Глава 29: Кенья (1/2)

Кенья сидел на багажнике машины и медленно вдыхал насыщенный озоном воздух. Холодный, бодрящий, он мелкими крупицами соли хрустел на зубах, проникал в легкие, освежал потускневшие чувства и посеревшие мысли. Мужчина не мог припомнить, когда был около океана в последний раз, но прямо сейчас вода за бортом парома казалась ему невообразимой. Солнце только-только скрылось за горизонтом; лиловые, фиолетовые, розоватые перистые облака расплылись по синеющему небу. В пенистых волнах терялись последние лучики света. Так догорает день. Паром не спеша рассекал рябую воду, а Кенья наслаждался охватившим его в этот миг спокойствием. И ему так хотелось поделиться им с Сатору. Блондин провел ладонью по пустующему месту возле себя, на мгновение предаваясь фантазии. Его любимый здесь, рядом; их плечи и колени легонько соприкасаются. Они переплетают замерзшие пальцы, чтобы никогда больше не отпускать друг друга. Кенья целует его ласково, нежно — так волны едва слышно перешептываются с чернеющим небом. От горячего, частого их дыхания стеклышки в очках Сатору чуть запотевают. И тогда Кенья произносит то, о чем так давно мечтал ему сказать... — Кобаяши. Кенья тут же одернул руку. Савада протянул ему баночку консервов, и блондин взял ее с тихим вздохом, чувствуя, как та согревает продрогшую ладонь. Он перевернул ее и прочел этикетку: суп из красной фасоли. С негромким треском открыл ее и поблагодарил своего наставника. Тот лишь кивнул и встал подле него. Кенья поднес разогретый обед к губам и сделал глоток. За последние несколько дней он почти ничего не съел. Когда они начали отслеживать Яширо, то питались лишь бенто из ближайшего магазина и выпивали немереное количество чашек кофе. Даже сейчас, по пути в Хоккайдо, они лишний раз не останавливались, а если все же задерживались где-то, то перекусывали чем-то быстрым и легким. Такие обеды были не самими питательными, и все же.

Но больше всего он беспокоился, чем питается Сатору. Ест ли он вообще.

Пальцы его крепко сжались вокруг консервов, и баночка заметно хрустнула. Кенья не знал, что было хуже: узнать или же изнывать от этой... неизвестности. Незнание было настоящей пыткой, он попросту не мог не думать о наихудшем развитии событий. Сатору, скованный цепями, лежит на ледяном бетонном полу. По стройному телу, бледной коже рассыпаны синяки и кровоподтеки, а руки и ноги его неестественно выгнуты. Взгляд любимых голубых глаз померк, будто бы Сатору уже... Савада слегка подтолкнул его, безмолвно протягивая пачку сигарет.

Кенья курил редко. Сигареты расслабляли, избавляли от тяжелых дум, отвлекали от печальных мыслей о Сатору, когда тот был в коме, таяли пеплом вместе с монотонным отсчетом сердечного ритма, подолгу звенящего в голове. Но как только Сатору проснулся, в них больше не было нужды. Не хотелось курить и тогда, когда он без устали работал в офисе Савады: Кенья был слишком занят, чтобы потратить минутку и выкурить хоть одну сигарету. А сейчас его окутало томительное ожидание. С каждой секундой они становились все ближе и ближе к Хоккайдо, и последнее, что блондину хотелось, — оставаться наедине со своими мыслями.

Но Сатору ненавидел вкус табака на губах Кеньи, поэтому мужчина лишь покачал головой и вновь перевел глаза на черное небо. Он втянул в легкие соленый, щекочущий запах океана и медленно выдохнул, выпуская изо рта серебристое облако пара.

— Мы должны остановиться где-нибудь на ночь. Савада замер. Огонек зажигалки мерцал между его ладоней. — Хм? — Очень скоро мы окажемся на территории Яширо, — тихо пробормотал Кенья, вглядываясь в далекие звезды, что одна за одной вспыхивали высоко над головой. — При нас — эффект неожиданности, но условия игры устанавливает именно он. У нас не выйдет играть по его правилам, если останемся совсем без сил. Репортер сделал первую затяжку, и спустя недолгий миг струйка серого дыма вырвалась из-за его губ. — Мы могли бы скрыться под покровом ночи. — Это может как и помочь, так и помешать нам. Тьма наступающей на остров ночи могла быть отличной союзницей, вот только они сами останутся слепы в этой непроглядной темноте. Пускай Кенье хотелось добраться туда как можно быстрее — все его существо буквально взывало поскорее забрать Сатору — они попросту не могли позволить себе допустить промашку. Он прекрасно понимал, что этот шанс — единственный. — Твоя правда, — согласился Савада. Кончик его сигареты вспыхнул красным, когда мужчина в очередной раз затянулся. — В идеале — нам следует быть во всеоружии.

