Dog fighting (1/2)

Чонин нетерпеливо постукивает кончиками пальцев по бардачку и Сынмина это жутко раздражает. Любой резкий звук кажется вампиру неприятным в этот погожий летний денёк. В старенькой «ауди» душно, хотя кондиционер шуршит исправно и вроде как честно выдувает струйки прохладного воздуха.

— Я хочу колу. И точка, — снова капризничает Чонин, обернувшись. — мы тут уже сутки торчим. Колу и побегать.

— Я это уже сотню раз слышал, — Сынмин сплетает руки на груди. — Думаешь, мой ответ изменился?

— Но время-то идёт, — канючит Чонин. — Он точно-точно в ближайшие пять минут не появится. Теория вероятностей, слышал?

— Это теория хаоса, — парирует Сынмин. — И случайностей. Никуда ты не пойдёшь, сиди. Если хочешь пить, возьми в рюкзаке пакетик с кровью.

— Если бы я хотел есть, так бы и сказал. А я хочу пить. Кока-колу. Со льдом. И тебе куплю апельсиновый сок. Ты же любишь. Пусти, а?

— Нет.

Сынмин старается не беситься хотя бы внешне. Молодой вампирёныш его раздражает, но больше всего бесит то, что он даже не из его клана! Это раньше в городе был один клан, но между Князьями Минхо и Феликсом пробежала кошка с пустыми вёдрами. Любовники-соулмейты разругались так, что поделили и город, и вампиров в нём. Сынмин остался с Феликсом, а вот Чонин — выкормыш Минхо, обращённый уже после разделения клана. За какие грехи его Феликс обрёк следить за несмышлёнышем, Сынмин примерно представлял. Но больше всего изводила даже не глупость задания — надо было всего лишь проследить за вампиром, который уже два дня не вылезал из гостиничного номера посмотреть на солнышко, — а то, что этим вампиром был Хёнджин. Память о том, как тот громко хлопнул дверью и заявил, что поддерживает Минхо, ещё жива. Хотя тогда Князь Феликс плакал у стены приёмного зала, некрасиво и тихо, зажав рот, давился всхлипами и надеялся, что его никто не увидит, но знали все. И Хёнджин знал.

А теперь Сынмин плохо понимает, что происходит. Вроде как Хёнджин и по другую сторону баррикад, а вроде бы и опять начал общаться с Феликсом, даже попросил о какой-то услуге. Дела Князей — проблемы подчинённых. И у Минхо конечно же не нашлось никого, чтобы присмотреть за неофитом на таком простом задании. А присмотр был нужен — Чонин сообразительный, но бесконтрольно энергичный, просто так сидеть для него — пытка. Он раздражённо поглядывает на телефон, заряжающийся от прикуривателя –ломка без интернета. Сынмин с удовольствием бы вздремнул, но нутром чувствует — Чонин сбежит в ближайшую кафешку.

— Ну Ким, — снова хнычет. — Туда и обратно, ты же всё равно здесь будешь.

— Нет, Ян.

Сынмину не нравится быть жестоким, но приказ Князя не оспоришь — приказал присмотреть за малолетним вампирчиком, значит, глаз с него не спустишь. И как бы ни относился к Хёнджину, будешь его высматривать.

— Не называй меня так. Я Ай Эн!

— У меня другие сведения.

— Ну почему ты такой? — надувается Чонин.

— Какой? — Сынмин заинтересованно приподнимает бровь.

— Ведёшь себя, как старпёр, — бурчит Чонин и потирает щёку. — Выглядишь, как мой ровесник. Одеваешься модно, слушаешь тоже не ретро. Пьёшь апельсиновый сок, а не вино из хрустальных бокалов. И так меня поучаешь?

— Может, потому, что мне сто тридцать семь, а тебе — двадцать?

— Навсегда двадцать, — хвастливо оскаливается Чонин.

Сынмин ухмыляется краешком рта. Точно кровное дитя Минхо, только он мог приволочь такое взрывоопасное чудо в клан и обратить. И выбросить на произвол судьбы, и его, Сынмина, воспитание. Как цыплёнка к коршуну подбросил.

