15. Oh, I need somebody, needed someone I could trust (2/2)

Стайлзу плевать, он лепечет себе под нос слова песни, снова и снова обматывая сначала руки, потом ноги. Связать вокруг, но не вместе. Вспоминает давно заученные на обычный человеческий зубок правила.

- Встань, - просит парень Хейла, пока тот борется с рябью трансформации на лице.

У Стилински непринужденный вид, с таким видом люди моют машины на подъездной дорожке возле дома. Дерек даже поднимает взгляд, чтобы посмотреть серьёзно ли он. А Стайлз всегда серьезен в своих ерундовых просьбах.

Хейл поднимается на ноги. Вопросительно сморщив лицо, отсутствие бровей в волчьей форме - явный недостаток.

- Отойди так далеко, пока цепи не натянутся до предела, - просит парень, задумчиво теребя большим пальцем губу.

Оборотень послушно натягивает цепи.

- Замри, - машет в его сторону парень. Он тут же отскакивает в сторону припаркованной машины, обратно идет, задумчиво щуря карие глаза, с банкой рябины под мышкой.

Запускает длинные пальцы в банку и черпает горсть, выписывая широкий круг. Оглядывается. Хейл прикован к крепкой припаянной конструкции возле стены, вокруг ног в темных джинсах уверено перетянуты цепи. Футболку Дерек заранее снял, голые руки и торс тоже надежно скованы металлическими звеньями. Рябиновый круг на расстоянии нескольких метров от него, не давая доступа к основанию цепей, но давая возможность пройтись. Стилински одобрительно кивает и останавливается напротив Хейла, перешагивая линию.

- Спасибо, - клыки мешают говорить, но Дерек все же пытается.

- Не впервой, - отмахивается парень.

Янтарные блики в шоколадной радужке на таком расстоянии блестят ярче обычного. Хейл ищет в них страх, но не находит. Стайлз его не боится никогда. Осознание действует удивительно успокаивающе.

- Жаль, что джинсы снять не додумались, - пожимает плечами Стайлз, а затем игриво подергивает бровями, – Вновь придется лицезреть твой голый зад сквозь разорванную ткань. Не самое худшее зрелище, знаешь ли.

- Мог бы просто попросить, - отфыркивается совершенно по-звериному Дерек.

- Как-то к слову не пришлось, - улыбается Стилински.

Волк переводит взгляд на выход со склада, чувствуя каждой клеточкой тела, что всходит луна.

- Выходи, - скорее рык, чем речь.

- Посижу пока, - пожимает крепкими плечами, обтянутыми черной футболкой.

Где стоял, там и уселся пятой точкой внутри круга на бетонный, покрытый пылью пол, тут же принимаясь теребить какую-то нитку, торчащую из шва на штанах. Пахнет нервозностью, а еще Стайлзом. Это тоже успокаивает волка.

В приближающейся ночи слышится шелест воды, бьющейся о причал, стук ветра о металлические стены складов и тяжелое дыхание Дерека, сквозь стиснутые зубы. Его волосы в полном беспорядке, на лбу блестят капли пота. В медленно подступающем мраке горят лишь брошенный парнем на пол фонарик от телефона и ярко-красные глаза. Кожа Хейла кажется бледно-серебристой, мелькая неестественным блеском, будто молния в темноте.

Дерек упирается ногами и руками в бетон. Лицо на мгновение ничего не выражает, а затем в одно моргание оно искажается гримасой боли и борьбы. Борьбы со своим естеством. Волк пытается вырваться, подмять под себя, оскалиться. Но Дерек замирает и останавливает трансформацию. Неподвижный, как высеченный из камня.

Время течет, но ночь не становится короче. Мужчина падает на бок, уставший и потерянный.

Ускользающим рассудком, он цепляется за чужое сердцебиение на опасном расстоянии. Это помогает натянуть поводья контроля. Не навреди.

«Как говорила мама, я – хищник, но я не обязан быть убийцей..» - по кругу звучит мысль, сохраненная человеческим сознанием.

Стайлз кладет холодную ладонь на чужой пылающий лоб. Горящие красным глаза закрываются. Волк рычит, но как-то надрывно. Парень слышит ломающиеся по всему телу кости, чувствует рябь трансформации под ладонью. Он чувствует его боль, борьбу, сокрушение и катастрофическое падение.

