Часть первая: 2 (1/2)

Красный. Цвет слоновой кости. Пустой взгляд. Рыжие волосы, темные волосы. Ноги и руки пришпилены к стене, словно крылья бабочки к пробковой доске. Рот открыт в беззвучном крике. Кровь на его руках, в уголке рта, и тихо капает на пол.

Гарри распахнул глаза, смотря в темноту и тяжело дыша. Какую-то секунду картинка все еще стояла у него перед глазами, словно освещенная вспышкой фотоаппарата. Он сел, отбрасывая в сторону скомканное одеяло. Простыни пропитались холодным потом.

Он потер глаза. Визитка с контактной информацией Риддла и часами приема все еще была прикреплена к холодильнику. Гарри смотрел на нее, стоя на кухне и сжимая стакан воды в руке. Пол холодил ноги.

Лучше бы руки дрожали. Но нет. Они были абсолютно спокойны.

Он знал, что с ним что-то конкретно не так.

В аврорате это называли «эмоциональной травмой», следствием всего того, с чем он столкнулся. Это было вполне обычным делом, «работа оставляет свой знак».

Работа оставила свой знак, но не такой, как они думали.

Все горели желанием заполучить его для дела Волдеморта, потому что он легко улавливал логическую взаимосвязь, понимал его, его мотивы и мысли. Если бы они только знали...

Гарри отпил из стакана.

Он это чувствовал. Всегда. Словно что-то было в железе крови, в пустоте глаз жертвы — что-то темное, тень, которая просачивалась в его кости и цепью оплетала кишки.

Его сердце было распято вместе с телами на стене, словно пародия на музейную коллекцию. Ничего не менялось. Гарри знал, что Волдеморт любит коллекционировать вещи. Он хотел бы не знать. Он хотел бы не знать о том, что Волдеморт любит собирать трофеи.

Гарри не знал, почему этот монстр делал это — без, казалось бы, какой-либо цели или причины. Не похоже, чтобы там был великий план — а если и был, то слишком сложный. Невидимый для него, как искаженный пейзаж за покрывшимся изморозью окном.

Но он чувствовал.

Он мог анализировать любое другое преступление, любое другое дело, выбиваясь из сил, чувствуя подступающую тошноту от того, насколько ужасными могли быть люди.

Но на местах преступления Волдеморта он чувствовал одержимость, чудовищную почти-любовь — такую мимолетную, когда их жизни были в его власти, — прилив власти, красоту, которую можно было увидеть в смерти, и все это перемешивалось с абсолютным ужасом.

Он не знал, почему чувствовал это. Говорили, что из-за первого инцидента, из-за связи через Avada Kedavra. Она была едва заметна, но стоило оказаться на местах преступления Волдеморта — в его мыслях и самых темных частях души, — как она захватывала с головой.

Самые ужасные, чудовищные вещи были переплетены с чистым наслаждением, и это пугало его до чертиков. После, когда Гарри возвращался домой с мест преступления, под его кожей зудела жажда крови, мысли об убийствах просачивались в его сны.

Он смотрел на прохожих и, помимо воли, задумывался.

Из-за Волдеморта он чувствовал себя оскверненным. Словно был убийцей, словно мог бы стать убийцей… Что, быть может, строчки законов нужно было перечеркнуть алым, а затем — уничтожить совсем во имя высшей справедливости.

Что еще хуже, он подозревал, что связь действовала в обе стороны, даже если этого нельзя было сказать точно. За эти годы убийства становились все изощренней, словно Волдеморт пытался его впечатлить.

Показать, на что он способен.

За все это время его репутация росла: мальчишка, Аврор, который может поймать Волдеморта, победить его, жертва, которая однажды сбежала. Мальчик-Который-Выжил.

Он помотал головой, прочищая мысли, и с силой сжал стакан. Посмотрел на визитку, чернеющую на холодильнике.

Гермиона говорила, что Гарри ломался. Что ему просто нужен кто-то, с кем можно поговорить обо всех увиденных ужасах, чтобы ему сказали, что чувствовать испуг, отвращение и вину — нормально.

Но то, что происходило с ним, нормальным не было.

Весь аврорат использовал его способность проникать в голову к Волдеморту. Но никто не понимал, что это не было похоже на перелистывание страниц книги, что это означало полное погружение в историю.

Волдеморт был преступником. Он был преступником — и сказать об этом, описать и не сойти за сумасшедшего, было невозможно.

Он не был сумасшедшим, он просто…

Связь была неправильной. Слишком переплетенной с разумом психопата, которого заботили лишь собственные желания.

Может, именно поэтому он вообще стал аврором: чтобы компенсировать эту жажду крови в мыслях, чувство вины от того, как учащался пульс, словно приветствуя, когда он заходил в преступную галерею Волдеморта.

И Гарри хорошо справлялся со своей работой.

Ему было необходимо работать, чтобы очередная жертва не приходила к нему во снах. Ему было необходимо остановить Волдеморта прежде, чем тот полностью захватит его разум и утащит в мир, где Гарри — тот, кого ищут авроры. Как долго можно смотреть в бездну? Особенно, если бездна так внимательно всматривается в тебя.

И часто все возвращалось к одному и тому же, самому худшему. Его родителям.

Рыжие волосы. Темные волосы. И ребенок в колыбели.

Он спас их. Он убил их. Гарри ненавидел то, насколько все было запутано.

Даже в мыслях это не имело смысла.

Дамблдор когда-то сказал, что Гарри слишком сильно сопереживал Волдеморту, и, наверное, он был прав. Это была не жалость, просто все убийства как будто совершались им самим.

И он даже не знал, кем был Волдеморт на самом деле.

Ему не попадалось зеркало, в котором он мог увидеть себя, — увидеть Волдеморта, — и он всегда видел все с его точки зрения.

Гарри осушил стакан и поставил его на ближайшую поверхность.

Ни один целитель разума с этим не поможет.

Он был схож с магически-маггловской психиатрической карьерой Тома Риддла. Он был беспрецедентным.

Конечно, Риддл оказался интересным. Вчера на первом сеансе они просто говорили, ни о чем-то конкретном, просто так.

Он не позволил себе расслабиться.

В его голове было слишком много людей, чтобы хватило места кому-то еще, и он не был жесток настолько, чтобы позволить кому-то туда заползти.

Его разум был не самым приятным местом.

Там было что-то, что не под силу исправить психиатрам.

Он не был сломан. С его разумом все было в порядке, никаких проблем, которые нужно было решить, ну или их было не больше, чем у обычных людей.

Просто каждый раз, оказываясь на месте преступления Волдеморта, он мысленно убивал кого-то всеми возможными способами, которые медленно разлагали его сердце. Словно пистолет без предохранителя.

Его душа была связана с массовым психопатом-убийцей.

Недавнее преступление Волдеморта стало последней каплей. Ровесник Гарри, темноволосый, явная замена реальной цели — его замена, — с вырезанным сердцем. На его месте была приколота все еще живая бабочка, как всегда еще живая, но уже неспособная взлететь.

Нет, с его разумом нельзя было иметь дело, потому что там в самом деле было что-то темное, что-то, что он никогда бы не хотел встретить снова.