9. Свет ночного неба. Someone to Stay (1/2)
</p>
«Ты залил горе, а теперь выплёвываешь его,</p>
Ничто не сравнится со вкусом пережитого.</p>
Вырви его, почему ты не можешь забыть об этом?</p>
Нам всем нужен кто-то, кто останется»</p>
</p>
</p>Вы когда-нибудь любили до потери пульса? Любили так, что сложно дышать, когда видишь ее? Вы когда-нибудь забывали свое имя при виде ее улыбки? Вы когда-нибудь любили так, что у вас срывало крышу от одной мысли, что она не с вами, что она не ваша… Я никогда не просил о такой любви… Я видел, что такая всепоглощающая любовь делает с людьми, что она сделала с Сейей…
Я в принципе не просил о любви, всегда считал, что я выше всего этого, что обойдусь…
Любовь — это слабость…
Любовь подчиняет себе, делает тебя рабом, заложником ситуации. Ты словно маленькая букашка попался в сети, расставленные коварным купидоном на твоём пути. А ты такой маленький и наивный доверчиво смотришь в ангельское лицо с пухлыми щечками и золотыми кудряшками, что совершенно не замечаешь подвоха, теряешь бдительность… влюбляешься и отдаешься этому чувству с головой…
А Проклятый Купидон требует назад свою стрелу, а тебе остается только захлебнуться своими слезами…
Вы когда-нибудь любили?
Я нет…
Я не любил…
Я до сих пор люблю…
Отчаянно люблю… безнадежно…
До боли в грудной клетке… до искусанных в кровь губ… и сбитых до крови костяшках на кулаках…
Вы когда-нибудь любили? Если нет, то мой вам совет: избегайте это чувство как можно дольше… Бегите как можно дальше… Да хоть на другую планету… Не повторяйте моих ошибок…
Все еще не верите мне? Ну что-ж… я предупреждал, будет больно…
Коу Ятен.
Из воспоминаний. Кинмоку. </p>
(Примерно 3 года назад. Через год после битвы с Галаксией и отлета метеоров домой.)</p>
</p>
«Ты был одинок, оставлен в холоде, </p>
Цепляясь за руины своего разбитого дома,</p>
Слишком потерян и ранен, чтобы нести свой груз. </p>
Ты борешься с воспоминаниями в одиночку. </p>
Ничто не ухудшается, ничто не растет. </p>
Я знаю, каково это-быть одному под дождем. </p>
Нам всем нужно, чтобы кто-то остался.»</p>
— Все решено, нечего обсуждать! — фраза Сейи больно ударила под дых. Ятен не верил своим ушам.
«Какого чёрта?! Он что, шутит? Он решил идти до конца?» — Осознание врезалось в голову, как острый кинжал, протыкая хрупкую надежду.
— Сейя, Кинмоку твой дом! Ты нужен здесь! Ты - Воин! — последние слова блондин почти уже кричал. Яркая вспышка злости и непонимания исказила красивые черты лица. Он готов был крушить мебель, ломать все в этой комнате и держался из последних сил.
— Да я люблю ее! Ятен, как ты не понимаешь? Люблю! Больше жизни люблю!
Ятен долго всматривался в лицо Сейи своим пронзительным колким взглядом. Куча мыслей вихрем крутилась в голове, и он пытался зацепиться за одну из них.
«Любит… он не имеет права ее любить… Она чужая нам… Чужая принцесса… Он пойдет на дно и потащит нас всех за собой…»
— Значит тебя не переубедить? Улетаешь? — сухо спросил он.
— Улетаю… — твердо ответил Сейя.
Ятен молчал, пытаясь осознать и принять реальность. Пальцы впились в подлокотники кресла.
«Бред! Это какой-то бред. Я так долго пытался убедить его, кидал аргументы, а в ответ лишь… стена, непрошибаемая, непробиваемая бетонная стена… Я думал, что он шутит, перебесится… Разум возьмет верх над чувствами, но нет… Это же надо… мечтать отбить принцессу у принца… Такое даже в сказках не пишут… Что-то я не знаю ни одной, где бы принцесса выбрала простого воина…»
Все. С него хватит. Ятен рывком встал из кресла и решительно направился к двери.
«Да пусть катится… пусть… слова больше не скажу…» — он крепко сжал челюсти, едва сдерживая дрожь от переполняющих его эмоций.
— Ариведерчи… — кинул он на прощание и открыл дверь.
— Ятеееен! — Сейя поднялся следом, пытаясь его остановить.
