Глава 27: Яширо (1/2)

Довольно взглянув на свою ладонь, Яширо тихонько засмеялся.

Ему до безумия хотелось вытянуть из Сатору это удовольствие: было нечто привлекательное, завораживающее в том, как мальчик извивается от его прикосновений, теряясь в безграничном наслаждении, которого так отчаянно не желал. Но когда Яширо вошел в него одними пальцами, быстро двигая ими, раздвигая в стороны и неумолимо приближая мальчика к самому пику, Спайс кончил легко и быстро. Худенькое его тело содрогнулось, дыхание совсем сорвалось, а громкий стон приглушила лишь ладонь мужчины на его мягких губах. И все равно, несмотря на экстаз, которым свело каждую клеточку в теле юноши, он глядел на Яширо своими яркими, прожигающими глазами; дерзким и не сдавшимся взглядом, пускай и совершенно бессильным. Мужчина глубоко вздохнул и толкнулся внутрь. В конечном итоге, Сатору всегда будет давать ему то, о чем Яширо раньше мог только мечтать. Сатору был абсолютно слаб перед настигнувшим его удовольствием и излился в его руку, ощущая теплые, нежные пальцы на своем паху, ладонь, заглушающую его всхлипы и стоны; чувствуя Яширо глубоко внутри. Мальчик наслаждался происходящим. Наслаждался каждым толчком, черной скверной заполняющей светлую его душу, наслаждался тем, как в него врывались снова и снова. Он наслаждался теплом, что дарил ему мужчина, выгибался ему навстречу, жаждал его самыми кончиками пальцев. Его телу нравилось принадлежать Яширо, пусть и длилось это всего считанные мгновения.

Однако сейчас этого было вполне достаточно. Мужчина смотрел на свою ладонь, по которой медленно стекали вниз белые густые капли, и с губ его слетел очередной смешок. Он знал, что это должно было произойти, но чтобы так скоро... Яширо было готов ждать недели, месяцы, чтобы их отношения зашли настолько далеко. Хоть это произошло лишь в физическом плане, Сатору сдался ему всего спустя несколько дней, а это значит куда больше, чем Яширо когда-нибудь мог попросить.

Он перевел взгляд с влажных пальцев на лицо Сатору — смущенное, заплаканное — такое, которое мужчина так сильно жаждал. — Тебе понравилось, Спайс?

Через короткие секунды расстеряный взгляд потихоньку начал проясняться, озаряясь осознанием произошедшего. Голубые глаза вдруг распахнулись в ужасе, и мальчик начал брыкаться и извиваться под ним с такой силой, на которую только было способно замерзшее, слабое тело: выгибался и пинался ногами, тем самым пытаясь создать хоть мельчайшее расстояние между ними. На лице Яширо расцвела ехидная усмешка; он видел и понимал, как бесполезны были попытки юноши ему противостоять. Прижавшись к нему сильнее, он почувствовал, как холодная вода на обнаженной груди Спайса впитывалась в его собственную рубашку. — Да брось ты, Сатору, — горячо зашептал он, прижимаясь губами к аккуратному ушку. То, как Сатору сжался вокруг него, когда все его тело накрыло оглушающей волной оргазма, как он пытается отстраниться, мечтая уйти от того, что было совершенно неизбежно, — все это было слишком. Сил сдерживаться больше не осталось, и мужчина толкнулся глубже в это дарящее безграничное, просто немыслимое удовольствие тепло. — Я же вижу, что тебе нравится. Спайс чуть мотнул головой в сторону. Пускай. Отрицать он мог все что угодно, но вот тело обманывать не умело — даже сейчас Яширо ощущал, как тот подрагивал под ним. Он вдохнул запах мокрых волос и влажной от спермы ладонью сжал его бедро. Это чувство, это худенькое тело, эта победа, которая изнутри прожигала кожу, оставляя рубцы, — все это было только его, для него. Нужно было поступить точно так же еще пятнадцать лет назад на том самом берегу реки. Но Яширо был слишком глуп и отпустил мальчика. После случившегося на крыше мужчина пожалел об этом еще тысячу раз. Сидя в своей одиночной камере, Яширо часто спрашивал себя, что было бы, возьми он Сатору прямо там, в тени моста, вдали от посторонних глаз. Наверняка — просто восхитительно. В детях он никогда не находил особого интереса, но вот Сатору — далеко не обычный ребенок. Поэтому, будь у него хоть шанс вернуться в прошлое, он ни за что не совершил бы одну и ту же ошибку дважды: тогда бы он узнал, каково это — чувствовать ледяное, замерзшее, хрупкое тело под своими ладонями и как сильно могла бы зарумяниться побелевшая от холода кожа. Но судьба явно была на его стороне, и теперь он знает. Самым кончиком языка Яширо пробежался по дрожащим ключицам и нежной шее и вдруг ощутил странную пустоту, когда Спайс почему-то не отстранился. На секунду он подумал, что тот все-таки сдался, поняв, что у него нет другого выбора, кроме как отдаться мужчине прямо на полу этой ванной. Яширо замер и чуть отстранился. Если его мальчик на самом деле отказался от своих намерений сопротивляться и дальше, то он должен увидеть это собственными глазами.

