Часть 7 (2/2)

— А теперь, А-Юань, — сказал Вэй Усянь, делая более серьёзное лицо. — Мне нужно поговорить с Богатым старшим братом и остальными гостями внутри, но это будет очень долго и скучно. Я думаю, что А-Юань должен пойти с бабушкой и тётей и съесть что-нибудь вкусненькое.

Смех в глазах А-Юаня умер, и он напрягся, качая головой:

— Нет. Нет, А-Юань останется с Сянь-гэгэ.

Вэй Усянь надулся:

— Но А-Юаню будет скучно.

— Нет, — захныкал А-Юань, и Ханьгуан-цзюнь шагнул вперёд.

— А-Юань, — строго сказал он. — Здесь нет плохих людей. Я буду защищать твоего Сянь-гэгэ. — Он сделал паузу, вынимая что-то из рукава, и у Сычжуя перехватило дыхание. С того момента, как он увидел вспышку небесно-голубого шёлка, он понял, что это было. — Это для А-Юаня, — сказал Ванцзи, и его голос смягчился. — Это защитит А-Юаня…

— Я не хочу, я не хочу уходить! — всхлипнул малыш, цепляясь за край кровати своего отца. Как и вчера, и позавчера, и позапозавчера, отец лежал на животе неподвижно, как камень, повернув голову набок, чтобы смотреть на А-Юаня. И точно так же, как вчера, и позавчера, и позапозавчера, как только его дядя сказал, что пора идти, он закрыл глаза, и сердце А-Юаня разбилось.

— А-Юань останется с отцом, А-Юань останется с отцом!

— А-Юань, — сказал дядя, и его голос был напряжён от того, что, как А-Юань однажды узнает, было болью. — Твой отец будет здесь завтра.

А-Юань захныкал, прижимаясь ближе к кровати и цепляясь за рукав мантии отца.

— Но, но учитель Лань Ци говорит, что я должен приходить только раз… раз в месяц, и…

— Сюнчжан, — выдохнул отец, и его глаза распахнулись, и даже в трёхлетнем возрасте А-Юань мог слышать страх в его голосе. Он снова заскулил, и рука отца накрыла его ладонь.

— Я говорил с учителем Лань Ци, — сказал дядя, сжимая плечо А-Юаня. — Было решено, что, учитывая обстоятельства, предотвращение ежедневных посещений нанесло бы А-Юаню больше вреда. А-Юань может вернуться завтра, послезавтра и послепослезавтра. Обещаю, Ванцзи.

Но рука отца сжала руку А-Юаня, и его глаза сузились.

— Но только если он будет хорошо себя вести? — выпалил он.

— Ванцзи… — взмолился дядя, но А-Юань ничего не понял.

— А-Юань, А-Юань будет хорошо себя вести, А-Юань будет очень хорошим, — пообещал он, но отец издал звук, словно ему было больно, и снова закрыл глаза, и А-Юань запаниковал: — Мне жаль, прости А-Юаня…

Его дядя присел рядом с ним, поглаживая ему спину.

— Нет, А-Юань, тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого. Да, соблюдать правила важно, как и вести себя хорошо, но, чтобы ни случилось, я всегда приведу тебя к отцу. Семья… семья важна.

Рука отца сжала ладонь А-Юаня ещё крепче.

— Ну же, А-Юань, — пробормотал дядя. — Становится поздно. Скоро пора спать.

А-Юань попытался, но снова не смог сдержать рыданий.

— Можно, пожалуйста, можно я останусь с отцом? Пожалуйста, дядя, пожалуйста!

— Нет, А-Юань. Отцу нужно отдохнуть, — сказал дядя всё ещё нежным голосом, и глаза отца слегка расширились.

Он отпустил руку А-Юаня и чуть приподнялся, чтобы дотянуться до другого рукава. Его челюсти были сжаты, и даже А-Юань мог видеть, что всё его тело дрожит от напряжения.

— Ванцзи…

Тяжело дыша, отец упал на кровать и протянул руку. В ней была маленькая куколка в виде зайчика из небесно-голубого шёлка с мрачным личиком, вышитым серебряными нитками.

— Для А-Юаня, — пробормотал он. — Он составит А-Юаню компанию, пока отец здесь.

А-Юань взял маленького игрушечного кролика из рук отца. В его собственных пальцах он казался больше, и он был таким мягким, уютный и милым, и когда он крепко обнял его, то заметил, что он пахнет отцом.

— Спасибо, отец, — пробормотал мальчик, и отец слегка грустно улыбнулся:

— Пожалуйста. А-Юань никогда не будет один.