Минуты текут человеческое тело трясет, но он продолжает бороться. Загоняет волка снова и снова, пока он рвет изнутри на части, туманит рассудок. Снова трясет. Он срывается. Рык на грани с воем. Все еще выглядит, как Дерек, но в глазах ни капли узнавания. Только ярость.

Парень моргает, а под ладонью уже не жесткие вихры Хейла, а мягкая волчья шерсть.

Стилински смотрит на чужой взгляд. Волк перебирает лапами скованными цепями. Рык полный ненависти от невозможности побежать. Стайлз чувствует себя садистом. Оборотень словно ощущает беспомощность парня. И звериный взгляд становится спокойней, словно сострадание Стайлза усмиряет в нем эту ярость, что будто яд растекается по венам. Поразительно, как его собственная боль и вечно озабоченный ум, успокаивают чужое нутро. Взгляд волка умоляет разорвать цепи.

- Прости, шёрстка, - зарываясь лицом в ладони и растирая глаза, шепчет Стайлз, – Не могу я сегодня тебя отпустить.

Волк словно заинтересовавшись голосом парня, ведет ушами.

- Город чужой, - продолжает тихо говорить Стилински, – Люди, охотники, полиция. Чужая местность собьет тебя с толку, кто-нибудь наступит на хвост и все. Снова будешь во всех новостях.

Зверь совершенно по-человечески фыркает, словно усмехаясь.

- Дерек? – неверующе округляет глаза Стайлз.

Красные глаза медленно моргают в знак согласия.

Значит удалось вернуть контроль на время.

Минуты спустя волчья пасть снова угрожающе щелкает рядом острых зубов.

- Ты меня не тронешь, - уверенно заявляет Стилински.

Но все же ему хватает осторожности медленно сделать шаг в сторону черты, волк неодобрительно рычит. Его злит, что человек может просто спокойно покинуть сковывающий его круг.

Они так долго балансировали на остром крае, что Стайлз растерял всякое чувство самосохранения. Поэтому просидел так долго около. Не опасаясь за себя. Единственное в чем он точно уверен – он доверяет Дереку. Вот так просто, спустя годы споров об обратном. Доверяет. Без обиняков и напыщенных фраз.

***</p>

Луна идет на убыль.

Первое, что Хейл видит после пробуждения, - чужую спину. Стилински сидит на выходе со склада. Он слышит, как хрустят суставы, пока длинные пальцы сжимаются и разжимаются. Пытается согреть ледяные руки.

Длинная ночь полной луны истрепала и Стайлза. Выдержка дает сбой, расшатанная психика тоже. Размотать цепи. Отойти, чтобы продышаться полной грудью. Впервые за длинное полнолуние. Он вымотался не меньше Дерека, которого выворачивало из волка в человека и обратно десятки раз за ночь.

Парень достает телефон из кармана. Снять блокировку, уставиться в список оповещений, лишь бы отвлечься. Но навязчивые мысли, как волны, затягивают тебя на самое дно. На дне скрытые за попытками шутить и мельтешением конечностей мысли. Те пахнущие смрадом и разложением мысли, о которых не хочется думать прямо сейчас, а по-другому и не выходит.

Стайлз не может произнести этого вслух, что сложнее всего не похороны или осознание смерти. Сложнее становится позже, когда начинаешь скучать. Спусковой механизм в голове давал тебе время. Возможно, ему казалось, что это очередная запарная неделя в мире расследований и сверхъестественных заварушек. Какие-то заботы мешали поднять трубку и перекинуться парой предложений. А затем, когда больше воздуха необходимо услышать родной и знакомый до мельчайшей интонации голос, понимаешь, что никто больше не звонит. Некому звонить.

Стилински словно забывает на мгновение, и ловит себя на подсознательном ожидании сообщения:

«Ты чего давно не звонил, ребенок?».

Сообщения, которого больше никогда не будет в списке оповещений.

Парень поднимается, оглянувшись на поднимающегося с ледяного пола Хейла. Ему достаточно увидеть, что мужчина проснулся и пришел в себя, подтягивает к себе сумку с вещами, чтобы скинуть накинутый Стайлзом зеленый плед. Достаточно, что уйти в сторону пристани, где металлические ступени блестят, отражая розово-серый рассвет над водой.

