался он, надо признать, на славу. Полученное ещё в Рифтене два месяца назад приглашение о встрече прошло через все её доверенные лица и нигде не подверглось никаким подозрениям, а наоборот — было многократно одобрено и заверено, что сулило выгоду и расширение влияния. Мавен уже приходилось встречаться с неосмотрительностью и неуклюжестью работающих на неё конторских крыс. Если в расчёты счетоводов и писцов закрадывалась ошибка, то справедливое наказание за неё не заставляло себя долго ждать, но тут ситуация обстояла несколько иначе: приглашение пришло извне, прошло все инстанции проверок и получило общее одобрение, а значит обязалось быть подлинным.

Что же она получила в итоге? Ничего — вот именно. Длительная поездка на север стоила целый месяц бесценного времени. Ещё почти столько же придётся потратить на обратную дорогу, не говоря уже о денежных убытках и общей картине унижения. Наверняка вся Восточная Имперская Компания сейчас надрывает животы от хохота. Подумать только — Мавен Чёрный Вереск допустила, чтобы её так глупо провели!

Что ж, виновный всегда получает по заслугам. Перед отъездом из Солитьюда Мавен разослала письма на каждый связанный с кланом торговый пост. Скоро будут подняты и переворошены все имеющиеся у её слуг декларации, а значит найдутся и следы. Останется лишь выйти по ним на возомнившего себя настолько смелым обманщика и разобраться с ним, как и со всеми кто умышленно или нет потакал ему. Ах, сколько же труда впереди.

Сама не зная зачем, Мавен подлила себе вина и осушила бокал одним глотком.

— Ален, — обратилась она к сидящему напротив неё наёмнику, кривясь от кислого осадка на языке, — сними две комнаты — на меня и на вас с Даргом.

— Дар`Гош не будет спать, сударыня. — отозвался вместо редгардского мечника разделяющий с ней скамью каджит. — Он будет точить клинок и смотреть на луны. Джоуд и Джоун сегодня особенно ярки. Самое время сделать сталь такой же блестящей.

— И хлебнуть скумы. — ворчливо вставил Ален, поднимаясь из-за стола, чтобы обратиться к сопящему за своей стойкой трактирщику с оглашённым Мавен повелением.

Кровать была жутко неудобной и до отвращения скрипучей, от покрывающей её вместо простыни грубой шкуры тянуло въевшимися запахами предшествующих постояльцев, а вшей здесь, наверняка, было не меньше, чем всех остальных неудобств. Из-за неумело протопленной печи в комнате царил полу-холод, поэтому раздеваться Мавен не стала, предпочтя просто закутаться в шерстяной дорожный плащ. Казалось, что сон, несмотря на свою отчаянную тягу овладеть сознанием, тоже чувствует окружающее её уродство и оттого наплывает с ленивой неохотой. Два раза Мавен просто дремала, а единственный более удачный период отдыха занял всего пару часов.

Устав от всего этого ещё больше, она встала, растёрла немного закоченевшие руки, отхлебнула из фляги воды, чтобы сбить въевшийся в язык кислый привкус дрянного вина и подошла к единственному в комнате окну. Грязное и секущееся несколькими трещинами стекло открывало мрачный вид на пролегающую по окраине болота дорогу и часть соснового леса. Хьялмарк во всей своей неменяющейся красе, подумала Мавен. После двух дней пути через этот переполненный насекомыми и губительными топями холд, даже Рифтен со своей вонью и излишним количеством чужаков начинал ей казаться благословенным богами уголком. Скорее бы добраться до Вайтрана, принять на более цивильном постоялом дворе долгожданную ванну и получить от агентов отчёты о проделанной работе. Пожалуй, желание поскорее узнать личину нового врага снедало её даже сильнее, чем жажда смыть с себя первые следы только начавшегося в сторону дома путешествия.

У растущих на окраине дороги жиденьких кустиков появилась какая-то фигура. С такого расстояния, да ещё и через столь дурное стекло Мавен не смогла бы узнать силуэт, но мелькнувший меж оголевших ветвей хвост послужил достаточной подсказкой, чтобы вызнать в нём каджита. В кошачьей лапе Дар`Гоша мелькнул, отразив лунный свет, длинный клинок. Другая его лапа плавно двигалась вдоль лезвия. Мавен прислушалась и различила повизгивания точила о сталь. Во время найма каджит вроде бы пытался наполоскать ей мозги тем, что в родных краях был оружейником и приучился всегда держать оружие в надлежащем состоянии. Не то чтобы её сильно занимали истории всех хвастунов, что за горстку золота обязывались служить ей, однако клинком этот хвостатый клубок шерсти орудовал действительно отменно. Ярким примером того служила сегодняшняя стычка, в которой он отстал от Алена лишь на две срубленные головы, а за время дороги на север удостоил похожей участи одного слишком назойливого пилигрима-попрошайку и горстку оголодавших волков.