Автоматически рука Сычжуя дёрнулась к рукаву-цянькуню, туда, где даже сейчас Тузи был надежно спрятан под его запасной мантией. В детстве он носил игрушку с собой повсюду, пока ему не исполнилось шесть, и Лань Цижэнь не сказал, что он слишком взрослый для таких вещей. И Сычжую пришлось вместо этого держать Тузи под подушкой. Но когда Ханьгуан-цзюнь накануне его первой ночной охоты учил его, что брать с собой, он вытащил Тузи из-под подушки, и его рот изогнулся в лёгкой улыбке. Сычжуй был уверен, что потом видел, как его отец положил Тузи обратно, но днём позже, когда он рылся в сумке в поисках еды, пальцы задели мягкий шёлк его маленького кролика.

С тех пор он брал его на каждую ночную охоту.

— Сычжуй?

Юноша подпрыгнул, взглянув на Цзинъи. Губы его друга были плотно сжаты, брови нахмурены от беспокойства. Сычжуй слегка улыбнулся:

— Я в порядке. — Но затем его улыбка исчезла, и он схватил Цзинъи за руку, повернувшись к Вэй Усяню. Демонический заклинатель только что передал А-Юаня в ожидающие руки бабушки, и мальчик казался намного счастливее теперь, когда кролик оказался в его руках. — Учитель Вэй? Извини, что перебиваю, но ты сказал, что, когда мы вернёмся, госпожа Вэнь сможет взглянуть на спину Цзинъи, а мы уже здесь…

— Сычжуй, я в порядке, — попытался возразить Цзинъи, но Сычжуй выразительно посмотрел на него.

Зрачки его друга расширились, и он мудро предпочёл держать рот на замке.

— Твоя спина? — спросила Вэнь Цин, сузив глаза, а затем стала кружить вокруг Цзинъи, словно кошка над нелетающей птицей. Она тихо зашипела, и живот Сычжуя неприятно сжался. — Когда это произошло?

— Позавчера, — доложил Сычжуй.

Глаза Вэнь Цин сузились ещё больше, и она взяла Цзинъи за запястья, прижав пальцы к точкам его пульса. Через мгновение она покачала головой.

— Хорошо, — сказала целительница. — Это займет всего минуту. Вэй Усянь, ты устроишь наших гостей. Господин Лань, ты пойдешь со мной.

Вэнь Цин быстрым шагом повела Цзинъи в Пещеру Усмирения Демона, а Вэй Усянь жестом пригласил остальным следовать за ним.

— Они будут в задней комнате, — сказал он. — Мы не будем их беспокоить. Бабушка, я не думаю, что истории, которые нужно рассказывать сейчас, подходят А-Юаню. Если ты сможешь удержать его здесь…

— Конечно, господин Вэй, — сказала пожилая женщина и понесла А-Юаня к маленькому деревянному домику, построенному на склоне горы.

Ностальгия сжала сердце Сычжуя, пока он смотрел на него, но Цзычжэнь дёрнул его за руку, и они последовали за Вэй Усянем.

Проведя их в самую открытую часть своего жилища, Вэй Усянь сел на пол, но тут же снова вскочил на ноги с торопливым «Минутку!», и исчез в глубине пещеры. Через мгновение он вернулся с большим одеялом, старым и изношенным, но чистым; аккуратно сложил его, положил на пол и почти застенчиво улыбнулся сестре.

— Спасибо, Сянь-Сянь, — поблагодарила Цзян Яньли, заправляя волосы Вэй Усяня за ухо. Его глаза наполнились слезами, но он тоже улыбнулся, кивая головой.

Цзян Яньли села, глава Цзян устроился рядом с ней, а Цзинь Цзысюань опустился по другую сторону от жены. После секундного колебания Цзинь Лин сел рядом с отцом, и Цзычжэнь занял место рядом с ним. Оставив место для Цзинъи между ними, Сычжуй уселся рядом с Оуяном, и кривой круг, выстроенный ими, означал, что он оказался почти напротив Цзян Яньли, и его сердце ёкнуло, когда Вэй Усянь пристроился рядом с ним. Неудивительно, что Ханьгуан-цзюнь сел с другой стороны от Вэй Усяня, а рядом с ним — явно колеблющийся Вэнь Нин, оставив особенно большой разрыв между собой и главой Ордена Цзян.

А потом они стали ждать. Малыш Цзинь Лин забулькал, и Цзян Яньли тихо заворковала, покачивая его на руках.

Внезапно Цзинь Цзысюань нарушил молчание:

— Кто-нибудь из вас ранен? Мы не спрашивали…

— Сычжуй… — начал Цзычжэнь, но тот лишь слегка покачал головой.

— Всё в порядке, — сказал он, сжимая пальцы, чтобы руки не дёрнулись к порезам на лице. — Они неглубокие, и я вообще не чувствовал их с тех пор, как вернул себе свою духовную энергию.

— А как насчет твоего запястья? — спросил Цзинь Лин. — Ты очень громко кричал, когда Призра… когда старший Вэнь схватил его.

