Глава 9. Русская рулетка (1/2)

Я не услышала резкого хлопка или чего-то подобного, нет. Просто, когда, казалось, все было более менее спокойно, всего секунда — и капли крови окропили мое лицо и платье, а парень передо мной повалился на пол, чуть не завалив и меня вместе с собой. Теплая жидкость так противно липла к коже, немного попала на губы, и я остро ощутила металлический привкус чужой жизни. Что-то случилось, и пока Максим, выкрикнув мое имя, не повалил меня на пол, я не осознавала. Не осознавала, что оконное стекло сыпалось дождем нам на головы, а пол под ногами взрывался вспышками от не прекращаемой стрельбы. Кто-то закричал, послышался чей-то тяжелый вздох, а я зажмурилась, чтобы спасти глаза от осколков. Громский накрыл меня своим телом, спасая от повреждений, плотно прижав меня к полу. И только позже, когда стрельба прекратилась и Макс поднялся, я увидела его. Отец лежал на полу, а из-под его тела, словно скорбный ореол, росла лужа крови. Наложница склонялась над ним, оборвав полы платья, чтобы зажать рану.

Приподнявшись на руках, я беспомощно дышала, наблюдая за этой картиной. Крови… крови было так много, что у меня подкатывал ком к горлу от такого резкого и характерного запаха. Максим стоял рядом, прижавшись спиной к стене рядом с разбитым окном. В его руке уже был в боевой готовности огнестрел, а я понимала, что не смогу подняться на ноги.

***</p>

Я комкала юбку платья, сидя на переднем сидении в машине Максима. С каждой секундой уверенность меня покидала, а привычный и вполне осознанный страх перед встречей с отцом накрывал с головой. Мне пора было уже научиться не бояться его, как огня, но я и правда не могла искоренить это в себе. Нельзя было просто так избавиться от такой травмы, которая покрылась многолетними шрамами.

Я не следила за дорогой, полностью уйдя в свои мысли. Я примерно знала реакцию Николая, и та обещала быть довольно… не радостной, скажем так. Он наверняка будет в ярости, на меня польются множественные оскорбления и прочая грязь, а потом… Потом я уже и не знала, что может случиться. Он извинится и предложит мне вернуться? Маловероятно. Попытается вернуть к Андрею? Вполне возможно. Полностью отречется от меня, как будто я и правда умерла? Скорее всего. В любом случае, я готовила себя к любому исходу событий, а еще твердо настроилась не поддаваться. Если отец вдруг решил вновь сыграть на моих чувствах, на моих слабостях, я заставлю себя вспомнить тот вечер, когда он отдал меня Гарнеевым. Больше я не позволю ему так обходиться с собой.

— Надеюсь, ты не надеешься, что твой папаша извиниться и кинется обнимать тебя? — мрачно поинтересовался Максим, сворачивая в какой-то не очень благоприятный район.

Присмотревшись, я заметила, что мы приближались к какому-то промышленному зданию. Оно было ограждено высоким забором с колючей проволокой и везде виднелись знаки, гласящие, что вход на территорию строго воспрещен. Я неловко сглотнула, не совсем понимая, зачем Громский вез меня сюда. Я предполагала, что встреча пройдет в каком-нибудь ресторане. По крайней мере, платье, которое принес мне Максим, наводило на такие мысли.

— Нет, — запоздало отозвалась я, продолжая рассматривать вид за окном.

Может быть, где-то в глубине души, где маленькая Слава все еще надеялась на шанс иметь достойного и любящего отца, но не более. Я уже несколько раз обожглась, чтобы строить подобные иллюзии. Действительно, сложно было смириться с такой болезненной мыслью, а также примерить на себе новое для себя слово: «сирота». Ведь таковой я, по-сути, и являлась? Без матери и отца. И только Громский удерживал меня от статуса «бездомной» или «наложницы», ведь сейчас я была полностью зависима от него.

— Как бы это не было грустно, но твой отец вряд ли будет рад тебя видеть, — продолжил Максим, ощутимо сбрасывая скорость. — Особенно в моей компании. Будь готова к худшему. И, солнышко, — он остановился и повернулся ко мне, и я, волей неволей, тоже посмотрела на него в ответ, — как бы тебе не хотелось, но домой ты уже никогда не попадешь.

Я подавила в себе жгучее желание зарыдать от этой, казалось, такой очевидной, но в то же время невыносимой мысли. Никогда не вернусь домой… А был ли у меня этот дом?

— Что это за место? — шумно втянув воздух носом, решила я перевести тему.