Кенья кивнул. Если прошлый вечер и научил его чему, так это — что им важно быть готовыми ко всему — нет, даже необходимо. Ведь до вчерашней ночи он едва ли осознавал, насколько был истощен и измотан. Конечно, в глубине души он надеялся избежать любого противостояния с Яширо — просто попасть в его дом, забрать Сатору и так же незаметно уйти — но вряд ли все пойдет по такому легкому сценарию. Если придется драться, то им явно следует быть готовыми не меньше, чем на сто процентов. — Кроме того, — сказал Кенья, обдавая горячим дыханием ледяные пальцы, — если мы хотим осмотреть окрестности вокруг его дома, то идти туда ночью будет совсем глупо.

Савада вздохнул. Слова его смешались с сигаретным дымом: — Не думаю, что оставаться в Ишикари — хорошая идея, — возразил он. — Мы не знаем, насколько тщательно Яширо следит за городом, поэтому лучше остановиться в какой-нибудь гостинице за его пределами.

Их прервал неожиданный гудок парома, и Кенья спрыгнул с капота на чуть вибрирующий от мощного движка пол. Одну руку он спрятал в кармане пальто, а другой подтянул воротник водолазки.

— Выезжаем завтра на рассвете. Репортер задумчиво посмотрел на своего юного коллегу. — Хорошо, — в конце концов согласился он и бросил Кенье ключи от машины, — но теперь твоя очередь везти нас, Кобаяши. Они работали в абсолютном молчании. Места в их номере было не много: они выбрали самый маленький и невзрачный отель, который только удалось найти. Комнаты едва хватало на двоих, а делить ее на троих было бы просто невозможно. Татами под ногами давно полинял и запятнался, поэтому Кенья так и остался в обуви. Благо, что номер был выполнен не в западном стиле, и футоны они убрали подальше, чтобы осталось хоть какое-то пространство. Савада сидел в углу комнаты спиной Кенье, и блондин не видел, чем тот был занят. Не должен был видеть. Мужчина даже не снял пальто и прямо в нем уселся на исцарапанный татами. Кенья наблюдал, как подергивались его плечи, как напряглась широкая спина. Но и сам Кенья не сидел без дела.

Блондин надел чёрные кожаные перчатки и подвигал пальцами. Они облегали узкие кисти словно вторая кожа. Даже просто осматривая собственные вещи, оставлять лишние отпечатки не нужно. Он не был уверен, что они успеют в спешке все собрать, но так против них не найдутся улики. Не имело значения, насколько их действия были правильными, оправданными и справедливыми. Факт остается фактом: это было и остается вне закона. У Яширо наверняка есть друзья-политики в судебной системе, поэтому Кенья и Савада должны сделать все, чтобы тот не воспользовался такой сильной защитой. Кенья быстро вывалил на пол все содержимое своего рюкзака. Кое-что он видел еще в своей квартире, но что-то — впервые. Бинокль. Маленький, черный, компактный, он легко помещался в ладони. Платком блондин аккуратно протер запотевшие линзы. Он всячески пытался отогнать от себя мысли, что именно ему придется увидеть сквозь них в конце концов, но они в любом случае должны быть идеально чистыми. Отложив бинокль в сторону, он быстро проверил все остальное. В аптечке нашлись антисептик и бинты. Карманный фонарь горел ярко, а запасные батарейки к нему, как оказалось, лежали в одном из отделений большой сумки. Рацию он оставил на потом, поэтому позже проверит оба устройства вместе с Савадой. Кенья перевел взгляд на своего наставника. Тот все еще сидел чуть сгорбившись, а по комнате медленно разносился характерный запах чего-то химического. Блондин предпочел не лезть к нему с расспросами и тихо вернулся к своему занятию. На этом свете существовало всего несколько людей, которым Кенья целиком и полностью мог довериться, и Савада был одним из них. Так что чем бы он сейчас не занимался, мешать ему не стоит. Он разорвал обертку скотча и положил его возле бинокля. Когда они встретятся с Яширо лицом к лицу, нужно застать его врасплох и как можно скорее обезвредить; связать, полностью обездвижить. Но как бы сильно Кенья ненавидел своего бывшего учителя, становиться убийцей он не собирался. Он не хотел, не мог пересекать эту тонкую грань.

