Часть 6 (2/2)

— Вэй Усянь, Яньли знает?

— Знает ли Яньли что? — спросил Вэй Усянь в замешательстве.

Цзинь Цзысюань сузил глаза:

— Что у тебя есть сын. Потому что, если она этого не знает, я не буду тем, кто ей скажет. Точно нет.

Вэй Усянь рассмеялся, чуть сильнее сжав Сычжуя.

— Она знает о Вэнь Юане. Очевидно, Лань Юань здесь будет чем-то вроде сюрприза.

Явно удовлетворённый, Цзинь Цзысюань кивнул и оглянулся, но Сычжуй не мог дышать. Был ли он действительно сыном Вэй Усяня? В этом не было ничего плохого — любовь, которую он чувствовал в своих воспоминаниях, была такой же, как и к Ханьгуан-цзюню, и боль, которую оставила в его груди потеря Вэй Усяня, была таким же горем, как и то, как он скучал по отцу. Он знал, что Вэй Усянь любил его и заботился о нём, но в воспоминаниях Сычжуя о своём раннем детстве он знал, что называл этого человека «Сянь-гэгэ», а не отец или папа.

— А-Юань? — спросил Вэй Усянь, вновь понижая голос до шёпота. — Ты в порядке?

— Я… — Сычжуй заколебался. Это было не то место и не то время — у них было слишком много проблем, и юноша должен был сосредоточиться на полёте, и было несправедливо вести такой глубокий разговор, когда Вэй Усяню некуда было сбежать, но слова «отец» и «сын» грызли его сердце. — Ты… ты действительно считаешь А-Юаня своим сыном?

Вэй Усянь напрягся, и сердце Сычжуя сжалось. Он попытался сосредоточиться на полёте, приготовившись к доброте, которая, как он знал, проявится в отказе Вэй Усяня, но он ошибся. В голосе Вэй Усяня не было жалости. Только вина.

— Я знаю, что не имею права, — тихо проговорил он. — Твои родители были настоящими людьми, и я не имею права претендовать на тебя, когда твои дяди и тети находятся ближе.

Сычжуй посмотрел вниз:

— Это… не нет…

— Хочешь, чтобы я? — ещё тише спросил Вэй Ин. В его голосе была странная, уязвимая надежда, и Сычжуй мог только кивнуть и притвориться, что слёзы на его глазах были вызваны ветром. — Хорошо, А-Юань, — выдохнул Усянь. — Я не могу… Вэнь Цин может что-то сказать о том, что я претендую на твое юное «я», но ты … ты… мой А-Юань, мой. Мой сын. Так долго, как ты этого хочешь. Хорошо?

— Хорошо, — прошептал Сычжуй дрожащим голосом, и Вэй Усянь прижал его к себе.

— Хорошо, — повторил он, прижавшись лбом к затылку Сычжуя. — Хорошо…

Перелёт в Цзиньлинтай не занял много времени. Сычжуй рассчитывал, что они приземлятся во внешнем кольце Башни, но вместо этого Цзинь Цзысюань провёл их высоко над самой верхней точкой центрального павильона. Там он взмахнул рукой, и под ними замерцало золотое кольцо, отверстие, открывшееся в защитном поле, которое Сычжуй едва смог увидеть. Не колеблясь, Цзинь Цзысюань нырнул прямо вниз, и остальные последовали за ним. Не обращая внимания на испуганные взгляды охранников и аристократов, они влетели прямо в Зал для представлений.

Сердце Сычжуя сбилось с ритма.

Глава Цзян стоял посреди зала рядом с женщиной, которая могла быть только Цзян Яньли, и лица обоих были искажены беспокойством. На руках женщины извивался младенец, а в шаге от неё, повернувшись к вошедшим, стоял Ханьгуан-цзюнь.

Облегчение, охватившее Сычжуя при виде отца, было сравнимо с гигантской приливной волной. Он был там, и он стоял — прямой, высокий, невредимый. Он не был ранен, или мёртв, он не умирал. Он был здесь. Он был там.