— А на что похоже? — меня иногда правда выводила из себя манера Громского отвечать вопросом на вопрос.

— На какой-то завод, — поддавшись слегка вперед, я начала рассматривать мрачный фасад трехэтажного сооружения с многочисленными трубами, лестницами и окнами, разбросанными вразнобой.

Я прикусила изнутри щеку, пытаясь сложить в голове два и два, чтобы самой догадаться, зачем мы приехали именно сюда. У Максима был какой-то бизнес, незаконный естественно, и он владел фирмой, вероятнее всего, чтобы отмывать денежные средства. При первой нашей встрече, еще на моем дне рождении, он упоминал казино. На территории страны, на сколько мне было известно, азартные игры были официально запрещены в любом виде, а подобные заведения и подавно. Однако таких личностей, как Громский и мой отец, это вовсе не останавливало. Поэтому и появились подпольные казино.

— Вижу, что уже поняла. Да, один из игорных домов, где старый пес любит сливать все свои бабки, а потом бегать с протянутой рукой, — Макс заглушил двигатель и нажал на кнопку на панели, чтобы окна в машине поднялись. — Весьма неоднозначное место, я бы сказал, нихрена ненадежное. Слишком очевидное, но, видимо, покрывают его очень хорошо, раз спецназ сюда не наведывается до сих пор. Но, блять, это максимально хреновая затея, поэтому, Ярослава, слушай внимательно.

Мне пришлось взять себя в руки, чтобы откинуть в сторону все переживания. Сейчас и впрямь нужно было быть собранной и внимательно выслушать мужчину, чтобы не наделать глупостей. Мне просто нужно будет зайти туда, перенести тяжкий разговор, чтобы закрыть свой гештальт, и уйти оттуда. Раз и навсегда запереть ту скрипучую дверь, за которой маленькая Ярослава пряталась от разъяренного отца, чтобы уже взрослая Яра могла спокойно дышать и не задыхаться. Я подняла сосредоточенный взгляд на Максима и кивнула, давая понять, что я готова ко всему, чтобы меня там не ждало.

— Здание просматривается со всех со сторон, из-за этих блядских окон. Но, насколько я помню, центральный зал — это самая безопасная зона, там всего одно большое окно. Поэтому, запомни, детка: держись подальше от окон. Шугайся их, как огня, не знаю, как будто ты вампирша, которая боится солнечного света, поняла?

— Но сейчас же ночь… — вставила я, слегка не понимая аналогии.

— Яра, блять! К окнам не приближайся. Кивни, если поняла. Умница, хорошо. Дальше. Твоя цель — Николай, никто больше. Если кто-то прилипнет, мол, поболтать — шли нахуй, не задумываясь. Идешь строго к Николаю, говоришь с ним и бегом назад. Никаких лишних задержек, ясно? А теперь повтори, — Максим был настроен весьма серьезно, и излагал суть сухо и слегка агрессивно, надеясь, что я не налажаю. Я тоже на это надеялась.

— К окнам ни в коем случае не подходить, — начала я, стараясь унять дрожь в руках. — Ни с кем не разговаривать ни при каких обстоятельствах. Найти отца, поговорить с ним, затем быстро уходить. Все.

— Ты умная девочка, Яра, поэтому я надеюсь, что никакой херни не сделаешь, — он протянул ко мне ладонь, убирая закрученный локон за ухо. Я наспех успела кое-как уложить волосы и сделать легкий макияж, чтобы хоть немного соответствовать такому шикарному платью. — Ты выглядишь великолепно, помни об этом. Ничего и никого не бойся, иди с гордо поднятой головой и покажи этому ублюдку, что ты жива.

Его слова правда приободрили меня, совсем немного, но этого вполне хватило, чтобы я воспряла духом. Я слабо улыбнулась уголками губ, предвкушая увидеть выражение отца, когда я появлюсь перед ним. Самое главное, не сломаться в самый ответственный момент, не подвести себя саму и Максима. Подняв глаза на мужчину, приметив оружие у него на поясе, я вдруг нахмурилась, осознав кое-что.

— Ты не пойдешь со мной?

— Нет, но я буду поблизости, — Громский ласково погладил большим пальцем кожу на щеке, а затем отстранился. — Я пока не хочу сталкиваться с Николаем нос к носу при таких обстоятельствах, потому что это явно кончится плохо. Для него. Буду приглядывать за тобой, не переживай.