Стайлз буквально падает на задницу прямо на металлические ступени, потому что колени подгибаются. Последние силы исчезли в тот же момент, когда он стер рябиновую черту вокруг спящего Дерека. У него закончился запал.

Он переплетает дрожащие пальцы и сжимает, что есть силы. В его горле будто навечно застрял этот чертов ком, но сейчас оттуда рвутся отчаянные рыдания. Все тело трясет, словно он на электрическом стуле. Стилински упирается лбом в сжатые пальцы и ревет навзрыд. Он впервые с самого отъезда из Сиэтла просто позволяет себе отдаться всепоглощающему отчаянию и скорби. Ему так чертовски больно. Это не метафорические ощущения в груди, а жерло вулкана, который спал слишком долго, чтобы разверзнуться и сжечь само нутро. Стайлз захлебывается своими же слезами и соплями. Он пытается хватать ртом воздух, но выходят лишь рваные вздохи сквозь всхлипы.

Парень опускает голову меж коленей и пытается сосчитать хотя бы до пяти.

- Катись в пекло весь этот гребанный мир! - шепчет он между всхлипами.

Спустя, казалось бы, вечность, на его плечи опускается что-то теплое. Только сейчас парень осознает, что все это время дрожал под холодными порывами ветра возле воды. Он поднимает голову и смотрит на присаживающего рядом Дерека.

- Заболеешь, сидя тут, - невозмутимо произносит Хейл.

Выглядит собранным, выдают лишь усталые глаза и темные тени под ними.

Стайлз усмехается отчаянно и снова всхлипывает, неспособный остановить слезы, льющиеся из глаз. Он растирает лицо покрасневшими ладонями. Губы искусаны в кровь. И хрипит в ответ:

- Думаю, что меня это не волнует.

Дерек лишь кивает. Он смотрит всего секунду в карамельные глаза с длинными ресницами, которые всегда отвечали на прямой взгляд лишь вызовом и озорством, и снова находит в них только боль. Волк переводит взгляд на воду. Он пытается не кривить лицо от острого запаха отчаяния и истощения, почти физически ощущая на себе скорбь, исходящую от человека.

Стайлз же следит за его взглядом, но не может сфокусироваться сквозь слезы. Наверное, это и не важно, что там увидел Дерек. Между ними расстояние, но парень все равно чувствует жар, исходящий от волчары. Ему плевать, что подумает Хейл, просто он отчаянно нуждается, чтобы дрожь, пробирающая до костей, исчезла. Поэтому Стилински посильнее кутается в накинутую на его плечи толстовку и придвигается к Хейлу.

Глупо после прошлого полнолуния думать так, но волк вдруг стал ассоциацией с безопасностью.

Дерек даже не поворачивается недоуменно, а продолжает задумчиво смотреть на водную гладь, лишь закидывает тяжелую руку на плечо парня и притягивает еще ближе. Ему хочется хотя бы немного перетянуть на себя его муки. Но Дерек знает, что не может вытянуть душевную боль, словно кошмар. Скорбь не вылечить сверхъестественным путем, как ни старайся. Он чувствует, как Стайлз на секунду напрягается, а потом расслабляется и прикрывает зареванные глаза.

От чужих волос пахнет ментоловым шампунем, складской пылью и Хейлом. Волк внутри доверительно затихает, признавая: «свой». За своих рвут глотки, насаживаются на чужие когти, зализывают раны.

Свои – это стая.

Чужая дрожь постепенно исчезает.

- Боль когда-нибудь утихнет? - тихо шепчет, Стилински.

- Нет, - тяжело вздохнув, отвечает Хейл, - Но с годами станет легче.

- А что, если мне не нужны эти года? - едва слышно произносит, но волчий слух улавливает все.

- Просто устал. Ты передумаешь, - отрезает Дерек.

Парень открывает глаза и поворачивает голову, чтобы заглянуть мужчине в лицо. Тот не смотрит в ответ. Стайлз изучает спокойную решимость в густых бровях, остроту скул, заляпанную пылью бороду и черную густоту ресниц над зелеными человеческими глазами.

«Ты передумаешь» - стучит в голове Стайлза снова и снова.

Ему страшно и стыдно за то, что он вообще что-то чувствует. Он ловит себя на этой мысли и снова прикрывает глаза, оборачиваясь к воде.

”Я не игрок, но если бы рискнул, то поставил бы на нас с тобой”