Однако веки Сатору были сомкнуты, и мужчина позволил себе громко, насмешливо фыркнуть. Стоило догадаться, что мальчишка скорее потеряет сознание, чем добровольно решит сдаться. Ладонью, что сдерживала чужие всхлипы, он нежно провел по его прохладной щеке. Яширо нравилось наблюдать, как Сатору пытается бороться, драться с ним, но вот видеть его настолько беззащитным, как в ту ночь... Низкий стон вырвался из горла мужчины, и пальцами, покрытыми нежно-белыми каплями, он подцепил подбородок мальчика, поворачивая к себе его лицо. Он задыхался, повторяя имя юноши, словно в бреду, и двигал бедрами все быстрее и быстрее. Даже в бессознательном состоянии это тело все чувствовало: брови Сатору чуть хмурились, а холодные мягкие губы неслышно ловили крохотные глотки воздуха. Этих едва заметных реакций было достаточно, чтобы довести Яширо до предела: одна рука его сжалась на хрупкой бледной шее, а другая с силой, до алых пятен, вцепилась в подрагивающие бедра. Негромкий болезненный стон сорвался с губ юноши, отчего мужчина почти утонул в этом слабом, ласкающем слух звуке. Блаженная улыбка растянулась на его губах.

Он не вышел из него сразу. Вместо этого, он чуть откинулся назад, все еще ощущая раскаленное тепло и горячую влагу, окутывающие его, казалось, со всех сторон. Яширо захотелось запечатлеть этот прекрасный миг в памяти: Сатору, потерявший сознание; на животе его блестят светлые полупрозрачные жемчужины собственной спермы. Такие же бледные разводы на худых бедрах и щеке — там, где Яширо трогал его. Мужчина и представить себе прежде не мог, что когда-нибудь увидит нечто подобное. И тем более не сейчас, когда крупные, густые, белые капли побежали тонкими струйками вниз по порозовевшим ягодицам его мальчика. Возбуждение накатило на него очередной, неуправляемой волной. Открывшегося перед ним зрелища, сексуального и не в меру эротичного, хватило, чтобы возжелать взять юношу и второй раз. И все же Яширо сдержался: лишился чувств Сатору не просто так. Наверное, предел его наступил еще в ванне с ледяной водой, задолго до того, как мужчина погрузился внутрь неподатливого тела, с жадностью отбирая все то удовольствие, что дарил ему Спайс. Но каким бы плохим Сатору его не считал, настолько жестоким Яширо не был: ранить его он не хотел. Во всяком случае, так сильно.

