Глава 12. Третий раскат (2/2)

Мне почему-то было приятно смотреть, как он ест, хоть и без особо аппетита. Видимо, он просто понимал эту необходимость питаться, чтобы быстрее выбраться из койки. В этом я его понимала, ведь после дома Гарнеевых мне тоже приходилось заталкивать в себя пищу, чтобы поправиться. Я забралась с ногами в его кровать, устраиваясь ближе к краю, дабы сохранить между нами расстояние, так как сам мужчина лежал посередине. Пока он продолжал есть, я уделила внимание его татуировкам, отмечая, в каких местах кости стали выпирать сильнее, из-за чего рисунки слегка деформировались. Уверена, раз это его не первое ранение, то он быстро сможет прийти в былую форму. Почему-то я на полном серьезе в этом не сомневалась.

Как только Максим очистил тарелку, я потянулась, чтобы отставить ее и подать ему очередной стакан с водой для запивания новой порции пилюль. Заметив, что уголки его рта были немного испачканы, я без особой брезгливости протянула к нему руку, чтобы прямо пальцами стереть излишки. Макс тут же перехватил мою ладонь, побуждая меня тем самым придвинуться ближе.

— Не отдаляйся от меня, Яра, — вдруг выдохнул он мне прямо в ладонь, целуя ее.

У меня прошлись мурашки по всему телу, опускаясь какой-то истомой вниз живота.

— Ты измазюкался, — немного смущенно произнесла я, пряча от него глаза. — Вот так.

Я все же вытерла, а затем, преодолев себя, наклонилась, чтобы быстро и почти невесомо чмокнуть его в губы. Я знала, что это, в общем-то, рисково с моей стороны, поэтому не капли не удивилась, когда Громский потянулся ко мне вновь, заставляя склоняться к нему, чтобы уже поцеловать по-взрослому, так, что мне самой в скором времени бы потребовалась капельница.

— Все еще злишься на меня? — прошептала я, отстраняясь.

— Да, — согласился он, кладя руку мне на талию. — Тебе нужно будет ночевать здесь, чтобы я перестал злиться, — заметив, как я сконфузилась, он, слабо улыбнувшись, добавил: — Ярослава, по тебе видно, о чем ты думаешь. Прости, детка, но я не в том состоянии, чтобы лезть к тебе в трусы, хоть очень и хотелось бы.

— Я не… — уже было бессмысленно оправдываться, ведь я и правда подумала о том самом, а проступивший румянец сдал меня с потрохами. — Ладно, хорошо.

Мне было действительно приятно видеть улыбку на его сухих губах, и те ямочки, которые я боялась уже не проявятся. Кажется, впервые за то время, что я была в этом поместье, под одной крышей с Громским, я смогла, наконец, вздохнуть спокойно и отбросить все лишнее. И даже всепоглощающая вина на какое-то время отступила, позволяя мне почувствовать себя намного лучше.

— Воркуете? — послышался тихий стук, а затем появилась Эл. Она тоже вымоталась за эти недели, но я ни разу не слышала от нее ни слова жалобы или намека на усталость. — Я категорически против, ты знаешь, что я прописала тебе постельный режим, но ситуация выходит из-под контроля.

Я вспомнила тех бандитского вида мужчин внизу, и то, как с ними разговаривал Рома. Казалось, вся та мимолетная атмосфера спокойствия, что успела образоваться между нами, мгновенно рухнула, как карточный домик. Я буквально кожей ощутила, как Громский весь напрягся под одеялом, а желваки на его челюстях заиграли так активно, будто бы кто-то начал перебирать клавиши на фортепьяно.

— Что там? — спросил он, отрывая спину от подушек, чтобы сесть прямо.

— Ребятки Козлова хулиганят, да и Рома с ними не ладит, ты же знаешь. Требуют тебя, — Эл скрестила руки на груди, присаживаясь на комод. — Они все сделали, но их не устраивает, что оплату переводили частями и с задержками. Поскольку твоего личного присутствия не было, нам пришлось проводить операции только так, для безопасности. А еще эти слухи… Мда-а-а, Громский, ты в жопе.

— Ты, как всегда, весьма тактична и обворожительна, — сквозь зубы процедил Максим, ставя ноги на пол и двигаясь ближе к краю, чтобы встать.

