nineteen. traveling (1/2)
Ширасаги разглядывает город за окном в номере отеля, прокручивая в голове профиль неизвестного парня —?Сато, Сато?... ?Сато Аой, до боли похожий на Вальта Аоя?, — как его прерывает звонок. Он думает, что офицер созрел, даже слегка улыбается, а потом выпрямляется: невеста его, оказывается, отравилась. Немного растерянный Луи мчится в больницу, торопит своего водителя. В голове всё ещё мало что складывается: не может такого быть, чтобы судьба вдруг (в очередной раз) обернулась против него. Он готов был поспорить, что девушка сидит дома и в спешке собирает свои вещи для поездки, выбирает побрякушки для помолвки и прощается с подружками, однако... лежит в больнице с отравлением? Такой подставы он ждал меньше всего, особенно, когда дела шли так гладко. На его вопросы ?а какого это чёрта?? офицер отвечает словами-жестами. Кенто сам бегает на нервах — переживает за любимую дочь, — и Луи от этого только злостно нахаживает километры. Когда он заглядывает в палату, Вероника сморщенно держится за живот, пребывая в позе эмбриона на постеленной койке. С разных сторон осторожно толкается медперсонал. Мужчина и пары минут там не остаётся: его почти выплёвывают в коридор, к взводнованному папаше, и Ширасаги только растерянно прижимается плечом к стене. — Вы знаете, такое случалось недавно. Ей было плохо, но до такого ещё не доходило, — откровенничает Кенто. — Чихару никогда не разочаровывала едой. Не подумайте, господин Ширасаги, мы ответственно относимся к договору... — Тогда чем Вы её кормите, что она так надрывается? — спрашивает слегка утихомиривший нервы Луи. — Похоже, с подругами съела что-то не то. Любят они по кафешкам бегать, — Аой подходит к нему. — Мы вводим Вас в затруднительное положение, нам жаль.
— Пару дней, — вздыхает Ширасаги. — Пару дней, слышите? На промывание желудка и полное восстановление. Мне приходится откладывать много дел из-за Вашей неосторожности, мистер Аой. И уходит, нервно встряхивая волосы. В машине приходится дозваниваться до секретаря: перенести все встречи на несколько дней позже по уважительной причине и предупредить о его задержке в Японии. Его прокляли, не позволяя иметь дел с этой семьёй.
Он уверен в этом.
*** Пока Гвин отчаянно носится с документами и моментами звонит спросить, как идут дела, Вальт ещё раз обговаривает своё решение с родителями. Если помолвку не отменить, а Ширасаги — не переубедить, было бы куда лучше поехать в Канаду вместе с Никой. Вальт мог бы выступать в качестве эдакого телохранителя сестры, напоминая, что Луи сам по себе серьёзный человек с опасной жизнью, и Веронике будет безумно тяжело справляться там одной. Парень также настоял, что рядом с ним будет Гвин, на случай чего страшного. Он соврал по поводу ?возможных новых знакомств? в Канаде, как звезды — очевидно, никто не знал, что он будет делать на самом деле.
По поводу представления перед Ширасаги Вальт так ничего путного сказать и не смог. Родители всё ещё не знали, кто подстрелил их сына на самом деле. Однако договор существует, Кенто должен отплатить Луи за милость из прошлого. Ничего здесь не поделаешь. Парень пытался быть осторожным и не ляпнуть лишнего: просто предупредил, что именно знать Луи не стоит, и обязался приглядывать за Никой, как за сокровищем.
Токонацу тоже пришлось предупредить. Изначально парень настаивал поехать с ними — отпускать Нику ему хотелось меньше всего, — но Кенто с Чихару такого бы точно не перенесли. Друзьям, как и планировалось, было решено сказать о поездке к Ян. Многие честно негодовали, и Вальт прекрасно их понимал: его вечные переезды давно не дают им нормально общаться. Аой пообещал сразу с возвращением собрать их и провести время вместе — без концертов, без фотосессий и прочей его звёздной жизни. К удивлению, с этим они быстро смирились. Вальт давно стал занятым. Им было не привыкать. Через пару дней сборов, как и планировалось, Вальт с большим грузом на сердце вместе с отцом отправился на встречу с Ширасаги. Вероника в это время продолжала страдать, подобно актрисе (очевидно, успешное выполнение задуманного было и в её интересах), Гвин приобретал билеты в Канаду. Синеволосый искренне переживал из-за встречи и названивал товарищу по дороге раз пять-шесть. Последние звонки Ронни с тяжёлым вздохом игнорировал и возвращался к срочным делам.