Блондин глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и, резко развернувшись, подошел к парню. Взгляд Ятена смягчился неожиданно даже для него самого.
«Жизнь не так уж проста, Сейя. Я так хотел, чтобы ты просто поверил мне. Не испытывал все на своей шкуре. Ты же все видел на моем примере. Я думал, что указал тебе путь… Если бы ты только послушал меня…» — хотел он сказать, но вместо этого произнес:
— Когда она разобьет тебе сердце, знай, я буду ждать тебя здесь… — сказав это, он похлопал брюнета по плечу и стремительно вышел из комнаты.
«Что ж, ты сделал свой выбор, а я свой. Ты выбираешь боль…»
Ятен мчался по коридорам дворца желая поскорее убраться прочь. Влетев в свою комнату, он с силой захлопнул дверь.
«Я не готов покинуть Кинмоку… Планету, что стала мне родной…»
Из воспоминаний. Кинмоку. </p>
Далеко в прошлом.</p>
</p>
«Слышу как ты падаешь и одиноко кричишь:</p>
Ты приведешь меня в порядок? Ты покажешь мне надежду?</p>
Ты можешь прижать меня к себе? Ты можешь любить меня больше всех?»</p>
</p>
Королева Какиоку так сильно любила свою дочь и так отчаянно боялась ее потерять, что старалась оградить от всего. Она готова была прятать её ото всех. Оливию даже поселили в восточной части дворца, чтобы она не услышала что-то тревожное. То, что могло навредить маленькой наследнице Кинмоку. Мир был не спокойным. Жители многих планет были встревожены, ожидая пробуждения хаоса. Королева видела насколько Оливия умна и рассудительна для своего возраста. И это одновременно радовало ее и пугало. Она осознавала, что дочь просто не сможет находиться в стороне и обязательно кинется на помощь. В свои семь лет девочка уже на все имела свою точку зрения и буквально совала свой детский носик в государственные дела, тайно пробираясь на совет правителей, прячась то в шкаф, то за тяжелой шторой. Можно сказать, что Оливия была послушной и кроткой, но доброе и отзывчивое сердце требовали от нее решительных действий. А какие действия без информации?
На одном из таких собраний девочка подслушала о случившейся трагедии. Оливия, спрятавшись за портьерой и сев на подоконник, жадно впитывала информацию. Что точно произошло, а главное почему — она еще не знала, но воображение рисовало разные картинки, от чего Оливии становилось очень страшно. И чем дольше она слушала, тем сильнее ее маленькие ручки сжимали подол белого платья, декорированного алыми цветами. Слова, что произносил главный разведчик, заставили девочку распахнуть глаза от ужаса. По его информации планету Хиллер захватили.
— Королева Какиоку, — докладывал безжизненным голосом главный разведчик. — Король и Королева Звезды Хиллер погибли, — его чуть хрипловатый голос дрогнул. На несколько минут повисло тяжелое, гнетущее молчание. — Мне очень жаль. Я знаю… наши планеты были в хороших деловых отношениях, — произнес он, делая акцент на последних словах. Сказать деловые отношения было слишком сухо, но того, наверное, требовал королевский этикет. Оливия прекрасно знала, что ее мама поддерживала теплые отношения с тремя соседними планетами и часто посещала их. Пару раз и делегации с Хиллер, Файтер и Мейкер прибывали на Кинмоку.
Судя по скрипу открывшейся двери и тяжелым шагам, кто-то вошел в кабинет. Собрание длилось уже больше часа, но новости все прибывали. Оливия кулачком вытерла солёные щекочущие слёзы и осторожно, чтобы ее не заметили, выглянула из-за укрытия, отодвигая тяжелую штору, и стала наблюдать. Высокому статному мужчине, что являлся первым советником, передали желтый конверт. Он сидел за большим овальным столом и внимательно изучал полученные документы, а остальные десять присутствующих устремили свои взгляды на него. И чем дольше он читал, тем бледнее становилось его лицо, сливаясь с цветом белоснежного мундира. Оливия перевела взгляд на мать, которая стояла у дальнего окна в конце кабинета. Её лицо выражало напряженность и скрытый страх.
— А дети? — тон правительницы был настолько строгий, что все присутствующие, а в основном это были мужчины, при чем военные, поежились. Они отлично понимали какой ответ Королева ожидает услышать, а один из них точно знал, что ответ ее не устроит.