Я тут же подалась вперед, передвигаясь на коленях за ним, зачем-то придерживая его за плечи, хотя понимала, что он справится и сам.

— Ему же нельзя вставать, — я хотела спросить, но получилось больше утверждение, и я с надеждой взглянула на врача. Она лишь пожала плечами и ответила:

— Ты его хоть наручниками прикуй, он все равно сделает так, как хочет.

— Наручники мы еще не практиковали, но все еще впереди, — обернувшись на меня, вдруг подмигнул Макс, на что я закатила глаза. — Эл, душенька, вколи-ка мне той хрени, и пойду я, прогуляюсь, что ли, раз вы ничего без меня не можете.

— Ой-ой, поглядите, — начала сетовать Эл, но все равно достала шприц и прочее, дабы сделать укол. — Буквально пару дней назад готовился завещание составлять, а тут перья расправил, стоило Славе тебя по головке погладить.

— Не перегибай, Грачиха.

— Не выпендривайся, засранец.

Сложно было оставаться серьезной при такой перепалке, и я тихо усмехнулась в кулак, за что словила целых два недовольных взгляда. Выбравшись из кровати Громского, я прибрала за ним после трапезы, пока Эл что-то вкалывала ему через трубку катетера. Мне было беспокойно и в какой-то степени боязно за мужчину, но если Эл позволяла ему вставать, значит, он действительно справится. Спустя пару секунд после укола, Макс достаточно бодро поднялся на ноги, разве что слегка скривился, хватаясь рукой за рану. Я чуть было не подорвалась к нему, но Эл придержала меня, качнув головой. Конечно, он должен сам.

— Солнышко, — обратился он ко мне, — подай мне ту штуковину. Вон там, в углу, ага. Спасибо.

Я передала ему весьма солидную трость с головой орла в виде набалдашника. Громскому стало куда проще передвигаться с помощью нее, перенося вес своего тела. Он сделал пару пробных заходов по комнате, пусть и хромота была весьма ощутимая, но, по крайней мере, он передвигался.

— Рубашку хоть накиньте, дон Корлеоне, — Эл подала ему одежду, а затем, среагировав на шум снизу, поспешила ретироваться, кинув напоследок: — Поторапливайся.

Громский лишь передернул плечами и, оставив трость в сторону, натянул рубашку на плечи. Я видела, как ему трудно давались многие движения. Рана была справа, поэтому вся эта сторона тела у него, как будто бы отказывала функционировать нормально, вплоть до ноги, на которую он теперь хромал. Я плохо разбиралась в человеческой анатомии, но подозревала, что пуля что-то задела.

— Позволь мне, — не выдержав такого зрелища, я приблизилась, чтобы помочь ему справиться с рубашкой.

— Думал, уже не предложишь, — хмыкнул он, на удивление легко позволив мне сделать все самой, даже пуговицы застегнуть. Все это время Максим вообще не спускал с меня глаз, и я стойко выдержала это. — Спасибо.

— Пойдем?

— Пошли.

***</p>

Внизу дело уже и правда чуть не дошло до драки, поскольку Рому от этого сдерживала только Крис. Я не поняла, о чем был спор, ведь парень выкрикивал уже в основном только ругательства, а бандиты лишь смеялись и вообще чувствовали себя как-то расслабленно, что ли. Максим приблизился к балюстраде и пока молча вместе со мной наблюдал за сим представлением, не собираясь вмешиваться. Я взглянула на него, но мужчина продолжал бесстрастно смотреть. Эл уже мельтешила внизу, и я отчетливо услышала ее угрозу по поводу того, если кто-то посмеет тронуть Крис, то она лично вскроет тому брюхо. Я сглотнула ком в горле, не понимая, почему подобное вообще происходит в доме Громского, и куда подевалась вся охрана.

— Докинешь сюда зажигалку? Мне лень спускаться, — вдруг подал голос Макс, когда заметил, как один из амбалов решил закурить прямо здесь.

Все разом замерли, вновь поднимая голову к верху. Я чуть было не съежилась от такого внимания, но отчетливо понимала, что все пялятся на Громского, а не на меня. У того мужчины, к которому и обратился Максим, сигарета даже выпала изо рта.