— Ты что? Не каменный? — Чонин непосредственно тянется потыкать его пальцем в щёку.

Сынмин отстраняется и щелкает клыками. Они у него будь здоров, больше, чем у других соклановцев, улыбаться на людях никак нельзя. И за столетие он привык спокойно и скучающе смотреть на всё. Торопиться? Куда? Ничего не изменится ни сегодня, ни завтра — поисками соулмейта Сынмин себя не утруждает. Раз, по древней вампирской легенде, истинных сводит друг с другом Луна, пусть она и старается. Не встретил — не судьба.

— Как будто я боюсь укусов, — Чонин хмыкает. — Заживают за секунды!

— У всех нас, — терпеливо повторяет Сынмин уже в какой раз.

Когда Чонин хотя бы на несколько минут перестаёт проситься погулять под разнообразными предлогами, он хвастается новоприобретёнными вампирскими способностями. Ага, стотридцатисемилетнему вампиру.

— Ну хоть чем-то же мы отличаемся, — капризно тянет Чонин. — Я вот такой сильный, могу…

— Можешь, — перебивает его Сынмин. — А я предсказываю судьбу по снам.

— Гороскопы и я читаю, — хмыкает Чонин. — Никогда не сбываются.

Сынмин равнодушно смотрит на юного вампира, и до того всё-таки доходит:

— О, то есть… настоящие предсказания?

Глаза Чонина вспыхивают красными огоньками, Сынмин вздыхает. Его ещё точно рано подпускать к людям, новичок научился контролировать голод, но это не значит, что он не будет улыбаться в весь рот, как сейчас, светя клыками и подозрительно сверкать алыми радужками. А напившись, не вздумает наболтать лишнего. В соцсетях пусть несёт что угодно — там пользователи через один сказочные герои, все уникальные снежинки. А кто не снежинка — тот единорожек. Аватары вампиров уже из моды вышли. Несмотря на возраст, Сынмин следит за окружающей жизнью и модой. Жить настоящим и будущим — этим заразил его Феликс. Тогда он ещё не был Князем, не встретил Минхо, сам обретался в какой-то затрапезной банде не то гонщиков, не то рэкетиров, еле сводил концы с концами и не брезговал нелегально добытой кровью. И всё-таки протянул ему, скитальцу без роду и племени, руку помощи и предложил дружбу.

Сынмин до сих пор помнит, как Феликс ослепительно улыбался, залитый полуденным солнцем, тёмная россыпь родинок на его лице будто светилась. Он был счастлив просто от того, что встретил сородича. И Сынмин понял, что наконец-то пришёл домой.

Своего отца по крови он не знал. Помнил только, как напился на чьём-то дне рождения, и плёлся домой пешком, ругая на чём свет стоит газовые фонари и вопрошая в пустоту и прохожих, когда же изобретение лампочки начнёт служить людям. И встретил пару красных огней в переулке. Дальше — темнота и провал. Опытный толкователь снов и предсказатель будущего, своего Сна Обращения Сынмин не помнит. Совсем. Его сочли мёртвым, но не вызвали полицию и не отвезли в лазарет — выбросили в реку. Он не утонул, но очнулся на отмели далеко от родного города.

Сынмин ненавидит вспоминать первые дни и недели после обращения — когда нутром понимаешь, что уже не человек, должен всё бросить и податься в бега — чтобы друзья и родные не стали твоим обедом. И терзаешься только одним вопросом — почему и за что? Он считает годы своей жизни заново с того момента, как повстречал первого сородича — бродягу под мостом. Тот выбрал путь отшельника и посоветовал Сынмину того же. И хотя бы рассказал, как прятать кровавые отблески в глазах, что лучше не улыбаться и не пытаться получить загар — хоть солнечные лучи и безвредны, вопреки всем сказкам. Отвечал на вопросы неохотно, но Сынмин узнал, что для превращения он обязательно выпил крови вампира. Иначе бы просто еле ползал с похмелья, почёсывая незаметные, как комариные укусы, шрамы на шее. И он до сих пор не понимает, зачем его обратили и бросили.