— Ваше Высочество, — продолжил первый советник. Он еще раз пробежался по строчкам донесения и передал документ остальным. Оливия заметила как дрожали его руки, когда он взял со стола стакан с водой, чтобы промочить горло. И, прежде чем Королева Какиоку повернулась, девочка успела спрятаться в свое укрытие. Если ее заметят, то ей больше не удастся пробираться на собрания.
— Говори уже! — от голоса матери Оливия даже дрогнула. Она никогда не слышала, чтобы ее мама общалась с кем-либо таким тоном. Да, Королева была строга, но справедлива. Резкая, но добрая. Но страха она никогда не внушала, по крайней мере, до этого случая.
— Мне очень жаль, но старшие дети погибли, — мужчина наконец смог ответить. Оливия прикрыла рот дрожащей ладошкой, стараясь не всхлипывать. Перед глазами все поплыло. — Но…
Что происходило дальше она уже не понимала. Все было словно в каком-то кошмаре. Девочка слышала, как советники резко повскакивали со своих мест. Королева отдала несколько распоряжений и все быстро удалились, хлопнув дверью. Она осталась одна. Оливия отодвинула тяжелую штору, слезла с подоконника и дала волю слезам, рухнув на пол. Слезы застелили глаза, а ярко-кровавые розы на платье теперь казались вестниками беды…
Оливия не спала всю ночь. К обеду к ней заглянула молоденькая служанка с копной кудрявых черных волос, убранных в длинную косу.
— Принцесса Оливия, Ваш обед, — девушка прошла в покои и поставила поднос с едой на круглый стол. — Вы не спустились к завтраку и даже не притронулись к еде, что я оставила для Вас утром. Если Вы и сейчас пропустите прием пищи, то я буду вынуждена сообщить об этом Королеве.
Оливия тяжело вздохнула, но все же слезла с постели и проследовала за маленький столик у окна.
— Томоко, что-то я не хочу, — она демонстративно отодвинула от себя тарелку с кашей.
Девушка с тревогой взглянула на свою принцессу. Ее лицо было опухшее от слез, а глаза печальные.
Брюнетка боязливо обернулась, посмотрев на дверь, будто боялась, что ее услышат, а затем подошла к девочке и села на колени рядом с ней.
— Вы переживаете из-за того спасенного ребенка? — женщина аккуратно заправила прядь огненных волос за ухо, заглядывая в лицо девочке.
Турмалиновые глаза Оливии изумленно распахнулись, она хлопнула ресницами и спросила:
— Какого ребенка? — на что Томоко резко вскочила и, еще раз обернувшись на дверь, судорожно прикрыла рот руками. Но выжидающий взгляд принцессы заставил ее говорить дальше.
— Простите, я думала Вы знаете… — промямлила она.
— Что знаю? Говори уже! — не выдержала Оливия. Она вскочила со своего места и подлетела к служанке.
Томоко какое-то время обдумывала что ей следует рассказывать, а что знать ребенку не обязательно. Но все же сдалась под напором выразительных глаз принцессы. Не зря говорят, что слуги всегда в курсе всего происходящего во дворце.
Девушка рассказала, что на третьем этаже замка, в западной части, в комнате для гостей находится единственный выживший ребенок с планеты Хиллер. Малышу всего пять лет и он лишился всей семьи. Но самое страшное, что он не хотел жить. Его родители: Король и Королева планеты Хиллер. Зло неожиданно напало на его родную планету и уничтожило всю семью, включая брата и сестру. Ребенок не смог перенести этого и хотел сражаться в одиночку и отомстить за семью. Но его остановила и спасла Королева Какиоку.
— Ты что, тоже прячешься за шторой на собрании? — девочка недоверчиво глянула на служанку, на что та слегка улыбнулась.
— У меня слишком много дел, Принцесса. Я оставлю эти шалости Вам, — и она провела ладонью по волосам, заглядывая в мокрые от слез глаза. — Мне утром поступило распоряжение отнести завтрак еще одному ребенку, что отказывается есть, как и Вы.
— А все остальное тебе тоже ребенок рассказал? — все еще ошеломленная услышанным, проговорила Оливия.
— Если бы, — Томоко тяжело вздохнула. — Малыш отказывается не только есть, но и говорить.
Оливия услышала достаточно, чтобы понять, что действовать нужно незамедлительно. Она порывисто обняла девушку и побежала собираться.
Оливия робко постучала, но никто не ответил. Немного подождав, она дернула дверь за ручку, и та, к ее большому удивлению, открылась.
— Не заперта, — ликовала маленькая шпионка.