Лицо Лань Ванцзи, непроницаемое для многих, было для Сычжуя открытой книгой, и он увидел, как его беспокойство сменилось шоком, а затем облегчением, когда его взгляд упал на Вэй Усяня, но затем взгляд золотых глаз переместился на Сычжуя и замер. К ужасу юноши, гнев вспыхнул в глазах его отца — гнев, предательство и горькая боль, а затем его взгляд стал сильнее, пока он не пронзил Сычжуя полнейшим отвращением, настолько яростным, что воздух в его лёгких превратился в пепел.

Ханьгуан-цзюнь ненавидел его.

Сычжуй чувствовал себя так, будто свирепый труп проткнул ему грудь рукой и разрывал его сердце на части. Но, если ненависть Ханьгуан-цзюня была ценой, которую он должен был заплатить за жизнь своего отца, Сычжуй принял бы её, однако это была боль немногим меньше, чем при виде окровавленного трупа его отца.

Его отец исчез.

Его отец был не чем иным, как воспоминанием.

— Цзинь Цзысюань, что происходит? — спросил глава Цзян, и Сычжуй оторвал взгляд от Ханьгуан-цзюня.

Цзысюань спрыгнул со своего меча, оставив Цзинь Лина парить в воздухе в футе или около того от пола, и осторожно взял Яньли за руку.

— А-Ли, прости, но нам пора идти. Глава Цзян, Ханьгуан-цзюнь, если бы вы были так любезны сопровождать нас, я был бы очень признателен. А-Лин здесь не в безопасности, нам нужно уйти.

Глава Цзян моргнул, слегка покачал головой и, взглянув на Вэй Усяня, нахмурил брови в замешательстве и гневе.

— О чём ты говоришь? Вэй Усянь, что ты сделал? Ты…

— Ничего, — прервал его Цзинь Цзысюань, прежде чем даже Цзинъи сумел вмешаться. — Это не его вина, но он в опасности из-за этого. Нам надо…

— Цзысюань! — прокричал голос, которого Сычжуй не знал, голос острый, как лезвие. — Что здесь происходит?

Цзинь Цзысюань, казалось, немного расслабился и коротко поклонился.

— Мама, кто-то только что пытался убить меня и возложить вину за это на Вэй Усяня. — Цзян Яньли судорожно вздохнула, схватила мужа за руку и в ужасе уставилась на младшего брата. Цзинь Цзысюань слабо улыбнулся и сжал её руку. — К счастью, им это не удалось, но я не верю, что А-Лин здесь в безопасности. Мама, пожалуйста, расскажи главе Цзинь об этом заговоре и скажи ему, что я вернусь в Цзиньлинтай, как только буду убеждён, что полностью обеспечил безопасность своей жены и сына. И, пожалуйста, мама, будь осторожна — я не знаю, кому можно доверять.

— Ты не… Ты не знаешь, кому можно доверять, поэтому ты берёшь свою жену и сына, чтобы улететь с Вэй Усянем? — возмущённо закричала женщина, и Сычжуй предположил, что это первая госпожа Цзинь, а Цзинь Цзысюань встретился с ней взглядом.

— Да. Вэй Усянь не причинит нам вреда. Я уверен в этом. Но у нас нет времени, мы должны идти сейчас же.

Глаза госпожи Цзинь превратились в две узкие щёлки:

— Ты знаешь, кто это? Угроза?

— У меня есть подозрения, но я не буду судить без доказательств, — твёрдо сказал Цзинь Цзысюань, взглянув на Вэй Усяня. — Думаю, на сегодня с нас хватит. Только будь осторожна, мама, пожалуйста.

