Глава 2. Добро пожаловать в мои владения (2/2)

— Простите? — выдавила я из себя, понимая, что они оба рассматривали синяк на скуле. Я мотнула головой, чтобы волосы хоть как-то скрыли гематомы на моем лице.

— «Простите»! Может, ты еще и реверанс умеешь делать? — вскинул руками Рома и тут же зарылся пальцами в свои светло-каштановые, практически ржавые волосы.

— Книксен, — поправила я, неловко пожимая плечами.

— Чего?.. — опешил он.

— Прекрати, — Максим вернулся к нам, а вот Кристина поспешила куда-то наверх. — Девочка образована и воспитана, в отличии от тебя, выродок, — он ударил Рому по затылку, и я на секунду испугалась, но судя по реакции парня, удар был весьма слабым.

Эти двое вели себя практически, как братья, пусть и не были похожи внешне. Я с легкой тоской вспомнила своих старших братьев-близнецов, которых не видела около года. Думаю, мне так же не хватало их несерьезности.

— Не скучай, Яра, — вдруг обратился ко мне Макс, подходя ближе. Он пальцами поднял мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в глаза. — Чувствуй себя, не как дома, потому что дома ты была не в безопасности, а здесь — безопасно. Чувствуй себя у меня в гостях, — Громский вдруг наклонился ещё сильнее, словно бы снова хотел поцеловать, и я вся напряглась, сжала челюсти и отвела в сторону взгляд. — Я гостеприимный хозяин, поэтому буду ждать твоей благодарности.

Мужчина отпустил меня и ушёл, скрывшись за резными дверями. Я пару секунд стояла на месте, словно лишившись способности трезво мыслить или дышать, ощущая спиной сквозняк морозного утра. Из ступора меня вывел Сергей, попросивший следовать за ним к «грачу», как я поняла, — к врачу. Подавив в себе желание обернуться, я пошла наверх за молчаливым мужчиной, не сразу заметив, что Рома остался один внизу. Лишь на вершине лестницы я посмотрела на парня, и поняла, что все это время он не спускал с меня глаз. Он шутливо откланялся, пародируя то ли реверанс, то ли поклон и так же скрылся за резными дверями.

Сергей не проронил более ни слова, пока вел меня в медкабинет. Я же тихой тенью следовала за ним, рассматривая интерьер. На самом деле, местная изысканность быстро мне наскучила, и я уже более не восхищалась темному мрамору с красными прожилками, лепнине, статуэткам, сусальному золоту или картинам. Подобная вычурность была мне вполне знакома: я всю жизнь прожила в такой безвкусице.

Наконец, мужчина открыл передо мной дверь, рукой приглашая войти, и сразу же исчез в темном коридоре. Комната, в которой я оказалась, была явно предназначена для узкой направленности — медицинской. Соответствующая обстановка чистоты и белизны стен, наличие нужного оборудования, запах обеззараживающих средств и медикаментов. Я подошла к кушетке мятного цвета, что была застелена пленкой, и аккуратно заглянула за белую шторку. Там оказалось пустое рабочее место, с разбросанными на нем различными документами и явно недопитой кружкой чая.

— Простите? — позвала я, надеясь, что находилась здесь не одна.

— Ась? — в дальнем конце оказалась приоткрытая дверь, и оттуда сразу же вышла высокая девушка с белоснежным кроликом на руках. — Драсте-драсте, с чем пожаловала?

Я застыла, переводя взгляд то на причудливого красноглазого животного, то на молодую врача в больших круглых очках. Ее огненно-красные волосы были забраны в пучок, а белый халат так констатировал с этим цветом.

— Здравствуйте, я — Ярослава, и…

— О-о-о, знаю-знаю, — вдруг перебила она меня и, подойдя, вручила мне кролика: — Подержи-ка.

Я перехватила испуганно зверька, который начал биться лапами об мои руки, но смогла аккуратно его взять, и начала поглаживать по мягкой спинке. Кролик тут же успокоился и замер, не прекращая шевелить своим розовым носом.

— Какой милый, — улыбнулась я, заглядывая в его острую мордочку. — Вы любите животных?

— Ась? — красноволосая девушка все это время что-то печатала за компьютером, а затем принтер начал распечатывать какие-то бланки. — Нет, терпеть не могу. Этот, — она кивнула на животное в моих руках, — для экспериментов.

Я ужаснулась от услышанного и сильнее прижала кролика к себе, отчего он вновь запаниковал. Ну как так можно? Это же живое существо!

