Глава 14. С волками жить... (1/2)

Мне в своей жизни приходилось побывать на множество разных званых ужинах, и буквально каждый из них давался мне с трудом. Приходилось глотать куски пищи, не чувствуя какого-либо вкуса, давить из себя улыбку и, самое главное, правильно пользоваться всеми столовыми приборами. В данный момент я чувствовала себя совершенно неуместно. Даже Крис и Эл здесь не было, так почему же Макс посчитал, что и я — достойный кандидат?

Основное блюдо еще не подали, но я уже остро осознавала, что кусок в горло мне точно не полезет. Я сосредоточенно смотрела в столешницу стола, искренне надеясь, что смогу слиться со стулом, на котором сидела. Я думала, что буду чувствовать себя увереннее, поскольку успела переодеться в одно из новых платьев, но даже это мне не помогало. Атмосфера ни капли не походила на тепло-семейную. С того самого момента, как я тут находилась, абсолютно никто не проронил ни единого слова. Даже Громский как-то мрачно молчал, откинувшись на спинку стула.

Карина, мачеха Максима, сидевшая во главе стола прямо напротив пасынка, осушала уже второй бокал белого вина. Она была достаточно статной женщиной, по которой сразу было видно, что она вовсе не брезговала прибегать к косметической хирургии, чтобы сохранить свою красоту. Я никогда не видела даже фотографии отца Максима и только примерно понимала, сколько ему могло быть лет, но вот по Карине было сложно судить об ее возрасте. Под натянутой на черепе коже могла скрываться, как тридцатилетняя, так и шестидесятилетняя женщина.

Поскольку никто никому не был представлен, я с трудом понимала, кто из семьи — кто. Вспоминая слова Эл, обратила внимание на девушку с дредами, судя по всему, Инесса. Ее внешность для меня была чересчур нестандартной, но к многочисленным татуировкам я привыкла благодаря Максиму. Инесса явна была довольна собой, отчего максимально оголяла руки и ноги, дабы продемонстрировать яркие рисунки на коже. Она сидела по правую руку от Карины, и я уже не раз ловила на себе ее весьма недружелюбный взгляд, в котором так и читался вопрос: «Что ты здесь забыла?». Мне бы и самой хотелось знать, на самом деле…

Алиса, родная сестра Максима, выглядела на удивление обычно: темное каре, полное отсутствие макияжа, достаточно строгое платье. Меня это, несомненно, слегка удивило, особенно, смотря на Инессу. Я часто встречала несовершеннолетних дочерей тех или иных знакомых отца, и ни одна из них не пренебрегала каким-либо экспериментам над внешностью, да даже простой косметикой. Что ж, в любом случае, это не мое дело. Алиса вообще казалась отстраненной и сидела аж через два стула от Карины, очень близко ко мне.

И, наконец, маленький Эдвард, которому по итогу надоело сидеть молча за столом. Мальчишка скрылся где-то в саду, и до нас часто доносились отзвуки войнушки, которую имитировал сам мальчик, при этом активно выпуская слюну. Ему, наверное, было лет пять, но и здесь я затруднялась дать точный возраст. С маленькими детьми я вообще никогда не имела дел.

Вечер был бы поистине чудесным, если бы это был обычный ужин, и за столом сидели Крис с Эл, возможно, Рома, конечно же, сам Громский и я. Но все сложилось совсем по-другому, и я ощущала знойное беспокойство, отчего моя поясница начинала ныть от долгого сидения. Я подняла глаза на Макса, и поняла, что тот больше заинтересован рассматриванием ближайшей клумбы, чем собственной семьей. Обратила внимание на Карину, которая не спускала взгляда с пасынка, а второй бокал вина практически уже исчерпал себя.

— Да блять, когда мы уже будем жрать? — вдруг выругалась Инесса, отчего все на нее уставились, включая меня.

Макс хмыкнул, закатив глаза. Карина недовольно сделала очередной глоток вина, Алиса же со вздохом откинулась на спинку стула.

— Хорошие манеры в Штатах отменили? — поинтересовался Громский, начав теребить в руке нож для десерта.

— Кто бы говорил, засранец, — фыркнула в ответ его сводная сестра.

— Ради бога, угомонитесь оба, — не выдержала Карина, отставляя от себя бокал. — Почему нельзя общаться по-человечески? Каждый раз набрасываетесь друг на друга, словно звери.

— Тц, как я по вам скучал… — Макс потер пальцами переносицу и невесело улыбнулся. — Окей. Перейдем сразу к делу, матушка. Надолго ли пожаловали?

— Не ерничай, — голос мачехи в ту же секунду приобрел сталь, и я буквально увидела ту мимолетную гримасу от слова «матушка» от Максима. — Моего милого сына чуть не убили, а ты спрашиваешь, как долго я буду мозолить тебе глаза?

— В том-то и дело, матушка, — Громский уперся локтями в стол, кладя на сцепленные ладони подбородок, — что меня чуть не убили, а что же будет с вами?

— В моем собственном доме мне бояться нечего, — уверенно заявила женщина, смахнув прядь блондинистых волос со лба.