Госпожа Цзинь с неохотой кивнула, а Цзинь Цзысюань взглянул на старшего Цзинь Лина, стоящего на парящем мече. Глаза подростка были прикованы к Цзян Яньли. Он сжимал колокольчик ясности, свисавший с его пояса, так крепко, что рука дрожала, но на его лице было столько благоговения и глубокой радости, что при взгляде на него, Яньли немного растерялась. В её глазах вспыхнуло замешательство, но когда они остановились на колокольчике ясности, то слегка расширились, как будто узнали его, и тихий всхлип вырвался из горла Сычжуя, прежде чем он смог его остановить.

Его действительно обрадовало, что оба родителя Цзинь Лина, казалось, узнали его ещё до того, как им сказали. Он просто хотел, чтобы это не происходило в тот самый момент, когда Ханьгуан-цзюнь смотрел на него с отвращением, от которого юноше хотелось умереть.

— А-Юань? — пробормотал Вэй Усянь, крепче прижимая его к себе и немного наклоняясь вперёд, но при этом Сычжуй увидел, как рука Ханьгуан-цзюня сжала Бичень, и стиснул зубы, качая головой.

Он не мог говорить. Не здесь, не сейчас. Он сломался бы.

— Цзысюань, — сказала Цзян Яньли, не сводя глаз с Цзинь Лина, — если у твоего гостя нет меча, А-Чэн возьмет меня.

— Ты должен взять с собой охрану, — сказал госпожа Цзинь, и Вэй Усянь напрягся, но Цзинь Цзысюань отрицательно покачал головой.

— Нет. Я не знаю, кому из охранников могу доверять, да и, в любом случае, у нас нет времени. Пойдём.

Он поцеловал маленького Цзинь Лина в лоб, а затем вернулся к старшему сыну, снова запрыгивая на меч. Глава Цзян и Цзян Яньли встали на Саньду, а вот Ханьгуан-цзюнь не двинулся с места.

— Лань Чжань, — мягко позвал Вэй Усянь. — Пожалуйста. Доверься мне.

Сычжуй не знал, видел ли Вэй Усянь крайнее горе в глазах отца, но он чувствовал страх Вэй Усяня в его крепкой хватке, когда Лань Ванцзи заколебался. Но после мучительного момента Ханьгуан-цзюнь кивнул и всё же обнажил свой меч…

Перелёт в Илин продлился не более полутора часов, но Сычжуй ненавидел каждое его мгновение. Цзинь Цзысюань задал достаточно быстрый темп, чтобы воспрепятствовать любому разговору, но юноша постоянно чувствовал, как взгляд Ханьгуан-цзюня вонзается в него, и каждый раз, когда он позволял себе взглянуть на лицо отца, он видел ненависть, гнев и неприкрытую боль в его глазах. К тому времени, как в поле зрения начали появляться тёмные дымки Курганов, Сычжуй был наполовину уверен, что единственное, что удерживает его в вертикальном положении, это Вэй Усянь. Какая-то часть его понимала, что Ханьгуан-цзюню вряд ли станет лучше, пока он видит, как человек, которого он любил, цепляется за незнакомца в мантии Ордена Гусу Лань, но Сычжуй боялся, что в тот момент, когда Вэй Усянь ослабит хватку, он полностью рухнет.

Его желудок скрутило, когда они начали спуск, минуя город Илин и приближаясь ко входу в Курганы. Воспоминания терзали его: то, как его схватили наёмники и волокли по дороге к храму, чтобы оставить умирать; то, как он смотрел, как Вэй Усянь падает и прижимается к боку Ханьгуан-цзюня, окровавленный и измученный, с именем «А-Юань» на губах…

… то, как он цеплялся за бумажную бабочку и смотрел вверх, вверх, вверх, чтобы увидеть лицо Сянь-гэгэ и спросить, вернётся ли богатый старший брат снова.

Они приземлились перед защитным полем. Руки Вэй Ина оторвались от груди Сычжуя, но прежде чем юноша успел рухнуть, Усянь схватил его за руку и пошёл прямо через арку деревьев, которые образовывали ворота, какими они были, к Могильным Курганам. Когда они прошли через арку, демонический заклинатель усмехнулся, почти самодовольно, а затем открыл дыру в оберегах.

