500 лет (1/2)

Песнь Теней подошла к клети главного пленника уверенными шагами, не торопясь и не колеблясь, остановившись у самых решёток. На её лице читалось надменное превосходство. Она выжидала.

Иллидан сидел на своей койке, — единственном, что было в высеченной в камне клети, — явно скучая. Наконец, вынужденный признать её присутствие, он заговорил сочащимся презрением голосом.

— И чего ты хочешь?

Майев сделала ещё один шаг к решёткам, наслаждаясь раздражением пленника.

— Ты знаешь, какая сегодня дата?

— Неужели ещё один день, который я провёл в этой Элуной забытой яме в твоей невыносимой компании?

— Кроме этого, — промурлыкала Майев, и её Чеширская улыбка не то чтобы способствовала приятному разговору.

Ярость Бури скрестил руки на обнажённой груди, пересечённой татуировками, но не стал вставать с койки.

— О, давай, расскажи, Страж, тебе ведь так хочется.

— Сегодня исполняется пятьсот лет со дня твоего заточения.

— Надеюсь, ты простишь, если я не буду праздновать. — Иллидан поковырял трещину в грубой каменной стене и стряхнул немного грязи в сторону тюремщицы. — Или

ты пришла сказать, что я свободен? — он посмотрел на неё сквозь повязку с кривой неискренней улыбкой.

— Едва ли. — Песнь Теней потянулась к чему-то вне зоны «видимости» пленника и подняла рифлёный хрустальный бокал. — Вот следующие пятьсот, — и отпила розоватую жидкость, улыбнувшись.

Если Иллидан и чувствовал зависть по поводу того, как прекрасно наверное было вино, то не подал виду. Вместо этого он встал и пересёк камеру тремя быстрыми шагами, а затем остановился перед решётками, каким-то образом умудряясь поддерживать с Майев зрительный контакт, несмотря на отсутствие глаз.

Эльфийке пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы встретиться с насмешливо пылающими зелёными огнями. Однако ни рост полудемона, ни его очевидная физическая сила её ничуть не испугали. Песнь Теней полностью контролировала ситуацию, и они оба хорошо это осознавали.