Я кивнула, соглашаясь с таким исходом. Пускай так, хорошо. По крайней мере, я буду знать, что он действительно где-то рядом. Хотя, наверное, мне бы хотелось зайти туда, чтобы Максим вел меня под руку, чтобы отец увидел нас вместе… Для чего? И сама не знаю, просто… В голове это выглядело, как очень красивая картинка. Перед тем, как покинуть автомобиль, Максим еще раз проинструктировал меня, а так же объяснил, куда стоит идти. До нужной двери он меня, конечно, доведет сам, а уже внутри мне предстояло ориентироваться самостоятельно. Я еще успела заметить наушник в ухе Громского, поэтому окончательно убедилась в том, что он и правда все спланировал и действовал не в одиночку.

— Боишься? — спросил он у меня, когда я выходила из машины, а он подал мне руку.

— Да, — не стала отрицать я, подбирая подол платья, чтобы то не волочилось по асфальту.

— У тебя хватает мужества, чтобы признать это. Уже неплохо, — предложив мне локоть, Максим повел куда-то за забор, где, словно специально, были открытые ворота.

— Я просто хочу покончить с этим, чтобы спать спокойно, — переступая через бордюр, стараясь не зацепиться ни за что каблуками, отвечала я. Господи, если это было местом, куда нужно было приходить в подобном дресс-коде, то расположение было весьма неудачное. Как же все эти напыщенны дамочки в дорогих нарядах умудрялись преодолевать все эти неудобства? — И чтобы Николай, наконец, понял, какой он…

— Кусок дерьма? — впереди было практически непреодолимое препятствие в виде проходящих труб по земле. Они были толстые, а мое платье не позволило бы мне просто взять и перешагнуть их. Максим ловко перепрыгнул их и обернулся ко мне, ожидая, пока и я сделаю то же самое.

— Да… — подтвердила его слова, застопорившись на месте. И как он себе это представляет? Единственным верным решением я видела, это задрать подол, оголив ноги, и попытаться перешагнуть. — Не мог бы ты отвернуться?..

— Это еще зачем? — Макс вздернул бровь.

— Я-я… В общем, я смогу перешагнуть, если подниму платье, поэтому… Отвернись, пожалуйста… — вслух это прозвучало еще более несуразно, но что мне оставалось?

— Блять, да ты серьезно, что ли? — он резко оказался на моей стороне и просто подхватил меня на руки. — Неужели так сложно попросить меня о помощи, Ярослава? Или, по-твоему, я не могу быть джентльменом?

Я схватилась за его плечи, неловко сжав губы. Действительно, он мог им быть, но мне казалось, что я, порой, слишком много просила, поэтому хоть что-то должна была делать сама. Хотя бы перешагнуть эту дурацкую трубу, но даже здесь мне понадобилась его помощь. На удивление, Максим не опустил меня сразу же, как мы преодолели это препятствие, а решил донести до железной двери в здание. Наверное, решил, что так будет куда быстрее, нежели, если бы я плелась позади него, тщательно выбирая, куда наступить. Я не стала противиться, на самом деле, в его руках я чувствовала себя спокойно, словно в безопасности.

— Спасибо, — поблагодарила я, когда он поставил меня на ноги.

Макс не заострил на этом внимание, приложив все усилия, чтобы бесшумно открыть дверь. Подав мне знак, чтобы я стояла снаружи, он прошмыгнул внутрь и на несколько секунд пропал в темноте. Я беспокойно переминалась с ноги на ногу, заламывая пальцы. Неужели внутри могло быть так опасно? Наконец, Громский появился, держа в зубах небольшой фонарик. Кивком головы он пригласил меня внутрь, а затем закрыл за нами плотно дверь. Тонкий свет от ручного фонарика слабо осветил небезопасную на вид лестницу наверх, с такими узкими металлическими ступеньками, что мои лодыжки уже заранее заныли от предстоящей боли. Макс пошел вперед, освещая путь, а так же придерживая меня за руку. Мы поднялись без происшествий на три пролета вверх и я, честно сказать, сильно выдохлась, когда сам же мужчина, кажется, и не вспотел.

Он подвел меня к коридору, в конце которого виднелись два здоровяка в строгих черных костюмах, охраняющие вход, видимо, в казино. Я провела ладонью по шее, вытирая влагу, и боялась лишний раз громко вздохнуть, пока Максим всматривался вперед. Наверное, думал, как лучше поступить. Коридор, на самом деле, походил на железный помост, идущий почти под самым потолком. Заглянув вниз, я смогла разглядеть очертания какой-то техники, несколько печей и неработающие ленты конвейеров. Видимо, для игорного дома использовалось лишь тот центральный зал, который упоминал в машине Максим.