Наблюдая за тем как каджит делает учебный выпад и рассекает воздух мечом, Мавен нащупала навершие рукояти запрятанного под полой плаща кинжала. Давно уже ей не приходилось пускать в ход оружие самостоятельно. Помнится, в молодые годы она была куда менее сдержанной и не отказывалась от возможности припугнуть или даже наказать какого-нибудь упрямца собственными руками. Сибби как-то раз ляпнул, что она потеряла хватку, чем, разумеется, поплатился хорошей, доказывающей обратное, взбучкой. С другой стороны, её Сиб тогда был глупым семнадцатилетним юнцом. Быть может, теперь его слова приобрели силу? Может Мавен Чёрный Вереск уже не та? Всего лишь старушка, которая всё ещё мнит себя молодой и полной прежних талантов?

Она выбросила руку влево, утягивая рукоять кинжала из ножен. Яркий клинок надёжной малахитовой стали, изготовленный по заказу на далёком Ауридоне, с глухим стуком вонзился в бревенчатую стену рядом с кроватью. Мавен улыбнулась, шагнула следом за кинжалом и одним рывком вытащила его из дерева. Зеленоватый блик от горящей свечи ударил в глаза, но женщина не сощурилась. Да, чистота этого клинка давненько не нарушалась. Пожалуй, ей стоит написать и разослать ещё несколько писем с обязательным указанием того, что когда так унизивший её лиходей будет пойман, важно, чтобы он оставался живым. Пусть его доставят в Рифтен, посадят в темницу и оставят там до дальнейшего распоряжения властей. Пара золотых монет в карманах тюремщиков и бедняга скончается от «неизвестных причин» в собственной камере. Она не будет просить об этой услуге Сибби или Ингун. О нет, она поговорит с ним сама.

Но действовать столь плоско и кровожадно — риск даже для неё. Нельзя же, чтобы верность тюремных сторожил оказалась сильнее попавшего к ним золота. Того и гляди кто-нибудь из них спьяну или по глупости проговорится, что пустил госпожу Чёрный Вереск поговорить с одним из арестантов — тогда понадобится гораздо больше острого и блестящего металла, чтобы сгладить неудобную ситуацию. К такому делу надо подойти с особой стороны.

Мавен вернула кинжал в ножны и тут же нащупала на груди цепочку кулона. Пальцы по привычке скользнули по холодному серебру вниз и опустились на выступающий из окаймлённого эбонитом основания камень. Многие норды (кто-то из страха, а кто-то из слепой упёртости) не доверяли магии, но колдовство всегда было и будет лишь инструментом, как и та сталь, которой больше отдавали предпочтение её соплеменники. Конечно Мавен никогда не стремилась сравниться с мастерами мистических искусств, вроде тех, что обосновались в северном Винтерхолде, однако пару их трюков всё-таки могла самолично применить на практике. С колдовскими артефактами — вроде того, что она с таким трудом добыла и с тех пор почти всегда носила при себе — было намного проще. Поистине полезная вещица, которая не раз её выручала, а иногда даже спасала жизнь.

Не убирая руку с болтающегося меж грудей камня, Мавен вернулась к окну. Различить всё ещё фехтующего с воздухом Дар`Гоша в этот раз не составило никакого труда. Задержав взгляд на хвостатой фигуре и не размыкая соприкосновения с камнем, она прошептала давно заученные наизусть слова. Кулон откликнулся вибрацией и тонким покалыванием кончиков пальцев. Вслед за этим по всему телу пронеслась волна тёплой энергии. Мавен отпустила амулет и вытянула перед собой обе руки, рассматривая выросший на месте кожи серый мех и острые каджитские когти вместо обычных ногтей.

Вдоволь наглядевшись на это чудо, она подхватила с табурета оставленную хозяином свечу и поднесла её поближе к окну. Отразив свет, даже настолько замызганное стекло успешно продемонстрировало ей усатую каджитскую физиономию, один в один схожую с той, что носил кошколюд, машущий мечом по ту сторону окна.

— Поистине полезная вещица. — уже вслух повторила Мавен, оскалив заострившиеся зубы в улыбке.

Дирана

Она узнала его по медленным неуверенным шагам ещё когда он был за дверью. Дождавшись стука и ответив на него «входи», Дирана вернула перо в чернильницу и поспешно натянула на лицо шёлковую повязку-платок — не сколько из-за выработанной за годы такого существования привычки, сколько ради того, чтобы в очередной раз не видеть перепуганную мину Сонрида, которой парень обзаводился всякий раз, когда вновь видел её ожоги.

