Часть 3 (1/2)
В общей душевой жарко, невыносимо душно, мокро. Намджун подставляет голову под горячие струи воды, смывая шампунь без запаха, считай просто мыло. Рисунки на теле красиво лоснятся, покрытые водой, Намджун, никого не стесняясь, намыливает сильное тело, будто пытается смыть с себя воспоминание об этом месте, само это проклятое место смыть из своих мыслей, но это невозможно, пока он всё ещё заперт здесь. Даже когда он выйдет, смыть с себя эту грязь не получится, она теперь не только в личном деле записана, она ножом на открытой его коже вырезана. Намджун ее рисунками прикрыть старается, но лишь себя обманывает. Его теперь все Монстром кличат, для ближнего круга «Мон». У этого Мона связи, налаженная поставка дури внутри тюрьмы и других запрещённых вещей, у него свои люди в каждой камере и среди охраны, заключенные знают, что дорогу Монстру переходить под запретом, каждый хочет под его защиту. Мон среди своих дедовщину пресекает, и каждому убогому место найдёт, работёнку в его хитрой схеме крутящихся шестеренок системы подыщет, но если его подведёшь, то вряд ли среди других получится выжить. У Мона и на свободе теперь связи, поставщики и счет в банке, у него убийственный хук с левой, и руки марать не боится.
Этот страшный, хитрый и сильный человек сейчас стоит под душем и думает, как докатился до того, что на своё имя перестал откликаться, забыл, похоронил себя настоящего, как только попал сюда, ведь по-другому не выжить. Кто сейчас такой этот Намджун, которому так мило улыбается Чимин, по которому скучает Юнги, тот самый Намджун, которым восхищаются Тэхён с Чонгуком, за которым когда-то поклялся идти Хосок, Намджун, которого любит Джин. Любит ли всё ещё… Монстр прикрывает глаза, переключая воду на ледяную, роется в воспоминаниях, пытается найти ответ на то, когда его жизнь свернула на полной скорости в обрыв, отказавшись жать на тормоза…
Может, когда отец привёл в дом двух альф и сказал, что теперь они будут воспитываться в их доме? Отец Хосока и Чонгука был дальним родственником председателю Киму и погиб вместе с супругом в автокатастрофе, оставив двоих сыновей сиротами. Намджун с тех пор считал их братьями и от знакомства с ними никогда бы не отказался. Может, судьба сыграла с ним злую шутку, когда в четырнадцать лет он понял, что друг детства – его омега?
На одном из званных семейных ужинов, на который так же были приглашены родители Джина, нескладный подросток Намджун подарил самому прекрасному омеге на свете белую розу, сорванную с заднего двора, а пятнадцатилетний Джин сказал, что альфа такой же нежный, как этот цветок, и попросил больше не рвать красоту, ведь он не хочет, чтобы и с Намджуном когда-нибудь так поступили. Намджун тогда выпалил, что когда они поженятся, у их дома будет целый сад белых роз, чтобы Джин никогда не переживал. Омега на это рассмеялся ярко, а молодой альфа краснел под звук чужого завораживающего смеха, понимая, что бесповоротно влюбился с этой самой секунды и сделает всё, чтобы Джин был счастлив. Монстр своего омегу и сейчас любит головокружительно, а Джин по ночам плачет.
Может, жизнь Намджуна пошла трещиной десять лет назад, когда разразилась война кланов? Это судьбоносное событие перевернуло жизни каждого, кто был хоть как-то связан с теневым бизнесом в городе, с ног на голову, уничтожило семьи, многих лишило жизни. Намджуну было шестнадцать, когда несколько влиятельных вампирских кланов сошлись в схватке за сферу влияния в городе. Некогда бизнес партнеры разделись на два враждующих лагеря, и в дело шли все средства: от клыков и оружия со специальными пулями до сделок со стаями оборотней, которые за огромные деньги соглашались сражаться на той или иной стороне. Полиция же до поры до времени оставалась в стороне: правительству были только на руку развернувшиеся события. Меньше кланов – меньше криминала, а с победителями всегда можно договориться.
Дружественные кланы отцов Джина и Намджуна – кланы Кимов, образовавшие на тот момент альянс и большую сеть поставок оружия и нелегальных препаратов, прикрывавшие свой теневой доход успехами в сфере отельного и ресторанного бизнеса, выступали на одной стороне и…проиграли. Отец Джина погиб в одну из облав на собственный дом, полиция долго разбираться не стала – легальное имущество было изъято, известные счета заблокировали, а теневой бизнес отошёл «победителям».
