Работа (1/2)

Иди работать журналистом, говорили они. Это ведь так весело! Берешь интервью у богатых и знаменитых, даже бываешь у них дома, и…

Роешься в их грязном белье.

А что ты хотела? Это жизнь, детка. Никому истории обычного быта не интересны. Всем подавай скандалы, интриги и расследования. Ведь хорошее обычно не запоминают, но один проступок, и общество ещё долго будет жевать ваши косточки.

Такова жизнь Виктории Де Анжелис, журналиста гламурного журнала, где каждый номер собирают сплетни сливок общества. Она искренне ненавидела свою работу. Поначалу за то, что собирала клевету на, казалось бы, безвинных людей, а после, за то, с кем на самом деле ей приходилось иметь дело. Ещё одним бонусом в копилку стало то, что эти гады перестали давать пищу для размышлений и вообще ограничили своё личное пространство, поэтому в ход шло полное погружение в шпионского кино: фальшивая биография, игра в переодевания и ложь, чтобы втереться в доверие. В общем, всё самое отвратительное, по мнению девушки.

Жёлтая пресса не её конёк.

Но кушать что-то надо, и поэтому засунув гордость себе в задницу, девушка, натянув рабочую улыбку, каждый день шагает на работу к ненавистным коллегам-сплетницам и редактору-извращенцу.

Да уж, не жизнь — а сказка. Предел, блять, мечтаний.

И если от этого зависит благополучие её семьи, она готова терпеть. Ведь дела в семье пошли из рук вон плохо. Гоняясь за лечением для жены, синьор Де Анжелис не жалел ни сил, ни средств, и в итоге получил кучу долгов и смерть любимой. Бедное сердце не выдержало горя, и теперь ему самому нужна медицинская помощь. А это — немалые деньги. Поэтому Виктории, скрепя сердце, пришлось оставить отца и младшую сестру, и уехать в большой город. В Рим.

Хрупкие надежды когда-то наивной девушки разбились о скалы реальности. Работа, о которой та грезила, оказалась каторгой, не столько от обилия работы, сколько в отношении начальства к ней. Главный редактор оказался самым настоящим садистом, в придачу ещё и сексистом. Не малого труда доставило отбиваться от его ухаживаний, если их вообще так можно назвать. Сначала невинные намёки, позже превратились в угрозы увольнения, если она не соизволит разделить с ним постель. Как могла, Виктория держалась. И чем дольше она держала оборону, тем больше работы на неё нагружали.

Беря очередное задание по поиску компрометирующих данных очередного богатенького ублюдка, она не ожидала от него подобной конспирации. Пусть это и был маскарад, что девушке, несомненно, было на руку. К тому же в другом городе.

Венеция всегда славилась своими маскарадами. А маскарад — отменное прикрытие.

Обычно на светских мероприятиях мужчины ищут женского внимания, либо прожигают время за стаканчиком виски и партией в покер. А он был тих и нелюдим, что не сходилось с его репутацией распутного сердцееда. Здесь всё будет гораздо труднее, Виктория чувствовала это. И её теория нашла подтверждение, но их встреча явно его заинтересовала, а это уже небольшая победа.

Чем дальше она продвигалась в своих поисках, тем сложнее было его понять. Брюнет не заигрывал, не пытался затащить в постель и не хвалился своим богатством. Лишь лёгкий флирт. При каждой встрече они просто разговаривали. Уже без масок. Причём, на разные темы: кино, классическая музыка, мировая литература, история и исторические личности. Они могли часами спорить о чём-либо, и не чувствовать времени. Блондинка была поражена его образованностью. Впервые в жизни её попался настолько интересный человек.

Но чем дальше продвигалось их знакомство, тем больше на неё давила совесть. Он показался довольно открытым человеком, и ей стало тяжко ему врать. Она увидела в нём добродушного и искреннего человека.

И в один прекрасный момент Виктория поняла — надо заканчивать этот фарс. И поняла это тогда, когда стала замечать, что смотрит на него дольше обычного. Чувствовала, ещё чуть-чуть, и она попадёт в ловушку.

Оказалось, Дамиано родом из Рима, как и она, что только усложнило для Виктории пути к отступлению, поскольку они возвратились туда уже вместе. Она попыталась сократить общение. Не вышло, поскольку инициатива теперь шла от парня. Поэтому в ход снова пошла ложь — ей срочно понадобилось уехать кое-куда за кое-чем. Насколько — неизвестно. Она уже не помнит, что наплела тогда, но тот ей поверил.

