three (2/2)
Нашёл, за что зацепиться. — В чём твой секрет, Мия? — спросил Ширасаги, мягко обведя супругу врага взглядом. — Сколько тебя помню, ты всё такая же очаровательная. — Льстишь ты мне, Хань. Годы давно берут своё, — хохонула женщина и лучезарно улыбнулась, явно не понимая, почему муж жадно поедает их обоих яростным взглядом и чуть ли не мечется по всему дивану. Хочется ударить. Костяшки ноют, умоляют подобраться ближе к челюсти Ширасаги, вмазать так, чтобы поднимать распластавшегося мужчину уже с пола. Дело не в ревности, Гону просто зол, что Хань здесь, на его диване, в его особняке, городе, сидит перед ним и ломает очередную комедию. Крепкая дружба обоих давно улетучилась, свалила на юг, как можно дальше от двух психов, что делят что-то, даже не зная, зачем. Воюют не на жизнь, а на смерть, пугают друг друга и наступают друг другу на ноги, пытаясь что-то доказать. Мужчины были коллегами, управляли одним картелем и уже думали, как в будущем сведут дочь и сына вместе. У обоих были такие крышесносные планы на будущее, такие серьёзные намерения, что любой депутат бы обзавидовался, кусая локти. Счастье длилось долго, оба шли чуть ли не за ручку и вприпрыжку, но резко оторвались, ступили на разные дороги, даже умудрились подкинуть на дороги друг друга камни. Непонятно было, когда именно случился этот переломный момент, но то будущее, что они так усердно строили вместе, обрушилось, и после себя ничего не оставило. Картель поделился на два, Гону воспитал свою дочь без единой мысли о их прошлом договоре. Так поступил и Хань, о договоре бывших друзей Луи узнал только пару дней назад, но даже близко не мог подпустить мысль, что женится на ком-то, кого в лицо-то видел несколько раз.
Контракт был разрушен, и оба поклялись, что прошлых ошибок не совершат.
Почему — не понятно. — К делу, — раздражённо шикнул Гону и сильно прищурился, впервые замечая на себе взгляд Ширасаги-младшего. От этого, кстати, легче не стало, мужчина только больше помрачнел и побледнел. Подобный тон успел здорово напугать супругу Мина, женщина быстро стянула с лица улыбку и едва заметно прижалась лопатками к стене, лишь бы вовремя успеть убежать от страшной ауры, медленно расползающейся по всей гостиной.
— Пускай, — вздохнул Хань и потерял прежний оскал, что был хоть немного похож на дружелюбный. Лицо сменилось на мрачное, усталое, а голос стал больше ленивым, слова растянутыми и глубокими. — Ты полез на мою территорию, и, судя по всему, собираешься строить здесь свою сказочную страну. Как бы мои слова тебя не расстраивали, я советую вернуться туда, откуда ты приехал, потому что ты становишься огромной занозой в заднице моей группы. Мин удивился, то ли холодному тону Ханя, то ли его наглости. Как бы сейчас не было не по себе, Ширасаги переступил уже все границы, и терпение мужчины оказывается вовсе не железным. Резко поднявшись с места, он, преодолев дистанцию в два шага, оказался перед Ханем и начал было возражать, как в ту же секунду между мужчинами оказался Луи. Парень был зол, об этом на всех языках мира кричали его горящие глаза, а впечатлительная уверенность смело утверждала за него, что к своему отцу он какого-то урода не подпустит. — Гону, пожалуйста, — женщина оторвалась от стены и слегка приблизилась к диванам, вытягивая руки, хотя и знала прекрасно, что в эту ситуацию ей лучше не вмешиваться. И вроде бы, воздух вокруг накалился настолько, что мог бы убить всех присутствующих удушением, оставляя после маленькой войны только стопку трупов. Мир вообще на секунду слетел с катушек, убедил каждого, что даже со словами надо быть осторожным, у некоторых и вовсе от колющего волнения вспотело всё, что только могло. Ещё несколько секунд, и голубоволосый мог самостоятельно ударить стоящего напротив мужчину, если бы почти смертельную тишину и напряжение не прервал Аой, вошедший в особняк с пакетом книг. На парне наспех накинутая ветровка поверх оранжевой толстовки, потёртые закатанные джинсы, кое-как держащийся на плечах шарф и испачканные в грязи улечных луж ботинки, которые тот сразу вытер об огромный коврик прямо у дверей. Казалось, парнишка вообще пришёл из другого мира, обычного, реального мира, состоящего только из простоты.