Джин, как старший сын, получил в наследство крохи былого богатства, но и на них можно было прожить, если забыть старые привычки. Так они и жили какое-то время в небольшом доме: он, Тэхён и его папа, и маленький Чимин. По родовой книге у Джина и Тэхёна один отец, хотя поговаривают, что второй муж покойного господина Кима нагулял младшего сына на стороне. Маленький вампир-омега Чимин был сыном начальника охраны, он был хорошим человеком и с честью погиб в войне кланов, защищая сыновей своего господина. Джин знал Чимина с его рождения и принял омегу как младшего брата, хоть и дела у них тогда совсем плохи были. Папа Тэхёна даже пошёл на работу, но, как потом оказалось, лишь ради того, чтобы встретить «кого-нибудь побогаче» и выскочить за него замуж, оставив детей выживать одних. На тот момент Джину было девятнадцать, он мечтал поступить в медицинский и откладывал деньги с подработки на колледж. Тогда он мечтал…
В день смерти своего делового партнёра и лучшего друга, отец Намджуна – председатель Ким, вернулся домой без охраны, в чужой крови и с маленьким ребёнком на руках, он сказал единственному сыну, что всё кончено, они проиграли, а малыша зовут Юнги, и о нём надо позаботиться. На следующее утро председателя Кима забрали и, в последствии, посадили в тюрьму на пожизненное. Бизнес распался, но какие-то связи еще остались, и клан Кимов шатко, слабо, но держался на плаву, управляемый своим главой из тюрьмы, насколько тот мог, и его подрастающим наследником. Как только дела клана стали налаживаться, засуетились бывшие союзники – никому не нужен под боком вновь обретающий силы противник, и тогда главу Кима убили. Вряд ли бы он сам упал на шесть пуль против вампиров, которые и так сложно достать, тем более в закрытой тюрьме строгого режима. Намджуну было тогда восемнадцать лет, и он мечтал вновь наладить поставки, вытащить отца из тюрьмы и забрать Джина из старого домика на окраине города. Намджуну было всего восемнадцать лет, а остальные кланы недооценили «мальчишку», ведь небольшой бизнес он сумел оставить за собой, а у полиции совсем ничего не было на молодого альфу, в подчинении которого было лишь пятнадцать человек.
Намджуну было всего восемнадцать, когда он с букетом розовых пионов и кольцом в холодной ладони пришел на порог маленького домика и попросил Джина выйти за него замуж.
– Я позабочусь о тебе и о твоих…братьях, – альфа заглядывает за спину Джина, туда, где из гостиной выглядывают любопытные мордочки одиннадцатилетнего альфы и восьмилетнего омеги. – Я смогу, – на выдохе говорит он, заглядывая в лучистые глаза, что приходили во снах чаще других образов. – Поверь мне.
– Нет, – еле слышно шепчет Джин, обнимая себя руками.
– Нет? Джини, ты не веришь мне?
– Я верю…Джун-а, я очень хочу верить тебе, но… – в горле встает ком, и слова так и остаются невысказанными, он может только смотреть. Смотреть в глаза напротив, в которых рушится что-то большое и тёплое.
– Но?
– У тебя тоже семья, у тебя есть, о ком заботиться, и у меня…Я тоже смогу о них позаботиться, и мы… – он всё же отводит взгляд. – Мы не в том положении. Я не могу выйти за тебя, – всё же сказал это. Сказал и теперь чувствует, как сердце внутри пошло трещиной, холодная кровь течет из него и в лёгкие забивается. – Прости.
Намджун опускает глаза, пытается привести в порядок мысли в своей голове. Джин пытается сдержать слёзы, но у него не выходит: вот сейчас его альфа развернётся и уедет навсегда, так и не узнав, как дорог ему, что омега только с ним свою жизнь представляет.
– Не извиняйся, Джини, я тебя понял, – вновь поднимает глаза, чтобы увидеть скатывающиеся слезинки с бледных щёк. – Ну ты чего в самом деле? Эй, – он подходит ближе и обнимает, чему Джин ни капли не противится. – Мне очень жаль, слышишь? Жаль, что не могу предложить тебе большего…Но я не отказываюсь от своих слов, – Намджун берет парня за плечи и немного отстраняет от себя, чтобы заглянуть в лицо. – Ты прав, ты можешь быть не готов, но я хочу заботиться о вас и…
– Я же сказал, я смогу сам.
– Не перебивай, я знаю, что сможешь, – альфа искренне улыбается, являя на щеках очаровательные ямочки. – Ты самый сильный омега, которого я знаю, и ты справишься без меня. А я без тебя – нет.
– Ну ка! Справлялся же всё это время, – Джину легче отшутиться, чем заставить сердце вновь отсчитывать удары. Он вытирает ладонью слёзы и тоже улыбается, устоять невозможно.
– Намного хуже, чем ты думаешь. У меня в доме маленький омега, а нас трое альф, и мне… и мне нужна твоя помощь.
– Зовешь меня в няньки?
– Юни очень послушный, тебе с ним будет легко, – Джун подмигивает, как будто всерьез только это имел ввиду.
– Эй!
– Джин, я зову тебя и твоих братьев в семью, – серьезный тон, и вот уже у омеги ноги подкашиваются. – И если ты сейчас не готов выйти за меня, – Намджун демонстрирует кольцо и убирает его в карман. – То так тому и быть. Я уважаю твоё решение, но повторюсь, от своих слов не отказываюсь. Мой дом намного больше и там нам всем хватит места, бизнес сейчас не приносит много дохода, но…
– Не надо, не продолжай, это всё не важно, – Джин улыбается, продолжая вытирать слёзы, всхлипывает и оборачивается назад, где стоят дети. – Я согласен.
– Да? – альфа с облегчением выдыхает.
– Да, – отвечает омега, и крепко обнимает свою первую любовь.