Встреча была не запланированной заранее. Ширасаги предложил ресторан и попросил секретаря заказать для них столик, и вскоре все трое сидели друг перед другом.
— Вы говорили, у Вас важный разговор, — начинает Луи. — Да, но... очевидно, не стоил такой роскоши. — Вы сказали, он явно не по телефону. Я подумал о срочности, — Луи переводит сосредоточенный взгляд на Вальта, и у того, признаться, в один момент связываются между собой внутренности.
Взгляд аметистовых глаз, как выстрел. Серьёзный голос — выстрел. Дыхание, существование, биение его сердца — ещё три выстрела. Аой с тяжестью в груди осознает, как сильно на него сейчас действует Луи. Как промежуток длиной в десять лет не смог расставить всё по местам, как обида стала ранить глубже, засела крепче, обхватила сильнее. Его взгляд прожигает в нём дыру. Делает так раз за разом, словно на самом деле в курсе всех дел и таким способом пытается его добить. За то, что выжил. За то, что позволил себе жить, когда Ноа Садзуки давно заперт в гробу.
Вальт с трудом сдерживает себя и по привычке думает: сейчас бокал вина ему бы совсем не помешал.
— Мы согласны на помолвку, но у нас есть одно единственное условие, — начинает Кенто, изредка поглядывая, как напряжённый сын нервно стучит ботинком. Ширасаги терпеливо вскидывает бровь. — Понимаете, для Вероники Канада — другой мир. При всей моей ответственности к сложившейся ситуации, мне беспокойно за мою дочь. Не имея в Канаде знакомых, ей будет тяжело освоиться. — После помолвки я дам всё необходимое, начиная с жилья и заканчивая мелкими потребностями. Ей не придётся напрягаться. Безопасность гарантирована. — Я понимаю, но... уверен, это не сделает её проживание комфортнее. — Отменить помолвку нельзя, — напоминает Луи. Взгляд упрямо убегает к лицу сидящего напротив "Сато", на лице которого играют жевалки, останавливается на едва заметном рубце на правой щеке и на глазах. Красные. Новые, невероятно чужие красные глаза.
От отдалённо знакомых черт лица пересыхает в горле — на середине разговора Луи просит стакан воды, продолжая наблюдать за парнем. Не бывает таких чудес. Не бывает таких сладких снов, иначе это кошмар, ловушка. Впереди чужой человек, сердце, и ты не имеешь права биться также, как билось возле него.
— Поэтому я хотел бы отправить вместе с Вероникой Сато, — Аой-старший приобнимает сына за плечи. — Помимо работы в Канаде он мог бы приглядывать за ней. По крайней мере, столько, сколько Нике будет необходимо.
Луи растягивает лицо в удивлении и встречается взглядом со слегка неуверенным синеволосым. — Ваш сын едет с нами? Я понял всё правильно?
— Вполне. Если ещё один человек не станет обузой в поездке, конечно.
Ширасаги пару минут напряжённо обдумывает предложение, взвешивая все ?за? и ?против?. На персональную няню для невесты он, конечно, не рассчитывал. Парень будит в нём странные ощущения и заставляет задумываться о сугубо личном, давит на рану чаще, чем Луи раньше мог себе позволить.
Однако мужчина не знал, сколько проблем может принести ему девушка в отчаянии. Насколько он помнил, Вероника была явно не в восторге от новости. Вероятно, она надеялась, что помолвку можно отменить и заменить чем-то менее значительным. Тогда в Канаде она быстро сможет найти повод для бунта или крика.
Шумных девушек Луи терпеть не мог. Только не, разве что, шумных парней...
— Проследите, чтобы состояние Вашей дочери полностью пришло в норму, — наконец, отвечает Луи и поправляет пиджак, как бы подытоживая их разговор. — Если будет необходимо присутствие её брата — пожалуйста. Подготовьте её: мне не нужны будут реки слёз в дороге. Он кивает, прощаясь, и быстро удаляется.