— Так-с, — врач выпрямилась и, разогнув спину, что громко хрустнула, резво повернулась ко мне. — Я уже получила инструкции по поводу тебя, деточка. Меня, кстати, зовут Элеонора, но я предпочитаю исключительно Эл. Исключительно.

Она как-то грозно поправила очки на переносице и посмотрела на меня, как строгая учительница, которая по моим глазам пыталась понять: усвоила я материал или нет. Я запоздало кивнула, и она продолжила:

— Вот и познакомились. Так, давай сюда эту маленькую мерзость, — Эл схватила кролика за шкирку, на что он задергался, и унесла в дальнюю комнату. Через пару секунд она вернулась и взяла распечатанные бланки из принтера. — Ну, чего глазами хлопаешь? Раздевайся.

Я не стала задавать лишние вопросы, хотя их появилось достаточно. Судя по всему, эту девушку лучше не злить. Я стянула с себя это несуразное и неудобное платье и села на кушетку, освобождая плечи от бретелек бюстье. Эл пока заполняла что-то, но вдруг она застопорилась, и, кинув на меня взгляд из-под очков, вновь принялась активно писать.

— Вы позволите вопрос? — обняв себя за плечи, я пыталась не сколько скрыть свою наготу, а закрыть страшные синяки на ребрах.

— Господи… — она закатила глаза, схватившись за лоб. — Никаких «Вы» в этом кабинете! Мне двадцать семь, а не сто! Ясно?

Я закивала, стыдливо опустив глаза в пол.

— Ладно, что там у тебя? — Эл отложила бумаги и, надев стетоскоп на шею, принялась осматривать меня. — Мда-а-а… И откуда у тебя такая слива на ребрах, а? И только не говори, что упала с лестницы. Я прекрасно знаю, как выглядит падение с лестницы, а как — побои.

Я не стала лукавить и ответила вполне честно, позволяя девушке крутится вокруг меня и даже щупать в некоторых местах.

— У моего отца тяжелая рука. Так, почему Максим назвал тебя «грачом»? — я сморщилась, когда врач надавила пальцами на те синяки, что уже сходили, но всё равно давали о себе знать при сильном давлении.

— Потому что у него тупые шутки, — раздраженно отозвалась девушка. — Дышать больно?

— Нет.

— Значит, ушиб, — кивнула она, отходя от меня.

Следующий час я подвергалась тщательному осмотру, ведь Эл относилась весьма серьезно к своей работе. Особое внимание она уделяла моим ушибам и свежим синякам, занялась скулой, задавала различные вопросы вплоть до того, как я реагирую на смену погоды и как проходит мой утренний стул. Она не обделила вниманием и мое женское здоровье, проведя осмотр. Я, конечно, догадывалась, что об этом её мог попросить Макс, но не стала протестовать. Пускай знает, что я здорова и, как он и думал, девственница. Я не видела в этом абсолютно ничего плохого или столь секретного. Ему это знание все равно ничего нового не даст.

— Ну, чего нос повесила? — спросила она, меняя уже в третий раз пару медицинских перчаток. — Наш зазнайка успел тебе нагрубить?

— Максим? Не то, чтобы, но он сказал, что я заложница. И я правда не знаю, чего ждать и чего бояться, — я слабо пожала плечами, натягивая бюстье на грудь. — Я вообще мало понимаю, зачем ему нужна.

— П-ф-ф, «зало-о-ожница», — хохотнула девушка, стягивая маску с лица. — Девочка моя! Если бы ты и правда была «заложницей» тебя бы сюда привезли с мешком на голове и со связанными руками. Макс бы не церемонился с тобой, не просил бы меня тебя осматривать, уж поверь, — Эл уселась на стул и крутанулась. — Так что, у тебя была прекрасная поездочка с видом на его владения. Он хвастался, хотел впечатлить тебя.

— Зачем?

— Чтобы ты захотела остаться с ним, — пожала девушка плечами, вновь беря в руки бланки. — Знаешь поговорку? «Держи друзей близко, а врагов — еще ближе».

Я задумчиво прикусила губу и нахмурилась. Теперь я более менее понимала логику действий Громского, но, тем не менее, я все равно не знала, что от него ожидать.

В итоге, Эл как следует обработала меня мазью, дала обезболивающее, выписала комплекс гормональных таблеток, для налаживания цикла, витаминок для общей профилактики, и со спокойной душой отпустила.