— Охрана у ворот минут десять не пускала, вы всё-таки решили избавиться от меня? — спросил подросток и, только подняв голову уже на пороге гостиной, заметил гостей и замер. Луи замер следом, хотя больше замирать, казалось, уже было некуда. Поклялся бы богам, чертям, всем, кому только угодно, но вот этого парня даже после долгого "расставания" он узнал ещё по голосу. Непонятно даже, зол он, удивлён или ему похуй, но что-то внутри щёлкнуло, вернуло воспоминания, а вспоминать прошлое не хотелось больше всего. Не такое оно замечательное, чтобы им довольствоваться.
— Ой, извините, — буркнул подросток и направился в сторону кухни, ловя на себе взгляды как семьи Мин, так и семьи Ширасаги. Стоило ему скрыться за стеной, как мужчины вернулись к делу, но не так, как было до этого. Более расслабленно, спокойно, словно ураган, что пронёсся мимо пару секунд назад, всосал в себя все их плохие намерения. Гону отошёл на шаг, потупив взгляд и молча уставившись на мужчину напротив.
— Глотну воды. Разрешите? — обратился Луи к Мие, и, выловив у женщины короткий кивок, направился вслед за подростком, так же быстро скрываясь за стеной. — Кажется, ты хотел что-то мне сказать, — вновь улыбнулся Хань и устроил локоть на спинке дивана. — Не стесняйся, я уже в предвкушении. Только-только мысль крутилась в голове, уже на языке, вот-вот готовая выпрыгнуть. Да и Гону был полностью настроен серьёзно, без драки было бы сложно обойтись, хотя бы просто читая все претензии в глазах Мина. Сейчас смелость ушла за секунду, так же, как и пришла, а холодное чувство беспокойства охватило только оттого, что Ширасаги увидел его, на этот момент, слабое место. Вальт сам, целиком и полностью состоит из этой слабости, он и есть то больное место, на которое надавить — раз плюнуть. Сейчас Гону не только себя защищать, свою честь, работу, карьеру. Защищать семью, потому что хорошо подготовленные и хитрые в своём деле враги будут хвататься именно за неё, как за спасательный круг.
*** — Какого хрена ты тут делаешь? — парень спросил сразу, стоило оказаться за порогом и прикрыть дверь от лишних ушей. Не до конца понятно даже самому Луи, почему он злится, но раздражение прёт через край, бывший соперник подливает масла в огонь, появившись в его жизни снова, причём так близко, что даже чересчур.
Вальт даже больше, чем спокоен, молча подходит к столу, где, развалившись, убивает часы жизни Ян, которую старший сначала и не заметил, и кладёт пакет с книгами перед ней, с шумом, чтобы заметила. — Отношу человеку его книги, — ответил Аой и обернулся, оперевшись ладонью об стол. — А ты чего здесь? — Не твоё дело, — отозвался каким-то другим тоном Луи, от которого Мин даже слегка поёжилась, отлепив взгляд от мобильника и молча наблюдая за драмой. Хотя тут, скорее всего, больше экнш или боевик.
Вальта это бесит. Только увидев старого знакомого в гостиной, он даже уловил крупицу радости, почувствовал, как запахло прошлым, с тёплым чувством вдохнул. В голову пробрались те счастливые, беззаботные времена, когда парень просто мечтал стать чемпионом, любил играть, отдавал себя полностью. Там и детские обиды, переживания, бесконечные сражения, злость и сладкое чувство соперничества. Аой не обращал внимания на другие проблемы, их, вообщем-то, и не было, поэтому жизнь казалась простой, жизнь была более менее. Сейчас перед парнем тот, кто научил его злиться, научил трудиться до потери сознания, хотя толком его и не знал. С каждым словом Луи сейчас сердце противно, больно сжимается, у подростка подгорает от одного только вида бывшего соперника. — А мой вопрос ты, кажется, не понял. Я имел ввиду, — на секунду он остановился, пытаясь раздавить синеволосого взглядом. Не получается. — Почему такой хлюпик находится здесь, в особняке, в кругу известной богатой семьи? Скажи честно, ты потерялся? — А тебя это ебёт? — резко ответил, как выплюнул, Вальт, не дав Ширасаги успеть даже усмехнуться. Парень сделал один уверенный шаг вперёд, смотря на старшего немного снизу вверх, словно предупреждая, что с такой позиции он легко может ударить парня в челюсть. Ян даже отложила телефон, потянулась к длинному стакану с водой и поднесла ко рту, более внимательно наблюдая за двумя подростками. Девушка ещё с первой встречи с Вальтом поняла, что мальчик с виду хоть и хиленький, но за себя постоять может. Если не силой, не ростом, не колким взглядом и холодным тоном, то словом. Обычно, конечно, до такого старается не доходить, держится достойно, но тянется к нимбу, вот-вот готовый сорвать, если кто перед ним переступит черту. А Луи переступает, большим таким шагом, длиной в шпагат.