В центр комнаты мальчишка прошёл уже более уверенно.

— Миледи, — начал он, — я отправил все ваши письма по назначению. Из ответных писем в голубятне было только одно.

Дирана развернулась на табурете и безмолвно протянула к нему правую руку. Сонрид послушно сошёл с места и вложил ей в пальцы немного помятый бумажный конверт.

— Хорошо. — ответила девушка, откладывая письмо без каких-либо подписей и пометок на край стола. — А к алхимику зашёл?

— Его не было в лавке. — Сонрид потупил взгляд в пол. — Он открывает двери посетителям на рассвете, так что завтра я непременно зайду к нему в числе первых.

Дирана кивнула, вслепую нащупала ящик стола, выдвинула его и достала кожаный кошелёк, перевязанный алой тесёмкой.

— На всякий случай предупрежу, — она подбросила кошель в ладони, отчего наполнявшие его монеты звучно лязгнули, чем мгновенно привлекли внимание норда, — этот грибник очень скуп, а его ремесло не раз приводило его к проблемам с властями. Коли будет в упрямом настроении — отдашь ему, чтоб был посговорчивее.

Дирана несильно бросила кошелёк в сторону Сонрида. Парень на удивление ловко поймал его и, как она и предугадывала, просиял, нащупав внутри золото. Скорее всего часть этих денег уже сегодня окажется в его собственных карманах или на дне кружки эля, но не выполнить её поручения он всё-таки не осмелится, а значит будет вынужден соблюсти меру.

— Чуть не забыл. — Сонрид убрал кошель во внутренний карман своей жилетки. — Я сегодня в городе видел Ниту. Она меня, похоже, не заметила или не узнала. Так, наверное, даже лучше, да, миледи? Для нашего дела-то?

«Нашего дела», мысленно передразнила его Дирана, но всё-таки не удержала сползшую на изуродованные губы под платком улыбку. При первой встрече, когда Сонрид был для неё нежелательным попутчиком, девушка видела в нём только самоуверенного глупца, а сейчас к этому заключению вполне уместно приписывалась ещё и его до поражения слепая преданность. Откровенно говоря, она надеялась, что мальчишка, осыпая её обманными благодарностями за сохранённую жизнь, сбежит при первой подвернувшейся возможности (как это сделала Нита), но тот повёл себя совершенно иначе и пожелал остаться рядом. Его полу бредовые воззрения при этом, правда, никуда не делись — Сонрид даже склонил перед ней колено и поклялся в твёрдости слов своей честью, как будто Дирана была для него каким-нибудь монархом, а он поступающим к ней на службу рыцарем.

Быть может, когда всё закончится, его иллюзии и обретут какие-то реальные очертания, а до тех пор от такой «службы» польза была лишь одна — мелкие поручения, нацеленные на то, чтобы Сонрид поменьше путался у неё под ногами. Забавная складывается картина: она — получившая от даэдрического князя сделок его легендарную Маску, и он — ведущий себя, как верная шавка на поводу. Ну чем не достойная копия Вайла и его гончей?

— Где ты её видел? — отозвалась Дирана на донесённую весть.

— На рынке, когда относил ваши первые письма, миледи. — парень заулыбался ещё шире. — Она купила в одной из лавок мясо и ушла вместе с ним в сторону знатного района. Ребёнка, правда, с ней не было, но выглядела она счастливой и одета была достойно. Наверное, нашла работу служанкой, а может и кормилицу для своего мальца.

Что ж, хорошо, если она смогла оправиться от того, что видела. После случившегося в святилище полгода назад, Нита сопровождала их лишь до возвращения в Фолкрит, где Дирана в целях безопасности предпочла не задерживаться. Если всё действительно было так, как сейчас предполагал Сонрид, то можно смело сделать вывод, что удача улыбнулась ей, раз теперь девушка оказалась здесь — в Виндхельме.

— Старайся не попадаться ей на глаза. — строго произнесла Дирана, очерчивая взглядом низкий деревянный потолок уже несколько месяцев подряд снимаемой ими в данмерском кабаке комнаты. Укрытие из этого места вышло преотличное, учитывая то, как к местному населению тёмных эльфов относились живущие в городе норды — под давлением вовремя уплачиваемых денег, хозяин заведения держал рот на замке и всегда заранее предупреждал о регулярных полубандитских облавах стражников. — Скоро мы переберёмся отсюда.

Сонрид понимающе закивал и уже развернулся, чтобы уйти, но тут же остановился. Дирана заметила, что взгляд парня, как это обычно бывало, прикован к её платку.