Глубоко вздохнув, он покинул тело мальчика и натянул брюки, прежде чем мягко и аккуратно повернуть Сатору набок. В заднем кармане промокших штанов он нащупал маленький ключик от наручников. Вряд ли Спайс сможет сделать хоть что-то в таком состоянии, даже если очнется. Два кожаных манжета, сопровождаемые звонким лязгом цепи, упали на пол. Разумеется, он вернет их на прежнее место, но только позже; для начала следовало снять с Сатору пропитанную насквозь водой одежду. Начать мужчина решил с пиджака. Ткань казалась не в меру тяжелой, липла к безвольному телу, но кое-как стянуть верхнюю одежду с мальчика удалось. Яширо глубоко вздохнул, взглянув на старый, привычный пиджак. Укол разочарования неприятно впился глубоко в сердце. Он был уверен, что Сатору вспомнит этот костюм, однако тот, похоже, вообще не придал никакого значения любезно врученной ему одежде. Возможно, мужчина ожидал от его памяти чересчур многого — хотя ускользнуть прочь именно этому воспоминанию было совершенно удивительным. Это был тот самый костюм, что Яширо носил, будучи учителем в начальной школе, и в нем же он пытался убить мальчишку у той реки. Ему пришлось подшить его в нескольких местах, чтобы черные пиджак и брюки сидели на Сатору не очень свободно, но, в общем, выглядел он так же, как прежде. Может быть, стоило дать Спайсу красный галстук — но это было слишком рискованно. К сожалению. Последнее, что ему было нужно, — чтобы Сатору попытался повеситься на нем где-нибудь, пускай и мысли о красном шелке, туго перемотанном вокруг тонкой шеи, были весьма заманчивыми. Ну что ж. Он безразлично отбросил пиджак, и тот с хлюпаньем шлепнулся о пол. Все, что произошло, — произошло не просто так: взгляд на Сатору, облаченного в его собственную одежду, разносил по венам превосходное собственническое ощущение. Тем более, трахать его в таком виде — промокшего, ледяного, одетого в его старый черный костюм — как такое могло не понравиться? Яширо облизнул губы и, не торопясь, стянул с юноши белую, почти прозрачную от воды, сорочку. Мужчина сложил всю мокрую одежду в стопку и отложил в сторону. Привычно подхватив мальчика под коленями и за спиной, поднял его на руки. Рана на одном из предплечий напомнила о себе, стрельнув острой болью по всем нервным окончаниям. Зашипев, Яширо лишь теснее прижал к себе обнаженное, хрупкое тело, полностью игнорируя любую боль. Тонкие руки Сатору чуть покачивались, а дрожь от каждого сделанного его учителем шагом мурашками пробегалась по влажной коже. Медленно и осторожно Яширо опустил своего мальчика на белые простыни и обернулся к шкафу.

Повернув ключ в замочной скважине и распахнув деревянные дверцы, он стал перебирать вещи, которые сам же сюда и принес. У Сатору наверняка была с собой хоть какая-то теплая одежда, несмотря на то что там, куда он ездил, было жарко. Большинство его вещей были совсем тонкими, и мужчина, нахмурившись, убрал их подальше. В итоге найти ему удалось лишь парочку брюк и белую футболку, которые были пусть и ненамного, но потолще всего остального. И все же он мог поклясться, что точно видел... Ах, вот и он. Одна по-настоящему теплая вещь, которую Сатору брал с собой в Сан-Франциско на случай плохой погоды: синий вязаный джемпер на пуговицах. Зажав все нужное под мышкой, мужчина закрыл шкаф и вернулся к постели. Одеть мальчика было куда проще, чем раздевать, потому что одежда все-таки была сухой. Он быстро надел на него брюки и футболку, а затем притянул к себе, чтобы было удобнее облачить его в вязаную кофту, как вдруг заметил красные пятна на худеньких запястьях.

Мальчик натер кожу, постоянно пытаясь стянуть с кистей наручники. Нужно было что-нибудь сделать с этим сейчас, пока выдался подходящий момент. Он натянул на Сатору синий джемпер и застегнул пуговицы. Вещь оказалась велика и смотрелась очаровательно; зная Спайса, он, скорее всего, купил ее больше из-за необходимости, а не стиля или моды. Яширо выпрямился и потянулся, услышав, как хрустнули суставы. Сейчас не было времени любоваться тем, как прелестно Сатору выглядел в такой одежде, все еще лежа без сознания. Слишком много еще предстояло сделать. Спрятав ключи в кармане, он вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Его собственная одежда промокла, и Яширо, поднимаясь вверх по лестнице, ловкими движениями начал расстегивать мелкие пуговицы на рубашке. Уже в спальне он бросил все влажные вещи в корзину для белья. Больше из привычки, нежели из надобности, мужчина остановился перед зеркалом. Утром он бросил короткий взгляд на свое отражение, однако сейчас отчего-то сильно захотелось рассмотреть все, что вчера на нем оставил мальчишка. Нос достаточно сильно опух, и большие темно-фиолетовые синяки расплывались прямо под глазами. Потерпеть всего несколько дней — и совсем скоро все пройдет. Яширо легко коснулся распухшей переносицы. Хрящ хоть и был цел, неожиданная боль все равно пронзила, казалось, весь череп. Потом он слегка вытянул шею, чувствуя неприятное покалывание вдоль пореза. Спайс был очень близок к своей цели — почти попал по яремной вене. Мужчина сам часто поступал точь-в-точь так же со своими жертвами, но совсем не ожидал того же со стороны Сатору. Было нечто завораживающее в том, как кровь крупными толчками струилась вдоль шеи, заливала ключицы и грудь. Яширо усмехнулся и самыми кончиками пальцев коснулся кровяной корочки на свежей ране. Сатору почти убил его. Сатору пытался убить его.