— Ты хотела сказать, в «моем»? — по-волчьи оскалился Громский.

— Не хами мне, мальчишка. Я все еще здесь хозяйка, покуда ношу фамилию твоего отца.

Я мысленно примерила на себе фамилию Максима, прикусив при этом нижнюю губу: Ярослава Громская. Звучало намного лучше, чем Ярослава Белова. Ощутив на себе очередной взгляд от Инессы я неловко дернула рукой, задев вилкой тарелку, отчего та отозвалась звоном. И, естественно, все внимание было теперь обращено ко мне. Мне пришлось тут же выпрямиться и сделать весьма невозмутимый вид, словно я прекрасно осознавала причину своего присутствия здесь. Как раз в этот достаточно напряженный момент и появилась прислуга в виде трех девушек, которые привезли с собой столики с ужином. Они принялись молча и весьма торопливо, но при этом ловко, расставлять блюда и тарелки, подливали вино в опустевшие бокалы, выкладывали необходимые недостающие приборы и зажигали свечи, поскольку дело двигалось к ночи.

— Ты так нас и не представишь? — поинтересовалась Карина после того, как я выдержала ее зоркий взгляд темно-карих глаз.

Передо мной стоял сырный грибной крем-суп, запах от которого действительно будоражил во мне чуть ли не животный аппетит. Давно я себя не чувствовала столь голодной.

— Ярослава, — как бы нехотя начал Громский, пока даже и не планируя притрагиваться к еде, — эта, на первый взгляд, прекрасная женщина, моя мачеха, Карина. Вот эта девушка с орлиным гнездом на голове — сводная сестра, Инесса. Тихушница рядом с тобой — Алиса. А то чудовище, что носится по моим клумбам — Эдик.

— Эдвард! — тут же возразила Карина, звонко стукнув ложкой о супницу.

— «Эдвардом» он будет в Штатах, а тут он — Эдик, — усмехнулся Макс, пожимая плечами.

Я было хотела сказать, что уже наслышана об его семье, но суразно поняла, что лучше промолчать и вежливо кивнуть. Я вновь обвела всех их взглядом, стараясь подметить по лицам хоть толику тех эмоций или мыслей, что сейчас сидели в их головах. Макс упоминал, что любит свою семью, и, судя из их общения, что мне предстало узреть, эта любовь была весьма своеобразная.

— За орлиное гнездо ты еще получишь, усек? И, вообще, какого хрена ты себя ведешь, как ни в чем не бывало? Тебе было мало смерти папы? — Инесса скрестила руки на груди, показывая всем своим видом, что не продолжит есть, пока не получит ответы на вопросы.

— Как ты запела, сестричка. Помнится мне, за пару дней до его смерти, ты посылала его в такие места, что даже у меня фантазии бы не хватило, — я остро ощутила эту желчь, что буквально сейчас выплескивалась из Громского. Я невольно глянула на него, но он смотрел точно на свою сводную сестру.

— Думаешь, я не сожалею? — надломленным голосом прошипела девушка. — Думаешь, блять, не виню себя?

— Может, хватит уже? — впервые за все время голос подала Алиса, и это буквально всех взбудоражило. — Отец мертв, и этого не изменить. Макс остался жив, и стоит радоваться этому. Думаю, брат прекрасно знает, что делает.

— Ну хоть один здравомыслящий человек здесь, — тепло улыбнулся Громский, продолжая играться с десертным ножом. — Алиса, солнышко, как дела в Сорбонне?

— Прекрасно, — с заметной высокомерностью отозвалась девушка, поправив свое идеально ровное каре. — Как дела с бизнесом?

— Прекрасно, — в тон ей ответил мужчина.

В какой-то момент я вовсе поняла, что семейные отношения мне понять трудно. Любой такой ужин в компании отца для меня всегда проходил в напряжении и страхе, и я всегда односложно отвечала на его вопросы. Тут, конечно, тоже было не без напряжения, но, кажется, я искренне наслаждалась подобным времяпровождением.

Когда с первым было покончено, подали горячее. К тому времени, чета Громских обсудила дела бизнеса, что стало для меня лишним поводом практически не слушать их и сосредоточиться на еде. Макс вновь успел преобразиться и совершенно серьезно отчитывался о тех или иных сделках и о проделанной работе, на что Карина удовлетворенно кивала.

Инесса же, успев отойти от небольшой перепалки с братом, вновь стала все больше и больше обращать на меня внимание. Я уже почти научилась игнорировать ее колкий взгляд, но есть при таком прицеле было весьма сложно. Мне казалось, она буквально следит за каждым моим действием и ждет, когда же я ошибусь.

— Вот все смотрю на нее, — когда настала достаточно долгая пауза, Инесса все же заговорила, — и никак не пойму, перед кем она выделывается? Ножик в правой, мизинчик оттопырила, водичку пьет. Макс, с каких пор шлюхи в твоем гареме стали такие воспитанные?

— При всем уважении, — я успела подать голос раньше, чем Громский, — но я не наложница.

Для меня это уже стало защитной реакцией: вот так каждый раз опровергать подобное мнение.