Чонину он завидует, как и всем детям клана. Они с обращения окружены информацией, комфортом и заботой. К одному вот, даже его в качестве воспитателя приставили. Не спросив, что сам Сынмин думает по этому поводу.

— А мне? Мне погадаешь? — Чонин оживляется.

Как предсказуемо. Для него всё — игрушка.

— Получишь разрешение Князя, погадаю.

— Ты серьёзно?

— Вполне, — кивает Сынмин. — Знаешь же, с великой силой приходит великая ответственность.

— Не смешно, — дуется Чонин.

— Подумаешь, сказочки рассказываешь. Вот у меня будет какая-нибудь невероятная суперсила! Я научусь летать! Ходить по воде! Телекинезу!

— Наш Князь умеет машины швырять, поучись.

Половина резиденции тогда лежала в руинах — Феликс швырял в Минхо силой мысли всё подряд, а тот, дико сильный, без труда отбивал снаряды.

— Правда? Мне что-то говорили, но…

Сынмину всё понятно про вампирёныша — в одно ухо влетело, из ноздри выпало. А он бы за такую информацию убил бы… точнее, тогда бы он не убил. Никого не убил.

— Может, всё-таки скажешь, к чему мне вчера снились собачьи бои?

Чонин не отстаёт, глазищи горят, нервно потирает мочку уха. Как будто расчёсывает прокол, которого нет и не было.

— К тому, что ты купишь мне не меньше пинты апельсинового сока. И себе — что хочешь, лишь бы чесноком не воняло. Не люблю.

— Серьёзно? — Чонин не верит своему счастью. — Не шутишь? Я могу просто так выйти и пойти, и даже не на минуточку отлить?

— Не задерживайся.

— Ух, — радуется Чонин, — я мигом.

Распахивает дверцу машины, впуская в салон ранний вечер, звуки и запахи города. Сынмин вдыхает полной грудью. Может, тоже выйти, размяться? Выходит из машины, потягивается, вызвав очередной неуместный смешок у Чонина, ворчит на него:

— Ты ещё здесь?

И тут же, напрягшись, перехватывает его за плечо и толкает обратно в салон.

— Ты чего? — возмущается вампирёныш, — пошутил?

— Тихо ты, — цыкает на него Сынмин и кивает за спину. — Мы дождались.

Чонин больше не возмущается, вжимается в переднее сиденье. Сынмин пригибается к рулю — но это излишние предосторожности. Потому что Хёнджин не то что неприметную машину на другой стороне улицы не заметит — если метеорит в двух шагах упадёт. Он глаз не сводит с рыжеволосого парня и всё норовит прикоснуться к его плечу. Парень в тёмных очках, но всё равно видно, что хорош собой. На белоснежной дизайнерской одежде ни пятнышка. Он как дорогой аксессуар к чёрному «Lykan HyperSport», а стильную роскошь Хёнджин любит всегда и знает, как на неё заработать.

— Хотел бы и я так играть на бирже, — вполголоса ругается Сынмин, и Чонин переспрашивает:

— Что? Ты о чём?

— Так. Поехали за ними, Хёнджин сейчас в этом рыжем дырку взглядом прожжёт, на дорогу бы смотрел!

Сынмин втайне желает, чтобы шикарная тачка с Хёнджином за рулём доехала только до ближайшего столба — не с разгона, без травм, но чтобы ремонту не подлежала. Будет знать, как предавать, будет знать…

— А-а, чёрт, — ругается Сынмин и выжимает педаль.

Скромненькой «ауди» придётся постараться, чтобы не отстать от «ликана», но Сынмина злит не это. Феликс опять принялся за старое, за свой сомнительный бизнес с какими-то особыми хостес — по сути, проститутками, но не совсем. И всё это за спиной у него, Сынмина, ближайшего соратника, друга! Как он думал. Как будто не он вытаскивал Князя из прошлой заварушки с законом, как раз тогда, когда Феликс потерял голову от Минхо, соулмейта, и к чертям забросил все дела. И снова-заново!

— Позвоним Князьям? — нетерпеливо теребит его за рукав рубашки Чонин.