— Дорогой мой, ссорить у себя в доме будешь, договорились? Будь добр, подними, — Макс пальцем указал на упавшую сигарету, но никто по прежнему и не шелохнулся, кроме Ромы, который, наконец, освободился от рук Крис и отошел в сторонку остыть. — Я невнятно сказал? Подбери блядскую сигарету, иначе всю жизнь будешь жрать только через трубочку.

— Батюшки, восстал из мертвых? В который уже раз, а, Громский? — первым опомнился их заводила, который при виде бледности Макса оскалился, как самый настоящий шакал. — И краля твоя рядом с тобой. Ну загляденье!

— Тебе лучше взять Крис и исчезнуть отсюда, — шепнул Максим мне, аккуратно подталкивая в сторону, а сам пронзительно поглядывая на Кристину, которая прекрасно поняла его без слов. — Мы не на зоне, Козлов, хватит пугать мою даму. Если уж явился ко мне в дом, соблюдай элементарные правила, иначе я снова спущу на тебя своих собак. В этот раз их будет три, а не две. Понял?

Дальнейший разговор мне и правда не хотелось слушать. Кристина быстро поднялась ко мне и, схватив за здоровую руку, стремительно увела в другую комнату. Я лишь на мгновенье обернулась, увидев, как Громский гордо выпрямился, ни единым мускулом на лице не выдавая свою боль перед недоброжелателями.

— Кто эти люди? — спросила я, когда мы остались одни в моей спальне.

Девушка беспокойно ходила туда-сюда, то и дело взъерошивая свои прекрасные волосы.

— Крис? — уже громче позвала я, и она остановилась, уставившись на меня так, словно увидела впервые.

— А? Прости, милая, это… Это наемники. Обычно через таких Макс предпочитает делать некие не очень хорошие дела, чтобы не подставлять свой клан и не рисковать людьми. Проще говоря, они…

— Расходный материал, — быстро поняла я.

— Да. Но они очень не надежные, с ними всегда рискованно работать, потому что у них нет ни чести, никаких правил, вообще ничего. Они верные до тех пор, пока им платишь, а если кто-то заплатит больше — предадут, не задумываясь, — девушка, наконец, присела в кресло и, кажется, немного расслабилась. — Я каждый раз дико нервничаю и вся на взводе, когда приходится иметь с ними дело. Только Макс умеет общаться с этими животными и держать их в узде, а теперь из-за его ранения… Его авторитет резко упал, он слабый, и они буквально чуют кровь, понимаешь? Положение очень шаткое.

— Тогда зачем он так рискует? — я смяла края сарафана пальцами, опуская глаза в пол.

— Потому что он устал хоронить своих людей, — вздохнула она. — Мы устали. Ты многого не знаешь и не видишь. И это к лучшему. Там, в клубе, были не только мы с Ромой, были еще, кто так и остались там. Лучше уж использовать таких, как Козлов и его шайка.

— Тогда ты можешь мне хоть объяснить, что случилось там в клубе? В казино? — я подняла глаза на Кристину в надежде, что она приоткроет для меня этот занавес неведения.

— Макс лишь хочет избавиться от поводка Игната, поскольку твой дядя действительно очень могущественная личность. У него полно подобных заведений, заводы, казино, он держит на таком же поводке еще много влиятельных людей в правительстве, в органах, и… В общем, долго перечислять, — Крис потерла ладонью лицо и тяжело вздохнула. — Он активно спонсировал наш клан, поставлял оружие, давал хорошие наводки, но то, что он давал, никогда не сравнится с тем, что он требовал. Макс стал его личной марионеткой после смерти отца. И то, что случилось в казино, было спланировано, чтобы кирпичик за кирпичиком принести вред Игнату.

— Тебе он тоже как-то насолил? — осторожно спросила я, ведь не могла не отметить то, с каким жаром ненависти рассказывала девушка обо всем.

— Не мне, Эл, — ей стоило лишь на секунду взглянуть на меня, чтобы я увидела всю ту злость, которая плескалась в радужках. Мне стало плохо от того, что я называла того человеком дядей и почти была готова остаться с ним. — Конечно, стоит отдать ему должное, благодаря ему она раскрыла в себе такие способности, стала профессионалом в своем деле. У нее было куча практики, она спасала жизни, строила карьеру, пока Игнат не щелкнул пальцами и не забрал ее за границу, в чужую страну и на чужую войну. Где она днями и ночами штопала его наемников, пока ее семья была у него на острие ножа. В итоге он продал ее мать, а отца убил, саму Эл собирался оставить себе, но Макс убедил, что ему она нужнее.

