Часть первая: 1 (1/2)

Приемная была дорогой и элегантной. Он сидел на темном кожаном диване, сжимал и разжимал пальцы, и старался не шевелиться.

Гарри не мог поверить, что поддался на уговоры Гермионы.

Требовалась вся его решимость, каждая частичка силы воли, просто чтобы не сбежать из тихой комнаты подальше, как можно дальше от двери — а точнее, от человека и малейших намеков на него за ней.

В магическом мире обычно не существовало психиатров, а если кто и находился, то они назывались «целителями разума» и работали в Св. Мунго.

Том Риддл был беспрецедентным случаем.

Он был известен по всей стране своими познаниями человеческого разума и всех сфер психиатрии, в том числе и криминологии, из-за чего авроры иногда почти по-маггловски с ним консультировались.

Может, поэтому Гарри и был здесь. Он не знал.

Все, что он знал — то, что осыпался по краям, как сожженная бумага, что здоровье медленно тлело, похожее на обугленные руины.

Он облизал губы, бросил взгляд на тикающие часы и снова посмотрел на колени.

Он не был поклонником психиатрии, маггловской или магической — но Гермиона убедила его, что Риддл не будет пытаться впихнуть ему таблетки. По её словам, он был тем, с кем можно было просто поговорить. Тем, кто поможет привести в порядок мысли, тем, кто выслушает и не будет осуждать.

Гарри это казалось бредом: словно он был какой-то сломанной игрушкой, которую нужно починить.

Но, в свете последних событий, было просто необходимо хотя бы попробовать.

Приемная пустовала, не считая его, и до странного чистой. На его вкус, даже слишком, но наверняка находились и те, кого белое пространство успокаивало.

Он впился ногтями в ладони, оставляя тонкие алые полумесяцы крови. В горле пересохло.

Часы тикали.

Встретится ли он с осуждением или нет, но идея ему все равно не нравилась. Но придется высидеть шесть месяцев этих сеансов, если он хотел остаться аврором — и если он хотел поймать Волдеморта. После последнего убийства тот затих, но Гарри знал, что он все еще где-то поблизости. На свободе.

Полгода было явным перебором — да что там, по его мнению и одного сеанса бы хватило. У Риддла были до смешного дорогие расценки.

Гарри был уверен, что может выговориться любому пьяному на улице и получить тот же гребанный эффект, не говоря уже о безразличии незаинтересованного слушателя.

Что-то внутри сжалось.

Он, все еще чувствуя сухость во рту, подскочил в ту же секунду, как дверь открылась.

Том Риддл был точь-в-точь такой, каким он его и представлял после всех фотографий и услышанного. У него, разумеется, были отличные рекомендации и выдающийся послужной список — но это нисколько не обнадеживало Гарри и не развеивало сомнения. Скорее, только усиливало.

Ему не нравилась сама мысль о том, что кто-то будет проводить психоанализ и пытаться влезть к нему голову. Черт, да последние дни даже он не решился бы себя анализировать. Гарри был уверен, что с ним что-то не так — и может, это была еще одна причина, по которой он не хотел что-то предпринимать. Неизвестно, что найдется, что может подняться из темноты, клубящейся в глубине его разума.

Но он был Гарри Поттером; он не имел права просто покрываться трещинами и осыпаться по краям.

Риддл выглядел до бесящего хорошо одетым и опрятным, точь-в-точь как приемная. По его мнению, это было похоже на ловушку, на сознательную попытку произвести определенное впечатление. Приемная была создана, чтобы расслаблять людей, а Риддл… Он не знал, к чему стремился Риддл, но ему не нравилась сама идея, что тот, скорее всего, преследовал какую-то цель.

Но он был моложе, чем ожидалось.

Гарри, неловко смотря на пол, дождался, пока предыдущий пациент, после многочисленных «спасибо» и лихорадочных трясок руки Риддла, уйдет.

— Мистер Поттер, проходите и присаживайтесь.

Голос Риддла был похож на жидкий бархат. Ему было невозможно доверять.

Время пришло. Если он собирался взбрыкнуть, то стоило сделать это сейчас.

Гермиона разочаруется. Рон тоже. От этой мысли в его рту появился горький привкус. Гарри зашел в кабинет, чувствуя себя так, словно отправляется на сражение или даже на казнь. Он, сжав зубы, пожал руку Риддла и огляделся в поисках…

Дивана. Да быть не может.

Он сразу же попытался занять единственный стул — который, конечно же, принадлежал Риддлу, — но Риддл спокойно и жестко перехватил его руку, усаживая на диван.

Его глаза сверкнули.

Да уж, никаких шансов, что он с этим смирится. Мужчина представлял собой одно сплошное плохое клише.

Гарри не собирался ложиться, это было просто смешно и уж точно никак не помогло бы.

Он уселся на самом краю дивана, в любой момент готовый к прыжку. Риддл спокойно перетащил стул, чтобы сесть напротив, и сложил руки на коленях. Ну, хотя бы, он не держал блокнот — уже что-то.

Риддл просто смотрел на него, в долгой и неловкой тишине, — и Гарри был чертовски уверен, что что-то было не так. Не говоря уже, что просто так пялиться было грубо.

Он бесстрастно уставился в ответ, не собираясь первым разрывать зрительный контакт или же моргать.

После, наверное, пяти минут, в течение которых они рассматривали друг друга, Риддл наконец-то заговорил.

— Почему ты здесь, Гарри?

— О, мы уже на «ты»? Не очень-то профессионально, — отрезал Гарри. К его удивлению, губы Риддла растянулись в едва заметной улыбке.

— Напротив, учитывая характер моей работы, в этих стенах я предпочитаю не придерживаться ненужных формальностей.

— Считаешь, что если будешь называть меня «Гарри», то я расколюсь? У тебя есть моя карточка, просто прочитай ответ на свой вопрос. Ты… Ты прекрасно знаешь, почему я здесь.

Волдеморт. Убийства. Атака. Все сразу.

— Я не читаю карточки, — Риддл почти пренебрежительно махнул рукой. — Я предпочитаю сам смотреть, решать и — как бы это ни было удивительно, — говорить с моими клиентами, а не рассчитывать на мнение других.

Его сухой тон заставил Гарри, помимо воли, фыркнуть. Странно, что Риддл смог так быстро заставить его хоть немного улыбнуться. Это не была улыбка «меня-все-устраивает», но все же.

— Клиенты? Не пациенты?