В коридоре меня встретила Крис. Она окинула меня взглядом и, поправив свои шикарные волосы, сказала:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, спасибо, — ответила я, неловко касаясь своих жидких прядей.

— Пошли, я покажу тебе твою комнату, сможешь отдохнуть и переодеться, — она кивнула вперед, побуждая меня пойти первой, и, пристроившись рядом, продолжила разговор: — Не стоит тебе бояться, Ярослава. Макс настроен положительно по поводу тебя, поверь, иначе могло быть куда хуже. Он может быть резким, этого не отнять, но такой вот он человек. С этим можно мириться.

Я кивнула, скосив взгляд на девушку. Она уверенно шла, держа подбородок и осанку, виляя бедрами. Я же плелась следом, то и дело опуская глаза в пол, но многолетнее обучение выдрессировало меня так же держать спину прямо при любых обстоятельствах.

— Можно… вас спросить? — я сама удивлялась тому, что почти к каждому человеку в этом доме, у меня был заготовлен вопрос.

— Давай на ты, Слава, ладно? Здесь на «Вы» обращается либо прислуга, либо наложницы. Мы с тобой стоим выше этого, — улыбнулась Кристина.

— Хорошо, — каждый раз, когда мне предлагали упрощать общение, я расслаблялась. — А почему… Почему Максим поцеловал тебя? Он просто… Просто он поцеловал и меня, и я подумала, что у вас могут быть отношения, а он так поступил, и я чувствую себя ужасно.

Стыдливый румянец охватил моё лицо, и я даже остановилась, прижав ладони к щекам. Почему я решила спросить именно это, когда могла задать любой другой вопрос? Какая мне вообще разница, кого и зачем целует Громский? Дурацкая девичья натура…

— Эй, спокойно, Слава, ну что ты, в самом деле? — девушка встала передо мной и мягко обхватила мои запястья, отнимая руки от лица. Заглянув мне в глаза, она добродушно объяснила: — Потому что Макс привык себя так развязно вести с женщинами. Он практически вырос в гареме и привык к доступности. Но это не значит, что он что-то будет иметь к тебе, поняла? Я поговорю с ним!

Я закивала, чувствуя самое настоящее облегчение, которое тут же сменилось ощутимым страхом. Доступность… Так, значит, этого он ждет от меня? Кристина попыталась отвлечь меня непринужденной беседой, рассказывая про поместье и его обитателей, что находилось на территории, и чем я могла здесь заниматься. В принципе, у девушки получилось меня заинтересовать, а еще она обещала, что будет практически все время рядом, а если не сможет, то обязательно приставит ко мне какую-нибудь служанку. На самом деле, я не нуждалась в постоянном контроле, но не стала противиться. Все-таки, я не у себя дома.

Перед тем, как провести меня в комнату, Кристина так же сделала небольшую экскурсию по дому, показывая интересные для меня места. Она угадала, что меня привлекла библиотека, зал с фортепиано и другими музыкальными инструментами, галерея и еще несколько помещений. Наконец, мы добрались до моего временного места пребывания, я ощутила дикую усталость. Я провела бессонную ночь, которая оказалась для меня тем еще потрясением: меня всё-таки похитили с собственного дня рождения. Заметив мою появившуюся вялость, Кристина поспешила ретироваться:

— Что ж, можешь отдыхать, тут у тебя есть своя ванная, одежда тоже, может, не по размеру, но что-то подойти должно. Потом займемся твоим гардеробом, хорошо?

Я уселась на кровать и, потерев глаза, как сонный ребенок, кивнула.

— Спасибо.

— У тебя была та еще ночка, да? Так что, отсыпайся, Ярослава.

Кристина ушла, а я впервые в жизни поняла, что я так смертельно устала, что хочу уснуть в одежде. И прекрасно осознавала, что могу уснуть прямо так, что поутру не проснусь от крика отца, который застанет меня спящей посреди дня в праздничном платье. Возможно, мои мысли были неправильны, и я должна была переживать из-за Белова старшего, думать о том, как он будет выкручиваться из сложившейся ситуации, и скучать по дому. Но этого ничего не было.

Я думала о том, как дуло пистолета уперлось мне в лоб, и его держал человек, к которому я прильнула в момент страха. Я словно бы познакомилась с двумя Максимами Громскими, и тот, который потешался надо мной из-за страха грозы, нравился мне больше всего. С этими мыслями я так и уснула на спине, не раздевшись. Правда, мой сон все равно был беспокойным, но ворочаться все еще было больно. Я проснулась от ноющего ощущения под лопатками, а до слуха начали доноситься ухающие басы музыки. Я проморгалась и с удивлением поняла, что за окнами уже стемнело. Значит, меня вырубило на целый день.

