one (1/2)
Больше твёрдой пятёрки по биологии за ответ на уроке могло волновать только отвратительное самочувствие в течение всего дня, ведь люди, почти обходящие Вальта за километр, смотрели так, словно на статуэтку древних времён. Прошло всего несколько дней после случившегося, а мир вокруг подростка поменялся настолько, что узнать что-либо из прошлого удаётся с трудом. Как тихий человек в плане конфликтов, Аой старался больше отмалчиваться, несмотря на то, как раздражение и злоба поочереди отламывали кусочки несчастного терпения. В таком случае у самого терпения должно было появиться своё терпение, желательно нескончаемое, иначе всё пойдёт по кругу. Горло неприятно жмёт, и дело не в дорогом воротнике полосатой рубашки, что, на удивление, одна из немногих за жизнь парня по размеру подошла идеально.Воспоминания, яркие эмоции и почти бесконечная ностальгия одни за другим хватаются за тонкую шею, тыкая пальцем в прошлое. В прошлом всё было лучше.
Не поспорит даже почти съеденное заживо терпение синеволосого.
"По крайней мере, в этой каше жизненных неудач я не являюсь виновником" — в практически положительном настроении думал Вальт, пересчитывая ступеньки лестницы под ногами. Было бы не так волнительно, если бы он не запомнил этот путь наизусть. Наверное, стоило бы ему просто закрыть глаза, и ноги поведут сами, даже если не хочешь. Хочет твоё сознание. Сердце. Оно привыкло к месту, к не слишком большой высоте, к светлому небу над головой, и никакими "топ 20 причин, почему..." ты не отмажешься. Почему-то ладони потели, хотя волнение при встрече с друзьями давно покинуло мальчишку. Парень нарочно дышит тяжело, наглядно показывая для себя и мира вокруг, как ему тяжело. Как опасно будет смотреть в глаза тех, кого он сам к себе и прицепил. Интересно, почему и когда он совершил ошибку. Почему друзья, что стали чуть ли не кровными родственниками, сейчас куда страшнее заклятых врагов.
Шаги и скрипы его выдают — то, как навострилось внимание каждого из парней, явно стоящих за дверью, будто передалось по воздуху, словно колючий шёпот. Он толком не знал, почему время вдруг стало так сильно останавливаться, но хотелось бы не заводить часы заново. Лучше он остановится здесь, никогда не двинувшись с места, чем почувствует свою жалость и неуверенность всеми конечностями, будто кипяток. — Я опоздал? — выплёвывает первое, что приходит в голову, появляясь на виду у знакомых людей и улыбаясь. Обычно, чтобы поменять обстановку на более лёгкую и смягчить настроение друзей, парень улыбался, чтобы вернуть простоту. Он старается не смотреть в глаза. Он точно знает, что в радужках каждого сейчас негодование и примерно около миллиона претензий, хотя понять, почему именно, удаётся не слишком успешно.
Первым подаёт голос Вакия. Парень, недовольный больше всех, прожигает не глаза или лицо Вальта, а его новый прикид — модный, удобный, дорогой, чужой.
— И как тебе жизнь? Не слишком сладкая? Может, щипотку соли, чтобы задница не слиплась?
Вальт откровенно верил, что мог сделать вообще всё, что угодно, совсем не заметив этого. Всегда перед друзьями он будто оставался в долгу, хотя и не совсем понимал, почему именно носит табличку "виновен". Возможно, он и делает что-то запретное, что-то необъяснимое и невероятное, заставляющее людей вокруг содрагаться. Возможно, он уже где-то проебался, так красиво, чтобы остаться в памяти навсегда.
— Я не понимаю, — осторожно отзывается парень, опуская взгляд на новенькие ботинки. Если дело действительно в его одежде, в том, как он одет, он содрёт королевские одеяния вместе с кожей. — Я... сделал что-то не так? Вы так смотрите... И действительно — от взглядов становится неуютно и тяжело, словно глаза каждого, имеющие свою жизнь, свой голос и мнение, повторяют "ты виноват, извиняйся". Непонятно, когда случится тот переломный момент, где терпение Вальта сдуется воздушным шаром. Подобные ситуации были не в новинку, в последнее время похожее стало традицией. В чём и почему обвинять? Может сразу к судье за приговором прокатиться? — Твои вещи, Вальт. Ладно, вещи, украшения... Посмотри на себя, — снова глянув на яркий прикид, Мурасаки даже скривился. — Ты, чёрт возьми, слащавый принц, сбежавший из сказки. Ты не просто выглядишь, как он. Ты ведёшь себя, как он.
— Что? — едва вырывается у младшего вместо желаемого и (к сожалению) немого "с тебя пример беру".
Встречный вопрос заставляет цепкие взгляды стать прахом под давлением другого, резко изменившегося, совсем непонятного и не слишком привычного. В связи с тем, как роскошно стал одеваться Вальт, мир будто обернулся против него: друзья, одноклассники... Сначала хороший вид хвалили; Аой показался всем особенным, тем, кто легко выделяется. Даже друзья замечали красивые изменения в прикиде синеволосого, но тогда каждый, почему-то, ещё принимал любимого дурочка к сердцу так же, как раньше. А потом всё исчезло. Стоило Вальту зачастить с этими новыми, дорогими, очевидно прекрасными вещами, заложенными волосами без ободка, что уже неприятно пропахли лаком, и украшениями, точно подобающими только принцам, целый свет дружно повернулся к подростку затылком. Кареглазый тоже не светился от радости, стал вдруг более серьёзен, чем раньше, словно каждую секунду на стороже. Количество улыбок заметно сократилось, хотя прежней искренности не потеряли. Лицо пропиталось тревогой и печалью, а глаза потускнели, больше не показывая детские огни.
Растерялись, кстати говоря, и друзья Вальта, что в связи с резкими переменами не могли даже и представить, как друг поведёт себя сейчас.
В курсе всех дел был только Рантаро, как истинный лучший друг и брат, который, что ещё лучше, сейчас опаздывает, не имея возможности защитить Аоя. Уже проходили.