Если только ничего другого не останется. Если не придется выбирать между жизнями Яширо, Савады... и жизнью Сатору... Неприятный озноб пробежался по его коже, и Кенья тут же отбросил от себя эти мысли. Сейчас от таких дум не было никакого толка; если дело и дойдет до этого, то ни одна, даже самая здравая мысль уже не поможет ему. Единственное, о чем нужно думать, это как забрать Сатору домой, окутать его привычными заботой и теплом. Стоило лишь подумать о своем любимом, как все спокойствие, которое Кенья плел вокруг себя буквально по ниточке, едва ли не рухнуло. Крохотная его часть еле-еле сдерживала тот непередаваемый ужас, что рождался в голове от мысли, что что-то может пойти не так. И все же логика, которой он придерживался всю жизнь, была все еще с ним; она густой пеленой накрывала чувство паники, пучиной морской топила ее на самое-самое дно. И он ей как никогда за это благодарен: его ум должен быть ясен, сосредоточен. Не время сомневаться над собственным планом. И Сатору он ни за что не оставит в этом доме. Не оставит его у Яширо. Последнее ощущение неуверенности развеялось. Мужчина сжал в ладони арматурные ножницы. Это было самой тяжелой вещью в его рюкзаке, и, по-правде говоря, он не был уверен, что они ему понадобится. Вряд ли Яширо пользуется такой банальной защитой, как колючая проволока вокруг дома, но тем не менее Кенья пару раз щелкнул острыми лезвиями. Если найдутся замок и цепи, они с легкостью разрежут их. Осталась лишь бейсбольная бита. Он обхватил ее руками, чувствуя знакомую тяжесть. Пару раз легко взмахнул ею, с коротким свистом рассекая воздух. По сути, только бита была настоящим его оружием, если не считать тяжелых ножниц. Будь Кенья здесь один, то остался бы практически безоружным. Но об этом можно не беспокоиться, ведь у Савады было... что-то, пускай он это и скрывает. Если репортер считает необходимым держать Кенью в неведении, блондин не будет ни о чем его спрашивать. Но раз его наставник хранит молчание, значит, это ?что-то? действительно опасно. У Кеньи имелись некоторые догадки, что это могло быть; металлические палочки, кусочки ткани, едкий запах растворителя — все это указывало на один ужаснейший вывод. Блондин провел слишком много времени в полицейских участках, чтобы не сложить между собой детальки этого незатейливого пазла.

И он не мог решить, нравилось ему это или нет. С одной стороны, иметь под рукой нечто устрашающее — беспроигрышный вариант. Но с другой... Кенья не говорил, что согласен с таким безрассудным поступком. Это — слишком большая ответственность. Это — чужая кровь на руках Савады.

Стирая отпечатки пальцев с деревянной рукоятки, Кенья поднял глаза на репортера. Он не собирался выходить из дома Яширо убийцей и надеялся, что Савада думает точно так же. Будто в ответ, пожилой мужчина выпрямился и со вздохом размял затекшие плечи. Блондин наблюдал за ним, приподняв бровь и пробегаясь платком по гладкому дереву. Как только его напарник чуть откинулся назад, Кенья сразу же приметил, что тот уже все убрал в свой рюкзак. На полу осталась лишь белая ткань, измазанная темными пятнами смазки.