Музыка носила агрессивный характер с басами и рок сопровождением и, судя по силе, играла довольно близко ко мне. Я поднялась, кое-как пригладив ужасно помятое платье, и направилась к выходу из комнаты. В коридоре музыка стала куда сильнее, и я пошла на звук. Наверное, я еще не до конца проснулась, раз решила полюбопытствовать, иначе бы я не стала лезть не в свое дело. Стоило все-таки найти Кристину или Эл, но, мне показалось, что уже поздно, и мне не хотелось их тревожить. Хотя, наверное, эта музыка потревожила всех.

Я вышла в очередной просторный зал, который ранее мне показывала Кристина. Здесь была барная зона, бильярдный стол, дартс, множество шкафов с книгами, журналами и даже комиксами, да и вообще со всякими другими предметами для проведения шумных вечеринок. В центре стоял полукруглый диван, на котором сейчас находилось три девушки в откровенном нижнем белье. Они что-то пили и щебетали между собой, и, кажется, громкая музыка им не мешала. Я застыла, обняв себя за плечи, увидев Макса у барной стойки. Мужчина был в одних лишь брюках, и я стыдливо опустила глаза в пол. Мне хотелось рассмотреть его многочисленные татуировки, но я осознала, что это будет ужасно невежливо с моей стороны пялиться на него.

Я недолго оставалась незамеченной. Я не смутилась этих девушек, ведь прекрасно понимала, что они были наложницами, а я росла с такими женщинами и привыкла к подобному развязанному поведению.

— Ой, кто это? — спросила рыжая девушка в красном белье. Она соскользнула с дивана и подбежала к Максиму, который все это время стоял ко мне спиной. — Хозяин?

Громский обернулся, убирая стакан с янтарной жидкостью от губ. Он вскинул брови и тут же взглянул на наручные часы. Видимо, час и правда был поздний.

— Сгинь, — мягко сказал мужчина, шлепнул девушку по ягодице, и та, взвизгнув, отбежала от него обратно на диван. — Ярослава, я тебя разбудил?

— Я проспала весь день, так что выспалась, — я неловко начала переминаться с ноги на ногу, явно понимая, что здесь лишняя. Стоит попросить его сделать музыку потише и уйти.

— Как себя чувствуешь? — Громский навалился на стойку спиной, и я поняла, что он уже явно не трезв.

— Лучше, спасибо. Я пойду, не буду мешать, но можно ли, пожалуйста, немного приглушить звук? — я сцепила пальцы между собой, начиная их заламывать.

— Блять… — вдруг сморщился Максим. — Какая ты… милая. Роза! — вдруг гаркнул мужчина. — Выруби эту хрень, тошнит уже.

Блондинка тут же подскочила и подошла к стерео-системе, и музыка сразу же прекратилась.

— Спасибо, — я не знала, кого стоит благодарить, поэтому все равно посмотрела на Максима, а затем уже развернулась, чтобы уйти, но он меня остановил:

— Не уходи, Яра. Раз уж ты уже проснулась, составишь мне компанию, м?

Я нахмурилась, вспоминая слова Эл и Кристины, пытаясь у себя в голове составить хоть какой-то психотип этого человека, чтобы примерно понимать, чего от него ожидать. Но его образ был подобен белому шуму: все время был нестабилен и рябил, исходя волнами искажения. Он мог быть страшным, достать пистолет и начать угрожать, но в тоже время вот: потакал моим скромным просьбам. Я колебалась, но все-таки подошла к нему и неловко присела на барный стул рядом с мужчиной. Я тут же оглядела ассортимент алкоголя, и невольно облизнула губы.

— Выпьешь? — спросил он, а я все избегала смотреть на его оголённые плечи, ключицы и трос.

Я ощущала румянец, тронувший щеки, а сердце заколотилось в груди куда сильнее обычного. Почему он такой… красивый?

— Я не пью, спасибо, — мой голос немного охрип, и мне пришлось прочистить горло.

— Ну конечно, — хмыкнул Максим, залпом осушая свой бокал. — Строгий папочка тебе даже нюхать спиртное не давал, не то, что попробовать. Бедняжка.