— И кто же ты? — этот вопрос уже задала Карина, отправляя креветку к себе в рот.

Я посмотрела на Максима, но он заинтересованно наблюдал за всей ситуацией, а его полу оскал так и говорил: «Выкручивайся сама, дорогуша». Я отложила от себя столовые приборы, вытерла салфеткой губы и сделала глоток воды, чтобы смочить горло. В каждом своем движении я старалась показать, что во мне течет такая же благородная кровь.

— Я — Ярослава Белова и, в силу семейных обстоятельств, я нахожусь в доме у Максима в качестве…. гостьи, — закончила я не столь твердо, как начала, и, уверена, это заметили абсолютно все.

— Белова… — задумчиво протянула Карина, вертя на вилке артишок. — Николай Белов — твой отец?

— Да, — было странно это признавать особенно после того, как он отрекся от меня. — Но мы уже не в семейных отношениях. Отец…

— …выставил тебя из дому, ты в ту же секунду лишилась всего, а тут появился наш Максик, весь такой сексуальный и богатый, а ты и потекла, да? Я угадала? — вклинилась Инесса, тоже налегая на вино.

— Все было иначе, — я понимала, что оправдываться перед этими людьми было практически бесполезно, но маленький вулкан вскипал во мне, побуждая отстаивать свою честь.

— Прекращай, язва, смотреть тошно, — наконец, Громский, вытерев салфеткой губы, откинулся на спинку стула. — Яра здесь, и точка. В моем доме. По моему решению. И какие у нас с ней отношения — сугубо наше дело. Всем ясно?

Кажется, всем действительно стало ясно, поскольку столовые приборы вновь застучали по тарелкам, и только лишь этот звук разносился над столом до конца ужина. Я благодарно посмотрела в сторону Максима, но он совершенно не обратил на меня внимания, сосредоточенно разрезая стейк на куски.

***</p>

После ужина я ощутила острую потребность найти Крис и Эл, чтобы в их компании прийти в себя, и, конечно же, пожаловаться на то, что мне пришлось пережить. Я беспокойно перебирала кружево платья на юбке, комкая его, пока шла из сада в дом. Часть семьи Громского все еще осталась там для приватного разговора, который точно не предназначался для моих ушей. Я даже, зачем-то, оборачивалась, словно Инесса могла самовольно выйти из-за стола и нагнать меня. Почему-то именно эта девушка вызывала у меня более всего сомнений и переживаний. Уверена, если чета Громских задержится здесь дольше, чем на пару дней, я буквально сойду с ума.

Так, когда я в очередной раз вертела головой, в меня кто-то влетел, и я неловко отступила назад, лишь чудом сохранив равновесие. А вот этот кто-то явно упал, при этом начал хныкать. Я с ужасом поняла, что на полу передо мной сидел маленький Эдвард, который и врезался в меня. Или я в него? Я застыла в огромном замешательстве, наблюдая, как мальчишка тер глаза и тихо всхлипывал, кажется, не собираясь подниматься.

— Сильно ушибся? — как-то неловко спросила я, даже не зная, как к нему подступиться. — Ты же Эдвард, правильно? Я — Ярослава. Извини, пожалуйста, я тебя совсем не заметила.

Мальчик тут же убрал руки от лица и заинтересованно на меня посмотрел. Он перестал хныкать и прото чуть ли не гипнотизировал меня своими большими ореховыми глазами, а я, не зная, что мне вообще делать, пялилась в ответ. Как вести себя с детьми?

— Моргнула! Моргнула! Моргнула! — Эдвард вдруг подскочил на ноги и, словно маленький ураган, начал носиться вокруг меня, выкрикивая эти слова. — Моргнула! Моргнула! Моргнула!

— Перестань, пожалуйста! — я искренне испугалась, что он вновь врежется в меня или в мебель, что, в итоге, приведет к очередному падению на пол и рыданиям.

— А что это у тебя тут? — он вдруг застыл, и я было уже хотела уточнить, что конкретно мальчик имеет в виду, как он задрал мне подол платья. — Ого!

— Прекрати немедленно! — я отскочила от него, прижимая подол к бедрам, при этом покраснев так сильно, что у меня заболела голова. — Это ужасно просто! Воспитанные мальчики никогда так не делают! А если твоя мама узнает?

— Когда я был тут в последний раз, я мог так делать с другими тетями. Они были не против, — деловито заявил Эдвард, подбоченившись.

Я сразу поняла, что, вероятнее всего, теми «тетями» были наложницы. Меня передернуло, когда я осознала, каким образом воспитывали мальчиков в подобных семьях, и что им позволяли чуть ли не с пеленок.

— Что ж, Эдвард, — придя в себя, я выпрямилась, пригладила юбку платья и сдула пряди с лица, — я к тем «тетям» не отношусь. И впредь, пожалуйста, не делай так. Иначе я разозлюсь.

— Зануда, — многозначительно бросил мальчик, а, затем, расставив руки, имитируя крылья самолета, помчался дальше.

— Ужас… — вздохнула я, тоже спеша поскорее покинуть это место.