— И что мы им скажем? Что Хёнджин уехал неизвестно куда и с кем? — рычит Сынмин злее, чем ему хочется.

И тут же жалеет — Чонин-то ни в чём не виноват. Это лично его, Сынмина, загоны. И разбираться с Феликсом тоже ему — вампирёныш-то вернётся к Минхо с сияющей мордашкой, справился с заданием!

Но это если «ауди» не подведёт — с городских улиц «ликан» быстро сворачивает на окружную трассу. Сынмин вновь чертыхается, но уже про себя — в родной среде со спорткаром не потягаешься. Он старается, не думая о том, что Хёнджин может заметить его машину в зеркалах — лишь бы не упустить, выжимает из «ауди» такую скорость, какую и конструкторы не предусматривали, чувствуя, как бензин выгорает, а резина стирается, как напрягается мотор и вибрирует кузов.

Чонин только редко ойкает, когда Сынмин обгоняет очередную машину, и вжимается в сиденье так, как будто хочет в него впитаться. Но всё-таки на автобане за «ликаном» не каждая «ламборгини» угонится, и «ауди» отстаёт. Но Сынмин ей благодарен — успел заметить, как «ликан» свернул, а там дорога одна — к морю. Чуть сбрасывает скорость, так, чтобы и не выбиваться из движения, и уже не изводить мотор. Это только в рекламах и играх автобаны пустынны, вечером тут попробуй втиснись, ещё и будь добр соблюдать скоростной режим — быстрее можно, а вот медленнее — уже никак.

Машин меньше на узкой дороге, куда Сынмин сворачивает вслед за Хёнджином и его любовником, и те едут по встречке: люди возвращаются с моря, а не наоборот. Потянулись пустеющие пляжи, оборудованные и совсем дикие. Кто-то до сих пор купается, на фоне розовеющего неба покачивается парусник, вдали будто застыла белоснежная яхта. Чайки чёрными галочками размечают небо, планируют, садятся на песок, подбирать то, что вынесло море за день и оставили люди.

— Вон они, — Чонин неожиданно трогает Сынмина за плечо. — На пляж заехали.

Действительно, «ликан», следы от которого описали изящную дугу, замер почти у кромки воды, посверкивая алыми габаритными огнями. Кажется, что близко, но на самом деле спуск к морю протяжённый и пологий. Сынмин поворачивает «ауди» к следующему съезду. По-хорошему, к Хёнджину и любовнику нужно просто подойти и всё узнать, но, если Князья зря беспокоились и на самом деле тут не более, чем лёгкая интрижка, выглядеть они с Чонином будут крайне глупо. И если неофиту всё простят, то над ним, разменявшим второе столетие, даже коты Минхо пошутят.

— Мы будем наблюдать, кажется, тут какая-то незначительная фигня, — бормочет Сынмин больше для себя, чем в ответ.

Пытается совладать с управлением, «ауди» не внедорожник, и мощности для загребания песка на самолётной скорости у неё нет. И всё же машинка справляется, замирая на пустом диком пляже. Скорее всего, Хёнджину и его партнёру будет видно, но до того ли им будет?

Выйдя из машины, Сынмин убеждается, что не до этого — Хёнджин и парень самозабвенно целуются.

— Ого, — комментирует это Чонин, — Интересненько.

— Сбегай-ка за колой или чего ты там хотел. Там около спуска я кафе видел.

— Может, в кафе и пойдём? Тут же… такое.

Сынмин усмехается. Чонин что, действительно не догадывался? Думал, тут сделка века состоится? Или клад откапывать поехали такие нарядные?

— Никуда не пойдём. Я кое-что узнаю и поедем обратно. Иди уже, потом поможешь мне машину вытолкать.

Что Сынмину в тягость — Чонину будет в радость. Он же хвастался, какой он теперь сильный вампир. Вот теперь пусть и демонстрирует. Конечно, Сынмину и самому ничего не стоит не только вытолкать «ауди» с пляжа, но и поднять её, если потребуется, но пользоваться способностями он не любит. Это не гадание, уникальное прорицание, — любой вампир так же силён. Ну, кроме Минхо, — тот просто чудовище.