О… Честно говоря, Сычжуй забыл о своём запястье. Оно действительно немного побаливало, но он мог без проблем двигать пальцами, и боль теперь была довольно притуплённой.

Рядом с ним Вэй Усянь напрягся, глядя на него широко распахнутыми от беспокойства глазами:

— Ты ранен.

Вэнь Нин съёжился, и в его глазах мелькнул ужас:

— Мне жаль!

— О нет, всё в порядке! — быстро сказал Сычжуй, улыбаясь и шевеля пальцами. — Я в порядке.

Вэй Усянь прищурился. Он схватил Сычжуя за локоть и закатал рукав, обнажив слабый синяк в форме ладони. Раньше это, вероятно, выглядело довольно плохо, но Сычжуй был сильным заклинателем, так что к вечеру синяк, скорее всего, исчезнет совсем. Вэй Усянь что-то пробормотал.

— Правда, всё в порядке, — пообещал Сычжуй, немного наклоняясь вперёд, чтобы лучше встретиться взглядом с Вэнь Нином. — Я и забыл, что это произошло, честное слово! Почти не болит. И даже если бы было хуже, это была бы не твоя вина, старший Вэнь. Я напал на тебя сзади, ты только защищался.

Вэй Усянь издал звук согласия и одёрнул рукав юноши.

— Это правда. — Он встретился взглядом с Сычжуем. — Ты уверен, что с тобой всё хорошо?

Сычжуй кивнул.

— Да. Ложь против правил.

Вэй Усянь издал сдавленный звук, приложив руку к груди, и на мгновение желудок Сычжуя упал, но затем мужчина повернулся к Ханьгуан-цзюню с выражением полнейшего предательства на лице.

— Что ты сделал с моим А-Юанем? Ложь против правил — бах!

Ханьгуан-цзюнь поднял брови:

— Проблема в том, что он не станет тебе лгать?

— А-Юань никогда бы не солгал мне! — возмущённо закричал Вэй Усянь, и Сычжуй почувствовал, как смех поднимается в его груди. — Ни один из моих А-Юаней не стал бы, они хорошие мальчики!

— Тогда я не понимаю, в чём проблема, — просто сказал Ханьгуан-цзюнь, и Вэй Усянь нахмурился.

— Эта формулировка! — сказал он. — Маленькие мальчики не созданы для того, чтобы следовать правилам! Они созданы для того, чтобы падать с деревьев в пруды с лотосами!

— Звучит небезопасно.

— Послушай, Сычжуй, — проговорил Вэй Усянь, грозя юноше пальцем, как будто тот был малышом. — Правила, как и обереги, созданы для того, чтобы их нарушать.

— Неправда.

В этот момент вернулись Вэнь Цин и Цзинъи, и Вэй Усянь посмотрел вверх в явном ожидании поддержки.

— Вэнь Цин, Лани развратили твоего племянника! — заявил он, в то время как Цзинъи устроился между Сычжуем и Цзычжэнем.

Вэнь Цин приподняла бровь, глядя на Вэй Усяня:

— Как же так?

Вэй Усянь снова указал на Сычжуя:

— Он только что сказал, и я цитирую: ложь против правил.

— Понятно, — произнесла Вэнь Цин, и её глаза слегка сузились, когда они посмотрели на Сычжуя. — Мой племянник…

— Сестра, — немного нерешительно проговорил Вэнь Нин. — Это А-Юань из будущего.

— Ты это сказал? — хмуро поинтересовалась Вэнь Цин, всё ещё внимательно изучая Сычжуя.

Было трудно не поежиться под таким взглядом, но юноша обнаружил, что не слишком возражает.

— Я понимаю, что в это должно быть трудно поверить, — признался он. Честно говоря, ему самому всё ещё было трудно в это поверить. — Но если Вы нам позволите, я обещаю, мы всё объясним.

Вэнь Цин склонила голову.

— Тогда я буду слушать. — Она сделала паузу на мгновение, а затем кивнула на Цзинъи: — Господин Лань будет в порядке. Раны были жестокими и глубокими, и останутся шрамы, но они хорошо заживают.

— Спасибо, госпожа Вэнь, — произнёс Цзычжэнь, и Сычжуй поймал себя на том, что инстинктивно копирует его слова.

Ему было немного не по себе. Он знал, что Вэнь Цин была врачом, и знал, что врачи не без причины называют раны «жестокими и глубокими». Его беспокойство, должно быть, отразилось на его лице, потому что Цзинъи прижал колено к его колену.

— Я в порядке, — тихо пообещал он. — Она дала мне что-то от боли, и я чувствую себя намного лучше.

Сычжуй слабо улыбнулся своему другу, прекрасно осознавая, что в комнате вокруг них наступила тишина. Он повернулся и посмотрел на Вэй Усяня, который кивнул.

Пришло время рассказать историю.