— Я сейчас отвлеку их, а ты прошмыгнешь внутрь, поняла? — вдруг приглушенно заговорил Громский, вытаскивая пистолет из кобуры. — Найдешь Николая там и помни, что я тебе говорил ранее.

Я закивала, как болванчик, ощущая это доселе незнакомое, но такое острое и отчасти приятное чувство. Наверное, это и называется адреналин, когда кровь в жилах буквально бурлит, и тебе кажется, что ты способен свернуть горы. На деле же, у меня дрожали ноги, и я готова была в любой момент свалиться в обморок, но ментально я была возбуждена до предела.

— Максим! — в последний момент я схватила его за руку, когда он уже хотел исчезнуть в темноте. — Будь осторожен, ладно?

— О себе переживай лучше, — хмыкнул он, но все-таки задержался, чтобы прильнуть ко мне и быстро, практически неощутимо оставить поцелуй на губах.

Я даже толком не поняла, что произошло, но мне явно это понравилось. Громский исчез, а я принялась ждать, при этом больше начиная нервничать. Наконец, где-то в глубине здания раздался шум, а затем гулкое эхо, как будто бы от выстрелов. Двое охранников тут же среагировали. Один из них вытащил рацию и начал что-то кому-то докладывать, но он со своим напарником покинули свой пост, благодаря чему я быстро смогла добежать до заветной двери и попасть внутрь.

Свет сразу же ослепил и оглушил меня, как будто бы я попала совершенно в другой мир. Центральный зал совершенно ничем не напоминал какую-то комнату в заброшенном заводе, абсолютно. Дорогая отделка интерьера в лучших традициях западных игорных домов, множество автоматов, игральных столов, рулеток и прочего, отчего буквально разбегались глаза. Чтобы не привлекать лишнее внимания, я сразу же накинула на себя маску знатной леди, которая чуть ли не каждый вечер сопровождает супруга на подобные мероприятия. Я ведь действительно умела себя вести в подобном обществе, пускай отец и никогда не брал меня именно в казино. В принципе, атмосфера здесь практически ничем не отличалась от какого-нибудь светского раута. Хотя, присмотревшись, поняла все-таки, что люди вели себя более расслабленно и развязнее, наверное, причиной тому был алкоголь, который активно разносил официант на подносе.

Я знала, что Николай любил азартные игры, но и не представляла, что он мог быть в таких местах ради того, чтобы кинуть кости или вытащить счастливую карту. Пригладив волосы я, выпрямив спину, уверенной походкой направилась в центр зала. Люди собирались небольшими группками, наблюдая за той или иной игрой. Вот, например, человек пять, затаив дыхание, смотрели, как рулетка медленно останавливается, а крупье объявляет, что победили тридцать три черные. Кто-то восторженно захлопал в ладоши, а мужчина в сером костюме ожесточенно смахнул со стола бутылку с явно дорогим алкоголем в отчаянии. К нему сразу подошел мужчина в дорогом черном костюме и, кажется, сделал предупреждение по поводу поведения. Если я не ошиблась, это был пит-босс, следящий за игроками.

Я плохо разбиралась в этой индустрии, но прекрасно понимала простую вещь: удача здесь была не причем. Каждую игру, каждую крутку рулетки, раздачу карт и даже количество фишек контролировали дилеры, внедренные в игру или наблюдающие за ней. По пьяни, когда отец был в хорошем расположении духа после удачной игры, он часто говорил, что ход карточного поединка мог зависеть именно от крупье, который распоряжался картами. А сам пит-босс следил за тем, чтобы какой-нибудь везунчик не стал выигрывать слишком часто, чтобы в какой-то момент прервать его удачу, начав заставлять его удваивать сумму проигрыша. Подобные места были пропитаны болезненным азартом, который, как игла подсаживал человека, заставляя его до последнего надеяться, что рулетка выдаст заветное число.

Я вздохнула, пытаясь найти взглядом отца. У бара было мало людей, в основном все толпились у столов. Один мужчина, кажется, полностью разоренный, сокрушался бармену о том, что его долг только вырос в несколько раз. Я прошла мимо зоны автоматов, где игроки, как заколдованные, продолжали жать на рычаг, ожидая, что сейчас выпадут «три топора». Жажда денежного выигрыша здесь казалось буквально осязаемой, отчего мне казалось, что моя кожа начинала неприятно липнуть от здешней грязи.