Спустя короткие секунды Савада обернулся и взглянул на своего младшего коллегу. Ладонью он провел по шее, и на коже тут же остались угольно-черные полосы. Положив биту на согнутые колени, Кенья замер. Нарушать повисшее в комнате молчание он не хотел, ведь не он здесь тот, кто хранит какие-то секреты. Репортер смотрел на него серьезным, спокойным взглядом. Казалось, прошло несколько долгих, напряженных минут, прежде чем его голос разорвал звенящую тишину: — Пути назад уже нет, Кобаяши. Блондин смотрел в ответ ровно, не мигая. — Я знаю. — У нас не выйдет предугадать, в каком состоянии мы обнаружим Сатору. — Савада подался вперед и сложил кончики пальцев. — Он может быть сломлен, ранен или искалечен до неузнаваемости... если вообще еще жив. Чьи-то невидимые руки с силой сжались на горле Кеньи, но Савада продолжал, глаза его, скрытые стеклышками очков, глядели жестко: — Ты готов к этому? Как к этому можно быть готовым? Пальцы блондина сжались на бейсбольной бите до дрожи, до побелевших костяшек. Как кто-то может быть готовым к тому, чтобы увидеть своего самого любимого человека сломленным, истекающим черной кровью? Увидеть все его раны, покалеченные и переломанные руки и ноги? Кенья изо всех сил старался забыть все те образы, что один за другим всплывали в его голове. Нет, он никогда не будет готов — если только самую малость и лишь для такой безумной реальности. Но даже если Сатору действительно мертв, то... Кенья обязан вернуть его назад. В самый последний раз. Его карие глаза встретились с ледяной серостью глаз Савады. Собственный голос резким, царапающим эхом раздался в ушах и голове: — Я не оставлю его там. Несмотря ни на что.

Колючий взгляд репортера, казалось, немного смягчился, а губы дрогнули, точно в улыбке. — Так и знал, что ты это скажешь, — пробормотал он. Мужчина взял в руки сумку и выудил из небольшого кармана сложенную в несколько раз карту. Кенья отложил от себя биту и стянул с кистей перчатки, пока Савада раскладывал на полу карту города. Пара черных крестов яркими пометками все еще привлекали внимание, но не так, как ярко-красный круг на одном из частных домов. — Я еще раз рассмотрел карту, пока мы были на пароме, — начал Савада, пробегаясь пальцами по двум тонким линиям. Кенья узнал эту дорогу: шоссе, ведущее за город. — Существует только одна дорога, ведущая к дому Яширо.

Кенья задумчиво пожевал нижнюю губу. — Значит, он будет ждать врага именно с той стороны. — В точку, — произнес Савада, отнимая от карты руку. — Но к сожалению, для нас с тобой остается очень мало вариантов.

Кенья пристально посмотрел на точку, заключенную в алый круг. Главная дорога вела к лесу, в котором, вероятнее всего, Сатору и был спрятан. Он нахмурился. Топографическую карту он читать умел, и то, что он на ней видел, ему не нравилась. — Дом расположен на холме. Савада кивнул. — Поехать по главной дороге у нас не получится, поэтому следует найти другой путь. Но это в любом случае будет пеший подъем. Подперев ладонью подбородок, адвокат неотрывно смотрел на полосы, обозначавшие дорогу. Оставить машину нужно где-то посреди шоссе, возле леса. Затем идти пешком сквозь этот самый лес. Самый быстрый путь будет лучшим — хоть это не особо важно для их подхода; однако для побега он будет означать все. Блондин указал на одну из точек на плане местности. — Может быть, здесь? Савада удивленно изогнул бровь. — Самое крутое место на холме? — Самый быстрый путь оттуда, — исправил его Кенья. — Ведь подъем туда будет пешим в любом случае, верно? Мужчина хмыкнул и вынул ручку из нагрудного кармана на рубашке. Щелкнув ею, он поднес ее к карте.

— Получается, машину мы паркуем вот здесь, — он провел линию от дороги к красному кругу, — и идем через лес сюда. Кенья согласно качнул головой. — Если предположить, что входная дверь ведет к дороге, то мы должны подойти к дому сзади. — Оттуда мы наблюдаем, — продолжил его мысль Савада, — и ждем подходящей возможности. — До тех пор, пока Яширо и Сатору не окажутся в разных местах, я надеюсь.