— Все внутрь, быстро, — приказал он. — Если ваш демонический заклинатель достаточно умён, они могли послать людей скрываться снаружи.

Все подчинились, и Вэй Усянь запечатал за ними обереги, добавив несколько талисманов так быстро, что Сычжуй едва успевал следить за движением его руки. Только одной руки. Вторая всё ещё держала Сычжуя.

— Вэй Ин, — прорычал Ханьгуан-цзюнь низким и опасным голосом. Для Сычжуя это тоже прозвучало болезненно. — Они не Гусу Лань.

Сычжуй почувствовал себя так, будто упал в воду Холодных источников, когда Ханьгуан-цзюнь посмотрел сначала на Цзинъи, а потом на него с ужасной, обжигающей яростью, и Вэй Усянь шагнул вперёд, поднимая руку, которая не сжимала Сычжуя.

— Лань Чжань, я знаю, ты их не узнаешь, но это так, — твёрдо сказал он, но внезапное осознание пронзило Сычжуя в сердце, и его колени подогнулись. Вэй Усянь слегка ахнул, схватив его за локоть и крепко удерживая. — А-Юань?

— Я… нет, — прошептал Сычжуй болезненно хриплым голосом. Дрожа, он вырвал свою руку из руки Вэй Усяня и шагнул вперёд, низко поклонившись Лань Ванцзи и молясь, чтобы это скрыло большую часть его слёз. — Ханьгуан-цзюнь, мы из будущего, и это Лань Цзинъи, чьё имя при рождении Лань Ю, и это правда, что он из Гусу Лань. Это у него в крови, и он родился Ланем, и всегда им будет, но… но, по правде говоря, я… я не Лань.

Цзинъи издал звук, как задушенный кот, и пробормотал:

— Сычжуй!

Сычжуй остался в поклоне.

— Когда мне было три года, меня спас Ханьгуан-цзюнь, который дал мне имя Лань Юань, Лань Сычжуй, чтобы защитить меня от тех, кто убил бы меня за то, что я ношу имя Вэнь. Ханьгуан-цзюнь дал мне моё имя и мою ленту и принял меня в клан, и теперь… Теперь, когда мы… до этого, теперь, когда этого не произошло, я… если… Если Ханьгуан-цзюнь пожелает этого, я смиренно и с благодарностью верну ему мою ленту, мою мантию и… и моё имя.

Тишина.

Спина Сычжуя начала гореть, и его руки пытались дрожать, но он держал поклон и ждал, ждал, пока другие молчали вокруг него, пока его слёзы падали на пыльную грязь под ногами. Тем не менее, молчание продолжалось.

Ой.

Он ничего не мог сделать, чтобы унять дрожь в руках, когда он завёл их за голову, нащупывая узел своей ленты. Он услышал, как Цзинъи ахнул, и…

— Остановись, — сказал Ханьгуан-цзюнь, и Сычжуй замер. — В этом… нет необходимости. Я… Вэй Ин?

Вэй Усянь взял Сычжуя за плечо, мягко, но непреодолимо заставляя его выпрямиться.

— Я знаю, это звучит безумно, Лань Чжань, я знаю, но это правда. Или, насколько я могу судить, это так. Это мой А-Юань, хотя, видимо, ты давно за ним присматривал. Это Лань Цзинъи, это Оуян Цзычжэнь, а это мой племянник Цзинь Лин. Через шестнадцать лет они попали в какую-то беду, и, по-видимому, я активировал талисман, чтобы отправить их назад во времени — выбрав данный момент потому, что, очевидно, в первый раз, когда Цзинь Цзысюнь устроил мне засаду, всё закончилось по-другому.