Наконец, я выловила излюбленный белый костюм Николая. Он сидел за покерным столом, курил сигару и глушил, уверена, не первый стакан коньяка. На его колене, в шикарном красном платье с открытой спиной, сидела Лола. Кажется, я немного разочаровалась, надеясь, увидеть Нэлли. Но, как правило, Белов брал с собой в казино исключительно молодых наложниц. Даже издалека, я поняла, что отец был уже пьян, из-за его развязанных действий. Его рука бесцеремонно лапала девушку под подолом платья, на что она хихикала. Меня не смутила подобная сцена, такое я уже видела и не раз.

Собравшись с духом, я приблизилась к столу. Игравших здесь было трое, включая моего отца. Другие же просто наблюдали за ходом, делая небольшие ставки между собой. Они не приближались к столу слишком близко, чтобы, наверное, не сбивать игроков своими переговорами. Один из крупье стоял во главе стола и занимался раздачей фишек. Отец что-то сказал ему, явно неприятное, но сам громко рассмеялся, слегка покачнулся на стуле, отчего Лола взвизгнула.

— Боже мой, Слава! — наложница первая меня заметила и сразу же подскочила на ноги, привлекая к моей персоне излишнее внимание.

В толпе сразу же послышался шепот моего имени, а пит-босс странно начал поглядывать в мою сторону. Я на секунду испугалась, но потом вспомнила слова Максима о том, что это неизбежная ситуация, поэтому мне нельзя было показывать своих эмоций. Наши взгляды с отцом встретились, и мне даже показалось, что он на секунду протрезвел. Белов тяжело поднялся из-за стола, уперевшись в него руками, не выпуская из зубов сигару.

— Какого черта ты приперлась сюда? — прорычал он.

Николай выглядел так, словно не просыхал уже несколько недель подряд. Характерная опухлость лица, наливные красные глаза, мутность взгляда и дрожь в руках — все это выдавало в нем повадки пьяницы. На мгновенье, всего на мгновенье у меня сжалось сердце.

— А где этот? А? Где этот сосунок, который теперь трахает тебя, а?! — Николай ударил кулаком по столу, я вздрогнула, сделав шаг назад. Пит-босс направился к моему отцу, намереваясь утихомирить его, но тут вмешалась я:

— Прошу, извините моего перебравшего отца, я сейчас его уведу, хорошо?

Пит-босс в строгом черном костюме с красным галстуком окинул меня недоверчивым взглядом, но все-таки согласился, отозвав своего крупье. Напоследок он, поймав меня за локоть, строго произнес:

— Лучше вам его утихомирить, иначе это сделают мои парни.

Я лишь кивнула ему, стараясь сохранить уверенное выражение лица. Лола уже пыталась усадить Белова на место, но он активно сопротивлялся, а затем и вовсе оттолкнул девушку. Она бы упала, но я успела подхватить ее за талию, тем самым удержав ее на ногах. Наложница развернулась ко мне, схватив руками меня за лицо, прижав ладони к щекам. Она улыбалась, но в ее глазах стояли слезы.

— Слава! Господи, ты жива! Мы знали, конечно же знали! Девочка моя! — она тесно прижалась ко мне, обнимая, и мне искренне было приятно обнимать ее в ответ.

— Все хорошо, Лола, правда, — заверила я ее, стараясь удержать то ли девушку, то ли себя саму от непрошенных слез.

Нам пришлось прервать столь трогательный момент, поскольку отец вошел в раж. Он повсюду искал Максима, буквально чуть ли не нападал на других гостей, подозревая всех и каждого в сговоре с Громским. Как бы мне не было страшно, пришлось вмешаться и оттащить Николая от почти начавшейся потасовки. Я заметила, что люди пит-босса сужали вокруг нас круг, готовые в любой момент скрутить моего отца и, наверное, меня за компанию.

— Не трогай меня, шлюха! — Николай извернулся и влепил мне жгучую пощечину.

Я отшатнулась на шаг назад, уже успев позабыть, каково это, когда тебя бьет собственный отец. Все вдруг замолчали, чтобы увидеть столь жалкую сцену и не пропустить ни единого гадкого слова Белова. Пару слезинок сорвались с ресниц, и я подавила тяжкий вздох, чтобы совсем не расклеиться. Я знала, знала, что будет тяжело.

— П-прошу тебя, — сквозь зубы смогла вытолкнуть связанную речь, не поднимая взгляда на Николая. — Давай поговорим, спокойно, без лишних глаз. Пожалуйста, ты можешь просто со мной поговорить, а потом я уйду, и ты больше никогда меня не увидишь.

Кажется, Николай все же немного остыл. Он встал прямо, зачесал пальцами отросшие седоватые волосы, что упали ему на лоб. Он выглядел куда теперь старше своих лет, из-за пагубного влияние алкоголя. И сейчас его глаза были затуманены дымкой опьянения.