Как ей показалось.

На самом же деле он давно раскусил её маленькую игру и лишь ждал, когда та попадёт в ловушку собственной лжи. Вопреки его надеждам, девчонка ловко уворачивалась от затруднительных вопросов. И к его удивлению, решила так скоро закончить этот маскарад. Теперь единственным вопросом, которым брюнет задавался, было «зачем?». Для чего это было?

Он и раньше встречался с подобными девушками. И обычно любые встречи и разговоры заканчивались в постели. Но она не пыталась его соблазнить, лишь скромно отвечала на его заигрывания. Даже не напрашивалась на визит. Просто поддерживала разговор. Узнав о ней ещё подробнее, Давид окончательно запутался. Будучи журналюгой, она не выведала у него никакой информации. Не пыталась даже.

Сдрейфила? Возможно. Надоело его общество? Может быть. Но вид у девчонки, когда тот говорил, был завороженный. Даже влюблённый.

Наглая девчонка. Украла его время, теперь украла его мысли. И он намерен её за это наказать.

Виктория же, вернулась домой с пустыми руками. Как она и ожидала, на следующий день ей пришлось выслушивать триаду от редактора, о том, какая она бездарность и никудышный работник. Что ему ничего не стоит вышвырнуть её на улицу. Однако, говоря это, мужчина не сводил с девушки похотливого взгляда.

Это стало последней каплей.

Наглец до последнего думал, что ему что-то перепадёт. Ошибался. Виктория молча развернулась и вышла из ненавистного кабинета. На последующие выкрики, уже бывшего начальника, она отсалютовала средним пальцем.

Вернувшись домой, Виктория не ожидала гостей. Морально разбитая, она больше всего на свете хотела бы просто исчезнуть. Или напиться. Но ни на то, ни на другое не было ни сил, ни денег. Она зашла вглубь съёмной квартирки, не включая свет, остановилась возле своего письменного стола.

— Если вы пришли разделаться со мной, прошу не тяните. Совсем скоро встреча с хозяином квартиры, буду рада её пропустить — аромат знакомого парфюма выдал вторженца.

Силуэт в жалком подобии кресла двинулся и включил свет настольной лампы, открывая личность незваного гостя. Дамиано вальяжно расположился на сиденье, перекинув ногу на ногу.

— Почему сразу расправиться? — подозрительно добродушно произнёс Давид — Может я зашёл узнать, когда про меня напишут в жёлтой прессе?

Блондинка громко выдохнула. Похоже, он пришёл поиздеваться. Что ж, пусть, ей теперь терять нечего. Заслужила, в конце концов.

— Боюсь, я не смогу вам этого сообщить — театрально раскинув руки в стороны, парировала она.

Тебе надо было идти в актрисы, Де Анжелис.

— Сегодня я покинула гадюшник, в котором сгубила свои продуктивные годы — продолжила она, расхаживая около письменного стола — Да и статьи нет, как таковой. Так что радуйтесь, вы абсолютно чисты.

— Да неужели? — посмотрел на девушку скептически.

— Невозможно основываться на одних лишь слухах. Пустой трёп мне ни к чему. Нужно хоть какое-то доказательство ваших грехов.

— Ох, у меня их достаточно, поверьте — положил ногу на ногу.

— Не сомневаюсь — вздохнула Виктория, опустив голову и оперевшись руками о стол — Ну что ж, если вы пришли разрушить мне жизнь, прошу, начинайте.

— «Она и так разрушена» — не ускользнул от его ушей тихий шёпот.

Дамиано поднялся с насиженного места, и поднял со стола стопку бумаг. Он давно осмотрел комнату и знал, где что лежит.

— Мне понравилось ваше сравнение с Икаром — промолвил он, перелистывая страницы — «Словно Икар, что явился из ниоткуда, взмыл ввысь на золотых крыльях. Но как долго продлится этот полёт — неизвестно. Остаётся лишь ждать его падения, или покорения новых высот».

— И к чему это? — ответила безразлично.

— Я хочу вас нанять — она подняла на него удивлённый взгляд.

— Но зачем? — подняла на него вопросительный взгляд.

— Хочу проверить ваши навыки, и может быть, узнать беспристрастное мнение о себе.

— Но вы мне за это будете платить — выпрямилась и подпёрла рукой подбородок — Это нелогично.

Собеседник довольно улыбнулся.