Я отвлеклась на громко смеющихся девушек, и Громского тоже привлек этот звук. Он нахмурился, а затем грозно крикнул:

— Либо ведите себя тихо, курицы, либо возвращайтесь в курятник!

Они тут же затихли и пристыженно опустили головы. Но мужчина быстро про них забыл, вернув все свое внимание ко мне. Мы молчали какое-то время, и мне казалось, что Макс ведёт какую-то свою игру, проверяя, насколько меня хватит. Мне и правда было неловко ощущать его внимательный взгляд, а самой чересчур усердно рассматривать этикетки бутылок в баре или же постеры на стенах.

— Почему ты так усердно избегаешь смотреть на меня, Яра? Я так плох? — видимо, Громский не выдержал первым, отчего мне пришлось перевести на него взгляд, но смотрела я ему точно в глаза.

— Мне неловко, потому что ты полураздет, — легче было признаться, чем ходить вокруг да около.

Его брови вновь поднялись, а затем он засмеялся, взмахнув рукой с пустым бокалом.

— Бля-я-ять, да даже монахиня будет куда развращение, нежели ты, детка, — прыснул Максим.

Я не стала на это отвечать, лишь пожала плечами, снова уводя глаза в сторону. Он мог думать обо мне все, что хотел, но я была так воспитана, и уже не могла с этим ничего поделать. Возможно, меня можно передать, но на это понадобится больше, чем двадцать лет.

— Я видел результаты осмотра от Эл, — Макс вдруг стал серьезнее, что меня не удивило. Он был, как стихия: менялся непредсказуемо и всегда в разную сторону. — Твой папаша чуть не переломал тебе ребра. А ты все равно пыталась откупиться ради него, сунув мне свою безделушку. Скажи, Яра, как ты относишься к своему отцу?

Я часто задавала себе этот вопрос. Я знала, что обязана любить его, несмотря ни на что, но у меня не получалось. У меня было невероятно много вопросов к нему, но самым главным являлся: «За что?»

— Неоднозначно, — уклончиво ответила я, вновь сминая края платья. — У меня много вопросов, но я многое ему не прощу. Как и на многое готова закрыть глаза.

— Идиотка, — Максим резко приблизился, нависая надо мной. Он упёрся руками в барную стойку по бокам от меня, и я ощутила жар его сильного тела. Я замерла, даже забыв сделать вдох. — Он готов подложить тебя под любого, кто сможет дать круглую сумму. Он бы продал тебя, и ты стала бы очередной домашней шлюхой. Глянь на них, — он кивнул в сторону девушек, и я тоже посмотрела на них, — они все из хороших семей, обеспеченных. Никто из них не выбирал быть чьим-то подстилками, но их родители распорядились так. И что же? Они счастливы, потому что попали сначала к моему отцу, а потом — ко мне. Но не всем так везёт, Ярослава.

Я облизнула сухие губы, ощущая першение в горле. У меня буквально перехватывало дыхание от такой близости к мужчине. От Макса пахло алкоголем, сигаретами и, кажется, порохом. И мне казалось, что это его естественный запах.

Громский склонился ко мне, утыкаясь носом в волосы, вдыхая запах. Он уже делал так, и я снова напряглась, сжимая кулаки.

— Ты такая невинная, маленькая, запуганная. Но ты не того боишься, Ярослава. Тебе нужно бояться своего отца и того старого извращенца, которому он хотел тебя отдать, — он шептал мне это на ухо, обдавая жаром и волной спиртного духа. — Я выяснил, кому твой папаша решил тебя продать, и, поверь, я — это лучшее, что могло с тобой случится. Николай Белов решил продать твою девственность ебаному куколду. Тебе знакома фамилия Гарнеева?

Я резко втянула носом воздух, вспоминая пожилого Владимира Гарнеева. Последние несколько месяцев он часто заезжал к нам домой, долго проводил время в отцовском кабинете, и каждый раз, когда видел меня, пытался обмусолить мою руку своими противными влажными губами. Он был противен мне из-за сального взгляда, которым постоянно одаривал, от вечных двусмысленных комплиментов. А ещё Гарнеев дарил мне леденцы на палочке. И каждый раз он сам вкладывал сладость мне в рот своей трясущейся старческой рукой.