— А почему они так не ладят, если… — я не смогла до конца сформулировать вопрос, потому что ком стал посреди горла, и мне все труднее становилось сдерживать слезы.

— Потому что Эл винит Макса в том, что ее мать до сих пор где-то там, в рабстве, а отец мертв. Макс тоже был там с ней, в Афгане, но ничего не сделал. Не мог, — она потерла руками по коленям и резво поднялась, зачесывая волосы назад. — Ладно, прости, что я так все вывалила на тебя. Просто, все намного сложнее и запутаннее, чем кажется. И мы такие, какие есть, потому что на то есть причины.

Я молча поднялась и просто заключила ее в объятия, хотела так обнять и Эл, поэтому пообещала себе, что сделаю это сразу, как увижу ее. Крис приняла мою такую слабую, безмолвную поддержку, поцеловала в макушку и оставила в комнате одну, попросив, пока не выходить. Я была не против, мне действительно нужно было побыть одной и многое переварить. Картина в голове все дополнялась, пазлов становилось больше, и многие пробелы заполнялись. Я и правда и представите себе не могла, что корни всего этого зла могут идти совсем так глубоко, касаясь практически всех и каждого, раня и пронзая насквозь. По крайней мере, узнавая кусочек прошлого других, я могу многое объяснить, посочувствовать и просто в который раз убедиться, что моя участь не так уж и ужасна. Наверное, неправильно все это сравнивать, но я не могла по-другому воспринимать все те ужасы. Еще недавно для меня самым страшным были побои отца, а затем продажа в другую семью, когда на самом деле я отделалась непозволительно легко.

Я провела слишком много времени в своих мрачных думах, поэтому погрузилась в беспокойный сон, от которого быстро и проснулась, прерывисто дыша. Неудивительно, ведь за окном стучали капли дождя, а порывистый ветер сотрясал стекла, из-за чего те натужно стонали. Я понимала, что весенние грозы еще не закрыли свой сезон, но этот страх теперь казался таким мелочным. Но мерзлая, черная вода все равно каждый раз касалась меня, заставляя захлебываться, при виде сверкающей ломанной молнии в небе. Этот ужас во мне не искоренить, вряд ли я когда-нибудь справлюсь с этим, но ноги сами понесли меня в его спальню.

Я без стука ввалилась к Громскому, стоявшему у окна, створки которого были распахнуты на всю. Капли дождя врывались в комнату и окропляли лицо мужчины, мочили его рубашку, что стремительно пропитывалась и липла к его телу. Ветер то и дело бил его по лицу, надувал парусом шторы, заставлял рамы ходить ходуном, но сам Макс, кажется, откровенно наслаждался нарастающим буйством стихии. Когда после очередного блеска в небе раздался раскат грома, я чуть не осела на пол, издав тихий стон отчаяния, зажмурившись. Именно в этот момент Макс заметил меня и поспешил закрыть окна, даже зашторил их, чтобы я вообще никак не видела этот шторм.

— Яра? — он не мог так быстро кинуться ко мне, поэтому я сама подорвалась к нему и чуть ли не повисла на Максиме, вовремя вспомнив, что он, вообще-то, ранен. — Тише-тише, котенок, я не хочу, чтобы злая грачиха снова штопала меня.

— П-прости, — заикаясь, просипела я, пряча лицо в его широкой груди. — Ничего не могу с собой поделать. Т-так страшно.

— Ложись. Давай, прячься под одеяло, — он мягко подтолкнул меня к кровати, откидывая простынь, чтобы я быстро шмыгнула туда.

— А ты? — позвала я из своего укрытия, на что услышала легкий смешок, а затем шуршание одежды.

Громский присоединился ко мне через несколько мгновений. Я нырнула буквально с головой, но ему все равно не составило труда найти меня, обнять, прижав к себе, чтобы я слушала только его сердцебиение, а не отклики грозы за окном.

— Спи, принцесса.

И я действительно успокоилась, вдыхая его запах, к которому примешался аромат медикаментов, марли и крови. Успокоилась, чувствуя его тепло рядом с собой, утыкаясь носом ему куда-то в ключицу. Успокоилась, ощущая, как он перебирал мои волосы своими пальцами.

Просто успокоилась, потому что он был рядом.