Часть 2 (1/2)

– Я нашёл нам неожиданного союзника. – Мандалорец сидел в кресле пилота на своём корабле, откинувшись на спинку. Он наконец-то смог расслабиться, не ожидать атаки в спину... Хоть это и было наивно. Хаттам несложно достать его и здесь.

– И кого же? Не думаю, что на Татуине есть те, кто нас бы поддержал. – Удивленно спросила голограмма мандалорки.

– Мальчик. Лет семь-десять.

Повисла недолгая пауза.

– Ты сбрендил, Кайл? Очень смешно. Но постарайся быть серьезнее, мать твою! Нам предстоит... Ты знаешь.

– Я не шучу. Мальчишка участвует в Бунта Ив Классик. И он... раб. Я послал дроида поговорить с хозяином парня, так вот... раньше им владела Гардулла Хатт. А потом она проиграла и его, и мать мальчика. Ты тоже видишь здесь возможность? Ну и главное... Мальчик сам ко мне подошел. Предложил помощь. Попросил ответную услугу.

– Дай угадаю, он хотел получить свободу для себя и матери.

– Нет, Рейн. Он попросил тренировать его. Сказал, хочет стать воином.

Девушка по ту сторону голограммы замерла, будто бы связь оборвалась. Только через пару секунд она кивнула.

– Нам нужно сохранять и передавать традиции. Пока эти слабаки-пацифисты не уничтожили то, что осталось от нашего народа. – Напомнил Кайл собеседнице.

– От него будет прок?

– Мальчик молодец. То, что он может участвовать в Бунта Ив уже о многом говорит, да и... Я проследил за ним. Шел несколько часов. Что он делал дома - не знаю, но на складе своего хозяина он собирал ножны для холодного оружия. Малец даже носил с собой бластер. Хотел, чтобы я его потренировал, я потренирую Посмотрю, на что он способен. Если парень перспективный, будет глупо не взять его под крыло, правильно?

– Угу. Посмотрим. Есть у меня сомнения по этому поводу, но судить рано. Присмотрись к мальчику, хорошо? Наш Долг – воспитывать следующее поколение.

***</p>

Синдзи Ходзё – когда-то величайший мечник и правая рука сёгуна, а теперь – восьмилетний мальчик Энакин Скайуокер, сидел за столом у себя в комнатушке и методичными, выверенными движениями шлифовал саи, ножны для своего вакидзаси. Работа над чем-то столь родным, как японский клинок, придавала определённое душевное равновесие, которое в прочих занятиях получать не удавалось. Конечно, потерять всё было тяжело, тяжело ощущать вместо тела воина слабое, беспомощное тело ребёнка. Сложно пребывать в месте, где нет ничего родного.