— Мой двоюродный брат верил, что Вэй Усянь наложил на него проклятие «Сотни дыр», — быстро сказал Цзинь Цзысюань. — Он намеревался убить его, чтобы освободиться от проклятия. Когда Вэнь Нин попытался защитить Вэй Усяня, то пришёл в ярость и убил бы меня, если бы Цзинь Лин не сбил меня с ног, а Лань Сычжуй не прыгнул Вэнь Нину на спину. Затем они объяснили, что… Цзинь Гуанъяо… Цзинь Гуанъяо посадил демонического заклинателя на склоне холма, чтобы перехватить контроль над Вэнь Нином и дать моему отцу повод устроить осаду Могильных Курганов.

— Сейчас мы почти ничего не знаем об этой истории, но я верю, что они говорят правду. И, если никто не собирается сверлить их взглядом до смерти, мы все вместе можем пойти в Пещеру Усмирения Демона и послушать всё по порядку, — сказал Вэй Усянь, глядя на Ханьгуан-цзюня, который выглядел настолько явно ошеломлённым, что Сычжуй был уверен, что любой мог это увидеть.

Сычжуй был уверен, что и сам выглядел не намного лучше — он думал, что, возможно, всё ещё дрожит, пошатываясь от шока, облегчения, страха и сотни других вещей, которые он не мог назвать. Цзинъи молча появился рядом с ним, встав достаточно близко, чтобы прижаться плечом к плечу.

— Ты серьезно? — выпалил глава Цзян, и Сычжуй взглянул на него. — Вы действительно хотите, чтобы мы поверили, что эти четыре… человека… пришли из будущего? Это Цзинь Лин? Это не Цзинь Лин, это — Цзинь Лин! — Его рука слегка дрогнула, указывая сначала на подростка Цзинь Лина, а потом на младенца в руках сестры.

— Они оба Цзинь Лин, — спокойно сказал Вэй Усянь. — Когда временная шкала переустановилась, Цзинь Лин и другие были по существу отделены от своего прошлого. Теперь их по двое.

Глава Цзян покачал головой:

— И ты ожидаешь, что мы поверим в это? Это невозможно!

— А-Сянь, — сказала Цзян Яньли, и её младший брат замолчал. — Это… Ты действительно в это веришь?

Вэй Усянь улыбнулся сестре такой улыбкой, которую Сычжуй никогда раньше не видел. Это было грустно и устало, но так полно обожания, что он не мог не чувствовать, что Цзян Яньли была тем, кого он тоже должен любить, кем-то, кого должен обожать весь мир.

— Да, шицзе.

— Тогда мы непредвзято выслушаем то, что они хотят рассказать, и решим, что делать дальше, — решила Цзян Яньли, и хотя её голос был нежным, как лепесток лотоса, он не оставлял места для споров. Она улыбнулась. — Если это правда, А-Сянь, ты имел честь познакомиться с моим старшим сыном, но до сих пор не видел маленького А-Лина. Вот.

Она подошла и положила младенца на руки Вэй Усяню. И демонический заклинатель пискнул, поправляя хватку с такой яркой улыбкой, что сердце Сычжуя немного приподнялось.

Цзян Яньли повернулась к взрослому Цзинь Лину.

— Ты такой высокий, — сказала она, и её глаза заблестели. — И ты так похож на А-Чэна…

В глазах Цзинь Лина стояли слезы, даже когда он сиял, и Сычжуй мог видеть, как его плечи слегка приподнялись от гордости из-за того, что его снова сравнили с дядей. Цзян Яньли на мгновение заколебалась, а затем протянула руки, и Цзинь Лин бросилась к ней, падая в объятия с такой готовностью, что её отбросило на несколько шагов назад. Но Цзян Яньли лишь рассмеялся и погладил Цзинь Лина по голове, а Сычжуй слегка улыбнулась.

— Господин, — сказал Вэнь Нин, и Сычжуй подпрыгнул. Он не заметил человека, выходящего из тени, как и глава Цзян или Цзинь Цзысюань, судя по тому, как их руки дёрнулись к мечам.

Вэй Ин не отреагировал. Он был слишком занят, баюкая маленького Цзинь Лина и выглядя при этом совершенно загипнотизированным.