Попасться Яширо на глаза, когда они с Сатору будут вместе, — чересчур опасно: стоит старику подумать, что на этом его игра подошла к концу, он может убить Сатору, а Савада и Кенья попросту не успеют остановить его. Но они не знали, как часто те оставались наедине, не говоря уж и о том, расставались ли они вообще. Блондин не исключал, что Яширо мог цепями приковать Сатору к себе — в буквальном или переносном смысле. — Надеюсь, — словно эхо, повторил за ним Савада, стянул с носа очки и потер покрасневшую переносицу. Он устало выдохнул, поднялся на ноги и вытер ладони о брюки, прежде чем подойти к двери. — Хотел выйти и позвонить Сатико. Кенья вздрогнул, услышав это имя. — Удачи. — Спасибо, — он снова вздохнул и улыбнулся, глядя на своего юного коллегу. — Скоро вернусь. Кенья отвернулся и лишь услышал, как глухо щелкнул дверной замок. Долгое время он просто сидел, вглядываясь во все до единого миллиметры на их карте, на короткую линию от синей ручки. Но несмотря на всю решимость, нечто тяжелое сковало его — камнем осело в желудке, мелкими песчинками просочилось в кровь. Он не мог сопротивляться этому крохотному сомнению, что неподъемным грузом давило на него, впивалось острыми клыками в его ледяное самообладание. Что, если это сообщение было ловушкой? Вполне возможно, что они, Яширо и Сатору, уже давно не в Ишикари, а если и здесь, то могли сбежать задолго до их приезда. Дом точно принадлежит Яширо, Кенья был в этом уверен. Нет никакого смысла подставной компании покупать недвижимость в этом городе, а потом, в придачу, и бронированный автомобиль. Он не был уверен лишь в том, находится ли в этом же доме Сатору прямо сейчас.

Однако если он и впрямь тут, существует сотни, тысячи путей, по которым все что угодно могло пойти не так. Кенья сделал глубокий вдох и шумно выдохнул. Прижал ладони к лицу. Сатору всегда был тем, кто успокаивал блондина, когда на того накатывали раздражение и гнев, когда мысли выходили из-под контроля. Только у Сатору получалось привести его в чувства, смягчить рвущуюся наружу ярость. Все, чего Кенья сейчас хотел, это чтобы его молодой человек был рядом с ним и подарил ему ту нежность, на которую всегда был способен. Но его здесь не было. Поэтому все, что оставалась сделать Кенье, — произнести следующее: — Твое имя Кобаяши Кенья, — едва слышно пробормотал он, решительно глядя перед собой. — Тебе двадцать шесть лет; сейчас 2003 год. И ты обязательно спасешь Фуджинуму Сатору.

По крайне мере, на этот раз. Выйдя из машины, Кенья тут же услышал такой непривычный скрип снега под ногами. От предрассветной изморози покалывало щеки, а город был все таким же холодным, как когда-то давно в его детстве. Вздохнув, блондин набросил на плечи рюкзак. Сегодня он был определенно тяжелее, чем вчера — они купили кое-чего перекусить в местном магазинчике. Парочку онигири и тому подобное — достаточно на ближайшие несколько дней. Если они не застрянут здесь на дольше.