Аой даже не понимает, почему, но злится так, что проигнорировать уже не сможет. — Маты тебе не к лицу, Аой, — более спокойно ответил Ширасаги, поправляя воротник рубашки под пиджаком. — Если уже и оказался здесь, имей уважение отвечать так, как надо. Тебя мать, кажется, вообще не так воспитывала. — И кто я для тебя сейчас, в этом месте? — игнорируя реплику Луи, спросил Вальт, напрягая руки, то сжимая, то разжимая ладони. Он хотел бы сказать многое, но не может, не позволяет себе. Держит злость в себе, добавляет её только во взгляд, хотя хочет пристрелить старшего на этом же месте. Обидно до слёз, до боли от ногтей, впивающихся в ладони, до истерики и крика отчаяния. Действительно, кто он такой, чтобы здесь находиться? Здесь, в кругу множества денег, золота, бесконечных богатств и людей, что в жизни не чувствовали то, что сейчас чувствует Аой? Обида кусает парня в бок, как дикий зверь, и Вальт впервые, даже не задумываясь, сбрасывает этот нимб с головы в сторону. Взгляда Ширасаги хватает, чтобы ответить на свой же вопрос. Вальта тошнит от этой гордости, от своего положения, нахождения здесь. Больно где-то здесь, на месте сердца, больно от того, что раньше кареглазый был уверен в том, что люди равны. Верил слепо, даже глупо, но так сильно, что светил даже в темноте. Что ты докажешь тем, кто на надежду плюёт, кто вытирает об неё ноги, а потом свои ноги об денежные купюры? Рассмешить, может, удивишь. Ширасаги именно такой, он тоже честный, говорит прямо, но так больно, что зашивать эти раны уже не получится. От этого и обида.
Вальт быстро развернулся и, выхватив у Мин стакан, повернулся обратно к парню, что уставился на него уже более удивлённо, с недопониманием. — Кажется, ты хотел воды, — фыркнул синеволосый и резко вылил содержимое стакана Луи в лицо.Пока старший здорово ахуел от жизни, Вальт бросил короткое, вполне громкое "утопись" и вышел за двери, не задумываясь отворив их так, чтобы гостям было видно Ширасаги-младшего в полной красе. В сухой, полный огня мир Ширасаги вмиг свалился целый океан, потушил всё без труда, смыв и уверенность, и гордость парня, как пыль. Мир Ширасаги никто не строил. Он поселил в себе своего демона, а тот устроил пекло, потому что выживал только так. Мир Вальта строил его же хозяин, медленно, по частям, никуда не торопясь и никого не превосходя. Если бы Ширасаги это видел, боялся бы воды, как самого страшного врага, не подходил бы к Вальту ни на шаг. Аой слабый, Аой маленький ростом, но внутренним миром сильнее Ширасаги раз в двадцать, только потому, что настоящий. Простой, но искренний. Странно, что голубоволосый заметил это только сейчас.
Странно, что голубоволосый вообще это заметил.
Чувствуя, как капли падают с подбородка и носа на костюм, что до этого выбирал около часа, парень рефлекстно облизнулся и уставился на отца. Он услышал тяжёлый вздох Ханя даже за такое расстояние, почувствовал его на себе, позволил ему на раз размазать себя по полу. Стянув с себя пиджак, он бы, возможно, посмеялся над собой вместе с Ян, что чуть ли не каталась по полу. Стыд впервые охватывает подростка с головой, и Луи, не меняя прежнего выражения лица, сильно поджал губы и двинулся в сторону уборной, дорогу к которой так любезно показала ему Мия.