— Учитель Вэй, — чуть повысил голос Сычжуй, и Вэй Усянь ошеломлённо взглянул на него, смаргивая слёзы:

— А-Юань…

— Старший Вэнь здесь, — сообщил Сычжуй, и Вэй Усянь снова моргнул, прежде чем широко ухмыльнуться и поднять ребёнка.

— О, Вэнь Нин! Ты ещё не видел моего крошечного племянника?

Вэнь Нин слегка улыбнулся, всматриваясь, но не приближаясь.

— Он очень милый, господин Цзинь, госпожа Цзинь. Но, э-э, господин Вэй, будет лучше, если ты, э-э… если ты не понесёшь его дальше по тропе.

Вэй Усянь напрягся:

— Что случилось?

К удивлению Сычжуя, улыбка Вэнь Нина стала немного шире, хотя и более кривой.

— Ну, А-Юань… Я имею в виду нашего А-Юаня, маленького, он был немного… удивлён встречей с А-Ю, и, э-э, бабушка думает, что он ревнует.

— Ревнует? — Вэй Усянь искренне растерялся. — Почему?

Цзян Яньли вздохнула.

— О, А-Сянь…

Она забрала сына из его рук, вызвав протестующий стон Вэй Усяня, который мгновенно прекратился, когда сестра потянулась, чтобы заправить его волосы за ухо и ткнуть его в нос. При этом Вэй Усянь улыбнулся ярче, чем Сычжуй когда-либо видел, и юноша не мог не улыбнуться вместе с ним.

— А-Ю? — вопросительно произнёс Ханьгуан-цзюнь, настороженно глядя на Цзинъи, и Сычжуй поморщился.

Это не могло закончиться хорошо.

Учитывая, что в данный момент он приобрёл тот же оттенок красного, что и кровь на его мантии, Цзинъи, похоже, думал о том же.

— Ханьгуан-цзюнь, я был отделён от Сычжуя, Цзычжэня и Цзинь Лина по дороге сюда и приземлился в Облачных Глубинах, — быстро сказал он. — Но Цзинь Гуанъяо тоже был там, Цзинь Гуанъяо из нашего времени, и когда он понял, когда мы были и кто такой А-Ю, он попытался убить его! Так что я…

— Похитил его, — беспомощно добавил Цзинь Лин.

— Спас! — отрезал Цзинъи.

— Ребята… — вздохнул Цзычжэнь, пощипывая переносицу.

— Когда Лань Цзинъи догнал нас, с ним был А-Юй, — сказал Вэй Усянь. — Вэнь Нин взял его сюда, чтобы он был в безопасности.

Ханьгуан-цзюнь выглядел не слишком убеждённым.

— Цзинь Гуанъяо?

— Чем раньше мы вернёмся домой, тем раньше мы узнаем всю историю, — сказал Вэй Усянь, умоляюще глядя на Ханьгуан-цзюня. Тот выдержал паузу, а затем кивнул. Вэй Усянь, казалось, немного расслабился, но его лицо стало более серьёзным. — Вэнь Нин, все знают?..

— Я всё рассказал сестре, но она велела не рассказывать другим подробности, пока мы не узнаем более точно. Я… не уверен, что она мне поверила. Но они знают, что мы столкнулись с проблемами в дороге, и эта компания придёт, но не для того, чтобы… — Вэнь Нин немного неловко пожал плечами. — По большей части все внутри.

Вэй Усянь кивнул.

— Хорошо… — Он повернулся к остальным с решительным выражением на лице. — Люди, которые здесь живут… Некоторые из них будут встревожены, увидев столько вооружённых заклинателей. Я прошу вас уважать это.

— Мы будем, — сказала Цзян Яньли, прежде чем кто-либо успел заговорить, и Вэй Усянь улыбнулся ей.

— Спасибо, шицзе, — пробормотал он, кланяясь, а затем взял Сычжуя под руку. — Тогда пошли, — позвал он вдруг ставшим более бодрым голосом, и Сычжуй не был уверен, но подумал, что это прозвучало принуждённо. — Нам сюда.