Меня откровенно передёрнуло, и Макса это развеселило. Он уткнулся носом мне в висок, оставляя там же поцелуй, и продолжил:

— Вот видишь? Гарнеев тот ещё выродок: он бы заставлял тебя трахаться с двумя, а то и тремя мужиками сразу, а сам бы наслаждался процессом и смотрел. Понимаешь, от чего я тебя спас? — рука Максима легла мне на талию, и он резко придвинул меня ближе к себе, и я упёрлась коленями ему в живот. Но и тут мужчина насильно развел мои ноги, побуждая меня придвинуться ещё плотнее. Я отвернулась от него, стараясь хоть корпусом отклониться от его тела, но прямо позади была барная стойка. От слов Громского у меня буквально уши в трубочки заворачивались, поэтому я пыталась сосредоточиться на сопротивлении. — Или ты, блять, хочешь вернуться к своему папаше и позволить ему сделать из себя продажную дырку?

— Ты сам отказался от меня, — вдруг выпалила я, уперевшись руками ему в грудь, когда Макс совсем плотно прижался ко мне. Я резко подняла голову, заглядывая ему в глаза, бросая немой вызов. Боль в ребрах от такого давления подстегнула меня быть чуть смелее, но мой запал быстро кончился, когда я увидела потемневший взгляд мужчины. — Какая тебе разница? Ты ведь сам угрожал убить меня.

— Да, угрожал, но ведь не сделал этого, — он вдруг расплылся в улыбке, начав поглаживать пальцами мою больную скулу. — У тебя всё-таки острый язык, Яра, и есть характер. Тебе нужно чаще его проявлять, потому что меня возбуждает эта дерзость, — Макс наклонился, и я поняла, что не увернусь от поцелуя.

Громский прикусил мою нижнюю губу, тут же провел по ней языком, каким-то чудесным образом заставив меня открыть рот, чтобы углубить поцелуй. Я взбунтовалась и пару раз стукнула его по плечам, но быстро сдалась, когда ощутила его руки на бедрах под юбкой. Я выгнулась, напряглась, стараясь избежать такого откровенного домогательства, но мое тело откровенно стало подводить меня. Мне начинало нравиться, о чем свидетельствовали приятные судороги внизу живота и мурашки, идущие вверх по рукам.

— Знаешь, почему я изначально не захотел тебя, м? — Максим так же резко отстранился, как и начал, но я откровенно была обескуражена, поэтому не сообразила сразу. — Потому что старый пёс решил откупиться от меня тобой. Кинуть мне твое тело вместо обещанных денег. Уж извини, детка, но я не оцениваю человеческую жизнь в такую сумму. Я могу покупать себе девочек, понимаешь? — он продолжал шептать, при этом перешёл на шею, опаляя ее дыханием и осыпая быстрыми поцелуям. У меня закатывались глаза от новых ощущений, но я все равно была напряжена, готовая в любой момент остановить его, если зайдет слишком далеко. — Белов подумал, что я, как жалкий пёс, захлебнусь слюной, увидев тебя. Он был прав, я захлебнулся. Но, блять, твой папаша оскорбил меня, решив, что я забуду о деньгах. Мне нужно было его проучить, а единственный его козырь — это чудная девственница дочка, которую можно подсунуть кому-нибудь за хорошие бабки.

Я всё-таки смогла отодвинуть его от себя, или, наверное, Максим сам отстранился, давая мне возможность вздохнуть спокойно и прийти в себя. Я буквально горела, а на местах, где он касался меня, что-то пульсировало. Я откровенно потерялась в своих ощущениях, но четко осознавала: я прогнулась под ним.

— Зачем ты мне это говоришь? — выдавила я дрожащим голосом.

— Мы можем нагнуть Белова, Ярослава, — Громский все ещё стоял передо мной, держа за бедра, но уже не напирал так сильно. — Если ты останешься со мной, станешь моей, то я смогу забрать бизнес твоего отца. Он получит по заслугам в том числе за то, что сделал с тобой. И за то, что собирался.

У меня в груди что-то сжалось, что-то вспыхнуло и колыхнулось. Ненависть? Страх? Я не знала, и не могла ничего сказать Максиму. Мне нужно было срочно переварить все услышанное.

— Я… Мне нужно подумать.

— Думай, время у тебя есть, — наконец, Громский отошёл от меня, и я тут же постыдно одернула подол платья. Господи, его руки побывали там! — Но не забывай, что я предложил тебе не месть, а спасение.

Я не стала ничего более говорить. Соскользнула со стула и поспешила вернуться в свою комнату. Призрачные ощущения его поцелуев и касаний ещё преследовали меня, и я понимала, что проведу под горячими струями душа пару часов точно.