Ключи от их серенького седана Савада оставил на одном из передних колес автомобиля на тот случай, если один из них угодит в ловушку, а другой — разумеется, вместе с Сатору — смог в любом случае сбежать. Это было немного рискованно, но лучше, чем совсем потерять шанс уйти. Припарковали они его в стороне от дороги, в тени неприметного кустарника. На всякий случай. Пожилой мужчина водрузил за спину собственный рюкзак и поправил измявшиеся полы пальто. Кенья сделал вид, что не заметил кобуры на поясе его брюк, и отвернулся к лесу. Пронизывающий ветер подул в затылок, путаясь в его волосах, цепляясь за светлый плащ. Даже зимой, когда листьев на деревьях совсем нет, лес казался густым, а склон — слишком крутым. Было бы ложью сказать, что место это не было... зловещим. Оно принадлежит Яширо, и что кроется в глубине этого леса, они не знали. Знал только Сатору. Кенья занес руку за спину и схватился за рукоятку биты, торчащую из рюкзака. Казалось, еще секунда — и что-то покажется из-за деревьев, двигаясь прямиком к ним. Он вглядывался во мрачную тьму впереди и считал про себя секунды. Но ничего не было. Только ветер качал колючие ветки да снег мелкими хлопьями оседал на плечи. Савада встал подле него, поднял воротник, чтобы ветер не задувал в шею. — Готов? Кенья безвольно опустил руку. Он сделал медленный глубокий вдох; теплое густое облачко пара вырвалась из-за его губ. — Да. И они двинулись в путь. Единственное, в чем им повезло, — снег был не очень глубоким. В остальном, это было жестко. Чтобы хоть немного отдышаться, Кенья прислонился к стволу дерева. Они знали, что их восхождение будет далеко не легким, и все же в этот раз теория чересчур сильно отличалась от практики. Блондин расстегнул две пуговицы плаща, давая разгоряченной коже чуть остудиться. Одеться удобно и тепло было отличной идеей, но сейчас в таких вещах просто невыносимо жарко. Откуда-то позади послышался отчаянный стон, и Кенья обернулся. Он легко позабыл, насколько Савада был старше. Когда они разговаривали, то держались абсолютно на равных. Хотя репортер и был его наставником, он никогда не пользовался своим положением, не навязывал своей власти. Поэтому Кенья давно перестал замечать седину на его висках или как порой мужчина с хрустом разгибал затекшую спину. Но теперь, наблюдая за своим товарищем, слушая его рваное, сбившееся дыхание, Кенья ощутил, насколько колоссальна была разница в их возрасте. Вцепившись в дерево, блондин чуть подался вперед и протянул своему наставнику руку. Савада с благодарностью взялся за его ладонь. Он облокотился на соседнее дерево и уперся руками в колени. — Я слишком стар для такого, Кобаяши. Из Кеньи вырвался легкий, добрый смешок. Он мельком взглянул на следы, что они оставили за собой. Они двигались медленно, гораздо медленней, чем он предполагал, но на данный момент это было не так важно. На каждые две минуты, которые требовались, чтобы сделать пару шагов вверх, были считанные секунды для спуска вниз. Самый легкий, самый быстрый путь, чтобы поскорее уйти отсюда.

Солнце поднималось все выше и выше, и Кенья чуть одернул свой воротник, давая холодным потокам воздуха попадать под теплую одежду. Он перевел взгляд вверх на холм: снег лежал ровнее, скорее всего, там начиналось плоскогорье.

— Должно быть, мы уже совсем близко.

Савада согласно кивнул, по-прежнему пытаясь справиться с тяжелым дыханием. Кенья было собирался спросить, как тот себя чувствует, как вдруг в кармане плаща его завибрировал телефон. Мужчина быстро вынул его и одним движением открыл крышку. Признаться честно, он не был уверен, что именно должен увидеть на экране, — но уж точно не мерцающий белый шум и знакомое имя, затерявшее среди черно-белых линий. Глаза его в удивлении распахнулись. — Это... от Сатору... В одно мгновение репортер замер, заметное напряжение сковало его тело. — Что? Кенья ничего не ответил, вцепившись в мобильный двумя руками и отчаянно нажимая на кнопки. Как и в прежний раз, слов на экране было не разобрать; понадобилось несколько минут, чтобы хотя бы открыть полученное сообщение. Когда у него это получилось, Савада уже стоял рядом, с интересом заглядывая в маленький мигающий экран. Кенья открыл новое сообщение и тут же нахмурился. Символы было практически невозможно прочитать, но он уже видел их тогда, в офисе, когда диктовал Саваде буквально по иероглифу.

— Оно точь-в-точь такое же. ?Яширо везет меня в Ишикари. Это недалеко от той реки, где он пытался убить меня. Ты ни в чем не виноват. Я люблю тебя?. Кенья удивленно приподнял бровь. Как Сатору удалось добраться до своего телефона? И почему он написал то же самое? Не было времени? У мужчины не находилось ответов на эти вопросы. Не успел он подумать об этом, как телефон опять звякнул, оповещая о новом сообщении.

И еще один раз. И еще. Снова и снова поток одинаковых слов вперемешку высвечивались на экране, а телефон вибрировал в его ладонях не переставая. Даже сквозь перчатки он чувствовал, как с каждой секундой пластиковый корпус мобильного нагревался все сильнее, обжигая его пальцы. Он едва успел спросить у своего напарника, какого черта происходит, как горящие искры полетели в стороны от перегревшегося аккумулятора с неожиданным громким хлопком. Кенья выронил дымящийся телефон из рук, и тот бесшумно упал в белоснежный сугроб. Пару раз мигнув, будто бы на прощание, экран потух. Блондин взглянул на своего наставника: Савада выглядел не менее удивленно его самого. Они молчали, глядя вниз на утонувший в снегу почерневший от искр мобильный.