Уголки губ его чуть приподнялись. Он чувствовал странный восторг и даже гордость. Это лишь подтвердило то, что он давным-давно знал: в глубине души, в самой ее сути они не очень-то и отличались друг от друга. Мальчик мог сопротивляться и отнекиваться, но все, что было нужно, — небольшой толчок, стимул, и вот его уже объяло то, чем Яширо всегда жил. Яростный блеск в глазах Сатору, когда он полоснул ему лезвием по горлу, — да, это было, однако нечто куда более страшное скрывалось на дне голубых глаз. Нечто, что Яширо знал слишком хорошо: жгучее желание почувствовать, как чужая жизнь вместе с теплой кровью незамедлительно покидает слабеющее тело. Если бы мужчину не поглотил этот прекрасный, красивый взгляд, возможно, Сатору не удалось зайти настолько далеко. Не у многих выходило удивить его, но у Сатору это получалось постоянно. И, говоря откровенно, не всегда с лучшей стороны.

Стиснув зубы, Яширо быстро оделся. В ванной комнате он взял аптечку, которую использовал ночью. Есть еще одна в подвале, в том самом шкафу, но ей он решил пользоваться только в экстренных случаях, когда могло не быть лишнего времени. Взяв небольшую красную коробочку с собой, он вышел в гостиную. Время едва близилось к полудню, и мужчина замер, вглядываясь в темный лес за окном. Территория вокруг его дома — нашего дома, поправил он себя — была сплошь и рядом усеяна довольно стволистыми деревьями. Он напряженно сжал кулаки. Еще бы чуть-чуть, и Сатору мог скрыться в этом лесу. Яширо ощутил, как ногти неприятно впились в ладонь. Ему не было никакого оправдания: произошло это лишь из-за его самоуверенности и гордыни. Он и представиться себе не мог, что Спайс попытается сбежать настолько нагло. Под грубоватыми руками своего учителя он казался совершенно... беспомощным, огрызаясь и бросая на него этот удивительный, полный ярости взгляд. Поэтому он абсолютно не предполагал, что этот же человек окажется так близко к попытке сбежать. Он как никто другой должен знать, что Спайса нельзя недооценивать. Еще в детстве он был настоящей проблемой: до невозможности решительный и находчивый, мальчишка на пару дней похитил Хинадзуки Каё, чтобы таким образом ее потом спасти. Яширо ухмыльнулся, глядя на серое небо. Сатору спрятал девочку в его собственном убежище, прямо под носом убийцы. Они и впрямь мыслят одинаково. Тогда тем более не стоит недооценивать Сатору. Больше он не станет. После того, как мальчишка сбежал в свою комнату, Яширо провел — сколько? Несколько часов? — расхаживая по гостиной, заставляя самого себя осознать все до единой ошибки , что едва не дали Спайсу уйти. Оставить бритву в его ванной, не пристегнуть Сатору к стулу, дать ему обезболивающее, которое позволили ему двигаться настолько легко — все это жуткие промахи, которые он больше никогда не совершит. Но все же произошло ведь и что-то хорошее. По губам Яширо мазнула легкая улыбка, и он перевел взгляд на большой диван. Сколько ночей напролет он мечтал обладать ртом мальчика, его мягкими губами, которые плотно сжимались вокруг него, и влажным язычком, что умел так нежно ласкать? Даже сейчас он буквально чувствовал, как язык юноши проходится по всей длине, и помнил эти заплаканные глаза, что неотрывно глядели на него. Помнил, как содрогалось его тело под весом мужчины, смирившись с ощущением, вкусом Яширо глубоко в горле.